Слепота

В день освобождения из Вызимской тюрьмы амнистированных нелюдей Роше специально с утра задержался дома, чтобы дождаться, когда Бьянка привезёт Иорвета. Самому забрать его из тюрьмы было бы заманчиво, но как-то уж слишком... Не уместно, что ли. Так что Роше рассудил, что правильнее всего будет просто лично встретить эльфа. Всё утро в голове у Вернона отчего-то был страшный кавардак, и сосредоточиться на бумагах категорически не получалось, так что по большей части он просто мерил шагами кабинет да периодически выглядывал в окно. Когда шум подъехавшего экипажа сообщил Вернону, что Бьянка с Иорветом прибыли, он тут же направился вниз, к ним навстречу. Войдя в центральную гостиную, Роше приветственно кивнул Бьянке, как раз снимавшей с Иорвета свой дорожный плащ. Под плащом на эльфе оказалась его старая тюремная одежда, на ногах — солдатские обмотки и солдатские же сапоги. Мысленно похвалив Вес за сообразительность, Роше спросил девушку: — Ну как, обошлось без происшествий? — Да, — отозвалась Бьянка, — он был хорошим эльфом и не делал глупостей. Иорвет на это заявление никак не отреагировал. — Полагаю, так и есть, раз на нём нет железа, — кивнул Роше. — Бьянка, помоги ему сесть и подожди меня за дверью. Я скоро подойду. Вес уверенно подвела эльфа к скамье, положила его руку на её спинку и, бросив короткое «садись», удалилась. Роше внимательно проследил, как Иорвет без каких-либо возражений устраивается на скамье, пытаясь понять, что же у того на уме. Видно было, что эльф напряжён, но его странная покладистость и молчаливость несколько сбивали с толку. Наконец Роше решил хоть как-то уже начать непростой разговор. — Полагаю, ты удивлён, что тебя привезли сюда, а не в монастырь… — Сюда — это куда? — прервал его Иорвет. — Я понятия не имею, где я. Ну конечно, Бьянка не из тех, кто станет просто так болтать с конвоируемым. Значит, эльф вообще ничего не знал. — Ты в моём доме, — спокойно сообщил Роше. — В резиденции протектора Темерии, если быть точнее. — И зачем я здесь? — тут же спросил Иорвет. Теперь в его голосе явно улавливалось волнение. Пожалуй, сейчас следовало прямо рассказать эльфу что к чему. Беда в том, что откровенные разговоры никогда не были сильной стороной Вернона Роше. К тому же, Иорвет не входил в узкий круг лиц, с которыми эти разговоры у Роше в принципе когда-либо случались. Так что вместо разговора получился какой-то инструктаж новобранца. — Как ты знаешь, ты получил королевское помилование. Ввиду твоих обстоятельств, я взял тебя под опеку. Теперь ты — мой гость. Ты можешь свободно ходить по всему дому, кроме моих комнат. Ещё на заднем дворе есть сад и баня с купальней. Туда тебе тоже можно. Единственное к тебе требование — будь и дальше хорошим эльфом и не вреди людям, работающим в этом доме. В остальном ты полностью свободен. Хотя выходить на улицу я тебе пока не советую — жители Вызимы вряд ли к этому готовы. Далее… У тебя будет поводырь и личный слуга. Его зовут Лео, ему тринадцать, умеет читать, немного знает Старшую Речь. Он будет помогать тебе передвигаться по дому, и со всем прочим тоже. Может читать тебе вслух, если захочешь. Он полуэльф, если тебе это важно. Вопросы? Лицо Иорвета будто застыло, и считать с него какие-либо эмоции было невозможно. Тишина затягивалась, поэтому Роше продолжил: — Так… Если тебе всё понятно, я позову Лео. — Ты ведь собирался отправить меня в монастырь пророка Лебеды, — чуть ли не с обидой ответил наконец Иорвет. — Радуйся, что не отправил, — хмуро парировал Роше. — Знаешь, как говорят? Человек не эльф и не корова, может и передумать. — Это пословица про краснолюдов, — холодно ответил эльф. — Да какая, нахрен, разница, — отмахнулся Роше, и, повысив голос, позвал: — Лео, входи! Русоволосый мальчик тут же скользнул внутрь, и, подойдя поближе, во все глаза уставился на Иорвета. Лео выглядел младше своего возраста, хотя в тринадцать лет мальчишки всегда выглядят либо как крупноватые дети, либо как мелковатые взрослые. Лео был явно из тех, кто запаздывал во взрослении, хотя, может, для полуэльфа это было скорее нормой. — Знакомьтесь. Лео, это Иорвет, Иорвет это Лео, — Роше церемониально представил их друг другу, решив, что одной нелепостью больше, одной меньше — хуже уже точно не будет. — Здравствуйте! — взволнованно отозвался мальчик. Эльф ответил молчанием. Ну и ладно, решил Роше. Надо дать ему время. А пока обратился к мальчику: — В общем, теперь Иорвет под твоей ответственностью, Лео. Сегодня к нему придут цирюльник, портной и сапожник, а до этого помоги ему помыться. Временно дай ему что-нибудь из моих вещей. Если не знаешь, где что брать — спрашивай у дворецкого. Ты уже со всеми в доме познакомился? Лео активно закивал, но, посмотрев на Иорвета, решил, видимо, что лучше ответить вслух: — Да, как вы и велели. — Комнату Иорвета ты видел? — Да. — Ну, хорошо. В общем, тогда я вас оставлю. Иорвет всё так же молчал. За дверь к ждавшей его Бьянке Роше вышел с искренним облегчением. *** В последующие дни в каждодневную рутину Роше добавился новый обязательный пункт — вечерние отчёты Лео. Стоило признать, что мальчик неплохо справлялся. И с помощью Иорвету, и с отчётами. Оказалось, что в первый день, когда Роше ушёл, Лео сначала поинтересовался, что желает милсдарь Иорвет сделать в первую очередь: позавтракать или помыться. Тут же выяснилось, что называть Иорвета милсдарем не следовало. В остальном же эльф проявил покладистость, съел предложенный завтрак, позволил себя помыть и переодеть в чистое, безропотно пережил визит портного и цирюльника, дал измерить свои ноги сапожнику, а всё свободное время посвятил исследованию отведённой ему комнаты. — Он ходил по комнате вот так, — показывал Лео, — размахивая руками, всё трогал, и будто считал шаги. Всю мебель ощупал, и кровать, и сундук. Везде пошарил. И так много раз. А теперь ходит по комнате так, будто видит! Ни на что не натыкается. Но когда я вещи его сложил и стул передвинул, он велел не делать так и поставить, где он был до этого. И Маришке, когда она полы мыла, сказал, чтобы она не двигала ничего со своего места. В другие дни Иорвет так же методично обследовал весь дом, комнату за комнатой. На четвёртый день портной прислал пошитые вещи, и Роше узнал от Лео, что эльф подробно допрашивал мальчика о цвете каждого предмета, изучал узор тканей руками и в итоге оделся, подобрав вещи так, чтобы цвета вполне сочетались. Всё это было, пожалуй, добрым знаком. Признаться, Роше опасался, что эльф запрётся в своей комнате и будет дичиться людей. Но нет, Иорвет явно активно осваивался на новом месте, даже не проявил безразличия к своему внешнему виду. Роше несколько смущало только то, что эльф явно избегал его. С утра Иорвет не выходил из своей комнаты раньше, чем Роше уедет, а вечером к моменту его возвращения домой неизменно уже был у себя. Если же Роше появлялся дома раньше обычного, Иорвет просто уходил к себе, как только узнавал об этом. Роше мог бы это и не заметить, но Лео обо всём исправно докладывал. Впрочем, Вернон не видел в нежелании с ним сталкиваться какой-то большой проблемы. Пусть эльф пока осваивается, привыкает к новому месту… А потом, на исходе первой недели, в один не прекрасный вечер, Лео, делая большие глаза, рассказал, что Иорвет стащил с кухни нож. — Он ещё вчера на кухню ходил, помните? И сегодня тоже, спрашивал, что на обед, взял нам по яблоку и всё, вроде. А потом Зофья меня подозвала и говорит, что нож для разделки рыбы пропал. Узкий такой, длинный. Она не сразу хватилась, а как заметила, сразу на эльфа подумала. Он как раз у той стенки, где ножи висят, вертелся. Я это как услышал, стал присматриваться. И точно, он наверняка нож в сапоге или в рукаве спрятал! Спешить с выводами не хотелось, так что Роше строго спросил: — С чего такая уверенность? — Обычно я вечером помогаю ему переодеться ко сну. А сегодня он меня сразу отослал, сказал, что сам прекрасно справится. А, значит, не хотел, чтобы я нож видел! Глаза Лео аж блестели от радости. Ещё бы, проявил и бдительность, и наблюдательность. Роше задумался. В принципе, в том, что эльф хотел иметь оружие, не было ничего криминального. При желании, Иорвет мог голыми руками свернуть шею половине прислуги прежде, чем это бы заметили и подняли шум. Нож не делал его опаснее. Но, похоже, все в доме, включая самого эльфа, считали, что оружие ему не положено, отсюда и эта нелепая история. Твёрдо решив исправить это недоразумение, Роше отдал распоряжение: — Вот что, Лео. Завтра приведи Иорвета сюда, в мой кабинет. Пусть он его изучит, как остальные комнаты. Вечером я хочу здесь с ним поговорить, так что пусть место будет ему знакомо. И предупреди его о том, что у нас будет разговор. *** Следующим вечером, во время ужина Лео предупредил Роше, что Иорвет решил, что сам справится с предстоящим небольшим путешествием по коридорам дома и отпустил мальчика до завтра. И вот, меньше чем через час, в дверь кабинета Роше громко постучались. — Входи, — отозвался Вернон. Дверь открылась, и он наконец-то увидел эльфа, успешно скрывавшегося от него почти целую неделю. Зрелище было впечатляющее. Куда только делся несчастный узник в обносках? Признаться, Вернон ещё никогда не видел настолько богато разодетого эльфа. Может, где-нибудь в Дол Блатанна, при дворе Маргаритки, эльфы примерно так и выглядели, но в Темерии никто из городских эльфов не жил так зажиточно, чтобы позволить себе подобный наряд. Белая рубашка тонкого сукна, длинный тёмно-зелёный драповый жилет с полами разной длины и широким стоячим воротом, как это принято у эльфов, светло-коричневый кушак на поясе, поверх перехваченный ремнём. Присмотревшись, Роше заметил растительный орнамент, вышитый золотой нитью по вороту и полам жилета, а кушак блестел в свете свечей так, что сомневаться не приходилось — это был шёлк. Роше невольно мысленно прикинул, какого размера счёт прислал портной в королевскую канцелярию. Результат, мягко говоря, расстраивал. Ушлый портной, получив заказ из дома самого протектора Темерии, явно постарался сделать всё возможное, чтобы на каждой вещи заработать по максимуму. Один шёлковый кушак наверняка стоил больше, чем полугодовое жалование Вернона в былые годы. На ногах у эльфа были высокие сапоги из мягкой замши с замысловатой шнуровкой и чуть задранными острыми носами. Ещё и с тиснёным узором. Было ясно, что сапожник тоже себя не обидел. И винить за растрату казны Роше мог только себя. Но почему-то Роше ужасался расточительству как-то неискренне, не всей душой. Возможно, причина этого скрывалась в том, что большая часть его души просто замерла в состоянии, постыдно напоминающем восторг. В новой одежде Иорвет был категорически, до неприличия красив. Хотя дело было не только в одежде. Цирюльник сделал Иорвету типичную эльфскую стрижку, и, хоть волосы эльфа были для неё коротковаты, получилось всё равно неплохо. Даже тонкие косички на висках были заплетены. Пустые глазницы эльф закрыл специально сшитой тёмно-коричневой повязкой, конструкция которой была чем-то средним между обычной лентой и маскарадной маской. Новая одежда и причёска в сочетании с презрительно сжатыми губами и прямой осанкой заставляли думать, что перед тобой какой-нибудь принц крови, а не разбойник и террорист. Все эльфы красивы, напомнил себе Роше. Все они высокомерны. Им не нужно для этого быть аристократами, они такие от природы. Тем временем Иорвет вполне уверенно прошёл в кабинет и уселся у стены на оттоманку. В те минуты, пока Роше собирался с мыслями, разрываясь между любованием и сожалением о растрате казённых средств, эльф не проронил ни слова. Просто сидел, положив ногу на ногу, решив, видимо, что раз уж Роше его позвал, значит, ему есть, что сказать. Вынырнув из размышлений, явно завернувших куда-то не туда, Роше, без каких-то вступлений и объяснений, встал из-за стола, подошёл к Иорвету и протянул ему кинжал в ножнах с перевязью: — Держи. Я так понимаю, тебе это нужно. Эльф осторожно поднял руку, и Роше вложил кинжал прямо в его ладонь. — Полагаю, даже без глаз при необходимости ты сумеешь им воспользоваться. Здесь тебе ничего не угрожает, но всё же… Без оружия чувствуешь себя будто голым, верно? — одобрительно спросил Роше и тут же чуть строже добавил: — Нож, который ты взял с кухни, прошу вернуть. Иорвет аккуратно вытащил кинжал из ножен, чуть провёл пальцами по лезвию, а после со щелчком спрятал теперь уже своё оружие обратно. Крепко сжимая кинжал в правой руке, эльф нагнулся и левой вытащил кухонный нож из голенища сапога. Ловко перевернув его рукоятью вперёд, он протянул нож Роше. Забрав злополучный предмет, Вернон отнёс его на стол и, будучи спиной к эльфу, услышал: — Надеюсь, ты понимаешь, что то, что ты сам дал мне этот кинжал, не значит, что я не использую его против тебя. Обернувшись, Роше увидел, что Иорвет всё так же сжимает кинжал и, кажется, закипает от гнева. Это было и странно, и интересно. — Планируешь наплевать на законы гостеприимства и напасть на меня в моём же доме? — иронично спросил Роше. — До той поры, пока ты сам чтишь законы гостеприимства, я буду отвечать тем же! — со злостью ответил Иорвет. — Но как только тебе надоест эта игра… Думаешь, я не понимаю, зачем ты притащил меня сюда? Я знаю dh'oine, знаю, как вы поступаете. Что может быть слаще врага, оказавшегося полностью в твоей власти? Ты можешь делать со мной, что захочешь, и что же ты делаешь? Твой маг лечил меня так, что теперь не все шрамы можно найти на ощупь. В тюрьме я не мёрз, не голодал. Потом ты привозишь меня в свой дом. Меня моют, натирают ароматным маслом, стригут, заплетают косички! Одевают в красивые тряпки! Не трудно понять, чего именно ты хочешь, Вернон Роше! На какие-то мгновения Иорвет стал совсем прежним. Будто праведный гнев наполнял его силой. Роше слушал гневную тираду, смотрел на совершенно прекрасного в своём негодовании эльфа и понимал, что, кажется, пропал. Ему нравилась эта картина безотносительно того, что говорил эльф. Как будто то, что он видел, и то, что он слышал, не было связано между собой. А ещё Роше совершенно не понимал, чего же он на самом деле хочет. Хотя он вполне понял, что имел в виду Иорвет. Вот только это был выстрел даже не мимо цели, а будто совершенно в другую сторону. — Так… Уж не свою ли честь ты собирался защищать этим ножом? — голосом безмерно уставшего человека спросил Роше. Ответа не последовало. Иорверт лишь перехватил кинжал поудобнее. Пройдясь взад-вперёд по комнате, Роше твёрдо сообщил скорее каминной полке, чем Иорвету: — Да будет тебе известно, что меня не привлекает насилие такого рода. Вообще. Это было сущей правдой. При желании, на королевской службе Роше мог насиловать немногим меньше, чем убивать. Особенности работы спецотряда вполне позволяли ни в чём себе не отказывать. Многие этим пользовались, но у Роше никогда не было ни малейшего желания участвовать в чём-то подобном. Однако Иорвет понял это заявление несколько своеобразно. — Если ты ждёшь от меня покладистости, то знай, что можешь хоть с ног до головы одеть меня в шёлк, можешь поить меня лучшим туссентским вином и кормить куропатками — и всё равно тебе жизни не хватит дождаться, когда я сам к тебе приду. Неожиданно для себя Роше совершенно искренне рассмеялся, а, чуть успокоившись, ответил: — Вот и славно. Придёшь тогда поплакать об упущенных возможностях на мою могилу. На лице Иорвета застыло глубокое недоумение. Ну хоть сжимать кинжал, как последнюю надежду, он перестал. — Ладно, — примирительно сказал Роше, — давай серьёзно. Да, я кое-что от тебя хочу, но ты ни хрена не понял, чего именно. — Я не верю, что всё это, — эльф непроизвольно махнул рукой и на себя, и на комнату вокруг, — только ради того, чтобы купить мою помощь в обмане моих братьев. — Твоя помощь в деле примирения со скоя’таэлями была бы очень полезна, но, зная эльфское упрямство, я на это особо не надеюсь, — согласился Роше. Пройдясь ещё раз по комнате от стены к стене, он наконец решился и, подойдя к Иорвету, заговорил: — В общем, понимаю, что тебя это не порадует, но, думаю, лучше сказать, как есть, а то ты напридумываешь себе ещё чего-нибудь… Иорвет, я просто хочу дать тебе шанс справиться с тем, что с тобой случилось. Очевидно, Иорвет не сразу понял, о чём речь, но как только сообразил, воскликнул с негодованием и недоверием: — Ты что, жалеешь меня, dh'oine? — Я просто хочу тебе помочь, — упрямо повторил Роше. — Тебе-то какое до этого дело? — Просто мне не всё равно. Я не захотел отправлять тебя гнить заживо в этот чёртов дом инвалидов, вот и всё. Поэтому и поселил тебя здесь. Тут ты можешь свободно жить в тепле и сытости, без всяких забот. Воспользуйся этим. Мне ли не знать, каким изобретательным ты можешь быть? У тебя ведь ещё много лет жизни впереди. Научиться жить без глаз дело непростое, но я не верю, что тебе это не по силам. В последний раз Роше произносил вдохновляющие речи перед своими партизанами. Пожалуй, это были куда более благодарные слушатели. Эльф же только бросил с горечью: — Просто не могу поверить, что ты мне всё это говоришь, — встал и, сжимая кинжал в руках, направился к двери. Но Роше был не из тех, кто легко сдаётся. — Если тебе всё равно, то зачем ты стащил с кухни нож? — спросил он Иорвета в спину. — Ты исследовал дом вдоль и поперёк, не раз наведывался на кухню, в нужный момент отвлёк внимание Лео. Целая операция, чтобы добыть оружие. Разве так себя ведёт тот, кому безразлична собственная судьба? Иорвет остановился у двери и, чуть повернувшись к Роше, ответил: — Гордость — это всё что у меня осталось, вот и весь секрет. — Это уже немало. Для всего остального нужно просто больше времени. Эльф вздохнул и уже взялся за дверную ручку, но тут Роше по какому-то наитию спросил: — Иорвет, а ты куришь трубку? Роше сам не понимал почему, но он просто не мог дать этому разговору закончиться вот так. Так что пришлось импровизировать. — Курил, когда удавалось достать табак, — чуть помолчав, неопределённо ответил эльф. — Дело в том, что мне надарили много разных трубок, — начал рассказывать Роше, одновременно доставая на стол трубки из небольшого сундука, стоявшего у стены, — в первый месяц по возвращении Вызиму со мной все пытались дружить и всё время дарили мне трубки, вино, табак. Вроде же не взятка, а так, пустячок… Как только не пытались подмаслить, сволочи… Так что трубок у меня теперь много, и табака изрядно. Вот, выбери себе какую-нибудь. Невыносимо долгую минуту Иорвет стоял у двери, как приклеенный, но потом всё же решился и, развернувшись, подошёл к столу. Осторожно нашёл рукой ближайшую к себе трубку и начал её «осматривать». Иорвет слегка касался трубки кончиками пальцев, аккуратно проводя от загубника по мундштуку к чаше и обратно. Роше знал от Лео, что эльф так делает со всеми новыми предметами, но сам ни разу этого не видел. От этой картины сердце болезненно ёкнуло, но, не обращая на это внимания, Роше тут же начал рассказывать, из какого дерева сделана трубка, кем была подарена, чего добивался проситель и чем всё для него закончилось. После Роше передал Иорвету другую трубку, с резной чашей в виде головы грифона и очень длинным мундштуком, рассказал про неё, потом ещё про одну и ещё. Где-то на третьей трубке эльф устроился в кресле рядом со столом, Роше присел на край столешницы и так и вещал, пока все восемь трубок не побывали в руках эльфа, и одна из них не была выбрана, как самая толковая. — Закурим? — предложил Роше, доставая табак. — Я помогу раскурить. — Не нужно, — нахмурился эльф. — Дай мне лучину и я сам справлюсь. — Мы же не в лесу, чтобы прикуривать от лучины. В городе для этого обычно используют бумагу… Не обошлось без обожжённых пальцев, но Иорвет всё-таки справился с трубкой самостоятельно. За трубкой вечер всё длился и длился, разговор то шёл, то прерывался. Благословенное курение позволяло делать паузы и подыскивать безопасные темы. Вернону это напоминало первый выход на только что вставший на вызимском озере лёд. Кажется, что одно неверное движение — и провалишься в ледяную воду. Смерть поджидает тебя под каждым твоим шагом. Тут же одно неверное слово могло разрушить хрупкий мир. Казалось, что эльф это тоже чувствует и тоже осторожен. В свою комнату Иорвет ушёл глубоко за полночь, с кинжалом и кисетом табака на поясе, и с трубкой в руке. Эльф отчего-то не хотел её убирать и долго ещё крутил в руках, ходя по своей комнате взад-вперёд на манер Роше. В конце концов, он сбился с шага, потерял ориентацию в пространстве, и кровать ему пришлось искать на ощупь.