Лечение любви

      – На прошлом уроке мы просто разбирались со школьной программой. А теперь давай сразу перейдём к подготовкам. Как хорошо ты знаешь биологию? – лениво спросил мужчина, откидываясь на своё кресло в спальне. Спальня обустроена в строгом деловом стиле: огромная кровать в центре комнаты, белая дверь в гардероб, огромный рабочий стол рядом с большими окнами. На столе была целая стопка бумаг, но все они аккуратно разложены по разноцветным папкам, что показывал перфекционизм хозяина. А рядом стояли два удобных черных кресла. Антон пытался разглядеть дома кого-то, но Арсений, увидев, как парень аккуратно разглядывает по сторонам, опередил его вопрос: – Я живу один, не бойся, – усмехнулся он, наблюдая за растерянным взглядом своего пациента. Парень засмущался и сразу сел на предложенное кресло. Увидев ожидающий взгляд мужчины, он долго пытался вспомнить, чего от него хотят, однако так и не вспомнил. Психотерапевт уже сотый раз по счёту смеялся над парнем и повторил свой вопрос. – А… Если честно, очень плохо. Да, я знаю, что у меня пять по биологии, но учиться на пятёрки и быть умным – не одно и то же, – с вызовом ответил парень. – Я и не говорил так, даже не стану осуждать тебя за это, потому что понимаю причину. Если предмет не нравится, учить его необязательно, – подмигнул он. – Я и забыл, что вы у нас ещё психотерапевт, – усмехнулся парень. – Сомневаюсь, что существует любимый предмет, - наигранно бодро ответил он. – Антон, – он тепло посмотрел на парня, – тебе не нравится биология? – Не знаю, – он спокойно пожал плечами. – Так, перейдём сразу к уроку. Уже время! – весело сказал он, посмотрев на часы, висящие на стене.       Арсений не спешил отвечать, а просто прищурил глаза. Спокойные глаза вмиг потемнели и превратились в страшную бурю. Ему правда не нравилось, как пациент постоянно увиливает от вопроса. То пытается саркастично отвечать, то молчать, но раскрываться не хочет вовсе. Ну что же, пока что будем играть по его сценарию. – Ты ведь понимаешь, что однажды расскажешь мне всё, – со злой ухмылкой сказал он, от чего спина парня покрылась мурашками. – Вы шантажируете меня, Арсений Сергеевич? – Конечно, нет. Я констатирую факт, – он расплылся в улыбке как довольный кот и взял из стола файл. – Тут вопросы из прошлогоднего экзамена по биологии. Ты просто ответь на вопросы честно, а те, которые не знаешь, оставь. Так, мы проверим, какие темы трудны тебе. Ответь только до двадцать первого вопроса: развернутые ответы пока что не нужны. – Ловко вы переводите тему, – тихо решил про себя парень и, вздохнув, принялся читать вопросы. Он не стал заморачиваться с ответами, ибо и сам признавал, что почти ни одну не знает и совсем не готовился. «На что я надеюсь?» – думал он про себя. Как только ученик отдал листок, репетитор внимательно читал ответы и как бы невзначай бросил:       – Ты ведь не готовишься?       Антон не собирался отвечать на его вопрос: он считал, что вопрос репетитора всё же риторический. Он ведь видит результаты.       – Что ты хочешь? – спросил мужчина и добавил с нажимом: – Сам.       – Озвучивать хентай, – сказал он на автомате и начал смеяться как умалишенный. Потом увидев строгий взгляд, ответил честно: – Я не знаю. Не знаю, что меня интересует; не знаю, что ждёт меня в будущем; не знаю, будет ли у меня будущее.       – Выбираешь медицину по указам матери?       – Не совсем. Я ведь, правда, не знаю, что выбрать, а будущая профессия очень важна. Наверное, она права, и мне лучше стать хирургом. Понятия не имею, как в семнадцать можно выбрать свою специальность, почти не зная, как устроен этот мир. Я ведь не попробовал ни одну работу, ничего не знаю про «взрослый» мир, – так же спокойно отвечал он.       – А у тебя есть какие-то интересы?       – Неа, – замотал головой парень. – У меня правда нет никаких увлечений, я ни от чего не фанатею. Мне просто указывают путь, и я следую за ними. Так легче, – он откинулся на кресло. – А знаете выражение: «Беден не тот, у кого нет денег, а тот, у кого нет мечты»?       – Так ты считаешь себя бедным?       – Возможно. А, возможно, мне хочется считать себя жертвой, – он опять пожал плечами. – Ну как результат? Всё очень плохо?       – Ты ведь просто не знаешь, для чего жить. У тебя нет цели, поэтому нет мечты. Ты это скрываешь, но у тебя есть мечта: ты хочешь найти причину жить, – его глаза опять по-лисьи сузились, ибо было необходимо проследить за его реакцией.       Антон поднял на него свой взгляд, уязвимый взгляд. Он опять тонул в его голубых глазах, и ему это не нравилось. Почему он видит его насквозь? Почему так страшно застрять в этих глазах? Его зрачки как морской водоворот затягивают вглубь, на дно. А ведь оттуда нет возврата. Не выжить.       – Да, с биологией у меня всё ещё плохо, – опомнился он неожиданно, когда зазвонил телефон Арсения. Он и сам не понимал, почему так ответил. Парень мягко ударил себя по голове и взглядом провожал мужчину, который скрылся за дверью с телефоном в руках. Через несколько минут он вернулся к парню и спросил:       – Наверное, ты успел проголодаться. Хочешь перекусить?       – Не знаю, то есть несильно... – пролепетал он.       – Тебе и сейчас трудно что-то выбрать. Антон, тебе в жизни нужен сильный ответственный мужчина, а ты-то пассивчик, – прыснул со смеху Арсений, вогнав парня в краску.       Пока парень переваривал его слова со странным выражением лица, мужчина пошагал в кухню и поставил чайник. Открыв холодильник, он вытаскивал все спрятанные пирожные. Он, конечно, весь такой из себя «мужик», но сладости любят все. А тот, кто не любит – бесчувственный холодец. Да, если бы Антон услышал это, замер бы от удивления.       – Так, ты идёшь или нет? – крикнул Арсений из кухни, вырвав парня из раздумий.       – Вы странный, – сразу ответил он.       – И это говоришь мне ты? Лучше сядь, философ ты наш. Я уже налил нам чай.       Всё остальное время Антон пытался разузнать, что за тайну он сказал матери, однако мужчина не сдавался. Он просто приказал парню сосредоточиться на предмете и объяснял основы биологии. Так как в шестом классе парень участвовал в олимпиаде по биологии, знания ботаники были лучше других. Но по остальным он был ниже нуля, хотя мог решать некоторые задачи.       – Так, чего ты в олимпиаде участвовал, если не любил этот предмет?       – Да учительница была хорошей. Ей нужны были достижения учеников для одного конкурса преподавателей, а мне было нетрудно.       Арсений до вечера поил парня чаем и только к шести отпустил его домой. Мать не стала спрашивать, почему он так задерживался или ещё что-то. Она просто сказала что-то вроде: «Арсений Сергеевич правильно сделал, наверное, ты совсем ничего не знаешь» и ушла в свою комнату. Антон бы пораньше ушёл в свою комнату, но у него не было своего личного пространства. У них очень маленькая двухкомнатная квартира где-то на краю города в старом районе, так что парень довольствовался гостиной, а мать единственной спальней. Они в спешке по известным причинам убежали переехали в этот большой город, а мать смогла найти работу только в ПТУ.       Антон принял душ и долго не мог уснуть. Завтра ему рано вставать, но все мысли были заняты только одним человеком. Как он так ворвался в его жизнь? Сначала парень видел в нём врага, пытался избавиться сразу с первой встречи, но он сам «настоял» вылечить его. Тогда Антон понял, что психотерапевт так же как и его мать видит в нём больного и сторонился его. Дальше он ждал каких-то странных реакций, типа крещения или ненавидящий взгляд. Однако Арсений Сергеевич удивил его ещё больше: он относился к нему как... к другу. Антон помотал головой. Он его психотерапевт, который хочет вылечить его от гомосексуализма, как он может быть другом? Чего он хочет? А что, если это его метод лечения?       Он сильно гнал эти мысли прочь. Да если честно, не всем легко взять и принять тот факт, что вроде бы хороший человек на самом деле просто прикидывается им, чтобы втереться в доверие. Может, уже скоро начнёт медленно рассуждать про геев, добавляя, какие они больные ублюдки? Так, обычно и ненавязчиво. А это ведь очень хороший способ вылечить! Может сексуальное влечение не изменится, но человек почувствует, какое он говно и мразь. Ведь упреки со стороны других совсем другое, чем упреки близких людей. Да, мать не считается, потому что никакая она не мать.       Говорить плохое о родителях нельзя – это самый важный закон. Ведь существуют и похуже, а она… обычная. Просто она ведь не видела его первые шаги, не услышала первое слово, не готовила кашу, не играла в игры, не слушала его любовные проблемы, не ходила на родительские собрания, в конце концов! Винить её в этом нельзя, но Антон привык называть её по имени. Просто по имени. Раньше он называл тётю мамой, а дядю папой, и всё было проще. А сейчас… Сейчас он и их по именам называет. Получается, у меня нет родителей?       Он усмехнулся своим мыслям, как же они быстро перетекают? Уже столько недель прошло со дня знакомства с новым психотерапевтом, а у них всё ещё хорошие отношения. Он даже ни разу не обмолвился плохими словами о геях или не сохранял дистанцию с парнем. Арсений стал для него другом. Да, у него имелись свои друзья в школе, но психотерапевт был другим. Он знал его тайны, он постоянно слушал его – с ним всё было легче. На то он и психотерапевт!       Вот если одноклассникам Антона и Арсению предложат описать парня, то у них получились бы совсем разные люди. С Арсением он был другим человеком. Представить анализы друзей не составит труда, ведь получится что-то вроде: «Тихий парень со своими закидонами. Обычно любит молчать, не вступает в конфликты, хорошо учится» и всё. А мужчине так много слов употребить не обязательно, он может просто со своим ровным почерком написать: «Псих и гей».       Официально у них никаких психоаналитических встреч не было, но парень начал догадываться, о чём они с его матерью «шептались». Наверное, они решили замаскировать все сеансы на репетиторство, потому что Арсений может спокойно объяснять тему и в один миг выдать вопрос, типа: «Какие цветы ты любишь?», «Что ты сейчас чувствуешь?», «У тебя есть друзья?», или более сложные: «Понимаешь ли ты себя?».       Но чего греха таить, не отвечал на его вопросы парень серьёзно. Антон всё больше и больше удивлялся, как мужчине удаётся сохранить самообладание после его откровенно тупых вопросов:       – Почему Карлсона с его одновинтовой схемой не вращало в сторону, обратную движению винта?       – Почему же? – спрашивал он спокойно, уже привыкнув к таким вопросам. Арсений даже не сомневался, что однажды парень найдёт ответ на этот вопрос, даже если он не просил.       – Знаете, я тут посидел, почертил, подсчитал. И получается только один ответ. Для этого что-то должно работать как противовес. И, знаете, что у него противовес, если посмотреть на его анатомию? Правильно! Хуй!       – Прикиньте, я тут поразмышлял перед сном и знаете, что я узнал? Нефть появилась из останков динозавров, пластик делается из нефти. Получается, пластиковые динозавры частично сделаны из настоящих динозавров! – заявил Антон однажды важным видом, когда очередной раз психотерапевт задавал свои «личные» вопросы.       – А вы знали, что разноцветные цветочки в «Спанч бобе» — это нефтяные пятна?       – А почему в аду наказывают, там ведь правит дьявол, и он поощряет плохие поступки? Разве там не должны уважать всех этих людей?       – Я вот не верю тому, что пишут в интернете. Там в новостях такая чушь! А вот вы читаете новости? – однажды сказал он, утыкаясь в смартфон, когда Арсений готовил обед. – Прикиньте, Мэрилин Монро воскресла и роет подземный ход до Киргизии! Арсений Сергеевич лишь заливался своим красивым смехом. А в такие моменты он выглядел очень красиво. И глаза блестят, наливаются теплом. Так и хочется… …полюбить.