abomination

трудно продолжать жить нормально, когда квинтэссенция всех проблем в твоей жизни — это единственный человек, который любит тебя., а когда ты ежедневно видишь этого человека, бьющегося в конвульсиях от боли и понимаешь, что остались считанные недели до того момента, как он сольётся со своей больничной койкой навечно и больше никогда не проснётся, мозг импульсивно пропускает часы словно те являются секундами, вызывая внутри фобию календарных листов. даже моменты, которые раньше казались донельзя интимными и близкими, становятся полупрозрачными, создавая невидимую плотную грань между вами. с одной стороны ежедневная рутина продолжает течь привычным ручьём, но слишком быстро, словно та является песком, который сыплется через пальцы.

фаза первая

***

— Хината-кун, где ты? — хрипловатый голос пробивается сквозь тонкую грань сна, вытаскивая шатена, который заметно склонился над койкой Комаэды из царства Морфея — я здесь, всё в порядке, — фраза сходит с губ с огромной тяжестью и кажется натянутой ровно точно также, как слабая улыбка на лице Хаджиме, а ведь он проспал больше половины отведённого для встречи времени. так нелепо. холодные кончики пальцев касаются устроенной на коленях ладони, рисуя на ней странный узор. относительно привычное ощущение вызывает в груди странные тоскливые толчки. наверное после смерти Нагито его долгое время будут преследовать фантомные ощущения прикосновений.

***

привычно беззвучно рыдаешь в подушку, прижимая ноги к груди словно маленький ребёнок. кажется, что выговориться будет лучшей идеей, продолжаешь молчать и говорить, что ты в порядке. подсознание медленно распадается на частицы: Хината, кажется забыл любые дороги кроме трассы, ведущей к больнице. вместо покупки места на кладбище для одного, Хаджиме покупает сразу два. где ты, Хината-кун?

фаза вторая

***

прогноз одна неделя звучит не так неожиданно, как могло казаться. либо же Хината просто ждал этого момента. если раньше у него была мысль попросить максимально долго поддерживать в Комаэде жизнь, то теперь Хаджиме просто хочется как можно скорее прекратить чужие страдания. помятая постель встречает шатена привычной жёсткостью. прошёл уже месяц с того момента как Нагито госпитализировали, но по утрам до сих пор кажется, что с соседнего места доносится слабое тепло.

***

Хината-кун, где ты? немую фразу Хаджиме читает по движению губ, наверное Нагито не пугает то, что на него неотрывно смотрят уже час. по-крайней мере на вопрос об этом он не отвечает. однако на надетое на безымянный палец кольцо, тот реагирует положительно, слабо кивая. Хината пытается не плакать, хотя даже так Нагито  будет винить себя до последнего, держа это внутри себя

ятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблюятебялюблю

фраза остаётся висеть в воздухе. кажется что чужая улыбка несёт в себе лишь тонкую насмешку он заслужил того, чтобы он него отвернулись

фаза третья

***

бомба замедленного действия оказалась слишком слабой, чтобы задеть Хаджиме. Комаэда умирает через час после последнего посещения его Хинатой. раньше доставучий голос медсестры, кажется, выражает искреннее сожаление. предложение сходить на ужин вместе останавливает разряженная батарея у телефона. Хаджиме смотрит в белый потолок, словно зритель, ожидающий сцены после финальных титров. тепло на соседней стороне кровати чуть усилилось. — Хината-кун, где ты?