— Нет! Генри, нет! По… почему?! Нена...
Со всей силы уперев мне одну лапу в грудь, а второй схватив за горло, он крепко держал меня не давая вырваться.
— Хочу. Иду домой и думаю — свежего мяса хочу. А денег чё-т жалко стало, слушай. И я про тебя вспомнил, лежишь тут весь такой мясистый и вкусный. Тебя мне прям надолго хватит, ага. Да ты и сам этого хотел, разве нет? — из приоткрытой пасти сквозь клыки потекла слюна.
— Как… как ты… — я начал задыхаться в его хватке.
— Ты ранен. Ты слабак и позоришь весь волчий род. Ты не волк, ты — жертва, и я сделаю с тобой всё, что захочу. Я сожру тебя. Медленно. Ты сдохнешь медленно, — утробно рыча, рывком вцепился мне в ухо, и с лёгкостью оторвав его, с хрустом прожевал.
— М-мм!.. — в себя пришёл резко.
Сквозь испуг схватился за голову больной лапой, даже не заметив стрельнувшую в плече боль. Ухо было на месте. Я чуть вздрогнул, когда дотронулся до него.
«Сон…»
— Жуть какая… — тяжело дыша, я огляделся и понял, что Генри нет в квартире. Всё вокруг было залито солнечным светом. Было раннее утро.
«Приснится же такое… Куда он ушёл?»
Чуть успокоившись и отойдя от того, что мне приснилось, я пялился в потолок. Обычно я сны плохо помню, но этот я запомнил хорошо. Генри… почему я назвал его Генри? Волк во сне не Генри, он был чёрным, а не белым. Почти такой, как я. Я сам себя сожрать хотел… Херня… это всего лишь дурацкий сон. У меня, блять, крыша уже едет. Ну нахер…
«Генри нет…»
Это идеальный шанс покончить со всем, меня никто не остановит. Но… это будет очень по-скотски так поступать. Генри столько сил потратил и времени. Почему я вообще о нём думаю? Почему меня это беспокоит? Я запутался.
За всеми этими мыслями, я снова погрузился в беспокойный сон, из которого меня вырвал громкий хлопок дверью. Чуть повернув голову назад в её сторону, я увидел вошедшего в квартиру Генри с пакетом в руках.
— Ой, проснулся, да? — начал он прямо с порога, и одновременно закрывая за собой дверь. — Чудила… Как вообще можно было проспать столько, а? И так уже вон эта… валяешься тут неделями и заставляешь меня на полу спать, — я проследил взглядом за тем, как он подошёл к дивану в плотную и сел на корточки, поставив пакет рядом с собой. — Знаешь, вообще, я так подумал, да… Ну… я устал выслушивать твоё нытьё. Ты ведь снова попросишь убить тебя, я знаю. И вчера мне прям захотелось тебя сожрать, реально. Да. Но я не хотел убивать тебя во сне.
Я напрягся, вжавшись в подушку, но промолчал. Повернул целиком голову набок и стал смотреть на него.
— Ой, да, молчание — знак согласия, ты сам хотел, и знаешь… Я сейчас как раз есть хочу, — уперев локти в диван и подперев ими свою морду, он смотрел на меня, слегка высунув язык и медленно облизывая верхнюю губу.
«Вещий сон… Бред… Решился сожрать меня?»
Он словно мысли мои прочитал, положил мне свою лапу на здоровое плечо и чуток притянув к себе сказал:
— Я хотел помочь тебе, правда, но... — выдохнув, он жалобно посмотрел. — Просто прими это — и всё. Если хочешь умереть — кончишь куском мяса в моём желудке.
«Как он это сделает?!»
— Не надо… — сдавленным шёпотом сказал я, внутренне готовя себя к смерти.
— Ой, ну вот только не начинай, ага? — закатив глаза, сказал он. — Не надо всего этого: умоляю, не ешь меня, я хочу жить, у меня семья… Уже ничего не попишешь. Съем тебя — и всё. Вообще, если у тебя есть семья, ты бы хоть поплакался перед смертью, попрощался со всеми. А вот интересно, а по тебе то вообще плакать кто-то будет, а? Тебе их не жалко? А, нет, я же забыл, тебе же плевать на всех.
— Зачем ты так?.. Генри, я…
— Что?
— Мне… просто… ну… Я не хочу говорить об этом. У меня нет ничего. Вообще ничего, понимаешь? Я… Да, ты спас меня и… Пойми, я не хочу обидеть тебя, ты столько сил потратил, но…
— Так, давай-ка встань, — Генри сам встал с корточек, и притянув табуретку, стоящую рядом, сел. Я тоже постарался подняться, с трудом приняв положение полусидя, — Что ты хочешь сказать? Что убьёшься сразу, как только выйдешь? Так давай! Чего ждать? Давай, я просто откушу от тебя кусочек — и всё! Я ведь тебе обещал. Давай. Ну? Тебе ведь плевать! — он сплеснул лапами в воздухе и упёр их в колени. — Тебе плевать! Плевать на всё, что я сделал! Я…
— Если решил, то давай, — я задрал голову и закрыл глаза.
— Ой, ну ты!.. Щас я тебя… — его дыхание рядом. Я приготовился ощутить боль. И тут же звук клацнувших возле моего носа клыков заставил меня дёрнуться. — Да ну блинский! Шучу я! Хорош уже ныть тут! Ты хищник или кто?! — голос был властный. — Ой, ну и, если честно, — его тёплый язык коснулся моего носа. — Да… На вкус ты не очень…
— Ч-что? — обиженным тоном, растерявшись, спросил я, сам не зная почему. Затем поморщился от щекотки в носу, открывая глаза.
— Так, давай уже успокойся, а? Прямо сейчас. И не вздумай мне тут больше о смерти думать, понял? — привстав с табуретки, он потрепал меня лапой по макушке, и взъерошив мне шерсть на голове, — Ян, послушай, мы — волки и должны помогать друг другу. У меня тоже никого не осталось. Нет, они не умерли, просто… — Генри очень тяжело выдохнул, чуть отведя взгляд в сторону, — просто я для них умер. Вот и всё. Да, я тут, да, жизнь не сахар, но…
— Остановись, — хрипло сказал я. — Я же уже сказал, я не хочу говорить об этом. У меня нет ничего.
— Да пошёл ты, нытик грёбаный! — Генри вскочил и начал ходить влево-вправо. Бурно при этом жестикулируя. — Тут каждый лишился всего! Ты думаешь, ты тут один такой несчастный?! А вот и нет, Ян! У меня то, знаешь, тоже семья была, и жизнь тоже была! Как и у всех! Я юристом хотел стать… и знаешь что?! Я оказался тут! Как и ты, и как все остальные! Без крыши над головой, денег и друзей. Я целый год спал в коробке и жрал гниль из мусорки! Как и ты, мечтал сдохнуть поскорее. А потом меня нашёл зверь и помог мне. И знаешь что?! Я ему благодарен. Я не смел даже думать о том, чтобы сказать ему, что хочу умереть! Я жил ради благодарности, понял?! — Генри становился всё более эмоциональным и ходил из стороны в сторону всё быстрее, — у меня никого тогда не было… чтобы помочь. А у тебя есть! А тебе плевать! Я неделями на полу спал и каждое утро боялся, что ты не проснёшься. А тебе плевать! Ты сраный эгоист!
— Генри…
— Да что Генри?! — кинув на меня очередной злобный взгляд, он остановился. Я же почти был готов наорать на него. — Это жестоко и подло! Ты… да хоть бы притворился благодарным!
Я не выдержал.
— Да за что мне быть тебе благодарным, Генри?! Зачем ты вообще мне помог?! Почему просто не растерзал?! Тебе всего-то нужно было разорвать меня на куски! Вы звери, вы должны, вы…
— Да потому и помог! Звери должны! — Генри был на пределе, схватил меня за плечи, — Ян, послушай, я…
Я перебил его:
— Да чё ты-то не вернёшься?! А?! Чё сидишь в клоповнике, в гетто?! А?! Раз у тебя есть куда идти, все живы и здоровы?! — у Генри задрожала челюсть и дёрнулось ухо. Казалось, что он даже побелел ещё больше, чем уже был.
— Я не могу, мне страшно… — процедил он шипя. — И… и… Да иди ты! — мощная оплеуха влетела мне прямо по морде. Я заскулил. Шерсть намокла и стало тепло. — Какая же ты неблагодарная сука, Ян! Пошёл ты! — Генри резко направился к двери.
— Ми… Миоро? — Генри остановился, растерянно смотря в сторону выхода. На пороге стоял крупный, скорее даже сказать массивный, широкоплечий волчара с красной банданой на голове, в бежевой кожанке и синих джинсах, из левого кармана которых свисала позолоченная цепочка. Внешность его была весьма примечательной: шерсть была «пепельно-выжженной». Основная её часть была нежно-серого цвета, как лёгкий дымок, и равномерно дополнялась чёрными шерстинками, что создавало эффект словно она обгорела. И да, он был реально здоровенный. Такой пополам перекусит и не заметит. Метра два ростом.
— И правда... — растянуто, но уверенно произнёс он, продолжая смотреть на нас с порога. — Живой, да ещё и глаза голубые. Мне Керни сказал — я не поверил. Генри, я зайду? — от его голоса я съёжился, басовитый и низкий. Почти как у Гоухина.
— А… ну… — Генри толком не ответил, продолжив стоять посреди комнаты, а Миоро просто вошёл, как себе домой, и вальяжно подойдя к дивану, присел на подлокотник в изголовье.
— Ну, здравствуй, брат, — он, повернув голову в пол оборота, стал смотреть на меня. Я продолжал смотреть на Генри. Не реагировал.
— Миоро, — обратился к нему Генри, возвращаясь к табуретке и снова садясь на неё, — ты чего вдруг пришёл?
— Да вот, посмотреть хочу на того, кто с того света вернулся. Я думал, у тебя реально крыша поехала, когда ты тогда прибежал и заорал, что он жив. Пожалуй, звать его буду... не придумал ещё. Чёрный, как хер чего. И чего он?
— С того света?.. — безразлично, но с чувством нарастающего любопытства пробубнил я, глядя на свои ноги. Заставив Генри и Миоро пристально взглянуть на меня.
— Ты, Генри, извиняй давай, но я всё слышал, — начал Миоро. — А ты, брат, ты не прав, — я заметил боковым зрением, как его взгляд на меня стал тяжёлым. — Знаешь, я лично три раза проверял — умер ты или нет. У тебя сердце остановилось. Ты сдох. Лапы склеил. Генри убивался над твоим остывшим телом целый час, а потом прибежал и начал орать, что ты жив… Когда выносить начали, вцепился в тебя и не отдавал. С ним я потом поговорю по этому поводу, а ты… Ты реально оказался жив, зараза канадская! И Генри в этом не виноват. Он тебя не спас. Зато, слышь, поднял ради этого на ноги весь дом. Так вот… Ты сейчас должен выть под вечно полной луной и резвиться с волчицами в райских кущах, а ты тут сидишь и гонишь ерунду. Тебя вернула сама мать природа, дала тебе второй шанс начать всё с самого начала. Это чего-то да стоит. А ты вот так?
— Я умер?.. — всё так же безразлично спросил я, но внутри всё уже рвало на части от зашкаливающего уровня непонимания. Час?!.. Ни одно живое существо не может ожить, умерев на целый час! Бред! Он врёт. Тут послышался Генри:
— Да, Ян. У тебя сердце остановилось… Я так испугался, я… Но ты очнулся! Спустя час, как умер — это чудо!
— Вот видишь… Умер. А потом восстал.
— Враньё… — я сейчас не очень сильно понимал о чём они. Последние, что я помню, это морда перед лицом и какая-то рванина из мутных образов и силуэтов.
— А вот и нет. На вот, смотри… — расстегнув молнию на нагрудном кармане своей бежевой куртки, Миоро вынул пачку фотокарточек и бросил их на диван рядом со мной. — Смотри давай, — взяв пару, я сквозь боль в плече посмотрел на первую.
На ней был труп.
Глаза его были абсолютно безжизненными и потускневшими, почти белыми. Следующим, на что я посмотрел своим меланхоличным взглядом, была слегка приоткрытая пасть с вывалившимся на бок языком и неестественно скрюченные пальцы на лапах. По фото было видно, что я умер в муках. В судорогах и конвульсиях…
Мои пальцы как-то сами собой разжались и все фото, что были у меня в руке, упали на пол.
— З… зачем?.. — голос мой задрожал.
— Фото? — голос Миоро был громким и чётким, но я стал слышать его смазано. — На органы. За тела хищников на чёрном рынке хорошо платят, а за твою шкуру так вообще, целое состояние можно получить. Тут ещё много, со всех ракурсов. Но я вижу, ты понял, что это не шутка?
Я молчал.
— Запомни, все волки — братья. Но этому есть предел. А вот он, — Миоро кивнул на Генри, который мял свои лапы, — сделал для тебя слишком много. Я не знаю, чего он к тебе так прикипел. Было реально проще разделать труп на мясо или продать на органы, и поэтому ты ему должен. Он ради тебя в долги залез, ночами не спал, напряг всех и каждого. Выхаживал тебя, а ты тут подохнуть хочешь? Если тебе действительно плевать на него и ты не видишь смысла жить дальше, то сначала долг ему отдай, а затем подыхай.
— Миоро! — Генри был ошарашен сказанным.
— Молчать!
— Ты, — снова обращаясь ко мне, Миоро сбавил тон, — молодой волк. Сильный. Наверняка ещё, когда осознаешь всё, — успокоишься. Может, сможешь и вернёшься к нормальной жизни, время у тебя есть — ты молодой. Рано или поздно ты всё поймёшь. Посмотри на себя: ты красивый и шикарно выглядишь. Будь я самкой... Кхм... Я к тому, что с такой внешностью ты себе влёт волчицу найдёшь, а там щенки будут, может, даже своя семья появится. Тебе сама мать природа не дала умереть — это чудо! Как Генри уже сказал. Такого просто не бывает. И ты ещё хочешь сдохнуть?
— Я не смогу жить тут… Мне жалко Генри, он хороший… Но… — голос мой стал вновь апатичный.
— Посмотрите на него! Не сможет он… Ты с того света вернулся! Считай уже смог. А теперь слушай сюда внимательно: мне не важно, что ты сделал. Это чёрный рынок и тут у каждого своя история, которая пустила всё под откос. Но, как я уже сказал, ты можешь всё начать сначала. И мы тебе даже поможем.
— Мы?..
— Вот именно. Благодаря этому полярнику, тебя теперь весь дом знает, — Миоро улыбнувшись, показал на Генри, — он за тебя прям боится, как за отца родного.
Договорив, Миоро встал и позвал Генри за собой, мотнув головой в сторону двери. Тот, ни сказав ни слова, последовал за ним. Они вышли.
***
Оба волка оказались в коридоре друг на против друга, чуть отойдя в глубь.
— Не думал, что у тебя получится, и он выкарабкается, — произнёс Миоро с некой долей удивления в голосе. — Кто он тебе?
— Друг.
— Ген, давай на чистоту, ладно? Ты на него смотришь, как на родного отца, таким друзьям не перегрызают глотки, а потом не ломятся с окровавленной мордой по квартирам с воплями о спасении. И в долги на десятки тысяч тоже не влезают. И ты это ты. Так кто он тебе?
— Друг, — снова ответил Генри. Став смотреть напористым взглядом и сложив лапы на поясе. — И ты нарушаешь правило — не задавать вопросов.
— Правила тут определяю я. И кстати… я ведь говорил тебе, не делать этого в квартире? Говорил?
— Я не собирался его убивать! — довольно громко возмутился Генри. Но опомнившись, что Ян может его услышать, сдавил голос в конце.
— Про того шакала ты тоже так говорил. И чем всё кончилось? — от слов Миоро Генри замялся и стал тише.
— Ну не сдержался… — косо смотря на Миоро, тихо ответил ему Генри. Вспоминая, что он сделал с тем бедолагой.
— Ты всегда так говоришь.
— Миоро, слушай, ну… Это личное. Ян, он… — по изменившемуся выражению морды Генри, было видно, что он почти готов был рассказать о том, о чём ему было очень тяжело говорить. Миоро хотел бы знать, но не стал допытываться:
— Я понял. Ладно. Но я не сильно верю в твой рассказ про драку, и что ты вдруг просто решил его отпустить. А он тебя спровоцировал, чтобы покончить с собой. От тебя это звучит странно, я ведь тебя знаю, ты никогда не отпускаешь. И… Ты всё равно хотел его ну… Того самого?
— Он первый начал.
— А-а-а… Ну раз так, то это меняет дело. Хах… Он начал, а ты закончил, — похабно усмехнулся. — Скажи, ты правда не знаешь, что именно с ним случилось?
— Ой, я не спрашивал, ты же знаешь, какого это — вспоминать. Я ведь рассказывал, как столкнулся с ним. Ну… он сожрал кого-то, это точно, — оба волка синхронно тяжело выдохнули. Миоро задумался и стал крутить цепочку в кармане.
— Нет, Генри. Тут есть что-то ещё. И кого-то он мне напоминает… — конец фразы прозвучал как немой вопрос, адресованный самому себе.
— Может, и так. Он не расскажет.
— Я знаю. Ты ведь тоже до сих пор свою историю никому не рассказал. Даже мне. А мы знаем друг друга уже семь лет, Ген… Я могу только догадываться, из-за чего ты такой. И я первый раз услышал, что ты хотел стать юристом… Ты — юрист? Долго думал? Пойду это запишу… И это, слышь, а ты ведь этому своему «другу» рассказал больше, чем мне за семь лет…
После сказанного у Генри вздёрнулись уши, и он посмотрел на Миоро с прищуром. Сцепив лапы за спиной. Ему явно не понравилось, что теперь речь зашла о нём и он демонстративно фыркнул:
— Да, юрист. И слушай, не надо про меня, ага? Какой есть, — Генри ответил довольно резко. Затем, чуть сбавив тон, продолжил. — И подслушивать — не хорошо…
— Не шипи на меня. Я просто мимо проходил. И в какой такой коробке ты целый год спал? Это когда такое было?
— До тебя, Миоро! — Генри оскалился и поднял шерсть на загривке.
— Да тише ты… а то твой друг услышит. Успокойся.
— Я спокоен, — пригладив шерсть, Генри постарался успокоиться.
— Всё, давай, иди к нему, а я сейчас подойду.
***
Не знаю, кто такой этот Миоро. Генри его знает и подчиняется ему, и он такой уверенный в своих словах.
— Умер… ничего себе. Не понимаю, как это? Бред… — подперев голову лапами, опустив печальный взгляд, я снова смотрел на валявшиеся под ногами фотографии.
«Странно это всё. Второй шанс? Нет, ну…»
Я не заметил, как Генри внезапно оказался рядом.
— Прости, что наорал на тебя, — голос его был виноватым. — Ян, я просто хочу тебе помочь. Вот и всё. Ты… — Генри резко прервался, настолько, что я тоже почти инстинктивно посмотрел на дверь. В квартиру вошёл Миоро, но не один, а вместе с ещё двумя серыми волками. Одетыми так же, как он. Но эти были поменьше.
— Извиняй, Ген. Парни… — серые волки, как по команде, сорвались с места и быстро схватили Генри. Тот хотел рыпнуться, но те ловко скрутили его и оттащили в дальний угол. Миоро подошёл ко мне.
— Эй! Чего это?! Миоро, ты… — начал было Генри, пока его тащили.
— Заткните его, — Генри сильнее припёрли к стенке, поставив на колени. У меня от происходящего аж уши опали. Я хотел что-то сказать, но не знал что. Что они хотят сделать?!
— Значит так, — тон голоса у Миоро стал командным. — Сейчас будешь отвечать мне только «да» или «нет». Врубаешь? Канадец? — Он смотрел прямо на меня. От его взгляда мне хотелось исчезнуть или стать очень маленьким и не отсвечивать.
— Ага… — промямлил я, став смотреть на зажатого в углу Генри.
— Не слышу!
— Понял, — ответил громче и снова перевёл взгляд на Миоро, стоящего ко мне в упор.
— Жить хочешь? Подумай.
— Не знаю… — не успел я договорить, как тут же раздался глухой удар, а за ним сдавленный скулёж.
— Только «да» или «нет». Та ты даже не дёрнулся, тебе на него реально плевать?!
Я растерялся и не ответил. Миоро задал следующий вопрос, и я начал отвечать так, как он попросил. Его голос просто не оставлял выбора, сам собой заставляя подчиниться.
— Семья есть?
— Да.
— Знают, что случилось?
— Нет.
— Любишь их?
— Да.
— А они тебя?
— Да.
— Ладно. Хватит, — уперев лапы в бока, Миоро обратился к волкам и попросил их, чтобы они держали Генри крепче. — Белобрысый у нас добренький, убедил меня, что ему от тебя денег не нужно. Ты ничего ему не должен.
После сказанного, стоящий прямо предо мной Миоро расстегнул куртку, и я увидел на нём наплечную кобуру, в которой виднелся пистолет. Он достал его. Взвёл затвор. Отстегнул магазин и протянул мне рукояткой вперёд. Генри, до этого делавший редкие попытки вырваться, замер. Просто смотрел на нас глазами полными страха и непонимания.
— Не надо… Пожалуйста, Ян... — всё же произнёс он очень тихо, отчаявшись. И просто смиренно стоял на коленях.
Всё произошло так быстро и сумбурно, я с трудом понял, что именно сейчас тут произошло. Но я чётко видел протянутый мне пистолет. Выглядел он почти так же, как наш семнадцатый Глок, только с внешним курком и флажковым предохранителем на затворной раме, который был «снят». Раздался низкий голос:
— Ещё раз. Тебе сама природа дала второй шанс. У тебя есть семья, и они тебя любят. У тебя есть маленький, но всё же шанс вернуться к нормальной жизни. Пока ты жив, ты можешь сделать всё от тебя зависящие. Или можешь сейчас прострелить себе башку и уже точно не вернёшься. Просто сдохнешь, и уже ничего не будет. Никогда. Разделаем тебя на органы, снимем шкуру — и всё, так хоть часть денег вернём, которые на тебя потратили. Выбирай. Чего сидишь и пялишься? Давай. Бери, — сделав шаг, он сцепил свою лапу с моей в замок, вложив мне пистолет.
— Это быстро. Ничего не почувствуешь, — сказав это совершенно безразличным голосом, словно ему было вообще всё равно, что сейчас произойдёт, он отошёл к двери, и облокотившись о стену, просто стал наблюдать. Генри тоже, оцепенев, смотрел на меня, но взгляд у него был совершенно потерянным. Да и захоти он что-то сделать, он бы не смог.
Теперь всё зависит только от меня. Надо лишь выбрать.
Я посмотрел на заряженный пистолет в своих лапах и вспомнил тот момент, как сидел в кресле Гоухина и боялся смерти. Из-за того, что надеялся на лучшее. Хотел выбраться и понять что-то. А почему сейчас не так? Что изменилось? В конце концов… Ну… Если подумать, всё не так плохо. Возможно… И Генри жалко. Да, он мне никто, он не человек, он зверь, он странный, но он столько сделал и он правда переживает за меня. И если сейчас застрелиться у него на глазах, он же с ума сойдёт. Да и потом, я же не знаю сколько времени прошло относительно нашего мира, может, меня всего пару минут нет.
«Или десять лет…» — да хватит! Ну чего я?! Куда делась вся моя безэмоциональность и логичность?!
«Десять лет...»
Я же не знаю этого! А если помру, то и не узнаю никогда. И точно не вернусь. Сейчас я жив, у меня есть руки, ноги, я в здравом уме… Вроде… и возможно, Миоро с Генри правы, пока я жив, у меня есть шанс на что-то.
— Я передумал… — безнадёжно прозвучало в комнате, и все, кто были в этой комнате, посмотрели на меня. Даже те два серых волка, что держали Генри.
— Тэри, Мик, отпустите Генри и помогите нашему новому другу подняться, — Генри, как только его отпустили, с придыханием начал сыпать слова благодарности в адрес Миоро, смотря на меня с выражением искренней радости, и одновременно вставая на ноги. Я в этот момент на рефлексе разрядил пистолет, отведя затвор назад, и поставив его на затворную задержку.
Но, сука, пожалел об этом, ощутив боль в плече.
Миоро крайне удивился моим манипуляциям, пока подходил ко мне, чтобы забрать у меня пистолет. Затем нагнулся, и крехтя, пару секунд подбирал с пола укатившейся в сторону патрон:
— Умеешь обращаться? — убрал пистолет в кобуру.
— Ну…
— Ладно, потом расскажешь… Генри, — обратился к нему Миоро, посмотрев через плечо. — Иди ко мне в квартиру, а твоего друга мы сейчас приведём… Да! И пакетик прихвати… — Генри обратил внимание на принесённый им в самом начале пакет, про который все забыли.
— А у меня-то чего? Нельзя?
— А куда вы меня? — я решил продублировать вопрос, который только что задал Генри.
— Ген, ты себе это как представляешь? — Миоро рассмеялся и посмотрел на меня, показывая на Генри пальцем и продолжая ухмыляться. — Прикинь, у этого белобрысого полярника странный фетиш на отсутствие мебели, хах… А теперь серьёзно, — махнул лапой, — давай уже покупай себе шкаф, стол и пару стульев, а то я тебя выселю…
Генри аж перекосило, он недовольно фыркнул, отворачиваясь от Миоро ко мне:
— Сейчас долечивать тебя будем… — сказав это, он прошёл к дивану, и взяв с пола пакет, пошёл на выход вместе с ухмыляющимся за его спиной Миоро.
Спустя секунду, два серых волка, что были рядом и о чём-то тихо говорили между собой, аккуратно подхватили меня под плечи, и давая полностью опереться на себя, аккуратно повели на выход.
