В твоей голове.

Следующее утро для Арсения выдалось максимально прескверным: он умудрился забыть поставить будильник, в следствие чего проспал, затем ему пришлось отказать себе в завтраке, так как сегодняшняя модель уже прибыла на место, а позже — час добираться по Питерским пробкам до студии, мысленно проклиная всех и вся за собственную несамостоятельность. Погода так же оставляла желать лучшего, серыми тучами перекрывая ноябрьское солнце, которое стало последними отголосками уходящей осени. Арсений едва дыша забежал на второй этаж здания, на пути скидывая с себя пальто, в тот момент когда на него уставилась пара чёрных суровых глаз. Смуглый мужчина, лет 28, сидел в кресле, нервно постукивая пальцами по стеклянной поверхности стола. — Доброе утро, прощу прощения за опоздание, — пропыхтел Арсений, стараясь отдышаться, на что мужчина, смерив фотографа разгневанным взглядом, лишь медленно встал, подходя к нему ближе. — Мы могли бы начать, что бы не терять время ещё больше.. — Арсений, верно? — обратился к нему его собеседник, на что Попов лишь растерянно кивнул, подтверждая его слова. — Так вот, Арсений, из-за вас, я пропустил довольно-таки стоящую фотосессию, из-за вас, я не получу свой гонорар за неё, и из-за вас, Арсений, я очень зол, от чего мне хотелось бы хоть на чем-нибудь выместить эту злобу. — Что же, — прокашлялся фотограф, всматриваясь в чёрные глаза. — Зато благодаря мне, вы только что получили предложение на фотосессию в стилистике той, которая должна была быть проведена, но на более выгодных условиях. Все будет сделано под моим руководством, качественные снимки будут переданы вашему агенту, а так же вы получите дополнительные 10% вашего гонорара в качестве извинений. Уголки губ мужчины медленно потянулись наверх, выдавая то, что предложение ему по вкусу, и, уже спустя несколько минут, он стоял в свете ламп, позируя на камеру. Так сказать, опоздание Арсению Попову обошлось в его личные «10 дополнительных процентов», что не могло его радовать. Масла в огонь добавлял ужасно настроенный свет, забитая голова — то ли после сотряса, то ли после появления Шастуна — и совершенно заносчивый партнёр по съемке, выдающий не то, что нужно. Закончив все это действо, фотограф невольно потянулся к переносице, слегка потирая ее, а затем шумно выдохнул в пустой зал, отождествляя себя от всего происходящего. Тем временем Антон Шастун судорожно обзванивал все возможные объявления о работе, снова и снова получая отказы. Как оказалось, менеджмент в Питере и так слишком распространен, и лучше бы, по словам его потенциальных работодателей, он бы был логопедом или каскадером, а навыки в сфере работы на радио так и вовсе не считались за стаж. Он даже умудрился обзвонить все радио-волны, которые некогда хотели его переманить, однако, услышав, что его уволили - а не он ушёл по собственному - резко ретировались, находя тысячи причин отказать. К пятому звонку Шастун уже говорил, что уволился из-за переезда, но в работе это, увы, не помогало. Спустя некоторое время в голове возникла абсурдная мысль, к которой Антон никогда не прибегал. Хозяйка квартиры уже дважды звонила ему, спрашивая почему он задерживает оплату и когда собирается ее внести, он уже самостоятельно отключил себе интернет звонком в Ростелеком, а последние деньги потратил на пачку винстона и сосиски, от которых его знатно воротило. Поэтому, обсудив собственное положение с самим собой, парень нехотя схватил со стола телефон, набирая знакомый номер. — Ало, Димка, здарова, — проговорил Шаст, потирая шею в неловком жесте, осознавая, что Поз этого явно не видит. — Слушай, тут такое дело, меня же с работы тырнули, а сроки оплат горят неистовым пламенем, у тебя не будет десятки в долг до первой зарплаты? — Бляя, Шаст.. — начал Позов, и Антон уже заранее знал - это явное, и с треском провалившееся, «нет». Дима никогда не отказывал в помощи, если он мог помочь - помогал всегда. Но если это было не в его силах, значит это действительно было так, и думать о том, что он пытается «отмазаться» было глупо. — Мы Савинку в частный садик перевели недавно, и Тео на очередь поставили, ты же знаешь, такие дела ещё до рождения делаются. Я не думаю, что Катя оценит эту идею, потому что у нас реально последняя десятка осталась, сами до зп живем. — Бля, конечно, Поз, прости, — быстро протараторил Шаст, мысленно проклиная себя за свою просьбу. Действительно, на что он рассчитывал? У Димки ребёнок и жена, которая к тому же вот-вот родит второго. — Как там Катя? И что за Тео? — Катя отлично вообще, словно и не на 9 месяце: бегает резво и звонко, осуждая меня за все косяки. А Тео... Теодор, мы так сына решили назвать, — неловко поговорив последнюю фразу, Дима прочистил горло. Когда-то в детстве они клялись и божились назвать сыновей именами друг друга, но со временем, конечно, все становилось не актуальным. — Крутое имя, Поз, — проговорил Шаст, и, ссылаясь на то, что ему пора, передав привет Кате и Савинке, сбросил трубку. Все действительно шло по пизде. Нет, правда. В голове все ещё вертелись слова - а вернее предложение - Арсения, но Антон все ещё ретировался от этих мыслей, аргументируя это тем, что не может быть зависимым от кто-то. Нет, правда, он просто не мог. И это не моральные принципы а-ля «сильный и независимый, совсем нет, просто он привык полагаться на самого себя. Привык, что ему есть куда идти, есть на что купить еды и есть выбор. Он не один раз сбегал из дома, находился в совершенно безвыходных ситуациях и ютился у друзей в гостиной, и он прекрасно помнил это чувство. Чувство, когда ты никому не нужен, кроме себя самого - и то, читать через «это не точно». Из размышлений зеленоглазого вывела яркая вспышка загоревшегося экрана. На дисплее висело знакомое «Фотограф», и Антон, невольно задержавшись на слоге «Граф», спустя насколько секунд снял зелёную кнопку активации вызова. — Да, Арс, — устало проговорил он, всматриваясь в конденсат на окнах. — Привет, — так же устало бросил Арсений, выдавая весь спектр эмоций, пережитых этим днём. — Давай я за тобой заеду, мы поедем ко мне, закажем пиццу и всю ночь будем смотреть сериалы? — Интересно, — усмехнулся Антон, в цепких руках перебирая зажигалку. — Сорян, но я не располагаю финансами на пиццу. — Считай, что пришёл в гости, а она уже там была, — закатил глаза Арсений, слишком поздно осознав, что Шастун его не видит. — Все, я скоро подъеду. Антон неровно улыбнулся в динамики, и, посчитав, что будет отличной идеей надеть нормальные шмотки, поплёлся к шкафу, выуживая из него то самое красное худи, которое и стало причиной продолжения их с Арсением знакомства. Несмотря на то, что день вышел, по сути пустым, спать хотелось неимоверно. Возможно, таблетки, которые дал ему его психолог были с седативным эффектом, но он хотя бы стал высыпаться, что не могло не радовать. Чёрная ауди уже подъехала к подъезду, о чем Антона известил телефонный звонок от фотографа. Парень лениво поплёлся на улицу, перевесив портфель на одно плечо, и, оказавшись на улице, ещё долго метался глазами по двору, выискивая своего спутника. — Поэт, ты ничего дальше собственного носа не замечаешь? — неожиданно крикнул Арсений, и взгляд парня метнулся на припаркованный автомобиль. — Это твоя машина? — изумленно проговорил Шаст, и ему самому стало максимально не комфортно от этого вопроса. Нет, он, конечно, ожидал увидеть дорогую иномарку, типа BWM, но к машине за-дохуя-миллионов был явно не готов. — Да, я сегодня забрал ее из ремонта. Что-то не так? — неожиданно спросил Арс, теряясь в вопросе, на что Антон просто покачал головой, проговаривая короткое «нет» и усаживаясь на переднее сидение. Было неловко. Нет, действительно, Антону было максимально неловко. Он такие машины только на картинках видел, а тут резко стал той самой десятиклассницей, которую папик забирает на крутой тачке. Больше пугало то, что ожидало его в квартире Арсения: если он мог позволить себя такую машину, значит его «пентхаус» этой целый ебаный замок, который вновь повергнет Антона в шок. Ну а что вы хотели? Парень, который всю жизнь жил в Воронеже и видел только завод напротив дома, а затем, переехав в Питер, ютился не в самой дорогой квартире, мог только открывать глаза шире, чтобы запомнить всю эту роскошь. — Как день прошёл? — вдруг раздался голос Арсения, и Шаст невольно содрогнулся. — А, да нормально, — проговорил парень, нервно схватившись за ремень безопасности. — Работу так и не нашёл, ищу себе коробку, в которой буду жить, когда меня выселят. — Я все ещё предлагаю тебе свою «коробку», — проговорил Арс, тёплым взглядом одаривая юношу напротив. — Или, если тебе комфортно в твоей квартире, я бы мог помочь тебе с финансами.. — Нет, Арс, — резко перебил его Антон, на что получил лишь удивленный взгляд голубых глаз. — Я говорил, что твоими деньгами распоряжаться не хочу. Уж лучше я откажусь от еды, чем стану содержанкой. Арсений устало выдохнул. Он не мог понять в чем проблема, ведь он действительно может помочь. Он может позволить себе помочь, но понять, что поэта так сильно пугало — он не может. — Антош, я же понимаю, что бывают безвыходные ситуации, — снова начинает Арсений, но видит лишь то, как Шастун вставляет в уши наушники, что бы не слышать его. — Ты ведёшь себя как ребенок. Но Антон уже не слышит его, проклиная тот момент, когда включил песню Сплина, которая создавала ощущение полной хандры всю дорогу до дома Арсения. Дом, к слову, казался совсем непримечательным. Желтые стены, три этажа и обычные, казалось бы, пластиковые окна. Все бы ничего, если бы, как оказалось позже, Арсений не владел двумя этажами этого дома. Они переступили порог дома, в котором один коридор мог сравниться со спальней Антона, и Шаст неловко замялся на пороге. Было крайне непривычно и странно находится в таких пространствах, зная, что это всего лишь, блять, квартира. — Проходи, уборная прямо по коридору слева, — проговорил Арсений, сбрасывая с плеч пальто. — Антон, ты чего завис? — Я просто в ахуе, — членораздельно сказал Шаст, заставив Попова вслух засмеяться. — Нет, Арс, серьезно. Зачем все это? — В смысле? — недоуменно проговорил брюнет, резко переставая смеяться. — Я тут живу. — Я понимаю, — ответил младший, переводя зелёные глаза на мужчину. — Не подумай, я не осуждаю и все такое, просто это же явно..не обязательно. Арсений опустил плечи, словно в попытке защитить себя. Этого он точно не ожидал. Да, полагал, что эффект будет «вау», но что Антон отреагирует вот так — нет. — Я говорил, что люблю большие пространства, — отозвался Арс, делая шаг в сторону двери, ведущей в ванную комнату. — Пойдём руки помоем, ладно? Они помыли руки, Арсений щелкнул пультом, врубая подсветку в комнате и какую-то ненавязчивая мелодию, а Антон все ещё смотрел по сторонам, чувствуя себя идиотом. Он чувствовал себя не просто идиотом, а идиотом, который к тому же ещё и бомж. «Серьезно, Шаст? И ты думал, вы нормальная пара?» — пронеслось у него в голове, на что он раздраженно закатил глаза. — Тош? Что-то не так? — обеспокоено спросил Арсений, но Шастун лишь смерил его безразличным взглядом, пожав плечами. — Антон, у меня и так день говно, давай вот только ты не начинай. Сейчас привезут пиццу и мы спокойно посмотрим сериал. — Я же говорил, что пиццу не буду, — отозвался Шаст, бросая очередной косой взгляд в сторону брюнета, который предложил ему присесть. — Я не в том материальном положении. — Антон, мне плевать в каком ты материальном положении, не будь ребёнком, — слегка повысил голос Арсений, корпусом разворачиваясь к парню. — Всю дорогу вёл себя так, сейчас продолжаешь, я понять не могу что тебя не устраивает? То, что я пиццу заказал? Ну прости, я хочу пиццу. — Да нет, пицца-то меня устраивает, — язвительно проговорил Шаст. — А вот твоя ауди, пентхаус и этот дорогущий костюм на тебе - такое себе. Нет, смотрится шикарно, не спорю, но нахуй такого нищеброда к себе тащить тогда? Не боишься, что мрамор собой запачкаю? — Ты серьезно сейчас? — нахмурив брови процедил Арсений, опускаясь на диван. — Почему мы просто не можем поесть пиццу? Почему опять ебаные драмы? Валера говорил, что такое может быть, но сука, на пустом месте... — Ты говорил с моим психологом обо мне? — недоуменно проговорил Шаст, и до Попова только сейчас дошло, что именно он сказал. — Арс, вы обсуждаете...все? — Нет, просто в последний раз, когда мы виделись, он сказал, что бы я был спокойнее, ибо у тебя может меняться настроение, — начал оправдываться фотограф, резко встав с дивана. Настроение уже было поганым, и все эти разговоры только ухудшали его, от чего раздражение было слишком сложно скрывать. — Я ожидал, что все не будет гладко, но, блять, чтобы настолько хуево, знаешь ли.. — Ну заебись, теперь я ещё истеричка с ПМС, — констатировал Шаст, разводя руки в стороны. — Охуеть, Арсений, просто заебись! — Антон... — Да нахуй вы вообще встречались? Обсудить то, что я совсем крышечкой кипятильничка лечу? — не унимался Антон, все ещё взмывая руками к небу - потолку второго этажа. — Да блять, лучше бы мы, сука это обсудили. Реально ведёшь себя как ненормальный. Если бы ты хоть чуть-чуть меня послушал, то узнал бы, что я счёта сверял, потому что у него карты сменились, — зло проговорил Арс, почти срываясь на крик, и все ещё пытаясь держать себя в руках. — Успокойся, ведёшь себя как больной. — А я реально больной, шаришь? — едко прошипел Шаст. Слова резанули больно. Сильно, по старым ранам. А то, что это сказал его Арсений - било еще больше. И когда в голове уже разбились все мысли, в его голову въелась фраза про счёта. Какие ещё счёта? — Какие ещё счёта, Попов? — В смысле, блять, какие, он же сказал, что по четвергам ты... — и тут до него доходит. Арсений с ужасом осознаёт, что все это время Антон не знал, что он оплачивает его сеансы. Все это время думал, что ему помогают по старой дружбе. А оказалось, что все это время, он был зависим от кто-то. — Тош, я не это имел ввиду. — Ты платишь за сеансы? — отрешённо спросил поэт, уже зная ответ на вопрос. Просто хотелось удостоверится. — Арс, ты это делаешь, верно? — Антон, успокойся, — цедит Арсений, но Шаст поднимает на него свои зелёные глаза. — До копейки. Я верну тебе все, слышишь? И больше никогда не появлюсь в твоём доме, в твоей машине, в твоей жизни, понял? Никогда.