В твоей голове.

Глава 29. — Нет, стой, надо обсудить, — устало проговорил Арсений, цепляясь за плечо Шастуна, на что тот демонстративно сбросил с себя его руку. — Я понимаю, мы сейчас на нервах, но давай будем взрослыми людьми и отключим драму-квин, что бы в очередной раз не испортить отношения. Антон резко выдохнул, где-то глубоко внутри понимая, что Попов прав. Он не хотел его терять, — снова — но внутри буквально кипел от всего происходящего. С одной стороны бились мысли о том, что он обманул его, поступил так, как не должен был, а с другой - мысль о том, что он делал это ради него. Как и все, что вообще происходило в их отношениях. Он не хочет уходить. Ни сейчас, ни позже, никогда. — У тебя 2 минуты, что бы все обьяснить, дальше я ухожу, — выпаливает он, надеясь, что Арсению хватит времени. Здраво рассудив с собой о том, что сейчас происходит, парень обречённо повернулся к мужчине, окидывая его все ещё полным злобы взглядом. — Ты мне нужен, — резко выпаливает Арсений, с мольбой глядя на парня. — С твоими проблемами нужен, с этой вечной драмой нужен, с каждой мыслью в твоей голове - нужен. Да, я плачу Валере, но разве это имеет какой-то смысл? Терапия даёт плоды, шумы по твоим словам стали тише, ты начал спать, а это - единственное, чего я хочу. Что бы ты был в норме, понимаешь? Что бы я смотрел на тебя и думал не о том, как ты ночью загнанно дышишь, проснувшись в пустой квартире от ночного кошмара, а о том, как сильно я в тебя влюблён. О том, что после всего дерьма моей жизни, я наконец-таки нашёл кого-то, кому я нужен не за деньги и статус. А поверь, я нахватался этого дерьма. Я делаю это не потому что помогаю тебе, а потому что спасаю таким образом себя. Мне это нужно ни чуть не меньше, поверь. Нужно знать, что ты в норме. Арсений медленно подходит, почти подплывает, к Шасту, пальцами цепляя его руку, будто считывая реакцию, остыл ли он, сможет ли понять. И Антон не понимает. Не принимает, не может понять, потому что никто не переживал за него. Никогда. Арсений боится, что он уйдёт и, лишь когда замечает, как парень неловко в ответ цепляется за его пальцы, облегченно прижимает его к себе, укутывая в объятия. Антон молчит. Молчит, потому что в голове все ещё бардак: он зол, но злоба мешается с благодарностью и любовью. Почти впервые в жизни, он на месте того, за кого переживают. Не он, а за него. И впервые в жизни, он осознаёт как нуждается в человеке. Не в любом, а именно в том, что сейчас размеренно дышит в его шею. В Арсении. — Арс, прости, — шепчет Шастун, на что Попов, слегка отодвинув его от себя, всматривается в зелёные глаза, оглаживая большим пальцем скулу парня. — Я правда не знаю из-за чего себя так веду. Просто все это для меня чуждо. Ну, забота там, переживания. Знаю, веду себя как мудак, но... блять, просто извини за это, Ладно? Арсений легко улыбается и почти смыкает свои губы на чужих, в момент, когда в дверь настойчиво звонят. Так и не закончив поцелуй, Арсений глухо выдыхает, улыбнувшись ситуации, и, повернув голову к камере домофона, всматривается в силуэт курьера, попутно открывая дверь. — Попов А.С.? — уточняет парень-курьер, и, получив утвердительный кивок, просит расписаться в накладной. — Хорошего вечера. — У тебя инициалы как у Пушкина? — вскидывает брови Шаст, на что Арсений усмехается, поставив коробки с пиццей на тумбочку: он слышит это всю жизнь. — Представляешь, да. Даже думал выпустить бренд одежды «АСП», но остановился на другом названии, — усмехается Арс, на что Антон недоуменно спрашивает «каком?». — УБЕРИТЕРЫБУ. — Уберите рыбу? — уточняет Шаст, и Арсений неловко пожимает плечами в знак согласия. — Почему именно так? — Не люблю рыбу, — просто бросает мужчина, смущенно улыбнувшись парню. — Что будем смотреть? — Для начала твои дизайнерские работы, — выпаливает Антон. — Ты не говорил, что дизайнер, поэтому я хочу посмотреть. И Арсений смеётся. Возможно, потому что Антон всегда заставляет его улыбаться, а возможно потому, что раз двадцать уже шатался в собственных футболках перед ним. Одну из них Антон даже умудрился постирать на ручном режиме, после того, как Попов сказал, что там нашивки. — Хорошо, давай, — усмехается он, и заметив как загорелись глаза парня, вывел его в гардеробную комнату, представив отдельный шкаф с футболками бренда. Когда экскурсия по гардеробу была закончена, а Шастун довольный сидел в футболке «Сеня» на диване, уплетая третий кусок пиццы под давно запланированный сериал, Арсений остановил свой взгляд на парне. Сериал не волновал вообще, ну какая там Киттинг, если он может смотреть на что-то намного лучше? Антон притягивал. Даже после ссор, даже когда выводил до беспамятства, все равно притягивал. Как-то отождествлял от Мира, что ли. С ним было спокойно. — Арс, ты на мне залип больше чем на сериале, — смущённо протягивает парень, поправляя челку. — Потому что ты красивый, — отзывается Арсений, и внезапно мягким поцелуем касается губ парня. Антон от неожиданности шире распахивает глаза, но быстро расслабляется, перекладывая руки на талию мужчины. Поцелуй не кажется призывом к действию, он спокойный, ласковый, растянутый. Как вязкий мёд, тянется сладкой поволокой, впитывая в себя момент. Арсений целуется мягко, языком касаясь чужого, телом жмётся к парню, чувствуя тепло, а Антон просто поддаётся, как пластилин, позволяет делать то, что нужно. — Переезжай ко мне, — в очередной раз шепчет Арсений, оторвавшись от Шастуна, и тот опускает глаза. — Я понимаю, переезды это сложно, но я хочу что бы ты был рядом. Не где-то, а тут, со мной. — Окей, — просто отзывается Антон, и Арсений теряется. Он был уверен, что тот начнёт отпираться, снова устроит показательное выступление, но зеленоглазый лишь смущенно смотрит в голубые глаза напротив, согласно кивая. — В конце концов, мне не очень нравится моя квартира, и очень нравишься ты. — Просто нравлюсь? — с иронией спрашивает Попов, и поэт легко пинает его в плечо, переключаясь на сериал. — Смотри, Микаэлла буянит, — меняет тему Антон, но Арсений лишь показушно цокает языком. Вечер перетекал в ночь, за окном уже стемнело, когда Антон, завороженно глядя на экран, резко отпрыгнул от него. Арсений, лежащий на его коленях, почувствовав как дёрнулся парень, рывком встал, непонимающе глядя на него. — Что-то случилось? — испуганно проговорил он, на что Шаст тряхнул головой, словно что-то прогоняя. — Антон, ответь, пожалуйста. — Нет, да, я не знаю, — сбивчиво проговорил Антон, не поднимая глаз. — Посмотри на меня. — Нет. — Антон, посмотри на меня, — настойчиво произнёс Арс, но парень снова упрямо замотал головой, прижимая ладонь к лицу. — Тош, все хорошо, слышишь? Тебе что-то показалось? — Нет, — врет Шаст, и Арсений это видит. — Я могу тебя обнять? — Нет, — так же резко отвечает он, и безуспешно жмурится. И фотограф теряется. Не знает как помочь, что сделать и как успокоить. Молча смотрит на Шаста, который загнанно дышит, роняя лицо в ладони. Молча смотрит как он пытается совладать с мыслями, что-то отогнать, взять себя в руки. Но все безуспешно. — Ты говорил, что терапия помогала, разве... — начинает он, но его перебивают. — Я соврал. Соврал, Арс, чтобы ты не паниковал, ты же восприимчивый до пизды, — повысив голос говорит Антон, и Арсений непонимающе вглядывается в силуэт парня. — Нихуя не помогает, ни таблетки, ни психолог, можешь ебнуть за то, что врал, но все ещё хуже становится, шаришь? — Что значит хуже? — аккуратно спросил Арсений, положив ладонь на плечо парня, но он резко сдернул ее, отходя дальше, будто обжегся. — У меня мир без тебя перестаёт существовать, — выпалил Антон, и Арсений было улыбнулся, как тот продолжил. — Нет, это не та сентиментальная хуйня, Арс. Он реально перестаёт существовать, блять, как будто в ГТА резко развернулся и мир прогружается. Я на улицу не выхожу, потому что боюсь что ее нет, а когда просыпаюсь ещё полчаса в белом пространстве витаю, хуй знает как обьяснить. — Антон... — опасливо произносит Попов, не зная что говорить, но это и не требуется: Шаст говорит за двоих. — А в последний раз, когда я по телефону говорил, я обнаружил, что вообще не разговаривал, хотя слышал, как мне отвечали, — продолжает парень, забивая себя в угол. — А сейчас мы лежали, и... Он резко запнулся. Не хотел говорить, не мог, потому что не знал как. Не знал было ли это вообще. Внутри все горело синим пламенем, одновременно знобило, ощущения, казалось, обострились донельзя. — И «что», Тош? — прошептал мужчина, подходя ближе. — И тебя не было. — Что значит «меня не было»? — недоуменно спрашивает Попов, понимая, что все это время находился рядом. — Тебя просто не было. Не существовало.