***
Она могла смотреть на это тёмно-ореховое кружево ветвей вечно. Сквозь него проглядывала сероватая перина зимнего неба, но почему-то встреча с его тусклым, слепым взором всегда помогала. Вэйян петляла между деревьев, обнимая ладонями стволы, и шуршащая кора была единственной, кто разговаривал в тишине. Вэйян часто приходила сюда, когда мучившие изнутри мысли требовали выхода, когда невесомое, но жёсткое покрывало выдержки становилось слишком тяжёлым. Ей нужно было место, где она могла хоть ненадолго стать Синъер. — Ваше Высочество? Вэйян зажмурилась, по-детски решив, что ей просто показалось. И как они всё время умудряются находить её так быстро? — Я тебя слушаю, — принцесса медленно развернулась к слуге, чувствуя, что лицевые мышцы болят так, словно покрывало и в самом деле было реальным. — Принц Нань-Ань отправился к Вашему отцу с визитом. Если Вам что-то будет нужно… — Зачем? — появившееся было маленькая складка между бровями разгладилась от забавного предположения: принц сдался и решил вернуть её обратно. Боже, какая чушь — Мне это точно неизвестно, я только знаю, что перед этим у него была встреча с… — Вэйян? Девушка обернулась, и на душе потеплело. Ли Чанжу шутливо поклонилась, и Вэйян едва сдержала себя от необдуманного порыва обнять подругу. — Ты можешь идти, — бросила она слуге, на ходу пытаясь понять свои эмоции. С одной стороны, она была очень рада видеть близкого человека в стенах дворца, но с другой…всё ещё не могла перестать думать о том, через что пришлось пройти Чанжу перед тем, как она решила встретиться с ней. — Как твои дела? — Что может измениться для меня в поместье? — Чанжу произнесла это очень легко, и от этого фраза получилась печальной. — Там стало так тоскливо… К тому же, я не могла найти себе покоя, не убедившись, что ты в порядке. — Я бы действительно хотела, чтобы ты могла быть со мной здесь. Вэйян задержалась взглядом на нефритовой шпильке, близнец которой сейчас лежал в её любимом сундучке. — Я тоже скучаю по тебе сестра. Девушки прогуливались вдоль пруда у южной стены, и Чанжу, заметив между камнями маленькую сосульку, надломила её, повернув к себе острым концом. — И я подумала, что могу помочь тебе. — Что ты имеешь в виду? — Седьмой принц… — третья госпожа Ли остановилась и повернулась к собеседнице. — Попроси его выбрать вторую супругу. Я знаю на рынке торговца, которую торгует чёрным снадобьем… Чанжу оглянулась и понизила голос. — Смесь перетёртого дудника и асафетиды. Это поможет… — Да, я знаю, — Вэйян невольно поёжилась. — Потом ты сможешь подкупить даосских монахов, и тебя объявят больной. — Но ведь… Я понимаю твои чувства, но Тоба Юй может выбрать кого-то другого, учитывая характер его матери. — Я уже смирилась со своей судьбой, Вэйян. Как и я. — Я благодарю тебя за беспокойство, сестра. Как мне найти этого монаха? — Я уже взяла немного порошка для тебя, — Чанжу слегка подняла верхнюю юбку, якобы, чтобы поправить, и быстро вложила в ладони принцессы хлопковый мешочек землистого цвета. — На вид это похоже на старый чай, который имеет запах вишни. Её сок торговец добавляет туда, чтобы не вызвать подозрение у целителей. Мне пора, Вэйян, будь осторожна. Девушка сжала её ладонь на прощанье и исчезла за ажурной беседкой. Оставшись в одиночестве, Вэйян вернулась к содержанию травяной смеси. Не то, чтобы она в нём нуждалась прямо сейчас, но внутри всё ещё шипела обида. Она требовала выхода. Вы привыкли использовать других людей, как вещи, которые имеют свой срок. Так почему же кто-то не имеет права поступить так же и с Вами?***
Ли Сяожань прибывал в умиротворённом состоянии духа, наслаждаясь любимым белым чаем на террасе, когда ему доложили о приезде принца Нань-Ань. Тоба Юй никогда не был поклонником праздных визитов, поэтому министр распорядился приготовить кабинет и сразу направился туда. К счастью, он успел переодеться в малиновое буфу и принять положенный деловой вид, чтобы встретить гостя, как полагается. — Приветствую Вас, Ваше Высочество. Тоба Юй коротко кивнул, пробежавшись взглядом по бумагам на столе. — Как продвигается дело с назначением новых чиновников в пограничные города? — Оно требует от нас некоторой…дипломатии, — министр вздохнул, занимая кресло. — Понимаете, годами сложившийся порядок правления прочно закрепился в умах местных властей, и сейчас достаточно непросто объяснить им причины, по которым им придётся покинуть свой пост. — Вы ведь понимаете, что время играет против нас? На западе мы укрепляем торговый путь из Сиани через Дуньхуан. Памир и Фергана, казахские степи и Самарканд. И, наконец, через южную пустыню мы приходим в Индию и Пакистан. Вот здесь, — на развороте старой карты принц указал обратным концом пера на жирную бардовую точку. — торговые дороги сходятся и идут дальше на Ближний Восток в Вавилон, к Средиземному морю. Но… — молодой человек отвлёкся от выцветшего пергамента. — …гунны всё ещё совершают нападки на строителей и купцов, а распри чиновников мешают нам начать строить крепости. — Вы предлагаете подпольную организацию бунта? Уголок его губ поднялся вверх: — Это крайний случай. К тому же, многие управляющие местных земель давно служат у моего отца и могут раскрыть карты раньше положенного. Я бы предложил применить систему дополнительных поощрений для самых преданных подданных, — по тому, как сверкнули тёмные глаза, министр понял, о каких именно поощрениях идёт речь. — А также… — Наймы варварских отрядов. Да, я понимаю. Что же… — Ли Сяожань обмакнул перо в чернила и кратко законспектировал текст приказа. — Ваш отец… — Ему ни к чему об этом знать. Я сам отправлюсь в эти регионы на днях. — Но… — министр непонимающе нахмурился. — Ваше Высочество, он поручил мне это дело. — Он поручил Вам решить проблему, а методы, насколько я понимаю, вы не обсуждали. Так свою задачу Вы выполнили. Его поощрительный тон был достаточно безапелляционным, чтобы министр, обладающий безукоризненной тактичностью, не стал спорить. Он быстро закончил документ, поставил печать и скрутил его в свиток. — Есть ещё одно дело, о котором я бы хотел поговорить с Вами, — медленно начал принц, принимая пергамент из его рук. — Ах, да… — мужчина замялся, очевидно, в сфере личных дел его уверенности было куда меньше. — Очевидно, до Вас дошли слухи о происхождении моей дочери. — Слухи? — Я бы не стал беспокоить Вас таким…незначительным делом. Особенно, сейчас, когда правда не будет выгодна никому. — Как интересно, — фыркнул Тоба Юй, складывая руки на груди. — Разве Вы узнали об этом как-то иначе? — Нет, всего лишь неосторожный разговор моей стражи. Так Вы не расследовали это дело? — Что Вы, я даже не знаю, откуда они могли взяться, и абсолютно в это не верю. Но… — Ли Сяожань задумался, и на его лице отразилась догадка. — Есть один человек, который скажет нам правду. Обязан сказать, — добавил он уже строже. — И я прикажу привезти её сюда немедленно. — Не стоит. Министр удивлённо замер, услышав недвусмысленную угрозу в голосе собеседника. — Я прошу прощения, Ваше Высочество, но речь идёт о, возможно, будущей императрице. — Если следовать Вашей логике, но сейчас вы разговариваете с будущим императором, можете воспринимать это как его приказ. Правдивы эти слухи или нет, я запрещаю Вам расследовать это дело и, более того, Вам следует пресекать подобные действия остальных. Наступила недолгая пауза. — Как прикажите, — поклонился Ли Сяожань. — Но, позвольте Вам напомнить, что император обязан иметь наложниц, и Ваша супруга — не единственная, кто может подарить Вам наследника. Всё-таки чистота крови — неоспоримый закон. Министр Ли находился при дворе достаточно долго, чтобы такие замечания оставались безнаказанными и даже более — чем-то вроде его права. На его глазах вырос наследный принц Цзин Му, всего его братья и Тоба Цзюнь. Он начал свою карьеру практически одновременно с вступлением на престол Тоба Тао, и за это время он получил всего лишь один выговор. Да и тот был последствием дурного поведения его глупого сына. На фоне всего этого Седьмой принц рискнул бы предположить, что смерть Мин Фена стала для министра благословением небес. — Слушая Вас, я начинаю подозревать, что слухи и вправду правдивы, министр, — Тоба Юй холодно прищурился. — Вы говорите о собственной дочери. — Мои личные симпатии ничто по сравнению с долгом, ведь Вам это известно, — мужчина склонился ещё ниже, и принц ни на йоту ему не поверил. — Какой же долг стал причиной того, что Вэйян росла в деревне? Долг перед императором или семьёй Чиюнь? Впрочем, меня ждут другие дела, всего доброго. Нань-Ань сделал знак стражнику и покинул кабинет, не удосужившись дождаться прощального поклона первого министра Вэй. — А девчонка так же умна, как и коварна, — процедил он минутой позже, и Ченань, поправлявший сбрую, начал двигаться быстрее. Меньше всего ему хотелось бы столкнуться с гневом господина.***
Этот день принц точно оставит в списке самых раздражающих. Тоба Юй спрыгнул с взмыленной лошади и направился к себе, чтобы выпить чаю и успокоиться. — Приведите ко мне наследную принцессу, — приказал он, гипнотизируя тёмно-синий ободок фарфоровой пиалы. Вэйян казалось потерянной. Однако в его покои она вошла с гордо поднятой головой. — Я слышала, Вы навещали моего отца. — Он не только твой отец, но и главный министр нашего государства. — Очень мило с Вашей стороны полагать, что я об этом забыла. Тоба Юй закатил глаза. — Мне сказали, что ты хотела со мной поговорить. — Да, я хотела спросить у Вас, — девушка перевела дыхание, собираясь с духом. — Когда Вы снова женитесь? — Что, прости? Под его пронизывающим взглядом говорить было труднее. — Возможно, в будущем Вам будет нужна вторая супруга. Или наложница. Это привилегия Вашего статуса и часть этикета. — Что заставило тебя предположить, что меня беспокоит недостаточное количество невоспитанных жён? Тоба Юй отставил чжунцы и поднялся, с нарочитой небрежностью приближаясь к супруге. Вэйян не отвечала, настороженно наблюдая за ним. — Или ты… — Нань-Ань склонил голову на бок, пристально рассматривая её, но Вэйян знала его достаточно, чтобы понимать, что за внешней игривостью бушует гроза. — …приняла моё милосердие по отношению к тебе, — он сделал паузу, очертив ладонью её силуэт. — за отсутствие мужского потенциала? Так не стоило мучиться сомнениями. Теперь он подошёл достаточно близко, чтобы температура воздуха вокруг неё стала выше. — Даже не думайте, — зеркальное лезвие её кинжала оказалось у его горла быстрее, чем она успела понять свой поступок. — И снова скучные сомнения. Не отпуская её взгляд, принц медленно положил руку на её предплечье и чуть подвинул вперёд, так, чтобы давление лезвия стало сильнее. — Что же ты медлишь, если знаешь, что я не остановлюсь? Вэйян вцепилась в деревянную ручку, ощущая как пальцы покрываются холодной дрожью. Она почти выпустила кинжал, но его пальцы сомкнулись вокруг её запястья, отводя его в сторону. Другая рука легла на её спину, сокращая последние сантиметры, которые оставались между ними. И вот он снова её поцеловал. Она запомнила этот вкус горько-сладким с привкусом разочарования в себе от покалывающих мурашек в лёгких, когда он резко прижал её к себе сильнее. Девушка выдохнула, ощущая, как его язык прошёлся по её нижней губе, а потом он углубил поцелуй, и ей пришлось сильнее сжать его плечи, чтобы хоть немного остановить головокружение. Потому что этот поцелуй был абсолютно непохож на те воздушные и нежные прикосновения, которые им с Цзюнем удалось украсть у судьбы. И она ненавидела его за то, что он заставлял её сравнивать. Вдруг земля ушла из-под ног, причём вполне реально, когда Тоба Юй отступил на пол шага назад, подхватывая её на руки. Это было странное наваждение, тягучее и извращённо сладкое, как сироп из полыни, мягкое, как шёлковый бархат под её оголёнными плечами и страшное. Она не понимала себя — её тело, видимо, объявило разуму внегласный бойкот. Ладони сами скользили по его плечам, составляя карту ключиц, трицепсов и грудных мышц. Она словно пыталась спрятаться в этих ощущениях от того осознания, которое так рьяно отталкивала. Что-то тёмное тянуло её к нему. Тоба Юй провёл ладонями по её бёдрам, и она рефлекторно сжалась. Он наклонился ближе, накрывая её губы своими, и на мгновение она смогла расслабиться. За секунду до того, как тело пронзила острая боль внизу живота. Вэйян вскрикнула, сгребая в ладони тонкую ткань простыни. — Шшш… Это пройдёт, — прошептал он, мазнув носом по её щеке. Туманная мгла перед глазами усиливалась, превратившись в ритм, в его ритм. Она бы не смогла точно сказать, когда всё закончилось, и на смену ноющим импульсам пришла нега сновидения. Но Вэйян точно запомнила то, обо что её логика разбивалась снова и снова. То, чему она так старательно будет пытаться найти объяснение потом, вспоминая эту ночь. Её эмоции подчинялись ему, отказывая ей даже в малейшем сопротивлении.