***
Вэйян заправила за ухо мокрую прядь, прислоняясь к стене. Пятый раз. Пятый раз за этот день её скручивает так, будто её желудок стал тряпкой в руках прачки. — Госпожа, потерпите немного. Сейчас Вам станет легче, — Цзюн Тао осторожно промокнула холодный пот на её лице. Отложив платок, она подоткнула одеяло, и мышцы в теле Вэйян постепенно расслабились, прогоняя озноб. — Ты что-то хочешь мне сказать? Даже с плавающими пятнами перед глазами, Вэйян замечала, что Цзюн Тао обеспокоена. — Приходила служанка принцессы Ань Лэ. Она сообщила, что вечером Вас ждут на ужине у Их Высочеств. Но Вы в таком состоянии, что я… Вэйян тихонько всхлипнула, мечтая слиться с этой стеной. Меньше всего ей сейчас хотелось лицезреть перед глазами аппетитно пахнущие яства и счастливое лицо Чанлэ. Хотя теперь, у неё появилась достойная соперница по части выбора пёстрых нарядов. — Мне придётся пойти. — Возможно, Вы могли бы отправить на слугу напрямую к Его Высочеству. — Не думаю, что Его Высочеству есть дело до таких мелочей, — Вэйян осторожно сомкнула пальцы дрожащий ладони, пряча её в другой. — Госпожа? Девушки синхронно обернулись, когда дверь распахнулась, впуская маленькую процессию из пятерых служанок с огромным подносом в руке. Вэйян ожидала увидеть там что-угодно: лекарственные настои, питательный суп, даже письмо, но не изумрудное платье с пышными рукавами и вышивкой из семи драгоценных камней. — Это… — Госпожа Лю Чжаои прислала Вам подарок. Служанки поклонились и исчезли, оставив принцессу в недоумении разглядывать насыщенно зелёные переливы на лоснящейся ткани. — С Вашего Дня Рождения прошло уже больше недели… — недоверчиво заметила Байджи: девушка осторожно развернула платье и поднесла его к лицу, чтобы проверить. Одним из самых распространённых способов избавиться от неугодной наложницы издавна были отравленные иглы. — Не думаю, что дело в этом. Вэйян внимательно осмотрела поднос и выудила из деревянной щели крошечную записку: Не притрагивайся к рисовому вину. — Просто Чжаои известно больше, чем нам. И всё же это было странно. Наложница императора перестала замечать её с того момента, как Вэйян бросили в темницу. Возможно, ей не сказали о том, что казнь отменили, но эта теория была настолько же фантастической, насколько забавной. И вдруг, накануне этого необычного ужина, она присылает ей платье, больше подходящее для супруги Сына Неба. — Или ей там очень скучно! — Байджи, — Вэйян шутливо шикнула на подругу, забирая из её рук подарок. Теперь этот ужин не казался такой мрачной перспективой — так или иначе ей стало спокойнее. Однако уверенность рассеивалась по мере того, как комнаты одна за другой оставались за спиной. Она попросила слуг закрепить её волосы шпилькой, подаренной приёмной матерью. Несмотря на то, что украшение было почти незаметно среди тяжёлых гребней под стать зелёным волнам тончайшего шёлка, принцессе казалось, что от него идёт тепло. То же, что и от рук, обнимающих её накануне свадьбы, с принцем, супруга которого пригласила её на праздник. Абсурд. — Вы так красивы сегодня, госпожа! Вы точно заставите Чанлэ понервничать, как и принцессу Ань Лэ, — когда Байджи суетливо поправляла расшитый атласными лентами подол, изредка отвлекаясь на восторженные вздохи, Вэйян могла думать только о том, что изумруд перестал быть для неё просто средством роскоши. Не после того дня, когда она видела, с каким чувством Тоба Юй касался миниатюрной ограды под лилиями. Что бы сказала Куифен, если бы могла видеть, как её сын растёт, если бы когда-то… — Наложница Ли Вэйян! Девушка вздрогнула и подняла взгляд. Она уже стояла в больших покоях, залитых тёплым светом сотен свеч. Прямо перед ней купался в дорогих скатертях низкий, широкий стол, вооружённый лёгкими закусками, среди которых можно было заметить несколько блюд монгольской кухни: сыр бислаг, кровяная колбаса хоторгойн шухан и борц, сушёное мясо. Вокруг стола на мягких подушках, как огромные бутоны, сидели принцессы, а неподалёку слуги держали наготове фарфоровые кувшины с вином, архи и молочным чаем. Вэйян разглядывала всё это с щепетильным вниманием, лишь бы отвлечься от густого запаха мясного бульона. Один кусочек чего угодно — и ей снова станет дурно. — Добро пожаловать, Ли Вэйян, — Чанлэ кивнула ей с холодной улыбкой, указывая на скромное место на углу стола, рядом с принцессой Ань Лэ. — Как ты себя чувствуешь? — Я чувствую себя прекрасно, благодарю Вас за беспокойство. Придёт время, и боги так же благословят Вас радостной вестью. Вэйян поклонилась достаточно низко, чтобы скрыть бесшумный смешок, потому что всю напускную приветливость Чанлэ тут же смыло волной раздражения. Ни для кого не был секретом тот факт, что наследная принцесса Гаоян очень переживает из-за отсутствия потомства. С каждым днём слухов об этом становилось всё больше, и даже потеря титула младшей сестрой не способна была заглушить болезненную обиду первой красавицы Пина. — Я полагаю, что пока этого не произошло, наш долг с Чанлэ позаботиться о моём маленьком брате, — игнорируя сердитый взгляд супруги, Тоба Цзюнь обращался ко всем присутствующим, но его взгляд, пропитанный добротой, окутывал Вэйян, как невидимый платок. — Благодарю Вас… — Твоё милосердие всегда было светом для наших душ, — меланхолично отметил Седьмой принц, подхватывая палочками мелко нарезанный борц. — Но для будущего императора определяющим вектором решений должен быть рационализм. Помни про своё здоровье, Цзюн. И не разочаровывай наследную принцессу Гаоян. Вэйян гипнотизировала взглядом свой чжунцы, жалея, что не обладает силой мысли и не может наполнить его монгольским молочным самогоном. Ей было жарко. С того самого момента, когда она вошла помещение и почувствовала, что платье будто греется изнутри, как если бы внутри него зажгли огонь, но он коснулся кожи только сейчас. Это пламя хаотичными вспышками разбегалось по коже, там, куда падал его изучающий взгляд. — Вэйян сегодня превосходно выглядит, — заметила Ань Лэ, и Тоба Юй повернул голову к ней. Дышать спокойно. Вэйян на несколько секунд закрыла глаза, успокаивая набат в груди. Уже второй раз ей стоило сказать принцессе «спасибо». — Мой отец прислал мне в подарок вино, с нашей земли. Оно подходит для беременных, и даже улучшает кровообращение. Я хочу, чтобы ты попробовала его. Монголка подозвала к себе служанку и протянула Вэйян расписанную лиственным узором пиалу. Жидкость в ней напоминала растопленный снег. — Я признательна Вам за беспокойство, Ваше Высочество, но я не хотела бы рисковать. Вэйян и сама не знала, почему для неё было очевидно, что Чжаои стоит доверять. Тем не менее, она скорее дала бы проткнуть себя всеми стрелами в колчанах личной охраны принцессы, чем выпить предложенное вино. — И всё же я хотела бы разделить этот напиток с тобой, — продолжала Ань Лэ, не спуская с неё ласкового взгляда. — В моей стране верят, что такой обряд поможет скорее родить здорового малыша, что-то вроде обмена энергиями Инь. Так ведь у вас говорят? — Прошу прощения, но я не могу. — Ты отказываешь мне? — мгновенно вскинулась Ань Лэ. Судя по всему, сегодня боги послали Вэйян миссию проверять аристократических особ на прочность. — Принцесса, не сердитесь. Если госпожа Ли плохо себя чувствует, я выпью это вино за неё. И, прежде чем кто-то успел что-то сказать, Тоба Цзюнь аккуратно выхватил из усыпанной кольцами руки пиалу и осушил её. — Вы…зачем Вы это сделали? Потрясённая Ань Лэ растерянно уставилась на принца, но Тоба Цзюнь только безмятежно пожал плечами. — Я обязательно помолюсь богам о Вашем потомстве, — добродушно кивнув принцессе Нань –Ань, юноша вернулся к трапезе. — Принцесса, я прошу простить мою сестру, — Чанлэ натянула благожелательную улыбку на тонкие губы. — Она росла в деревне. Ей не хватает манер. — Как же, в таком случае, она попала во дворец? — Это был мой каприз. Иметь рядом девушку, внешняя красота которой абсолютно равна внутренней. Седьмой принц отложил салфетку, встретившись взглядом с принцессой Гаоян. Вэйян чувствовала в его голосе вызов, реакцией на который стало знакомое тепло, поднимающееся изнутри. Повисло тяжёлое молчание, но внутри Вэйян поселился странный покой. Она рефлекторно поднесла руку к животу. Внешне он совсем не изменился, но само осознание того, что она больше не одна, придавало ей сил. Они больше не одни. — Где же Ваш знаменитый шимин архи, госпожа Ань Лэ? — весело спросил Тоба Цзюнь, чуть наклонившись вперёд, чтобы увидеть скрытое за густыми вьющимися косами лицо. — Я умираю от любопытства. Атмосфера потеплела, и разговор перешёл в более миролюбивое русло, но до конца мероприятия девушке было суждено ловить на себе едкие взгляды монгольской принцессы. Впрочем, скоро Чанлэ и её собеседница словно забыли о существовании Вэйян, и остаток вечера прошёл спокойно. Тоба Цзюнь иногда обращался к ней с невинными вопросами, но в целом, перебирать еду в золотой тарелке, предаваясь размышлениям, оказалось самой приятной частью этого ужина.***
— Я прошу прощения, если Ань Лэ тебя побеспокоила. Вэйян с наслаждением вдохнула свежий морозный воздух, напоминающий жидкий хрусталь. Под лунным небом снег отдавал серебристой синевой, приглушая шум и тревожные мысли. К ней снова возвращалось чувство безопасности. — Вы согласились на этот брак, чтобы защитить меня? Они стояли на одной из смотровых площадок дворца, откуда открывался вид на извилистые улочки Пина и пологие крыши, укрытые чернильным куполом сумерек. — Защищая тебя, я защищаю и себя. Тоба Юй не отрывал взгляда от горизонта, но они находились настолько близко, что Вэйян услышала бы даже его шёпот. — А теперь ещё и нашего ребёнка. — Но откуда Вы узнали? Я ведь не…- Вэйян вовремя осеклась, но следующая реплика обожгла её ледяным дождём. — Ты действительно думала, что я позволю тебе пить всякую дрянь? — принц всё ещё не смотрел на неё, и, судя по его тону, ей следовало бы поблагодарить небеса за это. — Следует быть осторожнее, когда принимаешь подарки. К счастью для тебя, всё это время в мешочке был обычный вишнёвый чай. — Она просто хотела… Его усталый вздох растворился в воздухе облаком пара. — Ли Чанжу никогда не желала тебе добра. Вэйян одёрнула руку с парапета, не заметив, как острый край поцарапал ладонь, оставляя на снегу маленькое алое пятнышко. — Довольно. Вмешивайтесь в мою жизнь, сколько хотите, но я не позволю Вам порочить честь близких мне людей. — Близких тебе людей? Разве? Принц тоже развернулся к ней, так что теперь они стояли почти вплотную. — Тогда как ты объяснишь это? Он поднёс руку к манжету, и принцесса едва успела среагировать, поймав сложенную вчетверо записку. Пробегая глазами по строчкам, Вэйян пыталась собрать мир вокруг, который вдруг начал плыть в непонятном направлении. — Она не могла это написать. Она… никогда бы не… Девушка не смогла договорить, потому что закончились силы. Прислонившись к каменной голове дракона, Вэйян вызвала в памяти тот эпизод, который так и оставила неразгаданным, потому что появились другие проблемы, потому что она устала от предательств. Кто-то ещё знает правду обо мне. И этот человек тоже находится в лагере, я уверена. Должно быть, этот осведомитель даже знаком со мной. Но кто это может быть?.. Первая трещина, и вот от неё уже ползут тонкие паутинки. Все эти годы он занимал все мои мысли, и ни одной живой душе я не могла рассказать об этом. Я только изредка смотрела на него, стараясь быть очень осторожной, чтобы он не заметил, по ночам рисовала его портреты, а потом прятала в маленький сундучок под своей кроватью. Вэйян, он действительно это сказал?.. Я сплету тебе браслет, чтоб он защищал тебя в пути… Ветер жадно вырывает кусок бумаги из её ослабевших пальцев и уносит прочь. Седьмой принц за это время не проронил не слова. Он наблюдал за сменой эмоций на её лице, позволяя выпить их все до одной. Я не могла найти себе покоя, не убедившись, что ты в порядке… Будь осторожна. В реальность Вэйян вернуло лёгкое покалывание на щеках. Она попыталась выпрямиться, но потеряла равновесие. Однако вместо земляного грунта её снова окутал аромат ветивера в кольце сильных рук. — Никак не привыкнешь к тому, что мы потеряли привилегию доверия? Ты ведь никогда не была деревенской девочкой. Так в чём же дело? Только его голос мог быть таким осязаемым: Нань — Ань превращал его в тушь, создающую нестираемые знаки: он вселял спокойствие, и при этом не оставлял ни малейшего шанса его не услышать, не принять, как истину. Хотя едва ли Вэйян когда-либо казалась себе настолько уязвимой, ведь… — Она была мне сестрой. Сейчас для принцессы это было очевидно: Чанжу стала для неё опорой, которая долгое время поддерживала в ней веру, разрушенную уничтожением её настоящей семьи. Ещё до того, как Цзюн Тао смогла вернуться, Вэйян понадобились все силы, чтобы не сломаться под постоянным давлением в поместье министра, требующем от неё концентрации, предельной внимательностью каждую минуту. Чанжу была островком безопасности. Она была той, кто, казалось, мог стать её вторым воплощением, и принцесса не уставала благодарить небеса за это. — Сейчас я понимаю, что мне есть, за что её благодарить, — Тоба Юй усмехнулся, мягко отстранившись. — Она помогла мне найти тебя. — Преследуя совсем другую цель. — Ах, так ты о её любви ко мне? Вэйян поёжилась от того, сколько презрения он смог вложить в это короткое слово, точнее от того, что сейчас она была с ним согласна. — Боги справедливы. О, да, расскажите мне о справедливости, господин. — Ваше Высочество! Истеричный крик разорвал тишину прямо за их спинами. — Кто дал тебе право так со мной разговаривать? — процедил Тоба Юй, поворачиваясь к бледному, как смерть, евнуху. — П-простите меня, но…там… Тоба Цзюнь! Принц Гаоян, он… Наследная принцесса Гаоян просит Вас немедленно прийти. Он потерял сознание.