Лилии цветут в феврале

Если бы можно было раздробить в крошку раскалённое лезвие, а потом отправить в горло, он описал бы так первое ощущение. Если бы можно было превратить окружающее пространство в вязкий ледяной пруд — это ощущение стало бы вторым, полярным. Его разум метался от одного к другому в попытке определить состояние организма, хоть как-то управлять им. Впервые эта лихорадка началась после первого боя, который Басарху устроил ради забавы. Ему принесли какой-то дурманящий чай, а потом заставили драться. До этого последний раз он кашлял кровью в тринадцать лет. Седьмой принц со стоном прислонился к жёсткой, изодранной корнями стене. Он никогда не боялся плена, и чем больше реальность расплывалась липким чёрным пятном перед глазами, тем яростнее он заставлял сердце биться в попытке восстановить ускользающие силы. Но они покидали его. И, возможно, он бы сдался в конце концов, вместе с последним ударом кинжала между рёбрами, если бы… Хотя, если бы не она, он бы вообще не оказался здесь. Сколько он уже сделал не так, потому что думал о Вэйян? Внутренний инстинкт самосохранения диктовал ему, что он не смог бы сопротивляться смерти столько времени. Ирония заключалась в том, что смерть всегда казалась ему кем-то вроде напарника — она берегла его, потому что это было выгодно для неё самой. Но теперь она стояла совсем рядом с ним, выжидая, забирая своим дыханием кислород. Она смотрела на него так, как смотрела прежде на других, стоя плечом к плечу. Она смотрела на него её глазами. Наверное, это единственная причина, по которой он всё ещё держался, сжимая в ладони бурые от крови нити амулета. Эта бесконечная ночь иногда разбавлялась шорохами наверху. Он слышал обрывки разговоров и шёпот, даже не вслушиваясь. Шёпот людей или ветра, играющего с травой — для него это больше ничего не значило. Точнее, он старался убеждать себя в этом, не анализировать прошедшее время, не думать о том, что сентябрь уже прошёл. В ту ночь Луна светила особенно ярко, и его взгляд невольно зацепился за её белёсые косы, под которыми сырая земля отдавала серебром. Наверху опять что-то зашуршало, освещая чей-то тонкий силуэт. Принц моргнул несколько раз — очевидно, он не мог быть уверенным, даже в том, что это действительно девушка, однако… Щемящее, почти забытое ощущение близости прожгло его насквозь, а сердце забилось так отчаянно, будто пыталось наверстать каждый пропущенный удар в этом забытьи. «Я люблю тебя» Он был уверен, что услышал эти слова. Все это проходят перед смертью? Видят самых родных людей и слышат их голоса, но не по-настоящему, а как будто изнутри… — Вэйян… — прошептал он беззвучно, когда силуэт резко исчез. Слабая улыбка горькой солью пробежалась по губам. По крайней мере, она хоть на секунду была рядом. Ради такого даже рассудка не жаль. Громкий лязг разорвал ночную тишину как тонкий пергамент. Принц поднёс запястье к глазам, потому что свет стал ярче. Снова послышался шум, казалось, что тени перед глазами поплыли в который раз, а потом он почувствовал знакомый аромат лилий и шёлк чёрных волос под своими ладонями. Кажется, дух обрёл плоть, потому что Вэйян, такая тёплая и родная, прижималась к нему, тихонько вздрагивая от слёз. — В-ваше В-высочество, Вы… — Тише…тише, моя девочка, всё хорошо… — он неосознанно гладил её по волосам, потому что она плакала, а значит, надо было успокоить, обнять, на это сил хватит. Всё-таки смерть куда милосерднее жизни. Девушка на минуту отстранилась, и он снова увидел её глаза, которые не могли быть прекраснее, чем сейчас. Этот медовый янтарь, по которому он так отчаянно скучал, где отражалась его собственная бессмертная боль, совсем рядом. Всё действительно хорошо. — Вы не здоровы, нам нужно выбираться… — её голос дрожал. Вэйян отчаянно озиралась по сторонам в поисках каких-то уступов. Не выйдет, любимая. Я пытался сотни раз. — Нет, не уходи… — принц схватил её запястье. — Пожалуйста, побудь со мной ещё немного. — Я Вас нашла. Я больше не позволю Вам… — Вэйян резко выдохнула, пытаясь подавить рыдание и вскинула голову вверх на чей-то голос. — Выбирайтесь, быстрее! В яму упал конец толстой верёвки. Принц поднялся, проигнорировав внутренние копья в мышцах. Адреналин возвращал его к жизни по мере того, как зрение становилось всё более чётким, а Вэйян из его видения всё более реальной. Принц подтолкнул девушку к поверхности и помог ей выбраться, затем подтянулся по верёвке сам. Жжение в местах ещё незатянувшихся ран давало о себе знать почти без перерыва, но сейчас это было не главное. Снаружи кипела битва. Присмотревшись, принц узнал нескольких гуннов из тех, которых принимал у себя несколько месяцев назад. «Как они здесь…» Он едва успел обнять и развернуть Вэйян вправо, когда стрела просвистела в нескольких сантиметрах от них и скрылась в темноте ямы. Отсюда она казалась абсолютно бездонной. — Что ты здесь делаешь? — его голос звучал хрипло, возможно, потому что последний раз он пил примерно сутки назад. — Вы обещали мне сделать меня императрицей. Как Вы могли подвергнуть себя такой опасности? — Вэйян всё ещё дрожала. — Глупая девочка… — И Вейшенг… Вы написали, что будете рядом с ним. С ним всё хорошо. Последние слова Вэйян произнесла совсем тихо, но он услышал, потому что мир вокруг вдруг замедлился и затих. С его сыном всё хорошо. И с ней тоже. — Идём! Быстрее! Миндэ бросил ему меч — Тоба Юй поймал его на лету, пробираясь к выходу. Вэйян шла рядом, и он закрывал её собой, насколько мог. Воины вокруг были заняты битвой, но их могли заметить в любой момент. — Где лагерь? — выкрикнул он Миндэ. — Они ждут у протоки, — ответил юноша, уложив на ходу высокого монгола. — А ну стойте! С ворот спрыгнул человек, преграждая им путь. Едва ли в мире было что-то, что Седьмой принц ненавидел больше, чем эту мерзкую ухмылку под шрамом. — Мерзкий предатель и его шлюшка… Я должен был догадаться, — Басарху злобно сплюнул на землю, доставая из-за спины топор. — С дороги, — процедил принц, делая шаг вперё д, так, чтобы Вэйян оказалась за его спиной. — Ты вообще должен был сдохнуть ещё в первый день. Так благодаришь меня за доброту? Монгол оскалился и перевёл взгляд на Миндэ. — Знаешь, я всегда говорил отцу, что тебе плевать на семью, но он мне не верил… — Великий Вэй — тоже моя семья. Ты нарушил все законы обращения с пленными, — Миндэ примирительно опустил лук. — Отпусти нас. И хан ничего не узнает. — Да что ты говоришь? — Басарху громко расхохотался, но его смех резко прервался гримасой ненависти. — Хан и вправду ничего не узнает, проклятое отродье. Потому что я убью вас обоих! Басарху бросился на Тоба Юя, и тот едва успел оттолкнуть Вэйян, отражая удар. Воин выхватил кинжал и полоснул им по его плечу, углубляя предыдущее ранение. Принц услышал, как вскрикнула Вэйян и сжал зубы, подавляя тошноту от пульсирующей в висках крови. Лезвие топора в который раз прошлось по мечу, создавая сноп искр, когда в глазах потемнело. Принц упал на одно колено, и Басарху с торжествующим возгласом замахнулся снова, но вдруг дёрнулся и замер. Кровь отхлынула от его лица, и он медленно опустил голову вниз, рассматривая растекающееся алое пятно на своей груди. Через секунду воин рухнул мёртвым у ног Тоба Юя. Принц поднял голову, встретившись взглядом с безжизненными глазами Миндэ. Юноша стоял с окровавленной стрелой в руках и смотрел, как чернеет земля под телом брата, а на его лице каменеет выражение шока, почти беззащитного неверия. — Вот и всё, — прошептал Миндэ, отмирая и поворачиваясь к воротам. — Тоба Юй, — Вэйян подбежала к принцу, помогая встать. — Пойдёмте скорее. — Мой господин, — в воротах появился Ченань. Он спрыгнул с лошади и подвёл её к принцу. — Я помогу Вам добраться до лагеря. — Благодарю тебя за заботу о госпоже, — кивнул ему Тоба Юй. Слуга только сдержанно поклонился и помог Нань-Аню, а затем Вэйян забраться в седло. Им удалось успешно преодолеть около километра до реки, где оставшиеся гунны охраняли лагерь. Цзюн Тао колдовала над котелком с травами, но, услышав топот копыт, тут же покинула свой пост, рванувшись к принцессе, едва не забыв поклониться Нань-Аню. — Госпожа! — Цзюн Тао… Тоба Юй неохотно выпустил девушку из объятий, позволяя обнять стражницу. — Вы живы! Слава небесам. Сегодня останемся здесь, дождёмся отряда, — сказала она громче, обращаясь к принцу. — А завтра двинемся в путь. Он ответил ей едва заметным поклоном. Адреналин, вспыхнувший в крови перед лицом опасности, проходил, и раны снова начали ныть, отдаваясь теменью в глазах. Принц спрыгнул с лошади и, убедившись, что Вэйян цела и невредима, прошёл к концу лагеря, где находился шатёр вождя. Гунны на его пути расступались, но вряд ли имели для него какое-то значение. Судьба Великого Вэй висела на волоске, который истончался ежеминутно. Принц чувствовал это так, будто это государство существовало внутри него.

***

Вэйян протянула ладони к костру, купая их в тепле. Ночь разливалась нежным светом звёзд, и она едва могла поверить, что война действительно началась. Девушка чувствовала его взгляд. Эта густая, наполненная радостью тишина не позволяла говорить, потому что слов было слишком много и одновременно не находилось ни одного. Лагерь готовился ко сну, под скалой негромко журчала река, и ей изредка отвечали ночные птицы. — Ваши раны… Спохватившись, Вэйян потянулась к рукаву мужчины, где под разорванной тканью отчётливо виднелись обильные подтёки. — Не стоит, я не в первый раз попадаю в плен, — Тоба Юй мягко отвёл её ладонь, переплетая их пальцы. — Я скучал по тебе. Я хотел увидеть тебя хотя бы ещё раз и больше всего боялся, что увижу. Всё это действительно до сих пор казалось ему чудом, подарком небес перед очередным испытанием. Вот она рядом с ним, в глухом лесу у костра. Протяни руку и почувствуешь дыхание. — Мой долг был помочь Вам. — И только? Он склонил голову набок, и её сердце снова пропустило удар при виде знакомых ироничных искр в чёрных глазах. — Вы смеётесь над такими вещами? — Ну а ты — надо мной. Вэйян улыбнулась, опуская взгляд. — Ты хорошо себя чувствуешь? Наш сын… — Я оставила его с вашей матерью. Роды прошли легко, не беспокойтесь. Он ничего не ответил, и Вэйян молилась, чтобы глаза её не выдали. — Что вы намерены делать? — Перед смертью отец сказал мне, что та печать, которая хранится во дворце — подделка. И где-то находится осколок настоящего нефрита, спрятанный императрицей Ми. Без него…будет сложнее. Принц провёл большим пальцем по её запястью, очерчивая круг. Вэйян наблюдала, как тень от пламени танцует на его скулах. Нань-Ань выглядел абсолютно хладнокровным, и от того ей было тяжелее при мысли о том, сколько боли он прячет, даже не отдавая себе в этом отчёта. — Тогда… — она грустно улыбнулась. — …у меня есть ещё одна причина остаться сейчас рядом с вами. Вэйян оттянула ворот платья и вытащила наружу молочно-белый диск, по которому тёмно-рыжими прожилками разбегалась сетка узора, прерывающаяся у треугольного скола с одной стороны. — Это… — Подарок императрицы Ми. Он принадлежал моей бабушке. Принц осторожно взял амулет, ощущая, как камень теряет тепло под холодным ночным ветром. — Ты сберегла его. — Я не знала его историю. Но эта вещь была моим единственным воспоминанием о семье и потерянном народе. Я верила, что пророчество правдиво, и, если он попал ко мне в руки, я стану императрицей. Теперь она могла это признать. Возможно, амулет обладал какой-то магией, заставляя её стремиться к своему предназначению, но Седьмой принц снова оказался прав. Она хотела стать императрицей. — Теперь это наше главное доказательство. Тоба Юй вернул ей амулет, с нежностью касаясь шеи. Никто из них не мог позволить себе забыться сейчас, и потому так хотелось уберечь этот хрупкий, безмолвный диалог между ними, каждую его минуту. Небо начинало светлеть, и Вэйян пришлось последовать настойчивым просьбам Цзюн Тао отдохнуть хотя бы пару часов. Её душа разрывалась желания скорее вернуться в Пин и увидеть сына, и в то же время отчаянно стремилась остаться здесь, рядом с ним, чтобы украсть у судьбы хотя бы несколько драгоценных мгновений вне всего этого кошмара, потому что… Возможно, это всё, что у них осталось. Вэйян отогнала эти мысли и снова утонула в серебряно-чёрном омуте его глаз. У неё получилось. Небеса, у неё действительно получилось. Это осознание только сейчас в полной мере отпечаталось в сознании и затопило его до краёв. Девушка подняла голову вверх, туда, где звёзды чертили зашифрованные знаки созвездий. «Благословите меня снова. Прошу вас». В эту ночь она впервые за последнее время спала без кошмаров.

***

Когда впереди широкой дороги показались городские ворота, это заставило насторожиться. Принц впервые видел их такими пустыми, замершими в напряжённом ожидании. В городе что-то было не так. — Ченань, — вполголоса позвал он. — Господин? — Ты получал какие-то новости из столицы? — Мы уехали тайно, а ваш отряд был истреблён, поэтому у меня не было возможности найти доверенных лиц. — Они готовятся к осаде, — ответил Тоба Юй, продолжая изучать городские стены. — Что ж…отправь вперёд слугу. Принц поднял руку, и кортеж остановился. — Как прикажите. Ченань жестом подозвал вождя гуннов и объяснил ему приказ Седьмого принца. В свою очередь воин приказал что-то одному из своих подчинённых, и от отряда отделился всадник. Когда он приблизился к воротам, то едва не попал под обстрел. Но его появление привлекло внимание глашатаев: вскоре ворота открылись, выпуская конницу из шести вооружённых солдат во главе с генералом Чиюнь Нань. — Ваше Высочество, какой приятный сюрприз. Генерал церемонно поклонился, умудряясь держать тон на грани с насмешкой. — Вы осчастливили нас своим возвращением. — Где сейчас император? — Его Величество в Зале Поклонения, готовит, — Чиюнь Нань приподнял брови. — …нашу страну к войне. — Тебе ли не знать, как плох генерал, пренебрегающий волей богов, — холодно парировал Тоба Юй. — Собери министров через два часа. И доложи об этом императору. — Да, Ваше Высочество. Вы решили начать с переговоров? — Чиюнь Нань недвусмысленно кивнул в сторону принца Юань Лэ. — Не стоит подвергать сомнению плоды собственных трудов последних лет, особенно, сейчас, когда в твоей армии столько обслуги. Тонкие губы генерала стали ещё тоньше, как и каждый раз, когда Седьмой принц напоминал ему о сотнях нелегальных рабов, присвоенных им за счёт не самых справедливых сделок. — А теперь проводи меня и госпожу в мой дворец. Тоба Юй знаком приказал воинам расступиться, и путники въехали в город. Столица за высокими крепостными воротами всегда поражала оживлением и роскошью по сравнению с другими городами, но сейчас время здесь будто остановилось. На улицах, отравленным слухами из дворца, замерла жизнь, повсюду гремели замки и скрипели ворота, и только бурые плащи ростовщиков появлялись то тут, то там, пока хозяева плащей искали отчаявшиеся души. Дворец встретил появление Седьмого принца лихорадочным шёпотом в рядах склонивших головы слуг, но он сам оставался абсолютно невозмутимым, пока из Главного зала ему навстречу ни вышел его дядя, Лю Чжиангуо. — Рад, что Чжаои как и всегда не ошиблась в тебе, и ты благополучно вернулся, — произнёс он после того, как Нань-Ань поприветствовал его. — Но, к сожалению, посол из каганата прибыл раньше и сообщил, что Вэй нарушил священные правила договора. Полагаю, твоя мать каким-то лишь женщинам известным образом смогла это предвидеть. — Так Вы привезли Вашу армию? — Какую-то её часть, — осторожно ответил губернатор. — А где сейчас сама наложница Лю? Тоба Юй чувствовал, как это вопрос почти сорвался с губ Вэйян рядом с ним. — Она уехала в родовое поместье нашей семьи, вместе с твоим сыном, как только я прибыл сюда. Учитывая все обстоятельства, это было не самым плохим решением. — Вы правы. В таком случае… увидимся на собрании. — Хорошо. Береги себя, Юй. Губернатор задержал внимательный взгляд на Вэйян и прошёл мимо по направлению к саду. Гунны направились в казармы регулярной армии — принц распорядился, чтобы им предоставили всё необходимое и увеличили обещанную плату вдвое. — Ты должна отдохнуть, и вечером мы вместе навестим мою мать, — Тоба Юй ласково прижал девушку к себе, ощущая, как дрожат её плечи. — Нет, Ваше Высочество. Ваш долг остаться здесь, — прошелестела Вэйян, наслаждаясь успокаивающим теплом, несколькими минутами, когда душевные раны затихали. — Никто не знает, как скоро они придут. — И как скоро начнётся гражданская война тоже никто не знает. Отправляйся спать. Мы решим это потом. Принц коснулся её губ невесомым поцелуем прежде чем отстраниться. — У меня остались ещё несколько незаконченных дел. Эта усталость настолько приросла к Вэйян, что она практически перестала её замечать, пока чёрные пятна перед глазами ни становились слишком сильными. Она выдавила из себя слабую улыбку и кивнула, прислоняясь к стене. Через несколько минут он скроется за дверью, её найдут какие-нибудь служанки. И наконец-то можно проваливаться в пустоту, в тьму, которая стала практически приютом для её сердца и разума.

***

Нань-Ань размял плечи, стараясь игнорировать непривычные вспышки страха от того, что пальцы, по привычке тянущиеся к амулету, встречают только пустоту. Его дорожная одежда, как и амулет, всего лишь была были отправлены в прачечную, вот уже второй час он ощущал странное беспокойство. — Ваше Высочество, я прошу прощения, — в дверях появился Ченань. — Насколько я помню, времени у нас достаточно. — Дело в том, что с Вами хочет встретиться госпожа Чанлэ по неотложному делу. — Её Величество, матерь народа? — Тоба Юй остановился напротив слуги. — Её дело действительно не может подождать? — Боюсь, что нет, господин. — Ну хорошо. Тоба Юй на секунду закрыл глаза, проклиная женский эгоизм. — Передай, что я скоро нанесу ей визит. После ухода слуги Седьмой принц оставил себе несколько минут поразмыслить. Не то, чтобы он сомневался в искренней любви Чанлэ к своему мужу — он не верил в неё изначально. Скорее, какое-то мутное воспоминание из прошлого отряхнулось от пыли и стремилось напомнить о себе с настойчивостью бродячего торговца. — Ваше Величество, — его отточенный аристократический поклон почти не резонировал с лёгкой насмешкой в голосе. — Могу я спросить, чем обусловлена подобная срочность? — Простите меня за то, что отвлекла, — голос Чанлэ звучал куда увереннее привычного принцу лицемерно-почтительного тона. Она величественно склонила голову, сверкая небесно-синими топазами на гребне Шу. — Я не стала бы беспокоить Вас, будь это пустяком, но Вы должны меня выслушать. До того, как начнётся собрание. — Не томите же, — Тоба Юй устало вздохнул. — Вам известно, что Вэйян собирается предать Вас? — Собирается сделать что? Принц усмехнулся уголком губ. Он уже успел забыть, какими весёлыми могут быть придворные интриги. — Мои слуги нашли в её покоях это. С этими словами Чанлэ протянула принцу желтоватую и местами наспех переплетённую книгу. — Это записи, сделанные когда-то её отцом. Её настоящим отцом.