The Art of Love / Искусство любить

Том выглядел очень усталым, когда снова сел за стол. Билл ощутил укол вины за то, что сразу не спросил, что случилось, поскольку старший мужчина явно был чем-то опечален. — Можешь сказать мне, что произошло, если хочешь… Ты выглядишь очень грустным. Прости меня за то, что я сказал твоему другу… — Ты был прав, по крайней мере в той части, что я услышал. У меня был довольно тяжёлый день. Никто не хочет давать мне подработку. Ну, я их не виню за это… Во всяком случае, Георг постарается мне что-нибудь найти. — Почему ты не рисуешь? Она всегда говорила, как ты хорош… — Ничто не вдохновляет меня после её смерти, и я не хочу рисовать против своей воли, так нельзя с искусством. — Не надо, Том, пожалуйста, — сказал молодой человек, видя, что бывший художник вот-вот расплачется. — Я в порядке, не волнуйся… — Он вздохнул, и выражение лица Билла мгновенно сменилось с довольного на печальное. Художник видел, что его приятель сочувствует ему. Как прекрасно выглядел Билл, даже когда был так подавлен. Как печальный ангел, у которого сломаны крылья и которому нужны новые, чтобы взлететь. И в этот момент Том понял, что хочет снова помочь этому невинному, хрупкому существу научиться летать. Он пристально посмотрел Биллу в глаза, и тот вздрогнул. Взгляд Тома уже не был таким отстранённым. Впервые Том почувствовал себя покровителем за долгое время. Когда он жил с Ариадной, ему было о ком заботиться, но она и без того всегда была уверенной и независимой женщиной, она защищала Тома от его неуверенности и всего, что могло причинить ему боль. Она была не только его любовью, но и музой его искусства, его щитом от мира, который не понимал их. Он все ещё помнил, как сильно она пыталась ему помочь. «- Том, я должна работать, многие женщины работают, почему тебе так трудно это понять? — Сказала Ариадна, одетая в длинное синее платье и чёрное пальто, стоя в дверях, и готовая отправиться на улицу, в то время как он держал её за руку, отказываясь отпускать. — Я не хочу, чтобы моя жена работала горничной или швеёй, — Том знал, что именно из-за него Ариадна не могла найти лучшей работы, несмотря на то, что у неё была большая квалификация, и этого он не мог выносить. — Никакой работы не стоит гнушаться. — Мне стыдно. Ты оставила своих родителей, чтобы быть со мной, я стараюсь сделать тебя счастливой и дать тебе хорошую жизнь, я не хочу, чтобы люди думали, что я заставляю свою женщину работать и живу за её счёт. — Мы оба знаем, что это неправда, ты работаешь так же усердно, как и все остальные. Однажды ты станешь знаменитым. — Я не хочу, чтобы ты работала, моя прекрасная лилия. Я беспокоюсь. — По поводу чего? — Тебя… Ты молода и красива, и люди знают, что ты оставила свою семью. А что, если кто-то попытается этим воспользоваться? — Том… — Сердитое выражение её лица смягчилось. Он всегда отказывался разрешать ей работать, но она думала, что это только потому, что он хотел избежать ущерба своей репутации. Тогда впервые он признался, что беспокоится о ней. Ариадна знала, что это не ревность, поскольку ревнивой в их отношениях была именно она. Она поцеловала его в губы и сняла пальто. Том распустил её волосы и снова поцеловал, держа несколько прядей русого шелка в своих пальцах. Она положила голову ему на грудь, слушая биение его сердца. — Я люблю тебя, Том… Художник взглянул на неё с пламенем в глазах. — Подойди сюда, — сказал Том и пододвинул ей стул к окну, чтобы она села, и она нерешительно опустилась. — А теперь, пожалуйста, не двигайся, любовь моя. Он поставил на мольберт новый холст и взял карандаш в руку. — Скажи, что любишь меня, Ариадна… — Я люблю тебя. Он начал делать наброски. Это будет работа всей его жизни, портрет женщины, которую он любил и которая разделяла его чувства. — Не теряй этого выражения, моя прекрасная лилия. Скажи это ещё раз, хорошо? — Я люблю тебя, — сказала Ариадна, и Том, бросив материалы для рисования, поднял её в воздух и опустил на постель. Она с приглашающим видом расстегнула первую пуговицу на платье, и он нырнул к ней, целуя и покусывая её ключицу. — Я тоже тебя люблю.» Том чуть было не заплакал, но его воспоминания прервала красная виноградина, которую Билл бросил ему в лицо. Старший мужчина посмотрел на своего приятеля, приподняв бровь. — Очень впечатляет, Билл, — произнёс он, стараясь сохранить серьёзный вид. Билл опустил голову и покраснел. Возможно, Тому это не показалось весёлым. Однако, когда в этот раз виноградина застряла в его волосах, они оба расхохотались. — Боюсь, виноградная война нам не на руку, потому что на завтра винограда не останется, — сказал Том. — Ну, мы можем договориться о мире, если у тебя есть интересные предложения. — Боюсь, такие чудовища, как я, не делают хороших предложений. Я съем тебя последним, как тебе такое? — Звучит заманчиво, но я надеялся, что ты поможешь мне приготовить ванну, дорогое чудовище! — Милый, застенчивый взгляд Билла снова вернулся, и устоять было невозможно. — Конечно, Ваше Высочество, принц моих покоев и владыка моей ванны, ваша купальня скоро будет готова. Не возражаешь, если я сначала схожу? Билл покачал головой и посмотрел на своего соседа с широкой улыбкой на лице, опершись локтями на стол и подперев кулаками голову. Как мило, подумал Том. Ему нравилось, как молодой человек был так благодарен за простую ванну или фрукты. Было так трогательно иметь кого-то вроде него рядом с собой. Это побуждало Тома снова жить, работать, быть уверенным, что этот прекрасный ангел никогда не потеряет своей улыбки. Он тоже улыбнулся Биллу и схватил большой котелок, чтобы подогреть воду. — Тебе надо побриться, Том. Эта борода делает тебя старше. А я расчешу твои волосы! — Спасибо, кроха, — художник старался скрыть свои чувства, но было очевидно, что он тронут. Прошло много времени с тех пор, как кто-то так ухаживал за ним. Он погладил Билла по волосам и нежно поцеловал в лоб, но когда отодвинулся, то увидел слёзы в прекрасных карих глазах. — Что случилось, Билл? — Н-ничего. Мне просто понравилось, как ты меня назвал… С тех пор как я потерял её, никто не был так добр ко мне. — Тогда это не последний раз, когда я тебя так назвал. Теперь доволен, кроха? — М-м-м… Думаю, я немного приберусь, пока вода греется. — Тебе не обязательно это делать, Билл. — У тебя тут полный бардак. Неудивительно, что ты не можешь найти вдохновения, живя здесь. — Я всегда очень расстраивался, когда она куда-то переставляла мои вещи… — Можно подумать, здесь вообще можно найти твои вещи… Том усмехнулся и пронаблюдал за тем, как молодой человек бодро снимает рубашку и надевает старую, чтобы заняться делами по дому. Его бледная кожа открылась ему всего на несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы Том мельком увидел красивое, стройное тело. Билл был похож на тёмного принца со своими странными татуировками, контрастирующими с кожей цвета слоновой кости, но когда он почувствовал взгляд Тома на себе, он ощутил себя уродом и решил избавиться от смущения, выйдя из кухни. Комната выглядела так, словно её не убирали сто лет. Билл застелил постель и постарался привести в порядок рабочее место Тома. Он старался оставить мелкие вещи на своих местах, чтобы художник не рассердился на него. Том появился в дверях, неся котёл с горячей водой в ванную. Он взглянул на комнату и едва узнал её. Здесь не было так чисто с тех пор, как она скончалась, и присутствие Билла с довольной улыбкой на лице и изящностью в движениях украшало всё вокруг. Бывший художник улыбнулся и решил сбрить волосы на лице, как предложил его новый сосед. Это заняло некоторое время, но когда он посмотрел на себя в зеркало, ему понравилось собственное отражение. Он хотел поскорее показать это Биллу и вышел из ванной. — Как я выгляжу? Молодой человек не слышал, как вошёл Том. Он обернулся и посмотрел на него, любуясь его более выразительными теперь чертами лица. — Гораздо лучше! Том улыбнулся. Уже не вспомнить, как приятно было быть довольным своей внешностью. Он снял рубашку и снова скрылся в ванной, чтобы помыться, пока вода не остыла. Он был достаточно привлекательным мужчиной, его тело было довольно мускулистым, и Билл поймал себя на том, что заглядывается на своего приятеля. Природа была щедра к Тому, подумал он. Как древнегреческий бог, он совершенный во всей своей простоте. Билл мысленно дал себе пощёчину, когда понял, что на самом деле смотрел на человека, которого Ариадна так сильно любила. Нет, он не должен был позволять себе эти чувства. Он попытался вспомнить всё плохое, что видел в Томе, но ничего плохого не шло в голову. Даже то, как он ревновал, когда ещё не знал о Билле и Ариадне совсем недавно. Молодой человек мог только думать, каким умным и добрым был Том, но всё же он не мог позволить себе увлечься им. Что бы он почувствовал, если бы узнал? Возможно, он не проявил бы такого понимания к натуре Билла, если бы она была направлена на него. А как насчёт Ариадны? О, как она его возненавидела бы! Билл подошёл к портрету, ища на её лице знак прощения. Он упал на колени, и слёзы покатились по его хорошенькому лицу. — Прости меня, пожалуйста… — Прошептал он. — Я не нарочно… Я знаю, что не должен этого чувствовать. Я уйду и больше никогда его не увижу… Билл увидел, как капля воды упала на пол перед ним, и удивлённо поднял глаза, чтобы увидеть, что у женщины на стене были слёзы на лице. Он подумал, что сходит с ума, моргнул и посмотрел снова, но слёзы всё ещё никуда не исчезли. Голубая бабочка влетела в открытое окно и села ему на руку, а затем полетела к ней, и слёзы пропали. «- У тебя вырастут крылья, как у этой маленькой бабочки… — Сказала она ему, сидя на подоконнике с кобальтово-голубой бабочкой на пальцах. — Она хрупкая, но для того, чтобы стать такой, потребовалось много сил. Нужно больше усилий, чтобы быть самим собой, Билли. Тогда он впервые рассказал ей всё о своей жизни, и она держала его в объятиях, вытирая слёзы и зная, как он хотел, чтобы это же сделала его семья.» Только тогда до него дошло, что бабочка означает не что иное, как его самого, и прекрасная женщина не сердится на него, а скорее была довольна им. Он поцеловал её в лоб, как она сама целовала его. — Я никогда не подведу тебя… Обещаю, — прошептал он, плача от радости. — Билл? — Молодой человек обернулся и увидел, что Том снова одет только в штаны и расчёсывает свои длинные чёрные волосы. — Ты опять с ней разговариваешь? — Да… — Тогда не плачь, она не хотела бы видеть тебя в таком состоянии. Билл кивнул. Он не хотел говорить Тому, что ему совсем не грустно и у него на уме совсем другие мысли. Ариадна простила бы его, но всё же было бы лучше попытаться пересилить свои чувства к новому соседу, прежде чем они выйдут из-под контроля. Бывший художник воспрял духом. Опрятная комната и новая внешность значительно улучшили его настроение. — Теперь это место выглядит как другая квартира, да и я выгляжу как другой человек. Спасибо. Тёплый взгляд Тома ласкал молодого юношу, и затем его сосед забрал расчёску из его рук и начал причёсывать ему волосы, как и обещал. Билл был так красив, даже в своей старой рваной рубашке, что Том перестал сопротивляться и просто смотрел на него. Под их спокойными движениями и понимающими взглядами пламя начинало сжигать их изнутри. Всё, что нужно, чтобы разжечь огонь, это маленькая искра.