Поцелуй
14 сентября 2020 г. в 12:14
Примечания:
Простите, что так мало.
— Мы приехали, — чёрная машина киллера остановилась около здания. Оно не выделялось на общем фоне, не имело никаких необычных особенностей, которые, по мнению Вани, имели место. Нет, это строение было самым обычным, можно даже сказать заурядным. Серое унылое здание, на улице, такой же непримечательной, как и сама постройка. Машина никак не вписывалась в данную обстановку, прям совсем. Дождь ещё не прекратился, но капли стали уже чуть меньше, чем когда они только отъезжали с парковки больницы.
— Тебе придётся пойти со мной, они могут напасть на тебя и на Долорес, в том числе. Но похоже, мою девочку они всё равно покалечат, независимо от того, будешь ли ты в ней сидеть или нет. — Пятый погладил Долорес по панели, на лице не было видно эмоций, но и без слов было все понятно — ему чертовски больно признавать, что ему нужно расстаться со своей машиной.
— Прости, — Ваня опустила глаза и сжала губы в тонкую полоску, — это всё из-за меня, если бы не я, ты б…
— Нет. Это не ты виновата, а я. Я не помогаю просто так, а сам решаю оставить Долорес, — Пятый не смотрел на Ваню, он смотрел на корпус машины, на боковые стёкла, осматривал сиденье, незаметно оглаживал ручку тормоза, он прощался с ней. Он помнит, как она приглянулась ему. Как она послушно служила ему всё то время, что он её водил. Разговаривал с ней, помнит, и никогда не забудет.
— Прощай Долорес, я буду скучать, может, когда-нибудь, мы ещё с тобой свидимся. — губы сжаты, руки на руле, глаза опущены, он хочет как можно дольше остаться с ней, ещё несколько минут, совсем чуть-чуть, чтобы попрощаться.
— Почему именно «Долорес»? — они встречаются взглядами. Лишь на секунду, но этого уже достаточно. Пятый улыбается и снова смотрит на панель.
— Ты, наверное, не знаешь, но имя Долорес, означает «боль» и «страдания». Сама она не заслужила такого имени, но, скорее, я дал ей это имя по глупости, по собственной эгоистичности. Наверное, мне хотелось думать тогда, что не только я чувствую боль, слишком эгоистично всё же. — Пятый ухмыляется, погружаясь в воспоминания и незаметно для себя поглаживая ручку тормоза. Он и правда был эгоистом тогда. До недавнего времени он думал, что не изменился, но сидящая рядом девушка говорила об обратном. Он украдкой смотрит на её аккуратно очерченный силуэт. И думает, что всё же сделал правильный выбор.
— Она была моим другом, соратником и лучшим собеседником, даже Бену я так много не рассказывал, как ей. Помню, тот мгновение, когда увидел её, новенькую, на витрине дорогого магазина. Тогда мне сказали купить машину для заказов, даже деньги перевели. В тот момент я думал, что машина не стоит того, чтобы тратить на неё деньги, но эта крошка перевернула все мои убеждения тогда. — Пятый смотрит в лобовое стекло и улыбается. — Глупо так говорить о машине, но всё же, знаешь, иногда мне даже стыдно перед ней, что я назвал ее «Долорес». Думаю, никто не достоит зваться «болью».
Пятый отводит взгляд от стекла, в котором не видно почти ничего из-за капель. Они аккуратно застилают все видимое пространство. Опускает глаза на дно машины, вспоминает, думает, мечтает о временах, когда он впервые увидел эту малышку на витрине магазина и беспросветно влюбился.
Ваня понимает, и тоже опускает глаза, стараясь казаться невидимой, всего лишь призраком, которого Пятый не сможет ни увидеть, ни почувствовать. Пятый выдыхает, громко протяжно, будто бы пытаясь выдавить из себя весь накопившийся воздух. За окном моросит дождь, аккуратно скатываясь по стеклу машины, мелкими каплями.
— Нам нужно забрать твои вещи. — Он открывает дверь, стараясь коснуться всех деталей, так что бы Ваня не заметила. Аккуратно касается, как всегда, идеально вымытых стёкол, трогает панель управления, смотрит в стекло над бардачком и в последний раз приглаживает волосы перед зеркалом заднего вида. Старается делать всё это как можно естественнее, чтобы девушка, сидящая рядом, не заметила этого, чтобы не видела боли в его глазах, но она видит, видит и не смеет поднять взгляд.
Они выходят из машины, и холодные капли катятся по их щекам, будто крохотные слезинки. Но они не торопятся. Тихо подходят к багажнику, Пятый приоткрывает дверцу и аккуратно достаёт вещи девушки стараясь не помять их. А Ване в этот момент больно и чертовски неловко. Сейчас, она стыдится саму себя, всего своего существования и действий, неаккуратных, причиняющих неудобства другим. Ей дичайше стыдно, что она есть, а также потому что Пятому из-за неё приходится прощаться с единственными друзьями, возможно даже навсегда. От осознания этого, ей становится ещё хуже, она чуть ли не плачет, когда Пятый аккуратно передал ей весь её скромный багаж и аккуратно погладил машину по крышке багажника. Он в последний раз протёр номер машины, который должен был поменять на следующей неделе (в работе киллера не должно быть промашек, один и тот же номер машины на местах преступлений мог вызвать подозрения)
— Прости, что я доставляю проблемы. Пожалуйста, оставь меня. Я для тебя никто, — слёзы скопились в уголках её глаз. Но она проложила говорить своим срывающимся голосом, — я…я хочу чтобы ты был счастлив и не хочу чтобы тебе пришлось жертвовать чем-то ради такой, как… я. — Пятый не поднимает глаз от машины, но и не смотрит на идеально чистое покрытие, нет, он думает, о чём девушка не может понять. Вдруг. Он поднимает глаза, он будто готов заплакать, но нет, он медленно подходит к девушке, капли стекают по его волосам, они оседают к голове и формируются в отдельные прядки прямо на глазах у девушки. Он выше её, смотрит сверху вниз и после аккуратно приобнимает Ваню.
Руки на талии аккуратно сжимают девушку, она чувствует его дыхание у себя в волосах, чувствует, как он вдыхает её запах, чувствует, будто бы сейчас он пытается заплакать. Но не может, ему нельзя плакать, он слишком зациклен на картинке, которую придумал себе чертовски давно. Он сжимает её крепко-накрепко, боясь отпустить. Забывая про багаж, Ваня обнимает его. Немного неудобно, но всё же, ей удаётся аккуратно поставить вещи на машину, при этом не переставая обнимать Пятого.
Она прижимается к нему, нежно, будто бы боясь сломать. Капли огибают их сцепленные вместе тела, так правильно и чётко, но они не чувствуют ничего, кроме друг друга.
Пятый крепче обнимает девушку, и ещё больше зарывается в её волосы. Запоминает. Чувствует этот запах только сейчас. Ему нужно больше, ему хочется…
— Можно я поцелую тебя? — тихо спросил Пятый, уткнувшись носом в её волосы, глубоко вдыхая и выдыхая. Он боится, что она отстранится от него и он её потеряет навсегда. Но нет. Она лишь сильнее прижимается к нему, утыкаясь носом ему в ключицу и согревает его своим горячим дыханием.
Мир застыл на мгновенье, дождь, кажется, прекратился на секунду и всё в мире больше не кажется важнее этого момента. Эта старая улица, Долорес и редкие прохожие, больше ничего не имеет значения.
— Да, — она говорит это как можно тише, будто бы боится, что всё это сон или иллюзия, которая при лучшем рассмотрении исчезает. Поднимет глаза и видит изумрудные глаза перед собой. Счастье. Именно это она видит, хочет видеть и получает.
Пятый аккуратно дотронулся большим пальцем до её губ, сердце пропустило удар, он смотрит, пытаясь угадать, что же сейчас чувствует эта девушка. Ваня чуть приоткрыла губы, становясь на цыпочки, она трепетно касается губ парня. Мимолётно, тихо, нежно. Он отвечает ей тем же, аккуратно касаясь рукой её волос, другой он прижимает её к себе всё ближе. Закрывает глаза и видит перед собой лишь белый свет, больше нет крови на кончиках пальцев. Он прощён, слёзы катятся у него по щекам, он слишком счастлив, слишком полон сейчас.
У Вани в мыслях стоит музыка, самая лучшая симфония из всех, что ей когда-либо приходилось играть.
Пятый аккуратно отстраняется от девушки и смотрит ей в глаза, не сдерживая слёз, он может поплакать, хотя бы немного, никто не увидит, ведь идёт дождь. Большие капли огибают их тела, Ваня вновь касается его губ.