Всё будет по-старому
25 октября 2020 г. в 09:07
— Бен, ты же знаешь, что стоишь наравне с Богом? — Пятый поднимает указательный палец и тычет им в потолок. Его друг непринуждённо хмыкает и подносит бокал с виски ко лбу. Щурится, это выглядит достаточно забавно, но так скорее думает только сам Пятый.
— Пятый, надеюсь, когда-нибудь мы будем сидеть за бокалами вина и говорить о чём-то кроме смертей и ранений. — У Бена был уставший вид, он вымотан, истощён. Он всегда волнуется за Пятого, всегда рядом и готов поддержать. У Пятого кружится голова, он не может ответить ничего толкового на слова друга, лишь молча смотреть на то, как Бен отпивает из бокала и смотрит куда-то в пол. О чём он думает? Наверное о том, что Пятый просто сумасшедший кретин, а он просто хотел работать доктором в одной из центральных больниц. Но не сложилось. Пятый испортил все его планы, замазал их вязкой кровью от убийств и бесчисленными ранами на теле. Пятый хочет извиниться, он и правда виноват в том, что его лучший и единственный друг сейчас сидит перед ним, а вид у него, будто бы он не спал около года. Пятый — это имя можно ассоциировать с болью, со смертью и с тем, что оно приносит несчастья. Их много, но он приносит их осколками, но если все их сложить, то получится пазл — красивый, но причинивший уж слишком много боли.
Пятый подпирает рукой подбородок и всматривается в Бена. Он делал это так часто, что друг совсем перестал обращать на это внимание. Почти. Сейчас они смотрят друг другу в глаза и все понимают. Они знают, о чем думает каждый из них. Бен уверен, что Пятый не бесчувственный подонок, получающий кайф от убийств, знает, но продолжает попрекать его за то, что он делает.
Изредка, но всё же. А Пятый знает, что Бену тоже нужен человек, который искренне его полюбит, тот кто всегда будет рядом, когда он потеряет пациента или просто проведёт с ним вечер.
Таким человеком он был для Бена, таким и останется. Навсегда.
— Бен, я тебя не оставлю одного, чёрт тебя дери, — Пятый немного пьян, да и Бен не совсем в кондиции, даже наоборот. Сейчас можно побыть эмоциональным. Нужно. Бену всегда хотелось чтобы Пятый проявлял больше эмоций и Пятый старался выполнять его просьбу.
— Не надо жалеть меня, у тебя и так много проблем и без меня. — Бен не смотрит на него, а смотрит на свои руки, на бокал с янтарной жидкостью, теребит кончики халата, смотрит куда угодно, но только не на Пятого.
— Ты спас Ваню, я обязан тебе за это жизнью и если уж на то пошло, проблем у нас с тобой, почти одинаково. — Пятый кривится и отпивает из своего бокала, чувствуя, как горячая жидкость обжигает горло.
— Ты ведь знаешь, про что я говорю, — сейчас Бен не отводит глаза, он смотрит в упор и Пятому кажется, что тот готов заплакать. Бен становился таким эмоциональным, когда напивался, это тоже была его особенность, которую Пятый подметил, когда они впервые пошли в бар, чтобы отметить Рождество. Бен тогда его заставил и именно Бена ему пришлось вытаскивать оттуда чуть ли не на руках.
— Знаешь, между нами, обычно это я реалист, тебе же больше идёт быть оптимистом. — А может Пятому померещилось, что друг собрался плакать. Может быть, он вряд ли когда-нибудь узнает точный ответ. Бен на его слова лишь хмыкнул и снова отпил из своего бокала. Совсем чуть-чуть, но было видно, что янтарная жидкость заканчивается. Пятый наклоняется и наливает другу бокал до краёв, тот благодарит, лишь слегка кивнув головой и снова откидывается на спинку за протертого диванчика.
— Времена меняются, а люди остаются, — мямлит доктор, смотря на свои ботинки. Он не обращается лично к Пятому, нет, он скорее просто размышляет, думает, погружается в воспоминания. Их так много, что он, кажется, готов утонуть в них. Пятый не препятствует, а лишь думает над словами доктора. Что он имел в виду? Наверняка, он просто слишком много выпил и не может конструировать свои мысли в связную речь, но наверняка, он имел под этими нечто большее. Но что?
Пятый снова смотрит на друга, на его покрытый морщинками лоб, на уставшие глаза, вечно приглаженные волосы и понимает — Бен, и правду не изменился. Столько времени прошло с их первой встречи, они столько пережили вместе и он всё также волнуется за Пятого. Он также как и в начале их дружбы нервно поправляет причёску и щурит глаза, когда выпьет. Всё по-старому. Он не меняется и это так успокаивает. Пятому почему-то сейчас стало очень спокойно на душе. Вот оно. Он знает, что эти моменты останутся и что Бен все также будет упрекать за его неосторожность и будет излишне эмоционален, когда выпьет. Знает и от этого тепло разливается по всему телу.
В этой обыденности есть своя немая красота, она пропитана кровью, пулевыми ранениями и красным вином. Это их жизнь. Их обыденность, к которой они приспособились, без которой, они просто перестанут существовать. Так странно, ведь Пятый чувствует, что Бен думает точно о том же, с ним всегда легко, никогда не надо врать, ведь он знает тебя вдоль и поперёк. Изучил тебя, а ты даже не заметил этого.
— Ты чертовски прав, Бен. — Пятый поднимает бокал и махает им усторожу друга и выпивает оставшиеся в бокале капли янтарной жидкости.
— Знаю, — хмыкает Бен и тоже, чуть приподнимает бокал, Пятый видит на его лице искреннюю, живую улыбку. Она значит, что он поддерживает убеждения Пятого, которые он даже ещё не успел озвучить. «Да, Пятый, всё будет, как по-старому, ничего не изменится, поверь», — вот что значит эта улыбка и они оба это знают.
Спустя несколько часов, Бен поднимается с диванчика, чтобы проверить Ваню. Пятый провожает его взглядом, полным доверия и откидывается на спинку стула. Алкоголь смешал все краски, замазал волнение и заменил его тягучим ожиданием, но страха не было. Пятый был уверен — она жива, Бен не позволил бы ей умереть. Никогда.
Закрывает глаза, но сон никак не идёт, он не сможет заснуть, особенно после того, как выпил. Бен, кстати, с алкоголем был на «ты», даже не смотря на то, что действовал он на него сильнее, чем на Пятого, отпускало его тоже быстро. Вот такая у него «особенность».
Бен идёт по безжизненному коридору больницы и дышит. Дышит спёртым воздухом, запахом лечебного спирта и пыльных люминесцентных ламп. Всё это место было его воспоминанием. Стены, кабинеты, хирургические палаты, они навивали воспоминания. Иногда было так больно проходить перед некоторыми палатами, что он заведомо прокладывал маршрут подальше от них, даже если так приходилось идти в два, а то и в три раза дольше. Некоторые кабинеты и палаты он любил, но их было слишком мало. До боли мало. Он проходит рядом с одной из палат и перед его глазами появляется образ маленькой девочки, он тогда пообещал ей, что она выживет. Она скончалась у него на хирургическом столе — не выдержало сердце. У неё был неоперабельный рак последней стадии. Бен помнит, как бился в истерике тогда и помнит, как Пятый стоял рядом и молча смотрел в пол. А что он мог сказать? Что ему жаль? Что всё будет хорошо? Нет, он ничего не мог сделать, поэтому молчал и это было его лучшим решением, ведь тут можно было только промолчать. Помнится, он тогда повёл Бена в бар и они молча сидели за стойкой, а у Бена из глаз текли жгучие слёзы.
Но сейчас у него другая пациентка. Эта девушка, самое важно для Пятого, и он не подведёт его.
Он тихо открывает двери палаты и видит её. Девушка сидит на холодной койке и осматривается по сторонам. Но в глазах нет страха, лишь недоумение. Она поднимает глаза на Бена и они смотрят друг на друга с минуту, не зная как начать разговор. Бен начал:
— Ты, наверное, меня не помнишь я…
— Ты Бен, лучший друг Пятого, — девушка улыбнулась и смотрит на него своими доверчивыми глазами. В них приятно смотреть. Бен кивает и удивляется, как у этой девушки, получается говорить и при этом не показывать, какую боль она чувствует от огнестрельного.
— Мне нужно осмотреть тебя и перевязать бинты, тебе лучше в ближайшее время не двигаться. — Он подходит к шкафчику с перекисями, марлями, шприцами и прочими хирургическими принадлежностями и немного порывшись в них, достаёт бинты. — Ложись на живот. — Он наклоняется над ней и снимает с неё рубашку, в которую одел её, когда уходил. Рассматривает швы, аккуратно касается их и чувствует, как девушка вздрогнула от прикосновения. Кровоточат. Так и должно быть, но он невольно вздрагивает.«Она дорога Пятому, я должен сделать всё, что в моих силах». Промывает шов антисептиком и бинтует по-новой.
— Ну вот и всё, сейчас позвоню Пятому, — Бен протягивает девушке рубашку и отворачивается, не любит он смущать пациентов. Набирает знакомый номер и прикладывает телефон к уху.
Короткие гудки и Пятый берёт трубку. Бен знает, что у друга трясутся руки. — Приходи в палату номер 6, — и отключается. Всего через минуту он видит на пороге Пятого. У того испарина на лбу и дрожат руки, кажется, он готов разрыдаться на месте. Но не может.
— Ваня, — выдыхает он и протягивает руки к девушке, она тянется в ответ. Через мгновение он оказывается около неё и обнимает. Обнимает так, чтоб не задеть швы, обнимает со всей любовью и нежность, на которую способен человек. Обнимает её за талию, смотрит ей в глаза и тонет в них. Он улыбается и прижимается к её лбу своим. Он не может сказать ни слова, может лишь смотреть в её глаза, гладить её волосы, обнимать за талию и любить всем сердцем. Любить до конца. Навсегда.
Он целует её. Нежно, потом ещё и ещё, покрывает её лицо невесомыми поцелуями и видит, что девушка улыбается ему. Так тепло, так правильно, что он готов хоть сейчас отвезти её домой и больше никогда не отпускать.
— Ей нужно где-то жить, — Бен читает его мысли, Пятый помнит, что приключилось с квартирой Вани. Помнит и отстранившись, шепчет ей на ухо.
— Поедем ко мне? — Ваня невесомо кивает и Пятый чувствует себя самым счастливым человеком на свете.