Красное и белое

      Почему же Пятый не понимал, на сколько Ваня ему важна? Просто он никогда не привязывался к человеку настолько быстро — он не привык доверять незнакомцам. Но с этой девушкой все было иначе. Её хотелось охранять, беречь и любить целую вечность.             Когда он на руках выносил девушку из больницы, он до сих пор пребывал в неком трансе, будто бы до конца не веря, что она жива. Пожалуй, только за неё он волновался так сильно и чертовски боялся потерять свой луч света.                         — Пятый, садись в машину, подвезу вас, — улыбнулся Бен и открыл дверь заднего сидения, предлагая, нет, скорее настаивая на том, чтобы подвезти Пятого и Ваню.                         — Бен, я и сам… — договорить Пятому не дал суровый взгляд друга, напрямую говоривший, что если тот прямо сейчас не сядет в машину, то при следующем ранении он обольёт его спиртом и подожжёт. Пятый не сомневался, что Бен способен на такое, но только когда разгневан, разумеется. Поэтому предпочёл сесть на заднее сидение «Пассата» и кивнуть в благодарность другу.       Он бережно усадил Ваню на сиденье и опустил её голову себе на плечо. «Чтобы не напрягала шею», — отвечал он на загадочную улыбку друга. Врач не любил музыку в салоне, поэтому они ехали почти в глухой тишине, слыша лишь звук мотора.                   Бен знал где живёт Пятый, но он ещё ни разу не бывал внутри. «Слишком пафосно», — отвечал он, когда Пятый спрашивал его о недостатках квартиры. Может быть и так, но Пятый так не считал. «Это ты живёшь, как затворник Бен, я должен комментировать твою квартирку?», — отвечал на подобные высказывания Бена, но никто из них никогда не воспринимал подобные ссоры всерьёз — если тебе нравится то, где ты живёшь, мне грех жаловать. Поэтому они старались избегать этой темы.                         — А вот и твой «особняк», — указал пальцем Бен на большое стеклянное здание, верхушка которого подпирала небо. От стёкол отражалось солнце, что очень мешало водителям.                         — Не называй отель «особняком» и он не мой, — как показалось Бену, его друг стал более нервным, что было, кстати, не удивительно.                         — Пятый, я же прикалываюсь, — Бен попытался улыбнуться, но вышла лишь удручённая гримаса. Всю дорогу Пятый не сводил глаз с Вани, Бен сказал, что ей лучше беречь силы и воздержаться от разговоров. «Пусть даже пуля и не задела важных артерий и не повредила кость, это не исключает возможность реакции организма на вероятность попадания бактерий и расхождения швов. Ты только не волнуйся, Пятый, но у неё может быть жар, и это не будет плохим признаком, лишь реакцией организма, понял?», — примерно такую лекцию прочитал Бен Пятому при выходе из больницы. Он не сказал ничего нового или сверхъестественного, но страх всё равно был. Пятый доверял Бену, но в этой ситуации он не мог быть полностью собранным и хладнокровным.       Большим пальцем он гладил девушку по щеке и убрал с её лица волосы. Она ненадолго прикрыла глаза и, кажется, задремала. Пятый трогал её лоб и чувствовал, как тот нагревается. Он поглядывал на девушку, хотя хоть как-то помочь, но не мог.             Подъехав ко входу, Бен открыл дверь машины, ожидая, когда Пятый с девушкой на руках выйдет из машины.       По правде сказать, Ваня была чересчур лёгкой, точнее так казалось Пятому, он прижимал её худое тельце к груди, пытаясь уловить звук её сердца.                         — Позвони, когда очнётся и дай ей по таблетке жаропонижающего и противовоспалительного, чтобы понизить температуру, — Бен собирался уезжать — его «миссия» успешно выполнена и он может со спокойной душой ехать домой — отсыпаться. Пятый кивает ему на прощание и входит внутрь игнорируя приветствия охранников — ему сейчас не до этого. Он не смотрит никуда, кроме как на тело девушки в его руках и внутри него яркими брызгами растекается нежность. Держа её на руках, появляется ощущение, будто бы он способен что-то поменять, повлиять на её самочувствие и это чертовски успокаивает. Высокие стены отеля облицованные мрамором, красные ковры без единой соринки и люди в дорогих костюмах. Сейчас всё это выглядит слишком пафосно и глупо. «Они все фальшивки, слишком наигранные и неестественные».                   Пятый подходит к лифту и нажимает серебристую кнопку, при таком свете она кажется бурой. Мужчина оглядывает помещение и почему-то только сейчас замечает, какие здесь высокие потолки, красивые картины, выполненные в стиле 17-го века и очень много зелени. Нет, правда, почему он раньше не замечал папоротника растущего в горшке около лифта, а сейчас так пристально всматривается в его листья и не может оторвать взгляд? Странная штука — человек, а главное, чертовски непостоянная.       Двери лифта со скрежетом открываются и Пятый отмечает про себя, что стенки лифта такого же серебристого цвета, как и кнопка вызова. «Никакой фантазии». Вместе с ним в лифт заходит молодая девушка и средних лет мужчина. Кажется, его раздражало, что Пятый держит свою девушку на руках, но сказать ничего не мог — в высшем обществе ты должен сам понимать и уметь исправлять свои ошибки. Такое негласное правило, глупое, можно даже сказать. Девушка же напротив, кажется была только рада застать такую сценку и открыто любовалась тому, как Пятый прижимал тело Вани к своей груди. Но Пятому было откровенно наплевать на этих двоих попутчиков, они в любом случае не поднимутся выше десятого этажа, что уж тут говорить — они оба не его уровня. Так оно, кстати, и было, недовольный мужчина вышел на третьем, а девушка на седьмом. Их лица показывали истинное удивление, когда Пятый не выходил вместе с ними, возможно из-за того, что выглядел он слегка неподобающе, по сравнению с теми кто проживал на верхних этажах. (Бен, конечно, дал ему сменную рубашку, чтобы никто из людей не падал в обморок от такого количества крови на одежде, но с первого взгляда, можно было определить — из дорого и материала рубашка или же нет)             Всё это время, Пятый смотрел в потолок, в голове было пусто, лишь тело девушки возвращало его в реальность. Он опустил глаза и стал рассматривать Ваню. Сейчас она казалась ему ещё меньше, волосы падали ей на лицо, а глаза были прикрыты и ресницы чуть подрагивали при каждом её вздохе. Руки лежали на груди. По сравнению с ладонью Пятого, они были крошечными, Пятый улыбнулся при этой мысли и отвёл взгляд.       Через несколько минут двери лифта с присущим им звуком отворились. Пятый внезапно почувствовал потребность оказаться в своей квартире, как можно скорее. Возможно, это было вызвано тем, что у девушки начала подниматься температура или всё было намного проще — Пятому осточертело видеть всех, кроме девушки у него на руках. Мужчина не мог понять, откуда взялось такое резкое отношение, однако сопротивляться желанию попасть в квартиру, как можно быстрее, он не мог.                   Ключи были в кармане брюк, как впрочем и всегда, но достать их в этот раз было куда сложнее, чем обычно. Пятый старался делать всё предельно аккуратно, чтобы не разбудить девушку, задремавшую у него на руках. В конце концов, он выудил ключи и кое-как открыл дверь. Пройдя в квартиру, он поспешил первым делом уложить девушку на кровать, а уже потом закрыл входную дверь. Сняв обувь девушки и поставив её рядом со своими оксфордами, Пятый принялся аккуратно снимать с девушки мокрое от недавнего дождя пальто. В голову врезались яркие моменты воспоминаний, когда они оба бежали по улице и не обращали должного внимания на происходящее. Тогда им было откровенно наплевать на людей вокруг и они ещё не могли предположить такой исход. Пятый видел перед собой блестящие от радости глаза девушки и решил, что обязательно увидит их снова. Во что бы то ему это ни стало.       Потрогав её лоб и удостоверившись, что температура идёт на спад, Пятый нехотя отошёл от постели и принялся снимать с себя одежду. Хотелось избавиться от воспоминаний, смыть с себя эти запахи крови и убийств, но Пятый не учёл одно — от него никогда не пахнет иначе.                         — Я приму душ, — он точно не знает, зачем сказал это спящей девушке, но был уверен, что если бы не сказал, всё покатилось в тартарары. Почему он был так в этом уверен, было не понятно, скорее всего это было что-то вроде наваждения.             Горячая вода брызнула в лицо, смывая едкий запах Агентства и кровавые пятна, которые засохли на коже, просочившись сквозь одежду. Пятый нервно тёр места, на которых образовались бордовые пятна, сейчас не было времени нежится под горячими струями — девушка может очнуться в любой момент. В мыслях было лишь её худое тело на широкой кровати Пятого, её фарфорового цвета кожа и тонкие губы. Почему-то эта картина заставляла Пятого дрожать, скорее от нервозности, чем от страха. Взяв не глядя полотенце, Пятый вышел из душа и направился к шкафу со сменной одеждой. Выбрав первую попавшуюся футболку и штаны, он повернулся в сторону девушки.       Ему вдруг захотелось её обнять, почувствовать запах её волос, прижать её к сердцу и никогда больше не отпускать.                         — Где я, — хрипло спросила девушка через пелену сна, кажется даже не осознавая, что задаёт какой-либо вопрос. Пятый лишь улыбнулся.                         — Ты дома.