Разговор
15 апреля 2021 г. в 17:32
Бывает, когда долго находишься в подавленном состоянии, нужна эмоциональная перезагрузка. Толчок, который приведёт мысли в порядок и позволит встать мыслям на место.
В квартире царил полумрак, а мысли двух человек были сплетены в тугой узел. Этим двоим не помешал бы какой-нибудь шанс или малейшая случайность, но, как назло, ничего не происходило.
Тишина оглушила. Пожалуй, тишина хуже, чем оглушающий грохот, поскольку тишину намного сложнее понять. Это молчание может быть как оглушающим, так и умиротворяющим, одновременно выражающим безумное количество эмоций и может быть бездыханным как покойник. В любом случае в квартире стояла гробовая тишина.
Первым зашевелился Пятый. Отойдя от входной двери, он устало потёр глаза. Тело девушки, пригревшееся в его руках, зашевелилось. Он мог видеть очертания её лица и, как ни странно, это его успокаивало. Монотонное гудение электрического холодильника и тиканье часов прерывали поток мыслей, скопившихся грязным липким комом в его голове и на языке.
— Надо выпить, — сухо проговорил Пятый, снимая ботинки и вешая пальто на крючок, Ваня последовала за ним. На кухне всё также горел свет, Пятый, пройдя к шкафчику со стаканами, достал бокал для вина. Однако, вскоре стало ясно, что о вине речи и не идёт. Виски, вот что было нужно Пятому.
Глоток выдался на редкость громким. Несмотря на содержимое, бокал быстро опустел и Пятый, не обращая ни на что внимание, налил себе ещё.
Он вдруг чётко осознал, что нет смысла в том, как он ведёт себя. Да, он поссорился с Беном, но тот жив и, как это позволяет его состояние, здоров. Его пока не выперли из Агентства, а значит, у него есть доступ к архивам, в которых есть много полезной информации. Ваня. Вот она, живая и невредимая, её личная жизнь не испортилась, и он должен в первую очередь разобраться с тем, что требует большого и сложного вмешательства. Он ещё не проиграл, жизнь не закончена, и он может решить все проблемы. Точнее одну, самую мерзкую и, как бы то ни прискорбно, живую проблему.
Облокотившись о спинку стула, Пятый смотрит на потолок и лампу, оглядывает помещение и девушку, стоящую перед ним. По её взгляду и сложенным рукам он понимает: она взволнована. Боится за него, переживает и думает, как бы могла помочь.
— Знаешь, — его голос стал чуть ниже и в некоторых местах переходил на хрип, — тебе вовсе не о чем волноваться, особенно обо мне. Я не хочу этого, это выглядит так, будто я при смерти. — Пятый допускал, что совершил ошибку: показал эмоции. Да, это явная проблема, хотя бы потому, что теперь из-за него будут переживать, а этого ему не нужно. Надо добавить, что ему было несколько стыдно за себя, в том смысле, что он вот так быстро изменился. Это очень хорошая способность – умение управлять своими эмоциями, жаль только он не воспользовался ею раньше.
Девушка как будто уменьшилась в его глазах. Обхватив локти руками, она будто не знала куда себя деть, поэтому потопталась на месте, смотря куда-то в пол. Резкая перемена в поведении Пятого видно задела её.
— Буду откровенен, я не хотел, чтобы ты видела меня таким… слабым, прошу прощения за это, но иногда эти чёртовы эмоции сложно сдержать, — некоторые ругательства тоже сложно сдержать, особенно, когда в тебе уже бокал дорогого виски. Его слова подействовали на девушку не так, как он предполагал. Вариаций было несколько: она уйдет и будет обижена на него, промолчит и будет таить в себе мысли, либо просто расплачется, всё это было возможно и крайне вероятно, но девушка удивила Пятого. Резко отодвинув стул, так, что при трении от него заскрипел пол, она села напротив него и с силой сцепила руки в замок. В её глазах горела решимость, которую Пятый, наверное, видел всего несколько раз за всю жизнь.
— Ты говоришь так, как будто не должен испытывать эмоции, — проговорила она и от её тона у Пятого невольно пошли мурашки, таким новым и зловещим он был. Но это, кажется, больше раззадорило его азарт, качающий кровь и запускаемый с помощью алкоголя в крови.
— Я – не должен, я – монстр, которому должны быть чужды эмоции для того, чтобы я мог качественно выполнять свою работу, — Пятый не пытался жалеть или понукать самого себя, просто в голове до сих пор светилось проклятое "монстр" и он не смог не сказать этого. Девушка на его слова нахмурилась и поджала губы, а волосы закрыли ей лицо.
— Твоя жизнь не кончается на работе, может ты позабыл об этом, но в мире есть много вещей, которые могут сделать тебя по-настоящему счастливым, — девушка пристально вглядывается в его лицо, будто пытается запомнить его, Пятый в свою очередь даёт себя рассмотреть и делает ещё один глоток.
— Ты говоришь как ребёнок, — девушка даже не морщится, лишь внимательно слушает, впитывая каждое слово, от такого любой человек почувствовал бы дискомфорт, но Пятого это лишь больше разожгло. Необъяснимое, но яркое желание высказать всё, что, есть у него на душе, горело адским пламенем, такое ощущение, будто ты не видишь какая, между нами, пропасть. Я убийца, ну, а ты, в свою очередь, жертва, исходя из вышеперечисленного, ты должна хотя бы опасаться меня, — выдохнул мужчина, пуская бокал на стол с такой силой, что тот чуть не треснул.
— Но как видишь я всё ещё здесь, — с каждым новым словом лицо Вани становилось всё более непроницательным, будто она знала, что такой разговор в конечном итоге состоится и уже успела подготовиться к нему. Это несколько смутило Пятого, однако, пламя в груди ныло и с каждой секундой разгоралось всё больше и больше.
— В таком случае, тебя можно считать сумасшедшей, — сказал он быстрее, чем подумал.
— Может и так, но, если ты будешь рядом, я как-нибудь переживу эту глупость, — отмахнулась она от его оскорбления, теперь кажущимся обыкновенной пылинкой, которую она сдула в мгновение ока. Это сбивало с толку. Она вновь удивляла. Всего несколько минут назад она выглядела подавленной и напуганной, но сейчас перед Пятым сидел совсем другой человек. Гордый, с серьёзными и проницательными глазами, готовый на любую колкость ответить нейтральной усмешкой. Подобное отношение действовало, как мягкая подушка при аварии.
Только сейчас Пятый заметил, как сильно сжимает бокал. И, пожалуй, только с этой секунды начал до конца осознавать, что наговорил. Но стыда, как ни странно, не было, не было и страха, что Ваня покинет его. За этот короткий бурный диалог Пятый кое-что понял, он и раньше об этом догадывался, но теперь убедился в этом до конца: Ваня его не оставит. Она сидит напротив него, пьяного и выглядящего так, будто он прямо сейчас готов разрабатывать план мести. Сидит и молча смотрит, а в глазах нет и капли сомнения. Она доверяет ему. И не может допустить того, что он накричит или ударит его, это подобно тому, когда падаешь с закрытыми глазами на спину, ожидая, что человек сзади поймает тебя. Истинная вера.
Пятый и дальше был готов сидеть вот так, однако Ваня вновь его удивила. Тихо встав из-за стола, она медленно вынула из его руки стакан и вылила всё его содержимое в раковину. В обычной ситуации Пятый бы запротестовал, говоря, что это виски высшего качества, однако сейчас он лишь молча наблюдал за тем, как Ваня аккуратно моет бокал.
— Не хмурься, это лишь один бокал, — будничным тоном говорит Ваня и Пятый не с разу понимает, что она имеет в виду и о чём вообще речь. Бокал? Какое ему дело теперь до виски, это ведь всего лишь деньги, в этой ситуации важно другое.
— Ты ненавидишь меня? — сухо спрашивает мужчина. Ваня, оборачиваясь на его слова, несколько секунд думает, приложив палец к губам. Со стороны это выглядит весьма комично и если бы не вся эта ситуация в целом, Пятый улыбнулся бы.
— Нет, — наконец проговаривает она, — не злюсь. На тебя нет смысла злиться, огонь огнём не потушишь, по правде сказать, я даже рада, что вышло именно так, вряд ли я смогла бы успокоить плачущего киллера, даже не зная всей предыстории, а так… — Ваня не договорила и взяла со стола бутылку, закупоривая её и ставя на прежнее место. — Так в любом случае легче, по крайней мере, мне, — продолжила она после короткой паузы. — Видишь ли, но разговаривать с разъярёнными или одурманенными гораздо проще, поскольку они поглощены азартом. А если кто-то не разделяет их манию, она постепенно и для них самих становится неинтересной. — Продолжила она вновь, установив с Пятым зрительный контакт. — А теперь, позволь мне немного покомандовать и попросить тебя принять душ и побриться, — продолжила она, кладя подбородок на ладонь, — а я буду здесь, дожидаться продолжения нашего разговора, если ты ещё на него настроен.
Пятый качает головой. Нет, он не против принять душ, даже напротив, он ему необходим, дело в другом.
— Разговор окончен, — говорит он. Не повелевает, скорее, просит о том, чтобы это закончилось. Конструктивные и обдуманные разговоры в его состоянии – это что-то невообразимое и Ваня это очень хорошо понимает.
— Как хочешь, — говорит она, улыбаясь, — в таком случае, я иду спать. — С этими словами она выходит из-за стола и почти беззвучно проходит в спальню. Пятый несколько секунд сидит в полном одиночестве и тишине, нарушаемых лишь гудением электрического холодильника.
— Нужно приять душ, — тихо проговаривает он себе и ему на мгновение кажется, что его слова разнеслись эхом по квартире.