***
Холодный пот и быстрые шаги, Пятый идёт по коридору, освещённым белым светом. Белый кафель гулкими ударами отражает ритм сердца у мужчины. — Бен, ты должен понять, что всё, что я делаю, я делаю лишь в твою пользу. — Пятый стоит на против его кровати и Бен ждёт. Ждёт чего-то нового, хочет услышать слова, что его утешат, но это всё. Словно пропасть между этими двумя. Она образовалась быстро, так же быстро, как врезаются в друг друга машины или как гонщики пересекают финишную черту. Вся кожа у обоих покрылась мурашками и оба молодых человека не понимают как продолжить разговор. — Ох Бен! — Внезапно, как весенний ветерок и яркая, светлая птица в палату влетает Ваня и кидается Бену на шею. Она не плачет, но глаза её покраснели, будто она всю эту ночь не спала. — Пятый так за тебя переживал вчера, это было ужасно, ты не наговорил ему гадостей? — Пятый не успел остановить Ваню с её расспросами, она уже начала щебетать о том, как Пятый ворочался во сне, какой он был злой после того как вернулся из больницы, …- Нет, правда, он так устал и у него были огромные синяки под глазами, хотя нет, они ещё есть, вот, только взгляни на него. И я тебе очень признательна, спасибо, что зашил меня, спасибо большое, нет, у меня до этого не было знакомых врачей, правда, это так здорово, что у Пятого есть такие знакомые… — Ваня… — шелестит Пятый. Он смотрит на девушку так, будто видит впервые. В этой палате белые потолки и стены, это похоже на закрытую комнату в психушке. Помнится, Пятый отсидел несколько месяцев в таком месте для того, чтоб войти в доверие к местным, но сейчас он не спешит об этом вспоминать. Вся эта палата пропитана запахом антибиотиков и обезболивающих и Бен теперь узник больницы. И это вполне понятно, он и так всегда закрыт в этой белой, идеально чистой коробке пахнущей спиртом и новыми шприцами. Пятый уже привык к тому, что даже на их «дружеские» встречи Бен приходит в халате. Так, Бен чувствует себя уверенным, нет ничего, что его могло бы заинтересовать больше, чем его работа, он зациклен на помощи другим, его цена, которую он выплачивает своей Музе именуемой «Работа» кажется, никогда не иссякнет и Бен как никто другой понимает. Понимает что имеет ввиду Пятый своим молчанием, своими движениями — пальцы касаются затылка, зелёные, ореховые глаза смотрят на всё кроме него. Это похоже на игру, в которой кто первым поднимет глаза — проиграет. Бен улыбается на слова девушки, улыбается, но слова, сказанные Пятым, когда он только вошёл оставили свой след. — Знаю. — Вдруг проговорил Бен, немного отстранившись от Вани, и первым прервав «игру». «Проиграл» подумал Пятый всё ещё боясь что-либо сказать. Ему словно зашили рот, и он старается разрезать нитки, которые впились в кожу, задевая нервы и делая больно всему телу. — Я сейчас, — внезапно, как и вошла, Ваня выбегает из палаты, похоже, её наконец смутило то напряжение, которое висело между двумя мужчинами всё это время. И вот, настал тот момент, когда пламя должно было либо сжечь всё дотла, либо лишь обжечь ступни и очистить их от грязи. Холодное ожидание, застывшее в двух парах глаз, далёкие мысли о том, как стоит начать разговор и как него продолжить. У этих двоих разговоры начинались с того момента, как кончался предыдущий, будь это разговор об убийстве или о том, что молоко дорожает. Хотя Бен уже давно переходит на веганское питание — печень требует тщательного ухода за собой, а с той скоростью, что они выпивают по субботам, она портилась быстрее, чем до неё успели доходить соевые йогурты и маленькие веганские колбаски. — Знаешь, я ведь дорожу тобой как будто всей жизнью, я не думал, что это возможно, но я очень сильно ошибся, никогда бы я не подумал, что могу так сильно волноваться и мне всё равно, что ты теперь без ног, я буду рядом, ты всё такой же значимый и важный для меня человек, я не могу без тебя и ты для меня что-то на подобии солнца. Я не знаю, по мне этого не видно, но мне нравится говорить с тобой и нравится, когда ты волнуешься за моё самочувствие. Мне нравится, когда ты пьяным рассказываешь мне истории из своего детства, как ты хотел стать супер героем, я не могу без твоего ворчания и без твоих выпученных от испуга глаз, как будто ты в первый раз зашиваешь меня. Ты приглянулся мне с первого дня нашего знакомства, я стразу понял, что мы сработаемся и не ошибся и вот уже сколько лет ты прикрываешь мою задницу от всей этой хрени с моим чётртовым Агентством, я не хотел этого, но я не недооценил его силы и масштабы его зверств. — Бен смотрит на него и глаза его полны слёз, он еле сдерживается, но это у него плохо выходит. — А я думал, что я тебе не нужен, — тихо прошелестел он и закрыл лицо руками.Два партнёра
5 января 2022 г. в 17:00
Диего тянется руками к Лайле, желая притянуть её торс к себе. Со стороны он может показаться уязвимым и безобидным, однако, это не так. Лайла уже давно проснулась, но вставать не спешила. Слишком рано. Лучи солнца ещё не режут глаза, а сердце только начинает сокращаться, всё быстрее и быстрее бьётся о стенки сосуда именуемого телом. Поэтому она переводит взгляд на партнёра и вглядывается в его черты лица. Такой спокойный, несколько царапин и шрамов обрамляли его лицо, и она невольно вспоминала каждую перепалку, в которых он их получил. По большей части это происходило по его неуклюжести, но были и такие, которые Лайла окрестила «своими ошибками». Он бы никогда не призналась в этом, но за несколько шрамов на его теле она чувствует вину. Их комната была свалкой, в которой они как собаки откапывали «мусор», что потом может им пригодиться. Они рыскали в поисках вещей, шкафа у них не было, все вещи висели на стульях, валялись на полу, терялись меж коробок из-под пиццы и просто «находились». Эти двое никогда не теряли вещи, они лишь терпеливо ждали, когда они смогут взять нужную вещь откуда-то из завалов и воспользоваться ей.
Они жили в этой квартирке уже несколько лет, даже если им приходилось уехать в другую страну дай бог всего на пару месяцев они всё равно платили за электричество и воду которую толком не использовали. На их кровати валялись фантики от конфет, которые приноровилась рассасывать Лайла, Диего на её странную привычку лишь фыркал и просил передать ему пачку конфет. Он не стыдился и подкалывал её, говоря, что она может «растолстеть» или «растерять форму» она на это лишь фыркает и кидает ему в голову тем, что попадётся под руку, в прошлый раз это была лампа, которая, кстати, после этого не работает до сих пор.
«Ты — мужчина, почему ты не можешь починить эту чёртову лампу?», — фыркает Лайла, а Диего готов придушить её.
Но эти двое любят друг друга, как собаки они могут подраться, или приняться зализывать рану друг друга, оба покинутые и потерянные в мире в котором так много грязных дымоходных труб и кричащих по утрам птиц.
Как будто в этом мире есть что-то важнее переваренного кофе, сваренным её любимым компаньоном, есть ли что-то приятнее его шершавых губ, когда они оба находятся в экстазе или есть что-то милее, когда Диего на секунду становится жаль того, кого они мучают.
Она ерошит его волосы и садится ему на живот.
— Вставаай, соня, вставай. — Словно мартовский кот орёт она.
— З-заткнись а, дай поспать, — стонет Диего из-под одеяла.
Комната пропахла окурками, на Лайле порванная сорочка, лет которой уже не счесть, ещё зелёные шорты и растрёпанные, словно воробьиное гнездо, волосы.
— Но я люблююю тебя, — тянет Диего за ухо.
— А кто вчера мой кусок пиццы сожрал? — прохрипел Диего.
— Я это из чистосердечной любви к твоему животику на котором еле-еле виднеется пресс, — прошуршала Лайла. — Вставай, кому сказала? — Теперь Диего ждёт оплеуха и он, с ужасным грохотом падает на пол.
— Да ты! Ёб — вскрикнул Диего.
— Дада, самая сексуальная девушка на районе, я знаю голубчик, спасибо, что напомнил, — хихикнула Лайла. Соседи снизу застучали по батарее, но Диего даже не старался охать потише.
— Что у нас сегодня на завтрак? — не унимается Лайла.
— Суп с котом, — шипит с пола Диего. Честно сказать, с этого ракурса очень хорошо видно его чёрные боксеры, голова затёрялась под подушкой, а ноги сейчас на том же уровне, что и голова Лайлы, свесившиеся с кровати, чтоб лучше разглядеть всё происходящее.
Внезапно подушка оказывается на лице Лайлы, не успев среагировать, девушка оказывается в объятьях парня, а через секунду уже валиться с ним на пол так, что их носы чуть ли не бьются друг о друга. Лайла не отступает и рукой опирается на лицо Диего, закрывая ему возможность дышать, парень же сжимает её сильнее, так же мешая девушке вздохнуть. Провозившись так ещё несколько минут, партнёры всё же устало валятся на пол.
— На завтрак будет яичница, — только и говорит Диего.