***
— Да уж, так странно… — Что именно? Вилл, задумчиво смотревшая на мелькающий за окном автомобиля пейзаж, повернула голову к Химеришу: он сосредоточенно следил за дорогой. — В первый день ты привез меня к Фобосу. И вот теперь все повторяется… Как будто история замыкается, и это своего рода конец. — Как называется приём? — Кольцевая композиция. — Молодец, — Химериш по-доброму усмехнулся и, не снимая улыбки, добавил: — Нет, вовсе не конец! Скорее, новое начало… Фобос не сказал, почему сам не забрал тебя на автомобиле? Вилл отрицательно промычала и покачала головой. — Он продал мне свою машину. — Что?! — Она уже стоит у меня в гараже, — пояснил Химериш, мельком глянув на собеседницу, — осталось забрать кое-какие документы. — Погоди, а вещи с чердака он решил разобрать?.. — М, ты о чем? — Да так. Вилл нахмурилась и опустила глаза в телефон, пытаясь переосмыслить сегодняшнюю переписку с Фобосом. «Приезжай, нужна твоя помощь.» «Ого, неожиданно И тебе привет В чем помощь нужна?» «Решил разобрать вещи с чердака, лишние руки не помешают» «Элион и Седрика уже привлёк?» «Элион написал Она сказала, что занята, но клятвенно обещала приехать в другой раз А Седрик обиделся и свалил к Миранде» «Опа Поссорились, что ли?» «Скорее, недопоняли друг друга» «Додики… Ну ладно Во сколько тебя ждать?» «Кстати, об этом Я не смогу тебя подвезти, прости» «Так, погоди Ты мне на такси, что ли, предлагаешь тратиться?! Я бедный студент без денег!!!» «Напиши Химере Он как раз сегодня должен по делу заехать, заодно и тебя подбросит» Вилл преодолела последние нещадно скрипевшие ступеньки и, поражённо раскрыв глаза, застыла в дверном проёме. Чердак в доме Фобоса оказался светлым и просторным, однако большую часть этого простора занимали пыльные коробки, накинутые тканями вещи и элементы декора, не дававшие повода усомниться в своей дороговизне: вазы, скульптуры, гобелены и множество других предметов роскоши. Внимание от такого разнообразия поначалу рассеялось, но вскоре взгляд зацепился за «главный экспонат», напоминая гостье об истинной цели её визита. Уголок губ вздернулся в ухмылке, Вилл привалилась плечом к дверному косяку и звонко постучала по деревяшке. Фобос, сидевший на старом кресле и сосредоточенно искавший что-то в коробке, поднял голову, на его лице промелькнула тень улыбки. Однако та быстро сошла, он озабоченно нахмурился и вытянул шею, будто старался разглядеть что-то за спиной Вилл. — А Химера где? — Забрал документы и сразу же свалил, под предлогом «дел», — она отпрянула от косяка и, медленно двинувшись в сторону Фобоса, показала пальцами кавычки. — Да, вполне в его стиле, — он усмехнулся, и взгляд его снова опустился в коробку. И вот это снова происходило, ничего не изменилось после дня рождения Элион: погруженный в мысли, Фобос почти полностью игнорировал присутствие Вилл. Даже несмотря на то, что сам попросил её приехать. Такое его отношение вовсе не удивляло, Вилл почти привыкла к его обособленности, но сейчас та задевала особенно сильно — с учётом, что он знал о чувствах в свой адрес! И, казалось бы, недавно ответил на них, но… — Слушай, — Вилл нахмурилась и прозвучала резче, чем предполагалось. Она хотела конструктивной беседы, поэтому дала себе обещание сдерживать эмоции как можно дольше. — Я знаю, ты — не верх приветливости и гостеприимства, но мог бы хоть на пороге нас встретить… — Зачем? — невозмутимо спросил Фобос. — Я открыл вам дверь, думаю, этого было вполне достаточно. Вилл замялась, удивленная таким высказыванием, но все же попыталась ответить: — Ну… Поздороваться! Заодно проводил бы на чердак, а то я лестницу сюда минут десять искала… — …и, как вижу, без меня прекрасно справилась! — Да господи, Фобос, не о том я говорю! Она все-таки повысила голос — Фобос, даже отвлекшись от своего дела, поднял голову, но всë таким же спокойным взглядом посмотрел на подошедшую к нему вплотную Вилл. — А о чем? Забыв об обещании себе, эмоционально жестикулируя, она пустилась во все тяжкие: — Ты несколько дней не общался со мной после того разговора и тут вдруг пишешь со странной просьбой. Ладно! Приезжаю я, чтобы помочь. Но ты игноришь меня, будто мы по кругу вернулись в то время, когда ты меня за говно держал!.. — Я никогда, — Фобос схватил её руку, и его лицо резко помрачнело, тон упал, став твердым и серьезным, — не держал тебя за говно, не смей даже думать так. Вилл распахнула глаза в смятении, щеки предательски порозовели, но она быстро напустила на себя обиженный вид — вырвала пальцы из хватки Фобоса и мотнула головой, отвернув её, гордо задрав подбородок. — Ладно, — насилу согласилась Вилл, — но что в итоге-то? Почему ты ведешь себя со мной как раньше? Мне казалось, мы стали ближе… Конец фразы она пробубнила совсем тихо, не в силах таки сдержать смущение. Или хотя бы посмотреть Фобосу в глаза. И это заставило его, с любопытством наблюдавшего за девушкой, расплыться в лисьей улыбке. — О-о, — протянул он, вставая, — а ты ожидала всяких нежностей? Вилл фыркнула, сложив руки на груди, и отвернулась полностью. — Хотя бы чуточку больше внимания и уважения. Вдруг со спины её нежно обняли руки, в макушку уткнулся подбородок — Вилл изумленно раскрыла глаза. Фобос начал раскачиваться вместе с ней из стороны в сторону, медленно и размеренно, как неваляшка. — Ты не задумывалась, почему я позвал тебя сегодня? — негромко спросил он. — Ну очевидно же, чтобы я тебе помогла! — Вилл пыталась показывать своё раздражение, но внезапные объятия неумолимо смягчали её злость. — А тебе не приходило в голову, что я позвал тебя больше не для помощи, а чтобы провести время вместе? В этот раз она выпучила глаза ещё сильнее и даже попыталась запрокинуть голову, чтобы взглянуть на Фобоса. — Погоди, так про Элион и Седрика ты всё придумал? — тон колебался между возмущенным и смятенным. — Нет, это, к сожалению, правда, — Фобос горько усмехнулся и выпустил Вилл из объятий. Сразу же, присаживаясь в кресло, он мягко взял её за запястье, потянул на себя и заставил упасть себе на колени. — Но думаю, их присутствие в доме не сильно помешало бы нам, места тут много. Он улыбался, слабо, но тепло и открыто, так, как мог только он один. И эта улыбка вновь заставила Вилл смутиться, даже больше чем факт того, что Фобос усадил её себе на колени. Его искренность казалась очень интимной, потому что встречалась столь же редко, как драгоценные камни в толстых и грубых слоях горной породы. И сегодня Вилл везет наткнуться на сокровища. Тем не менее она быстро успокоила свой духовный подъем и продолжила разговор в обычной манере: — Скажи, что происходит? — М? — Да в целом ситуация, — пояснила Вилл. — Ты вдруг решаешь разобрать вещи с чердака и в тот же день я узнаю от Химериша, что ты продал ему машину. Свою машину! — вскинув указательный палец, подчеркнула она. — Ламборгини, которую хранил как зеницу ока. — Уже взболтнул, — Фобос хохотнул, но тут же грустно вздохнул, возведя глаза к потолку. — Да, буквально от сердца отрывал… Несколько секунд он задумчиво смотрел вверх, а когда опустил взгляд, то неожиданно натолкнулся на хмурый и недоуменный взор Вилл — Фобос невольно дёрнулся и нахмурился в ответ. — Что? — грубовато спросил он. — Зачем? — раздался шепот, полный искреннего непонимания. — Неужели не ясно? Вилл медленно помотала головой из стороны в сторону, подняла брови, и её глаза блеснули беспокойством — таким сильным, отчетливым, а главное, пронимающим. Фобос невольно перестал хмуриться и, потрясённый, вгляделся в глубину этих глаз. Даже если и догадывалась, она не верила. И боялась. У неё действительно были причины, после всего что натворил Фобос. Его взгляд смягчился, он снисходительно вздохнул и усмирил свое раздражение. — Деньги от машины, — стал терпеливо объяснять он, — плюс, если удастся дорого продать этот хлам, я расплачусь по долгам раз и навсегда. — Не может быть… — Что, это так стран?.. Внезапно грянул радостный визг, Вилл накинулась на Фобоса, не успевшего ничего сообразить — он вскрикнул, и оба повалились на пол вместе с креслом, подняв грохот и застарелую пыль чердака. — Вилл, твою мать! — прокричал Фобос. Она вскинула голову и уставилась на него счастливыми и изумленными глазами: ударившись о деревянный пол затылком, он страдальчески скривился под весом Вилл, лежавшей на его груди. Поначалу он болезненно кряхтел, но вскоре, приподняв голову, взглянул на девушку и спросил: — Не ушиблась? — Нет, — она улыбнулась ещё шире. — Лучше ты скажи, как ты? Я на тебя со всей дури грохнулась! — Кажется, с шишкой, но жить буду. — Фобос начал поднимать корпус и, осторожно дотронувшись до затылка, поморщился, Вилл соскользнула на пол и устроилась рядышком. Когда Фобос уселся, более-менее удобно, она взяла его за руки и посмотрела в его глаза с сияющей улыбкой. В ней было столько счастья, что он, прощая Вилл её неуклюжесть, невольно улыбнулся в ответ. — В общем, что касается последних дней молчания, — продолжил Фобос, — то я рефлексировал. Надо было подумать в одиночестве… А еще, справедливо заметить, занимался продажей машины и документацией, касающейся наследства Элион. — Она уже подписала документы?! — Да. — Он сжал её ладони и поднес их к своей груди, а глаза его раскрылись от необычного воодушевления. И шепотом он произнёс: — Настоящие документы о праве на наследство. — Так этот дом… — Юридически больше не мой, — закончил мысль Фобос. Большим пальцем он незаметно погладил девичью ладонь, поцеловал её тыльную сторону, после чего отпустил руки Вилл. — Но Элион не спешит выживать меня отсюда. Да и, к тому же, в последнее время я пересмотрел свои желания и приоритеты. Этот дом полон воспоминаний, — Фобос оглядел чердак, — как плохих, так и хороших, и, наверное, пришло время передать их кому-нибудь другому. Чтобы двигаться дальше, они мне не нужны. — И ты, — Вилл пораженно нахмурилась, — так просто об этом говоришь? — Ну… Да? — он пожал плечами. — Не вижу в этом ничего особенного, поэтому и смысла скрывать нет. Особенно от тебя. Не хочу снова терять твое доверие. Вот теперь она смотрела в его глаза и верила. В них не было ни капли лжи и страха — только решимость… Сердце переполняли светлые чувства. Ведь смог! Смог сделать шаг навстречу переменам, выбрать верное направление. И даже без чьей-то посторонней помощи. — У меня нет слов, — покачав головой, вымолвила Вилл. Она поджала губы, сощурилась, силясь не заплакать, и прошептала: — Я горжусь тобой. Протянула руки к Фобосу и обняла его. Он промолчал, не отреагировав, но Вилл было достаточно чувствовать щекой тепло его груди и слышать громкое, чуть участившееся сердцебиение. Вскоре на макушку легла и стала гладить по волосам широкая ладонь. — Надеюсь, ты не плачешь, — раздался строгий, но не равнодушный голос, — найдутся ещё поводы. — Не дождешься! Вилл легонько пихнула Фобоса в живот, отчего мужчина ухнул, но тут же, хохотнув, отпустил её. — Ладно, — она отползла и, мгновенно переключив внимание на коробку, которая рухнула на пол вместе с креслом, заинтересованно заглянула внутрь, — почему бы нам не заняться тем, за чем ты меня позвал? Вилл стала с любопытством рыться в вещах из коробки, заодно пытаясь понять, что мог искать здесь Фобос. Со всяким мусором ей попадались довольно ценные на вид украшения, шкатулки, аксессуары… — Что это за вещи? — Вилл нахмурилась в смешанных чувствах. — В коробке? — Да нет, в целом на чердаке, — она окинула помещение быстрым взглядом. — Странно, что со всяким хламом тут хранятся, судя по всему, очень дорогие штуки. — Все это осталось от моих родителей и предков, которые обустраивали этот особняк пару веков. Когда наш аристократический род ещё существовал, — добавил Фобос бормоча. — Мои бабушки и дедушки умерли довольно рано, а когда я остался ещё и без родителей, я решил распорядиться особняком самостоятельно. Я сгрëб сюда всë ценное, потом сделал капитальный ремонт и прикупил современную мебель. — Ты рос совсем без семьи… — Вилл грустно вздохнула, проводя пальцами по контурам инкрустированной драгоценными камнями броши. — Не совсем, — заметил Фобос. Он придвинулся к девушке и обнял её за плечо. — Тем более это дела давно минувших дней. Сейчас у меня другая семья. Вилл подняла голову и, увидев его подбадривающую улыбку, улыбнулась уголками губ в ответ. Пальцы, ощупывая дно коробки, вдруг почувствовали гладкую кожаную поверхность и остановились, Вилл заглянула внутрь: там лежала толстая книга без названия. — Что это? Глаза мерцнули заинтересованностью, Вилл достала книгу из коробки и случайным образом открыла её — на лице тотчас отразился детский восторг. — Это ваш семейный альбом?! Она обернулась к Фобосу, тот участливо отозвался и без эмоций сказал: «Нашелся-таки». — Можно? — Вилл мельком бросила взгляд на альбом. — Пожалуйста, — Фобос повел рукой в приглашающем жесте. Тогда она радостно встрепенулась и, перелистнув пожелтевшую от времени страницу, принялась внимательно изучать фотографии. Все они были чёрно-белыми, и неизменным их персонажем оставалась юная, привлекательная девушка. Вилл всмотрелась в её глаза и спросила: — Твоя мама? — Да, — лаконично ответил Фобос. Она продолжила молча разглядывать снимки, при этом удивленно отмечая, как отличалась молодая Вейра от той, что строго смотрела с семейного портрета в рабочем кабинете. На фотографиях жизнерадостная девушка играла в волейбол, рисовала на холсте, гуляла по набережной со сверстниками… Все это создавало диссонанс в мыслях Вилл, которая давным давно сформировала определённый образ матери Фобоса. — Знаешь, — робко начала она, — я давно хотела спросить… — Да? — Точнее, даже не спросить, а, скорее, поделиться мыслями. Насчет твоей мамы. Думаю, сейчас самый подходящий момент. Она нашла в себе силы поднять взгляд на Фобоса, ожидая его реакции. Он неотрывно смотрел в глаза Вилл, после чего кивнул в знак согласия — кажется, эта тема не доставляла ему болезненного дискомфорта, как прежде, поэтому можно было чуть-чуть расслабиться. — В общем, последний месяц, когда мы ещё были в ссоре, я пыталась подытожить всю информацию, которую услышала от тебя, и сложить целостную картину. А верная она или нет, скажешь мне ты… — Вилл глубоко вздохнула, собираясь с духом, и начала свой рассказ: — Вейра Эсканор, как сказал мне Седрик, была главой вашего рода. Судя по всему, очень занятой и строгой женщиной. Вспоминая спектакль «Divided», я подумала, что она могла склонять тебя быть тем, кем ты быть не хотел, навязывала единственно правильный путь, не прислушиваясь к твоим желаниям, и особой сердечной теплотой, конечно же, не отличалась. А твои слова о сестре и наследстве, о том, что ты ненавидишь Элион из-за матери… Она горько поджала губы и повернула голову к Фобосу — лицо не выразило эмоций, но вся испытываемая и тяготившая сердце боль пролилась в одной слезе. В горле встал ком, оттого, в неверии и ужасе, Вилл смогла лишь прошептать: — Она так сильно не любила тебя, что оставила бóльшую часть наследства младенцу? Вдруг раздалась усмешка. Губы Фобоса сложились в ироничную улыбку, но взгляд его, как бы ни старался скрыть это, померк от печали. Он протянул руку к щеке Вилл, осторожно коснулся её и вытер большим пальцем медленно стекавшую слезу. — Ты права во всем, кроме одного, — тихо и проникновенно сказал он, а на следующих словах его голос, наполнившись тоской, сел: — Она оставила ей всё. — Но почему? — Вилл воскликнула от досады и возмущения. — Почему она так с тобой обошлась? Чем ты это заслужил?! — По правде говоря, ничем, — признался Фобос, — поэтому я так сильно ненавидел их обеих. Он отвел понурый взгляд, ненадолго задумавшись. — Но, знаешь, — вдруг глаза его прояснились, и он заговорил совершенно другим, приобретающим уверенность тоном, — после того, как мы сходили в театр, я впервые за много лет попытался снять шоры с глаз, забыть о своей ненависти и подумать: почему? С тех пор я вспоминал все, что знал о своей семье, много о ней мне рассказывал Седрик и отец, в разные периоды моей жизни… — Фобос посмотрел в альбом и махнул рукой, указав на него. — А теперь эти фотографии — ещё одно доказательство моей теории. — Какой? Фобос вздохнул, пытаясь структурировать мысли и набираясь смелости поделиться ими с Вилл, как это делала она совсем недавно. — Моя мать не хотела быть главой рода, — неожиданно категорично заявил он, — но её сломало воспитание. Бабушка с дедушкой были довольно консервативны и строги, но, что удивительно, они позволили маме посещать школу, обычную школу и университет! — он сделал акцент, с заметной завистью и обидой. А после тихонько добавил: — Такой чести я, к сожалению, не удостоился… Исключительно домашнее образование. — Хотя, — Фобос задумчиво провёл ладонью по альбомному листу, — глядя на эти фотографии, я понимаю, что мама чувствовала за стенами особняка… Вилл опять окинула взглядом снимки и, остановившись на том, где лучезарно улыбавшаяся девушка зависла в прыжке, чтобы отбить мяч, твердо сказала: — Свободу. — Мгм, — кивнул Фобос. — И все-таки мама не смогла закончить образование в выбранном ею ВУЗе, так как родители выдали её замуж за моего отца, Зейдена. В этот момент Вилл перевернула страницу, и на развороте появились фотографии с симпатичным, длинноволосым юношей: не имело значения, носил ли он пальто, брюки и свитер или костюм тройку, весь его внешний вид, начиная с прически и заканчивая позой, выражал сдержанность. А лицо везде было если не мрачным, то флегматичным и спокойным. — Это он? — удивленно спросила Вилл. — Ага. — Вы похожи как две капли воды, — пробормотала она, не в силах оторвать завороженный взгляд от снимков. Потеряв счёт времени, она решила внимательно изучить каждый из них. В отличие от Вейры, Зейден сохранил на семейном портрете настроение и внешний вид невозмутимого юноши с фото. Даже прическа спустя много лет не изменилась, разве что волосы, насколько помнилось, немного отросли. Фобос, кстати, укладывал их так же, пока не постригся. — Так, — Вилл повернула к нему голову, вспомнив о разговоре, — и что случилось дальше? — Первый надлом, — ответил Фобос. — Бабушка по отцовской линии была против того, чтобы невестка якшалась с плебеями. Следующая страница — свадебные фотографии, уже цветные. Молодожены смотрели в камеру с отсутствующим выражением глаз, но при этом держали спины идеально ровно. Как и подобало аристократам. — Второй надлом, — задумчиво произнесла Вилл, скользя взглядом по снимкам, — нелюбимый муж? Они, похоже, не очень-то счастливы. — Я помню, они никогда не испытывали друг к другу ненависти, но и любви тоже. Развестись им было нельзя, оттого, похоже, пришлось свыкнуться. Они, скорее, походили на кровных родственников. Фобос грустно вздохнул, забрал альбом из рук Вилл, перелистнул несколько страниц и, добравшись до нужной, медленно открыл её. — А третьим надломом, скорее всего, стал я… На фотографиях возник новый герой в виде светлого мальчика в строгой одежде. Он выглядел по большей части сосредоточенным, угрюмым или рассеянным. Но на одном снимке, где рядом стоял высокий блондин во фраке, мальчик едва заметно улыбался. Вилл прониклась этими фото, настолько глубоко, что захотела взять хотя бы одно себе, так они ей приглянулись. Но виду она не подала, лишь, с любопытством заглядывая в альбом, продолжив рассуждать, спросила: — Думаешь, Вейра не хотела детей? — С учётом того, что большую часть детства я провёл с отцом, слугами и Седриком, я уверен почти на сто процентов. — Надавили родители? — Похоже на то. Вилл забрала альбом и продолжила изучать его самостоятельно, параллельно слушая рассказ Фобоса. — Как раз четвертый и последний надлом — их смерть. Они скончались, когда я был совсем ребёнком, а бабушка по папиной линии, будучи вдовой, ушла и того раньше. Матери пришлось взять на себя обязанности главы рода, которыми она никогда не хотела заниматься. Внезапно в голове промелькнула мысль, одновременно обескуражившая и разозлившая Вилл, она нахмурилась и тут же возмущенно перебила говорившего: — А когда родилась Элион, неужели Вейра обрадовалась? Второй ребенок, с учетом обязанностей главы рода — только лишние хлопоты! — Сияла от счастья, — горько и иронично усмехнулся Фобос. — Все свободное время посвящала ей. Наверное, к рождению Элион она была готова психологически, нет, даже ждала его! Особенно после того как первым ребенком в семье оказался мальчик… — Не понимаю я, почему у вас все завязано на женщинах? — озадачилась Вилл. — Это как-то… необычно. — Наша семья и семья моего отца были частью клана, где пропагандировался матриархат. Мужчин традиционно задвигали на второй план, их единственной целью было дать потомство, а после отойти в тень и не мешаться. Она широко раскрыла глаза от изумления. Впервые довелось услышать о консервативных аристократических семьях, которые придерживались не патриархата! Звучало как что-то не от мира сего. — Значит поэтому мать относилась к тебе таким образом? — с сожалением догадалась Вилл. — Элион должна была стать следующей главой рода? — Мгм, — кивнул Фобос. — Одна из причин. Может, спустя столько лет мама нашла в Элион отдушину. Я не знаю… — Но ведь так нельзя, — горло вновь сдавило от подступивших к нему эмоций, Вилл грустно сдвинула брови и посмотрела на Фобоса. — Нельзя так обращаться с ребенком. Ведь он… Ты не виноват. — Не виноват, — смиренным голосом согласился он. — Но, по крайней мере, я понял причину. Этого было достаточно, чтобы я простил её. — А как ты относишься к Элион теперь? Даже если ты и скрывал истинные чувства, на вечеринке я не почувствовала ненависти с твоей стороны. — В том-то и дело, — досадно вздохнул Фобос. — Когда я встретил Элион спустя столько лет, я не почувствовал ничего. Я копил ненависть годами, но стоило встретить в тот вечер сестру, я понял, что это совершенно незнакомый мне человек, — задумчиво он взглянул на раскрытую ладонь и сжал пальцы в кулак, — которого не за что ненавидеть, да и любить не за что. Она ни в чем не виновата, как и я. Я словно начал с чистого листа. Элион, конечно, не подарок, бесила периодически, в этом она похожа на меня, но даже так она помогала мне, беспокоилась в трудные минуты. Не сказать, что я проникся к ней теплыми чувствами… Следующую часть монолога Вилл прослушала, отвлекшись на очередные фото. Что было примечательно, на них крайне редко появлялись родители Вейры и Зейдена — только они сами, Фобос, Седрик и маленькая Элион. Вилл перевернула страницу, как вдруг из разворота вылетел словно бы подхваченный ветром снимок и приземлился на пол белой стороной кверху. Рука потянулась за загадочной фотографией, Вилл подняла её, но стоило в неё всмотреться, огонек интереса в глазах стал гаснуть, поглощаемый ужасом, уголки губ стремительно опустились. — Кто это? — осипший голос прервал речь Фобоса. Будучи перебитым, он оскорбленно нахмурился, но тут же растерялся, заметив отчего-то побледневшую и обомлевшую Вилл. Он опустил взгляд: её пальцы, подрагивая, сжимали край какого-то снимка, который она пронзала стеклянными, ошеломленными глазами. А на снимке… Фобос поражённо раскрыл рот, но всего на пару секунд — на лицо тотчас легла тень, мрачная и суровая. — Человек, которого я хотел бы навсегда забыть, — низким и полным ненависти голосом выплюнул он. Затем выхватил снимок из рук Вилл и собирался разорвать тот пополам, как вдруг она спохватилась и, поймав Фобоса за предплечье, крикнула: «Нет, стой!» Она внимательно посмотрела на него, с тревогой и непонятной надеждой, после чего сдавленно прошептала: — Почему? Фобос застыл, очарованно глядя на калейдоскоп эмоций, отражавшихся в её больших, блестящих глазах. Но наваждение быстро прошло, он скривил губы и гневно сдвинул брови. — Он!.. — задыхаясь от злобы, начал мужчина. И сразу замолчал, не в силах продолжить. Печаль неизбежно накрыла его, растворяя всю жестокость и краски из глаз — вместо того, чтобы отдаться желаемой ярости, он тяжело выдохнул. Фобос потупился, протянул фотографию обратно и, покоряясь своей скорби, тихо закончил фразу: — …убийца моих родителей. Рука, тянувшаяся к снимку, внезапно замерла, раздался шумный и резкий вдох. Фобос растворился в задумчивости, однако, когда плечо затекло в неудобном положении — ведь Вилл так и не взяла фото, — он недоуменно нахмурился и перевел на неё взгляд. Она была не то перепугана, не то шокирована до такой степени, что не находила в себе сил даже моргнуть… Вдруг её глаза налились слезами, отсутствующее лицо скорчилось в горькой и болезненной гримасе, Вилл разомкнула губы, но смогла издать лишь скрипящий, отрывистый звук. Она тут же накрыла рот ладонью, сощурилась и, громко заныв, стала вздрагивать от рыданий. Фобос выпучил глаза, серьезно обеспокоившись, он поднял руки перед собой, отрывистыми и нелепыми движениями попытался протянуть их к девушке, желая что-то предпринять или хотя бы сказать, но растерянность не позволила сделать даже этого. А когда Вилл, не прекращавшая плакать, стала судорожно рыться в карманах худи, и вовсе сдался. — А как?.. — она всхлипнула, доставая из кармана кошелёк. — Как его звали? — Я, — Фобос заикнулся от непроходящего смятения, но, нахмурившись, быстро взял себя в руки и ответил: — Я называл его дядя Том, гм, но какая же у него была фамилия?.. — Вандом? — Точно! — озаренно воскликнул он. Как вдруг понял. Эмоции на его лице вмиг сменились, он медленно опустил потрясённый взгляд: — Стой, не может… К фотографии, изображавшей двух мужчин, Зейдена и его приятеля, которые с улыбками пожимали друг другу руки, Вилл поднесла маленький снимок лица на паспорт. На двух фото, без сомнений, был один и тот же человек. — Это… — она жалобно пропищала и вновь захныкала. — Это мой отец.Глава 17. Семья
15 октября 2021 г. в 19:32
Трелью раздался детский смех. Мальчик заглянул в родительскую спальню и увидел счастливую улыбку матери, державшей на руках младенца. Взгляд упал на испещренные мозолями пальцы, Фобос сжал их в кулак, и опустошенная душа дрогнула от ненависти, пустившей яд по венам. Дверь тихо прикрыли, на плечо легла рука, и, коротко бросив: «Пойдём», высокая фигура повела мальчика дальше по коридору.
Фобос рассеянно смотрел вдаль, как вдруг на плечо упала чья-то ладонь — он вздрогнул и обернулся. Седрик, бросивший на него взволнованный взгляд, прошептал:
— Она Вас не простила?!
— Кто? — не понял Фобос.
— Вильгельмина, кто ж ещё!
Он задумчиво потупился и неуверенно, но честно ответил:
— Не знаю. Наверное, простила…
— Тогда что там пишет Элион?!
Седрик сбавил тон под конец фразы, опасливо покосившись на мисс Эсканор, сидевушую неподалеку и сосредоточенно заполнявшую какую-то бумагу. Фобос перевел взгляд с сестры на мажордома и, раздраженно нахмурившись, словно ему нужно было растолковывать прописную истину, произнёс:
— Заявление о праве на наследство.
— Что?! — воскликнул Седрик и снова одернул себя. — Почему Вы мне ничего не сказали?! И неужели после всего Вы не передумали?..
— Хм, — Фобос хитро сощурился и приложил руку к подбородку, — а ты что, передумал? Не хочешь уезжать? Ты всю жизнь здесь провёл, связанный обязательствами служить моей семье. Вырвешься наконец-то…
Седрик растерялся, так и не найдясь с ответом, но взгляд не опустил.
— …Или тебя что-то останавливает?
— Готово! — внезапно воскликнула Элион.
Мужчины синхронно опустили головы, но взглянули на широко улыбнувшуюся девушку по-разному: Фобос — с гордостью и теплотой в глазах, а Седрик — в ужасе.