Неизбежное

Уилла никогда романтически не привлекали мужчины. Он был в этом уверен на все сто процентов. Отчего случившееся лишь ещё сильнее сбивало его с толку. Он снова и снова прокручивал тот разговор у себя в голове, пытаясь понять, что Ганнибал сделал. Уилл ведь… даже без единого прикосновения.... Уилл не ожидал, что их телефонный звонок примет такой оборот. Мысленно он объяснял себе, что Молли-то он видел каждый день, а с Ганнибалом мог поговорить всего раз в месяц или в два. Он просто не хотел упустить эту возможность. Только и всего. Он даже не осознавал, что испытывал к Ганнибалу влечение. Разумеется, он знал, что Ганнибал привлекателен — он же не был слепым — но просто отмечал это как некий абстрактный факт. Уилл чувствовал себя грязным. Он боялся утреннего разговора, который ждал его после пробуждения Молли. И не спал всю ночь. Открыв глаза, Молли вздрогнула, и до Уилла дошло, как напряжённо он на неё смотрел. — Доброе утро, — зевнула Молли. У Уилла сжался желудок. — Доброе утро, — его голос прозвучал хрипло. Он откашлялся. Несколько секунд Молли внимательно его изучала, а потом, потягиваясь, села в кровати. — Извини за вчера — похоже, я устала сильнее, чем мне казалось. — Э-э. Да? — у Уилла было такое чувство, будто он шёл по тонкому льду, который в любой момент мог треснуть. — Угу. Ты довольно долго говорил по телефону. Вон оно — обвинение. Поморщившись, Уилл снова прочистил горло. — Я… Молли засмеялась, и в тишине её смех прозвучал неестественно громко. — Да всё в порядке. Загладишь свою вину? — выскользнув из кровати, она надела тапочки и двинулась в сторону ванной. — Конечно. Обязательно, — у Уилла было невероятное ощущение, будто он только что увернулся от пули. Он запихнул ту часть себя, которая уже видела грозовые тучи вдалеке, глубоко-глубоко внутрь, и сосредоточился исключительно на том, чтобы полноценно искупить перед Молли вину за свою измену. Хоть Ганнибал и не… Уилл потряс головой, отказываясь вспоминать подробности. * * * Следующие несколько дней ему было трудно смотреть на Молли. Хоть он и пытался превратить себя в того Уилла Грэма, которого она знала, всё, о чём он мог думать — это что он не уделял ей столько внимания, сколько она заслуживала. Даже если это происходило всего раз в месяц или в два, когда Уилл разговаривал по телефону с Ганнибалом, он не думал о Молли или Уолтере, хотя бы вскользь. Даже когда Ганнибал о них заговаривал, это служило лишь оружием в вербальном матче, который они в тот момент вели. Все мысли Уилла, всё его внимание было посвящено Ганнибалу. Он был плохим мужем. Это оказалось сложно признать, потому что раньше правильные поступки давались ему так легко. Он часто делал Молли комплименты и обнимал её по ночам, они шутили и целовались, и у них было что-то довольно-таки замечательное. Этого хватало. Бейсбольный сезон закончился, так что Уилл стал чаще брать Уолли на рыбалку. Иногда к ним присоединялась и Молли, и это было мило. Уолли превратился в подростка, и об этом странно было думать. Он начал встречаться с Эваном. Уилл толком не знал, как к этому отнестись, но Молли восторгалась, как мило мальчики смотрелись вместе. Но Уолли ведь был ещё так мал… — Мы с Уолли идём на природу, — объявил Уилл, держа в руке удочку. Уолли уже пошёл первым, неся ведёрко для рыбы. — Ты с нами? Молли улыбнулась. — Не в этот раз. Принеси домой ужин, хорошо? У нас закончились макароны. Уилл фыркнул. — Будет исполнено. Он вышел за дверь вслед за Уолли, и они побрели к ручью. На улице было холодновато, но с надетой курткой — вполне комфортно. Уилл повернулся к Уолли, чтобы что-то ему сказать, и с удивлением обнаружил, что подросток и сам на него смотрел. Точнее сказать, таращился. — Что такое? — с улыбкой спросил Уилл. Уолли пожал плечами. — Мы в последнее время часто ходим на рыбалку. — Это да, — согласился Уилл. — Только не говори, что тебе надоело. — Нет, — Уолли сделал паузу, глядя под ноги, чтобы перешагнуть через торчащий из земли корень. — Не знаю. Это круто. Уилл сделал мысленную пометку сказать Молли, что заработал «круто». Она на прошлой неделе удостоилась «классно», но «круто» находилось на другом уровне. — Да? — Да. Ты иногда исчезаешь внутрь. Уилл моргнул. — Я что делаю? — Не знаю, это мама так говорит, — Уолли снова пожал плечами. — Мне нравится, когда ты здесь. Уилл обдумывал его слова, пока они забрасывали удочки, а потом в уютном молчании ждали клёва. Это было одной из причин, почему ему нравилось ходить на рыбалку с Уолли. Тот был довольно молчаливым ребёнком и мог ценить тишину ручья. Ганнибал дёргал за ниточки отношений, на выплетание которых Уилл потратил столько лет. Хотя если быть честным с самим собой, Уилл понимал, что вообще-то сам за них дёргал. Речь ведь шла о телефонном звонке. Уилл не обязан был отвечать. Он мог просто предоставить телефону звонить. Или сразу же повесить трубку. Он мог сказать Ганнибалу перестать ему звонить (сработало бы это или нет). Но знал, что не станет этого делать. Уилл покосился на Уолли. Удочка показалась ему непривычно тяжёлой. * * * Через месяц зазвонил телефон. Из-за отсутствия звонков в последние два месяца Уилл сделался беспокойным и нетерпеливым. Какой-то части него хотелось верить, что если он просто будет хорошим мужем и отцом, неважно, если время от времени он будет разговаривать с Ганнибалом. Уиллу очень хотелось в это верить. Уилл взял трубку и сделал глубокий выдох, покосившись на сидящую на диване Молли. — Алло? — Здравствуйте! Вы и ваша семья выиграли круиз на Багамы! Уилл повесил трубку. Ему было стыдно из-за нахлынувшего на него разочарования, из-за того, как резко он швырнул телефон обратно на рычаг. — Кто это был? — рассеянно спросила Молли. — Рекламщик. * * * Уилл просто неуютно себя чувствовал, вспоминая их последний разговор с Ганнибалом… по тысяче разных причин. Он тогда напрочь опозорился, он бросил трубку, не попрощавшись, он… в общем, были вещи, о которых им нужно было поговорить. * * * — Мне сегодня кто-то звонил? — спросил Уилл, войдя в дом. И, стянув ботинки, пошёл отнести пакеты на кухню. У Молли на ноутбуке играла какая-то знакомая песня, но Уилл не мог её опознать. Молли повернулась к нему со своего места перед телевизором. — Нет. А ты ждёшь какого-то звонка? Уилл обдумал её вопрос. — ...Не то чтобы. С тех пор, как он в последний раз слышал вести от Ганнибала, прошло почти четыре месяца. Алана что, раскрыла его обман? Или Ганнибал чего-то ждал? Сердце Уилла гулко заколотилось в груди. Может, Ганнибал ждал, чтобы Уилл сделал следующий ход в их игре? На следующее утро Уилл выскользнул из постели и взял телефон, набирая номер БГБДДП. Он и не знал, что успел его выучить, но его пальцы сами нажимали нужные кнопки. — Балтиморская государственная больница. Уилл не узнал этот голос. — Здравствуйте. Это Байрон Меткалф. Адвокат Ганнибала Лектера, — ложь оставляла у него во рту странный привкус. Он затаил дыхание. — Секундочку. На линии заиграла какая-то незнакомая классическая музыка. Уилл делал глубокие вдохи и выдохи. Интересно, его сперва соединят с Аланой? Она поймёт, что это Уилл? Музыка оборвалась. Уилл был так напряжён, что у него заныли плечи. — Алло? Уилл выдохнул, закрывая глаза. — Здравствуй. — Уилл, какой приятный сюрприз. Самодовольный мерзавец. Уилл улыбнулся. Затем, вспомнив их последний разговор, почувствовал, как у него вспыхнули уши. Он начал было говорить имя Ганнибала, но осёкся, обнаружив, что не знает, как продолжить. — Э-э. Извини. За… — Уилл не мог этого произнести. Ганнибал Лектер низвёл его до уровня запинающегося на «интимных» словах подростка. Уилл переключился на нечто более привычное для них обоих: вопросы и мотивы. — Что… что это было? Зачем ты это сделал? — Я? Тебе стоит начать брать на себя некоторую ответственность, Уилл. Уилл поджал губы. — Должен признаться, ты меня удивил. Я заподозрил, что ты испытываешь ко мне влечение, только когда ты остался на линии. Когда мы были вместе, ты уж точно ничего подобного не выказывал. «Когда мы были вместе». Ганнибал заставлял это звучать гораздо более значимо, чем было на самом деле. И вместе с тем эта формулировка казалась недостаточной. Уилл сглотнул. — Я не знал, — он почувствовал, что Ганнибал собрался сказать что-то ещё, и знал, что эти слова, какими бы они ни были, заставят его потерять самообладание, поэтому он продолжил. — Не делай так больше. — Я ничего не делал. — Ты знал, что делаешь, — наугад предположил Уилл. Какую-то секунду Ганнибал ничего не говорил, подтвердив тем самым его догадку. Уилл сделал дрожащий вдох, пытаясь представить себе мир, в котором Ганнибал Лектер намеренно пытался возбудить его одними лишь словами. И мир, в котором это срабатывало. Чересчур хорошо срабатывало. — Я сделал только то, о чём ты меня попросил. * * * Уилл неохотно позволил себе вернуться мыслями к тому вечеру и прокрутить в голове их разговор (который он вспомнил ну очень легко, вплоть до высоких и низких тонов у Ганнибала в голосе). «Ты хочешь, чтобы я тебе что-то говорил, Уилл?» Уилл поёжился, полностью затаив дыхание на тот случай, если Ганнибал мог его слышать. — Больше не прошу. — А я не предлагаю, — эти слова прозвучали самую малость торопливо, почти в защитной манере, и Уилл удивился: неужели что-то во всей этой ситуации могло задевать Ганнибала хотя бы капельку похоже на то, как задевало его самого? — Мне вернули мои карандаши, — смена темы разговора немного раздражала, но Уилл всё равно незамедлительно за неё ухватился. — Ты наконец-то снова на хорошем счету у Аланы? — Не уверен, что в ней осталось хоть что-то хорошее, когда речь заходит обо мне. По-моему, она до сих пор злится, что взяла меня в любовники, не зная, кто я. Алана с Ганнибалом были любовниками. Эта мысль оставила у Уилла во рту кислый привкус. — Ну, думаю, теперь мы знаем её тип. Ганнибал издал позабавленный звук. — Корни твоей неприязни к Алане тянутся к её отказу поверить тебе все эти годы назад, её обращению со мной, или ревности? — Я не ревную. — Не нужно лгать, Уилл. Ревность тебе идёт. Уилл сглотнул. — Прекрати. — Прекратить что? — Твой голос. Прекрати… — Уилл сообразил, что толком не знает, как сформулировать свою просьбу. — Прекратить мой голос? — почти весело спросил Ганнибал. — Ты знаешь, что я имею в виду. — Боюсь, что не знаю. Ганнибал говорил правду. Уилл снова сглотнул, злясь на себя за то, что воспринимал отдельные нотки в его голосе таким вот образом, ассоциируя с вещами, которые должен был ассоциировать только с Молли. — Неважно. — Как скажешь. — Уилл? Уилл поднял голову. На верху лестницы, залитая солнечным светом, стояла Молли. Судя по виду, ей было холодно. — Ещё так рано, — зевнула Молли. — Что ты делаешь? Уилл закрыл глаза. — Тебе нужно идти? — Ага. — Хорошо. До скорого. На этот раз Ганнибал повесил трубку первым. Уилл не знал, что это могло означать. Они с Ганнибалом разговаривали с минимум месячными интервалами. Значило ли это, что Уилл мог ждать звонка в следующем месяце? — Уилл, возвращайся в постель. Он послушался. * * * В следующем месяце Ганнибал позвонил снова. Уилл сознательно не стал представлять его в своём дворце памяти, чтобы не искушать своё чересчур активное воображение. У него больше не мелькало о Ганнибале никаких мыслей в том ключе, но он всё равно нервничал, переживая, что они могут начать мелькать. — Здравствуй. — Не ожидал так быстро от тебя услышать. — Твоя жена сейчас в комнате рядом с тобой? Уилл не ответил, но покосился на Молли. Та лежала на диване с закрытыми глазами, хотя Уилл сомневался, что она спала. — Я ненадолго, — продолжил Ганнибал. — Почему? — Уилл был разочарован. Их предыдущий звонок тоже оборвался преждевременно. Как бы это ни смущало, Уилл мог услышать его голос только такими вот урывками. — Алана сейчас в отъезде. Срочные семейные дела потребуют её присутствия всю следующую неделю или около того. Её место на это время занял Фредерик. Уилл застыл и перестал дышать, переваривая эту информацию. На кратчайшее мгновение он увидел улыбку Ганнибала и знающее выражение его лица. — До скорой встречи, Уилл, — Ганнибал повесил трубку, но Уилл не убирал телефон от уха несколько долгих секунд. Ему хотелось думать, что со стороны Ганнибала было самонадеянным полагать, будто Уилл придёт его навестить. Но он знал, что придёт. Ему этого хотелось. Фредериком было гораздо проще манипулировать. Алана не стала бы упоминать тому об их разговоре. Несмотря на все демонстрации своей власти, она всего лишь пыталась Уилла защитить. Насколько она знала, Уилл не пытался связаться с Ганнибалом после их беседы. Нет, Фредерик ни о чём не знал. Было бы легко объявиться и попросить поговорить с Ганнибалом. Такой человек, как Чилтон, не стал бы присматриваться к его поступкам глубже поверхности. Он, наверное, будет проводить большую часть времени, поддевая Ганнибала и пытаясь собрать материал для ещё одной книги. И, наверное, решит, что Уилл может ему с этим помочь. Поэтому после того, как он положил трубку, Уилл вернулся на диван и устроил ступни Молли у себя на коленях. Та сделала глубокий вдох и медленно открыла глаза. Может, она всё-таки спала. — Привет, — сказала она, немного странно улыбаясь. Уилл сглотнул. — Привет. Пока он думал что сказать, повисла тишина, и Молли убрала ноги, сев и подтянув колени к груди. — Я тут решил поехать на выходные в Балтимор. Какую-то секунду Молли ничего не говорила. Подняв взгляд, Уилл обнаружил, что она улыбалась. — Да? — Да. Постараться… Ах, да. Создать немного больше хороших воспоминаний. Молли покосилась в сторону камина. — Может, у нас с Уолли получится поехать с тобой. — Я не стану вас такому подвергать. Да и Уолли, наверное, всё равно захочет пригласить на выходные Эвана. — Ладно, — Молли опустила подбородок на колени и снова сделала глубокий вдох. — Ладно. Ты вернёшься в воскресенье? Уилл кивнул. — Хорошо, — Молли подняла голову и резко моргнула. Затем улыбнулась, придвигаясь ближе, чтобы поцеловать его в щёку. — Я тебя люблю. Уилл моргнул. — Я тоже тебя люблю. * * * — Уилл Грэм, — поприветствовал его Фредерик Чилтон, восседающий за столом Аланы, как король на троне. Чилтон успел обосноваться в её кабинете — Уилл заметил ряд вещей, определённо не принадлежащих Алане, и ему стало любопытно, как долго, по мнению Фредерика, Аланы не будет. Ещё Уиллу вспомнилось, как любезно Ганнибал умел улыбаться особенно неприятным ему людям, чтобы не выглядеть невежливым. — Доктор Чилтон. — Давненько мы не виделись. Хотя не могу сказать, что удивлён твоему визиту, — Чилтон повернул голову, изучая Уилла взглядом, видящим только то, что ему хотелось увидеть. У Уилла в памяти всплыли несуразности из книги «Ганнибал-Каннибал», и он смог улыбнуться. — Вы двое всегда были своего рода комплектом, да? Как бы вынужденно это ни было. Что ты ему тогда сказал, чтобы он сдался ФБР? — Чилтон с жадным выражением лица облокотился на стол, и Уилл сунул руки в карманы, вспомнив, каково было, когда этот человек пытался копаться у него в мозгах. — Почему бы вам не спросить у него самого? — Он со мной не разговаривает. Новизна Ганнибала Лектера увядает, но при нехватке вдохновения никогда не мешает вернуться к классике, — Чилтон придвинулся ближе к спинке стула, прежде чем встать. Присмотревшись, Уилл мог разглядеть его лицо под макияжем: то место, где пуля прошила его щёку все эти годы назад. — Я подумываю написать новую книгу. О вас двоих, вообще-то. Вряд ли ты захочешь дать мне интервью? — Всё может быть, — ответил Уилл, не желая портить хорошее, как оказалось, настроение Чилтона немедленным отказом. Это, похоже, было правильным ответом, потому что у того засияли глаза. — Тогда поговорим об этом потом подробнее. Но ты ведь пришёл увидеть не меня, не так ли? Уилл лишь медленно дышал, удерживая пустое выражение лица. — Я знаю, что ФБР не запрашивает Лектера для какого-то расследования. Так в чём тогда дело, а? Может, ты работаешь над собственной книгой? Или, может, у тебя трудности с поисками нового психотерапевта, который понимал бы твой конкретный вид невроза? — у Чилтона на лице появилась одна из его самодовольных лёгких улыбочек, и Уиллу стало почти жаль Ганнибала, которому приходилось в отсутствие Аланы иметь дело с вот этим. Уилл пожал плечами. — У меня есть некоторые вопросы, и я наконец-то могу задать их без того... чтобы он на меня воздействовал. У Чилтона был такой вид, словно он готов был в любую секунду выхватить блокнот и начать записывать слова Уилла. — Ладно, не хочешь — не говори. Я привык к тому, что люди со мной не совсем искренни, — Чилтон претенциозно поправил пиджак, затем взял со стола какой-то предмет и протянул Уиллу. — Я хочу, чтобы ты взял это с собой. — iPod? — Да. Для записи, разумеется. Он отказывается говорить со мной о чём-то мало-мальски важном, а доктор Вёрджер запрещает мне установить что-нибудь в его камере. Но мне кажется, у него не будет проблем с тем, чтобы открыться перед тобой. Уилл нахмурился, но всё-таки взял устройство. — Ладно. Он сунул iPod в карман, но Чилтон бросил на него нетерпеливый взгляд. — Он не разрешит тебе себя записывать. Включи его перед тем, как войдёшь. — Вижу, вы не растеряли своей любви к нетрадиционной терапии. У Чилтона даже не хватило совести выглядеть пристыженным. * * * Уилл расслабился, лишь когда шагнул в камеру к Ганнибалу и за ним закрылись двери. Месяцы напряжения как будто схлынули, стоило ему увидеть Ганнибала лежащим на кровати с книгой на груди. Возможно, недавно тот читал, но сейчас просто спал. Ганнибал Лектер решил вздремнуть. На Уилла как-то странно подействовало понимание, что он застал Ганнибала за чем-то настолько обыденным. Поколебавшись, он сделал несколько шагов к разделяющему их барьеру и откашлялся. Он безошибочно отследил момент, когда Ганнибал проснулся. Увидел, как у того приподнялась во вдохе грудная клетка. — Уилл, — не открывая глаз, сказал Ганнибал, и появившаяся у него на губах улыбка показалась Уиллу возвращением домой. Он тихонько выдохнул. — Ганнибал. Ганнибал вложил между страниц закладку и сел, оставив книгу на своей узкой койке. Затем он встал и подошёл к барьеру. Уилл инстинктивно придвинулся ближе. — Так что это были за «срочные семейные дела», которые заставили Алану передать ключи от своего королевства? Улыбка Ганнибала сделалась жёсткой. — Не исключено, что они как-то связаны с загадочным кишечным вирусом, мучающим её с Марго сына. Уилл уставился на него. — Ты не мог. Ганнибал пренебрежительно взмахнул рукой. — С ним всё будет в порядке, разумеется. Но ты же знаешь, как беспокоятся родители. Ганнибал отравил ребёнка, чтобы они смогли увидеться в тюрьме. Уилла это должно было ужаснуть или, по крайней мере, вызвать дискомфорт. Вместо этого у него ускорился пульс. — Матери обычно переживают сильнее всего, — Ганнибал покосился на него, и у Уилла хватило здравого смысла испугаться, что он скажет дальше. — Я тебе звонил какое-то время назад, и трубку взяла твоя жена. Она сказала, что ты не можешь подойти к телефону, но что она передаст тебе, что я звонил. — Что?.. — Уилл такого не помнил. Он бы точно такое запомнил. — Мне кажется, твоя жена переживает, Уилл. Тебе стоит быть осторожнее. Она может решить, будто ты ей изменяешь. — Она… — Уилл замолчал. Каждый раз, когда Ганнибал звонил, Молли думала, что это для разговора с Аланой. Она ничего не заподозрила бы, если бы считала, что Уилл всё бросает, чтобы ответить на телефонный звонок мужчины, старого знакомого. Но женщины? Женщины, ради которой он оставил её в постели возбуждённой, чтобы поговорить по телефону? Уилл сглотнул. — Ты нарочно это сделал. Ганнибал наклонил голову. — Я ничего не смог бы сделать без тебя, Уилл. — Что ты имеешь против Молли? — Точно то же, что ты имеешь против Беделии. Уилл и сам знал ответ. Он просто хотел услышать, как Ганнибал это скажет. Он отвёл глаза, покосившись в сторону Ганнибаловой койки. — Что читаешь? — Уилл не хотел об этом говорить. Он не хотел чувствовать вину за свой визит, не хотел думать обо всех причинах, почему ему не стоило сюда приходить. Он просто хотел этим насладиться. Ганнибал милосердно позволил ему сменить тему. — Шекспира. Я скучаю по театру, — он сложил руки за спиной. — Уверен, ты много по чему скучаешь. — Так и есть. Я скучаю по уникальным звукам клавесина. По многим своим хобби, которыми теперь не могу заниматься. А что насчёт тебя? Ты научил своего сына мастерить приманки, Уилл? Не такой уж и милосердный, значит. — Похоже, это не его занятие. — Жаль. Уилл пожал плечами. — Как местная еда? Ганнибал закрыл глаза. — Здесь нет еды. Назвать то, что они кладут на эти подносы, «едой» — почти оскорбление. Мои вкусовые сосочки чахнут от отсутствия чего-либо, кроме замороженных блюд и стаканчиков с еле тёплой водой. Уилл сочувственно поморщился от сквозящего в его голосе презрения. — Время от времени Алана выдаёт мне специальное блюдо «за хорошее поведение». После того расследования ФБР я получил стейк с вином. Она поощряет и наказывает, словно я собака на поводке, — Ганнибал облизнул губы, и взгляд Уилла прикипел к его рту. Он хотел сказать Ганнибалу прекратить, но знал, что тот не делал ничего нарочного. — Она давно уже живёт на одолженном времени. Я тут думал. Возможно, я её вскрою и приготовлю её печень у неё на глазах. Дам ей попробовать. Это было жуткой, но элегантной идеей. Уилл обнаружил себя ей заворожённым. — Сколько ты продержал бы её в живых? Довольно долго, я полагаю. Чтобы наверстать всё это упущенное время. Ганнибал улыбнулся, и Уилл почувствовал, что улыбается в ответ. — Ты мне так никогда и не рассказал, Уилл. Как ты это сделал? В своей битве с Драконом. Ты это сделал своими руками? Уилл вспомнил ту ночь. Это было нетрудно. Она всегда готова была всплыть у него в голове по первому требованию: то, как он испытывал тягу, как ему хотелось увидеть у себя на руках кровь, почувствовать, как его кулак врезается в плоть, и отбросить все стремления хоть как-то сдерживаться. Навсегда. — Уилл. О чём ты думаешь? — Я это сделал своими руками, — после секундной паузы ответил Уилл, и у него дёрнулись пальцы. — Но сначала я воспользовался ножом. Я… оставил ему улыбку, — его ладонь почти бессознательно легла на живот. Он до сих пор испытывал странные ощущения, когда Молли прикасалась к его шраму, будь то намеренно или случайно, во время секса. — Как ты себя при этом чувствовал? Уилл покосился на Ганнибала, отметив воодушевлённое выражение его лица. Его глаза практически светились. Впрочем, Уилл и сам чувствовал себя точно так же. Его всегда тянуло к Ганнибалу, но сейчас это притяжение казалось почти магнетическим. Уилл шагнул ещё ближе к барьеру. — Живым, — признался он. — Это было прекрасно. Ганнибал тоже шагнул ближе. — Могу себе представить. Тебе приходило в голову уйти — до этого? Он застал тебя врасплох? — Нет. Я знал, что он в доме. Я отправил Молли и Уолтера на улицу. И подождал его. Ганнибал закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Уилл ждал. — Ягнёнок стал львом. «Ибо пришёл великий день гнева его, и кто может устоять?»* Позабавленный, Уилл смотрел на него. — И после того, как ты испытал эту красоту, ты снова вернулся к своей невыносимо пресной жизни. Сколько ещё, по-твоему, ты сможешь подавлять свою суть? — Столько, сколько потребуется, — ответ Уилла был машинальным, но ощущался правильным. Уиллу хотелось, чтобы он мог сильнее разозлиться на Ганнибала за то, что тот продолжал напоминать ему о реальной жизни, лопая тот маленький пузырь, который Уилл пытался выстроить вокруг их общения, но это было трудно. Он знал, чего Ганнибал от него хотел. Он знал, что Ганнибал его любил. Ганнибал его любил. Уилл вдруг почувствовал нервозность. Ганнибал его любил, просил его убежать вместе с ним. Ганнибал вручил ему своё сердце, а Уилл его оттолкнул. Женился на Молли. Провёл три года, стараясь о нём не думать. Уилл писал ему письма и читал его ответы так, словно те были редчайшими драгоценностями. Слал ему открытки, когда ему казалось, что Ганнибал тоже решил его оттолкнуть. Звонил ему, когда проходило слишком много времени с тех пор, как он слышал его голос — в любом виде. Он что, подавал Ганнибалу ложные надежды? Казалось, будто Ганнибала Лектера не могло задеть что-то настолько банальное. Но Уилл знал, что оно задевало. Именно поэтому Ганнибал не мог перестать упоминать в разговорах его жену с ребёнком и так давил насчёт Беделии. Хоть Ганнибал всегда и пытался изображать, будто обладал преимуществом, сейчас все козыри были на руках у Уилла. Уилл облизнул губы. — Брайан Зеллер женился. Ганнибал устало улыбнулся. — На Мелинде? — Э-э… да. — У него наконец хватило храбрости сделать ей предложение. Молодец. Уиллу, наверное, не стоило так этому удивляться. — Откуда ты знал? — Я всегда уделяю своим коллегам очень пристальное внимание. — Точно… — у Уилла возникло страннейшее ощущение, будто он обидел Ганнибаловы чувства. У того не должно было быть никаких чувств. — Мне нравится моя жизнь, Ганнибал, — это прозвучало так, словно он защищался. — Уверен, что так и есть. Казалось неправильным, что Ганнибал мог вызывать у Уилла вину за наличие собственной жизни. А может, и правильным — учитывая, что Уилл, по сути, отнял у Ганнибала его жизнь. Или, по крайней мере, его свободу. — И я также уверен, что тебе не терпится к ней вернуться. Ну, возможно, не «не терпится». Но Уиллу показалось жестоким так ответить. Он чувствовал, что его выпроваживали и жалел о невозможности забрать обратно свои неправильно сказанные слова — что бы это ни было. Ему ещё не хотелось уходить. Он ведь только пришёл. Он проделал весь этот путь. Возможно, для Ганнибала это было способом вернуть себе часть козырей. Ганнибал встретился с ним взглядом. — Когда жизнь станет невыносимо пресной, вспомни обо мне, — сказал он. — Вспомни обо мне. Не волнуйся обо мне, Уилл. Уилла захлестнуло желание дать ему что-то взамен. Прежде чем он успел осознать свои действия, его ладонь прижалась к разделяющему их барьеру. Ганнибал следил за ним взглядом. — Ты сдался ФБР, чтобы я всегда знал, где ты находишься. Ты так поступил бы только в том случае, если бы я тебя отверг. Уилл чувствовал, как между ними промелькнуло понимание. У Ганнибала заблестели глаза. Было так странно думать, что Уилл и впрямь мог настолько основательно Ганнибалом манипулировать. Тот отказался от всего лишь ради того, чтобы Уилл всегда знал, где он находится. И тут Ганнибал протянул руку, тоже кладя ладонь на свою сторону барьера, точно напротив ладони Уилла. У Уилла дрогнуло дыхание. Другая его рука почти без разрешения поползла к отверстиям в стене Ганнибаловой камеры. Кончик его указательного пальца протиснулся внутрь, пока Уилл продолжал смотреть Ганнибалу в глаза. Через секунду он почувствовал под пальцем тёплую кожу. Кожу Ганнибала. У Уилла в глазах защипало что-то горячее, так что ему пришлось зажмуриться. Если увидеть Ганнибала было словно снова начать дышать, он даже не знал, с чем сравнить вот это. Это было всем. Ему хотелось потянуться сквозь барьер, взять ладонь Ганнибала в свои, подержать её. Ему отчаянно этого хотелось — и это чувство заставило его отстраниться. Сделав дрожащий вдох, он открыл глаза. Ганнибал смотрел на него понимающим взглядом. Может, у Уилла на руках всё-таки были не все козыри. Уилл не стал прощаться. Он просто развернулся и ушёл, осознавая, что дрожит всем телом. В коридоре он достал из кармана iPod. Нажав «Стоп», посмотрел на появившуюся на экране запись. И нажал «Воспроизведение». — Уилл. Улыбнувшись, Уилл нажал «Стереть». * * * — Ну? Уилл пожал плечами. — Он догадался. Не стал со мной говорить до тех пор, пока я его не выключил и не положил на виду. Чилтон сморщил нос, словно унюхал что-то скисшее. — Ну разумеется. * * * На следующий день Уилл поехал домой. Он продолжал пытаться всё игнорировать. Он привёз для Молли и Уолтера гостинцы, потому что это казалось милым. Он приехал поздно ночью, забрался в кровать и поцеловал Молли в макушку. Когда он проснулся, Молли плакала. — Что случилось? — спросил Уилл, плохо соображая со сна. — Что случилось? — она засмеялась, сидя со скрещенными ногами и вытирая глаза. У неё под глазами виднелись мешки. Как долго она не спала? Сделав глубокий вдох, Молли опустила руки на колени. Уилл сел в кровати, но она на него не смотрела, даже когда он подвинулся, чтобы оказаться прямо перед ней. — Как давно ты мне изменяешь? Уилл отшатнулся, словно его ударили. На несколько секунд он просто онемел. — Я-я тебе не изменяю. — Это произошло, когда ты поехал в Балтимор? На ту свадьбу? Там была Алана? — Что?.. Ты же сама сказала мне туда поехать. Молли посмотрела ему в глаза, и Уилл никогда раньше не видел у неё такого выражения лица. Разочарование, а под ним острый гнев. У неё на губах до сих пор играло подобие улыбки. — Не делай этого, Уилл. Не изображай, будто это моя вина, будто не ты только и ждал моего разрешения, чтобы использовать его против меня. — Я… — до Уилла дошло, что именно так он и поступил. Он сманипулировал Молли. Отведя взгляд, он закрыл глаза. — Молли. Извини, если я заставил тебя подумать… — Тебе что, меня недостаточно? Этого недостаточно? Это насчёт твоего прошлого? И что ему предполагалось на это ответить? Сглотнув, Уилл сделал вдох, а затем выдох. Готовясь рассказать правду. — Молли, ты идеальная. Правда, — заверил он, когда Молли фыркнула. — Нет никакой другой женщины. Я ничего к Алане не чувствую. Я просто… был занят вещами, которые пытался, но не смог оставить в прошлом. Она вперила в него тяжёлый взгляд. Уилл не отводил глаз. Спустя долгое, слишком долгое время, когда ему уже начало казаться, что он едва может дышать, Молли закрыла глаза и по её щекам скатилось ещё несколько слезинок. — Я тебе верю. Ну конечно, она поверила. Это ведь было правдой. Осознание обрушилось на Уилла, словно болезнь, приближение которой он чувствовал уже очень давно, но пытался игнорировать до тех пор, пока не стало слишком поздно. Ужасное осознание. Этого было недостаточно. С Молли всё было в порядке. У них были совершенно нормальные отношения с нормальными проблемами. Уилл её любил. И любил их сына. Секс был замечательным. С его жизнью всё было совершенно в порядке. Но он всё равно хотел Ганнибала. Он хотел смотреть, как тот двигается по кухне так, словно был для этого рождён, рассказывая о готовящемся блюде разные факты, на которые Уиллу было более чем наплевать. Он хотел видеть улыбку, которую Ганнибал ему адресовал, когда гордился. И ту, которая выражала самодовольство. И ту, которая появлялась, когда Ганнибал просто чувствовал нежность. Уилл хотел видеть то еле заметное подрагивание Ганнибаловой губы, когда кто-то вёл себя невообразимо грубо, тот огонёк в его взгляде, говоривший «вы приглашены на ужин, но вы не будете сидеть там за столом». Уилл хотел вместе с ним охотиться. Он хотел видеть стекающую у Ганнибала по щеке кровь. Он хотел есть чью-то печень с абсурдно дорогих тарелок на по-идиотски экстравагантно накрытом столе, накрытом только для них двоих, и притворяться, будто не влюбляется в Ганнибала ещё капельку сильнее с каждой слетающей с его губ каннибалистической шуточкой. Он до сих пор любил Молли. Просто Ганнибала он любил сильнее. Он любил Ганнибала.