Неизбежное

Развод предложила Молли. Уилл не мог придумать, как предложить его самому. У Молли была своя гордость. Она видела, что их отношения перестали быть такими, как прежде. Пять лет брака — и они признали, что лучше его закончить. Ганнибал забрал у него и это. Причём на этот раз — даже не пытаясь. Молли оставался дом, собаки, Уолтер — всё. Уилл знал, что не имел права о чём-либо просить, да ему и не хотелось. Он любил Уолли, но не мог дать ему такую жизнь, в которой тот нуждался. Они с Молли начали друг на друга орать всего один раз, и Уилл считал это достижением. Он не знал, что ему делать. Не знал, как рассказать Молли. Как объяснить. Не знал, что сказать Уолтеру. Не знал, когда это произошло или почему (ради всего святого, почему?!). Уилл лишь знал, что он любил Ганнибала. И у него было подозрение, что он любил Ганнибала уже очень давно. Дальнейшие несколько дней он бродил по дому, ни на что не реагируя. Они с Молли друг с другом не разговаривали. Уилл делал всё возможное, чтобы не попадаться никому на глаза. Что же за человеком он должен был быть, чтобы влюбиться в такого, как Ганнибал? В чудовище? Чтобы знать, что эти руки убили десятки людей, но всё равно хотеть взять их в свои? «Именно таким человеком, которого Ганнибал всегда в тебе видел», — прошептал тихий голос. * * * К этому времени в следующем году Уилл уехал из своего бывшего дома. Это казалось чем-то сюрреалистическим. Впервые за половину десятилетия он снова был один. Он боялся звонить Ганнибалу — отчасти потому, что не знал, сколько продолжит работать уловка с адвокатом, а отчасти — потому что не знал, что произойдёт теперь, когда исчезла одна из разделявших их преград. Молли была гораздо более эффективным барьером, чем прозрачная стена в БГБДДП. Ганнибал ему тоже не звонил. Что ощущалось так, будто кто-то отрезал Уиллу конечность. И это что-то о нём говорило — что потеря контакта с Ганнибалом расстраивала его больше, чем развод с Молли. Но он Молли не заслуживал. А она не заслуживала такого, как Уилл. По гораздо более длинному списку причин, чем она знала. Уилл вернулся обратно в Вулф-Трап. Это казалось правильным. Его старый дом был давно продан, но он нашёл другой — у него осталось немало денег после работы в ФБР и его неприхотливой жизни. В основном он ждал. Чего — он точно не был уверен. Ганнибал не знал о его разводе, не знал его нового адреса или номера телефона. У Уилла не было способа ему их сказать. Они были действительно отрезаны друг от друга. Уилл подумывал съездить в Балтимор, хотя бы просто поговорить с Аланой и дать Ганнибалу знать… ну, что он приезжал. Но в итоге он так и не набрался решимости. Когда Уилл об этом думал, ему почти хотелось расхохотаться. Ганнибал был «разлучником». Или это Молли была «разлучницей», другой женщиной? Как бы там ни было, Уилл на Ганнибала давил и давил, давил до тех пор, пока не загнал в тюремную камеру, после чего позволил Алане с Джеком запереть дверь и выбросить ключ. И даже не обернулся. И тем не менее, Ганнибал до сих пор хотел того, что у них почти было. Или хотел Уилла убить. С Ганнибалом трудно было сказать наверняка. Что-то в этом казалось неизбежным. У Уилла были подозрения, что если бы Джек не приехал, ему самому сделалось бы любопытно. Или время достаточно приглушило бы боль, и он написал бы письмо. А может, Ганнибал прислал бы ему открытку на Рождество, спровоцировав тем самым написать ответ. Рано или поздно это всё равно случилось бы. Этому всегда суждено было случиться. Всё, что он делал — это лишь оттягивал неизбежное. Уилл решил поехать в Балтимор. * * * — Джек? — Уилл прищурился в слабом свете раннего утра. Ему казалось, что если он протрёт глаза, то стоящий перед ним человек исчезнет. — Уилл, — Джек выжидающе посмотрел на него, и Уилл ошарашенно отошёл в сторону. — Милое жилище, — вежливо добавил Джек. Дом был простеньким, но Уиллу много и не требовалось. Местонахождение было важнее. С красивым видом. Уединённое. Тихое. Ещё один маленький лесной домик, со спальней немного в глубине, не просматриваемой от двери, в отличие от кухни с гостиной. Телевизором Уилл пока не обзавёлся. Диван был родом из сэконд-хэнда и слегка пах океаном. — Спасибо, — Уилл подпёр щёку ладонью и нахмурился. — Э-э. Что ты здесь делаешь? — поскольку Уилл был до сих пор сонным и визит Джека стал для него полной неожиданностью, несколько панических секунд он гадал, не прознал ли Джек каким-то образом о его намерении поехать в Балтимор и не явился ли его отговорить. Джек вздохнул, рыская по его скромному домику с таким видом, словно что-то искал. У Уилла не было никакого настроения играть в его игры, поэтому он пошёл на кухню сделать себе ещё кофе. Может быть, Джеку тоже, но это зависело от причины его приезда. — Пять месяцев назад Ганнибал Лектер сбежал из Балтиморской государственной больницы для душевнобольных преступников. Уилл выронил кружку. И вздрогнул, резко моргая, когда та разлетелась на куски. — Я… Ганнибал был свободен. Больше не заперт внутри позолоченной клетки Аланы, вынужденный зарабатывать себе ужин трюками, будто дрессированный лев. Только сейчас заметив беспорядок под ногами, Уилл принялся собирать самые крупные осколки, осматривая пол вокруг своих тапок. Потом до его мозга наконец дошли цифры. — Пять месяцев? Джек кивнул. — Я даже не… Пять месяцев. Уилл и впрямь не следил за новостями — между разводом, поисками нового жилья, переездом и… Может, он сознательно себя от них отрезал. Быть отрезанным от Ганнибала и так казалось ему быть отрезанным от всего остального мира. Боги, ну и мелодраматичным же он бывал поутру. — Ты в последнее время пропал с радаров, — сообщил Джек. — Я так понимаю, он не пытался с тобой связаться? Уилл постарался не выглядеть так неимоверно разочарованным этим фактом. Он отыскал метлу, радуясь возможности занять руки. — Нет. Я даже не знал, что он на свободе. — Хм-м. Может, он наконец решил оставить тебя в покое. Какое-то время Уилл продолжал мести, стоя к Джеку спиной. Его пальцы крепче сжались на держаке. — Ты за этим приехал, Джек? Узнать, смогу ли я помочь тебе его найти? — Нет. Убедиться, что ты не станешь этого делать. Уилл услышал за спиной тяжёлые шаги Джека, остановившиеся так близко, что можно было почувствовать его присутствие. Уиллу захотелось придушить его держаком. — Я ценю твоё беспокойство. Опустошив совок, Уилл наконец обернулся, чтобы обнаружить Джека сильно нахмурившимся. — Мне жаль насчёт Молли, Уилл. — Большинство людей с этого начали бы, — взяв новую кружку, какое-то время Уилл просто держал её в руках, наслаждаясь ощущением холодной керамики под пальцами. Затем он заглянул внутрь, изучая круглое донышко. — Я не отниму у тебя много времени. «Лжец», — обиженно подумал Уилл. — С Ганнибалом Лектером на свободе, ты для ФБР первоочередная задача, Уилл. Мы приставим к тебе защиту, чтобы обеспечить твою безопасность. Пока что он не объявлялся, но это не значит, что и не объявится. «Обеспечить твою безопасность». Формулировка была шаблонной, но Уилл понимал, что она означала. ФБР установит за ним наблюдение. Выжидая, что же сделает Ганнибал. Что сделает Уилл. — Чисто из любопытства. Почему ты не пришёл ко мне сразу же, как он сбежал? — Уилл и сам знал ответ. Они наблюдали. Надеясь Ганнибала поймать, надеясь использовать Уилла в качестве приманки. Джек скрестил руки на груди. — Мы проверяли несколько зацепок, заставивших нас думать, что он покинул страну. — Теперь вы так не думаете? — Мы не знаем. Уилл почувствовал от этих слов что-то вроде удовлетворения. И тут же устыдился. Ганнибал на свободе означал кровопролитие, но Уилла эта мысль воодушевляла вместо того, чтобы обеспокоить или огорчить. «Кто будет первым, на кого обрушится его гнев?» — полюбопытствовал мрачный голос на задворках его сознания. У Уилла в мыслях всплыло лицо Аланы, а затем Беделии. Объективно говоря, они не заслуживали смерти. Ганнибал не имел права решать, что они её заслужили. Уилл это знал. Но какой-то части него хотелось их страданий. Играешь — плати. Какой-то части него хотелось, чтобы Джек страдал тоже. Уилл ничего не мог с этим поделать, но та часть него любопытствовала, не выманит ли это Ганнибала? Обрадуется ли он? И не было ли это неправильным до чёртиков? Мельком покосившись на Джека, Уилл опустил глаза. — Я так понимаю, эта «приставляемая защита» не обсуждается? — Правильно понимаешь. После подобия беседы, продиктованной скорее обязательствами, чем желанием, Джек ушёл, и Уилл ещё долго смотрел на дверь. — Где ты? — спросил он тишину. — Мне же предполагается в точности знать, где ты находишься. Так где ты? Пять месяцев. Ганнибал был свободен. Это действительно являлось лишь вопросом времени. Уилл улыбнулся. Возможно, ему всё равно стоило съездить в Балтимор. * * * Уилл наблюдал за тем, как Беделия нервно наполняла свой бокал — колоссальная разница с её расслабленностью во время его последнего визита. Сейчас она практически кралась: плечи ссутулены, голова повёрнута, словно ей постоянно мерещилось что-то на периферии зрения. — Единственная причина, по которой я не уехала из страны, — закрывая глаза, сказала Беделия, — это настаивания ФБР, чтобы я осталась. На всякий случай. «На случай, если он придёт», — прозвенела в воздухе невысказанная правда. — Однако как бы они ни думали обернуть эту ситуацию к своему преимуществу, мне бы хотелось, чтобы они подумали ещё раз. Уилл взвесил её слова. Джек вёл опасную игру, но он всегда так делал. Ганнибал не даст поймать себя в Джековы сети, уж в этом Уилл не сомневался. — В ней нет преимущества. Есть только разные степени провала. — «Тому, кто держит Дьявола, лучше держать его покрепче, — процитировала Беделия. — Он вряд ли позволит поймать себя во второй раз»*, — сделав паузу, она взглянула на Уилла. — Но вы ведь не этого хотите, не так ли? Почему вы не уезжаете? Из-за ФБР — или потому что вы ждёте? Догадливая, как всегда. Уилл сел поудобнее, продолжая за ней наблюдать. Было странно видеть её настолько нервничающей. И неожиданно приятно. Беделия покосилась на него с отвращением. — Не можете жить с ним, не можете жить без него. — Вот, значит, как? Прислонившись к стене, она отпила большой глоток из своего бокала. Затем глубоко вздохнула. — Что вы сделаете, когда он придёт? Не «если» — «когда». Уиллу понравилось, как это прозвучало — словно это было неизбежностью. Он надеялся, что так и есть. В глубине души он это знал. — У вас с Ганнибалом это общая черта. Постоянно задаёте вопросы, на которые уже знаете ответ. Беделия смерила его острым взглядом. У неё дрожали губы от усилий сохранять самоконтроль. — Думаю, это моё Преображение. — То, во что вы «преображаетесь» — патология. Вы только что обрели религию. Нет ничего опаснее. Уилл встал и одёрнул пальто. — На вашем месте, Беделия, я бы упаковал вещи, как только у меня появилась бы такая возможность. Мясо снова в меню. Её пальцы сильнее сжали бокал. — Вы — самонадеянный, безрассудный, дёрганый мальчишка. Он может с тем же успехом просто перерезать всем нам глотки и двинуться дальше. — Готовы вы или нет — он идёт искать. Уилл вышел из офиса Беделии Дю Морье с чувством глубокого удовлетворения. Как будто добился чего-то значимого. Он вдруг понял, зачем сюда приходил. Беделия и так боялась, но он хотел, чтобы она тряслась от страха. Чтобы она была в отчаянии. Он хотел, чтобы Беделия знала, что когда Ганнибал за ней придёт, Уилл там тоже будет. Поёжившись от собственных мыслей, Уилл потёр лицо ладонью и осмотрелся по сторонам, словно находящиеся поблизости люди могли услышать, о чём он думал. Могли увидеть его насквозь. Но на такое был способен лишь один-единственный человек. Уилл задумался, каково было бы позволить себе полностью поддаться Ганнибалу. Он говорил себе, что постарается не дать Ганнибалу и дальше убивать, но не был в этом уверен. Он говорил себе, что Ганнибал всё равно будет убивать, так что он может просто не вмешиваться, оставаясь пассивным наблюдателем, как Беделия... но не был уверен, что сможет. Наслаждаться происходящим, жаждать почувствовать боль в сбитых о чужие кости костяшках и кровь на своём лице — это очень отличалось от простой терпимости. Уилл сказал Ганнибалу, что он просто терпел. Играешь — плати. Нет. Уилл сомневался, что станет Ганнибала останавливать. Он не хотел этого делать. Некоторых зверей нельзя сажать в клетку. * * * — Я поискала информацию по Алане Блум, — Молли сделала вдох и скрестила руки на груди. Её ниспадающие на плечи волосы выглядели более прямыми, чем Уиллу помнилось. — Не смогла удержаться. Было почти странно её увидеть — через столько времени. Но они оба решили, что Уилл не должен просто исчезнуть из жизни Уолли. Он этого и не хотел. Он хотел присутствовать в жизни мальчика как можно дольше. Ну или, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится ожидание. С его стороны это было ужасно. У него не было никакого конкретного плана, никаких принятых решений, кроме снов, которые заставляли его просыпаться, хватая ртом воздух, и наполовину вымышленных фантазий, которые он в течение дня держал крепко запертыми на задворках своего сознания. Уилл не знал, окажется ли детонатором для тикающей часовой бомбы его разума Ганнибал, или что-то другое, но чувствовал себя свитым в очень тугую пружину. Слишком тугую. Он продолжал навещать Уолли исключительно из собственного эгоизма. — О? — О, — Молли подняла голову. У неё на губах подрагивала улыбка. — И немало удивилась, узнав, что вообще-то она Алана Вёрждер. Замужем за Марго Вёрджер. И у них есть сын, — Молли сделала паузу, и Уиллу стало любопытно, к чему она вела. — Это ведь была не она, не так ли? — Нет. — Но кто-то был. Уилл отвёл взгляд. — Угу, — Молли не заслуживала того, чтобы ей лгали. — Но я никогда… у нас никогда не было физических отношений, — хотя бы это он мог сказать. Это не делало случившееся лучше или проще, но Уилл хотел, чтобы Молли знала. Она слабо рассмеялась. — Но у вас были отношения, да? Переступив с ноги на ногу, Уилл смочил губы языком. — Ну… в некотором роде. — Боже, Уилл, что это вообще значит? Уилл уже открыл рот объяснить... но что он мог сказать? Как он мог описать то, что происходило между ним и Ганнибалом так, чтобы Молли могла это понять? Или принять? Она вздохнула. — Неважно. Если ты не сказал мне раньше, то уж точно не скажешь сейчас, — Уилл не мог её винить за горькие нотки в голосе. — Мне жаль. — Да ну? Уилл сделал вдох. — Да. Да. Мне жаль… мне жаль, что я не смог пережить разлуки. Я думал, что смогу. Я думал, что хотел этого. Я тебя действительно люблю, Молли. И у нас с тобой всё было настолько настоящим, насколько вообще могло быть. Она всё равно не понимала, но Уилл не знал, как объяснить понятнее. Он заметил, что она вытерла глаза краешком ладони, но притворился, будто ничего не видел. Молли глубоко вздохнула. — Спасибо, что пришёл повидаться сегодня с Уолли. Он по тебе действительно скучал. — И я по нему. Уилл выпрямился, чувствуя грядущее прощание. — Ах да, Уилл. Он повернулся к Молли, но она уже двинулась вдоль обеденного стола к книжной полке у стены. Чтобы достать с самого верха конверт. — Тебе тут прислали, довольно давно. За всеми делами у меня это совсем вылетело из головы. Моргая, Уилл взял конверт, таращась на изящные завитушки своего имени на белоснежной бумаге. «Мистеру Уиллу Грэму» — Выглядит расфуфырено, — заметила Молли, пытаясь разрядить обстановку. — Спасибо, — поблагодарил Уилл, прежде чем у него совсем пропал голос. * * * Внутри конверта оказалась открытка откуда-то с Кубы. На ней не было ничего, кроме напечатанной на великолепном пейзаже надписи «Жаль, что ты не рядом». Уилл улыбался весь остаток дня.