Неизбежное

— Как ты это сделаешь? На этот раз они с Ганнибалом находились у Уилла дома, сидя рядышком на пахнущем океаном диване. Здесь у Уилла был чёткий мысленный образ Ганнибала, за который он и цеплялся, изучая его лицо во время их разговора. — Думаю, похоже на мои трапезы с Абелем Гидеоном. Сначала я возьму её ногу. И поджарю. Возможно, запеку в банановых листьях. Её мясо будет очень вкусным. Я так долго ждал возможности им насладиться. Она станет настоящим деликатесом, Уилл. Уилл пожевал губами, пытаясь уговорить себя, что не стоит ревновать из-за того, как Ганнибал называл Беделию деликатесом. — Ты можешь сделать вкусным что угодно. — Льстец. У Уилла дёрнулись губы. — Пока мы были во Флоренции, Беделия воздерживалась от большей части моей готовки. Она никогда не пробовала предлагаемую мной плоть. Не в силах удержаться, Уилл фыркнул, чувствуя себя совершенно ребячливо. — Уилл? — Извини, просто… Твоя формулировка… Ох, чёрт. Ганнибал недовольно скривил губы. — Не будь вульгарным. Уилл хохотнул, но его мозг уже вцепился в данную мысль. — А всё-таки — она пробовала? В смысле... вы с ней?.. — он изобразил неопределённый жест, чувствуя себя ещё более по-детски. — Да. Уилл поморщился от этого откровенного ответа. — Тебе некомфортно знать, что мы с ней были близки? Не спуская глаз с Ганнибалового лица, Уилл сделал глубокий вдох. — Да, — воздух между ними, казалось, потеплел от его искренности. Уилл откинулся на диван, подавляя дрожь. — Да. Расскажи мне, как это происходило. — Она всегда выступала агрессором. Думаю, она боялась передать контроль мне. Уилл издал смешок. — Я думал, это у тебя были бы проблемы с передачей контроля. — Ты часто думаешь о том, каков я в постели, Уилл? Провалившись в его взгляд, Уилл на несколько секунд потерял возможность дышать, Он не знал что ответить. Но до сих пор, похоже, честность срабатывала. — Д-да. Ганнибал вперил в него нечитаемый взгляд. Затем провёл языком по нижней губе. — Ты представляешь меня в главенствующей роли? Скопировав его движение, Уилл тоже облизнул губы. — Иногда. — А в остальных случаях? — Я представляю тебя… в моей власти, — Уилл задрожал, оценивая реакцию Ганнибала, глядя, как тот медленно моргнул, а его ноздри на секунду раздулись. — Ты хочешь лишить меня контроля, — задумчиво сообщил Ганнибал. Уилл покачал головой. — Нет. Я… хочу, чтобы ты сам от него отказался. У Ганнибала слегка расширились глаза, и Уилл мысленно приказал себе прекратить. Прекратить. Но красочные образы так и переполняли его мозг, его гиперактивное воображение опьяняла сама идея о Ганнибале прямо здесь. — Я представляю себе… — Уилл сглотнул, почувствовав, как у него дёрнулся член и потеплело в животе. — Я представляю себе, как ты стоишь на коленях. Т-твой рот, — Уилла прошила дрожь, так что он на секунду зажмурился. Потом открыл глаза и со значением уставился на губы Ганнибала. — Этот рот... Я не могу о нём думать без того, чтобы не… а-ах.. не хотеть… Ганнибал продолжал на него смотреть, ничего не говоря, и Уилл тоже замолк, опьянённый своими желаниями, отчаянно жаждая узнать, чувствует ли и Ганнибал то же самое. Его было так сложно прочесть. И тут Уилл обратил внимание на его тяжёлое дыхание. — Ты бы?.. — Уилл даже не был уверен, о чём именно спрашивал, но ему необходимо было, чтобы Ганнибал продолжал говорить. — Я бы предоставил в твоё полное распоряжение любую часть меня. — Чёрт! — Уилл погладил себя сквозь штаны и приоткрыл рот, делая дрожащий вдох. Теперь Ганнибал стоял между его ног, глядя на него потемневшими от желания глазами. Уилл поспешно расстегнул джинсы. — Чёрт, Ганнибал. Я… я т-так и вижу тебя у меня между ног, по-прежнему в одном из этих твоих абсурдных костюмов. У тебя… У т-тебя растрёпаны волосы, так что они падают тебе на лоб. Ты расстё… о-ох… расстёгиваешь мне штаны, и у меня уже так сильно стоит. — Уилл... — немного сдавленно отозвался Ганнибал, и бёдра Уилла сами дёрнулись вперёд. Желание у Ганнибала в голосе подстёгивало его собственное. — Я тебя дразню? Уилл прикусил губу. — Ну конечно, дразнишь. Я-я… пережимаю основание, и ты берёшь меня за бёдра. Затем наклоняешь голову… я чувствую у себя на коже твоё дыхание, — поёжившись, Уилл вынул член из штанов. У него по виску потекла струйка пота. — Твой язык... т-твой язык… о боги… касается головки, затем ещё раз, и я… ещё слишком рано, но я истекаю смазкой, потому что я так давно… так давно этого хотел… а-ах. Уилл провёл ладонью по головке своего члена, застонав и закрыв глаза, чтобы представлять себе движущуюся у него между ног голову Ганнибала. Мышцы его бёдер напряглись, всё тело от возбуждения натянулось как струна. — У тебя восхитительный вкус, — выдохнул Ганнибал, и пульс Уилла подскочил до небес. — Ты берёшь головку в рот… только головку, хотя я хочу, чтобы ты заглотил его целиком. И начинаешь с-сосать… — больше не в силах сдерживаться, Уилл ритмично задвигал рукой по члену вверх-вниз длинными, но не удовлетворяющими рывками. — Ты сосёшь, и твой язык двигается так медленно... этого недостаточно... Ганнибал, пожалуйста! Из трубки донёсся тихий дрожащий стон, и Уилл чуть не кончил от мысли, что Ганнибал мог раствориться в этой фантазии точно так же, как и он сам. — Наконец ты опускаешь голову вниз… ещё ниже… боги, твой рот для этого просто создан. Я иногда дрочу на воспоминания о том, как ты ешь — просто на вид твоих губ, растягивающихся вокруг кусочков еды. У Ганнибала дрогнуло дыхание. Уилл откинул голову и у него к горлу подступил отчаянный звук. Его пальцы скользнули ниже, чтобы погладить яички. Его тело было очень тёплым… слишком тёплым. Ему хотелось раздеться, но он не мог заставить себя прерваться хотя бы на секунду. — Ты двигаешься нарочито медленно, и я запускаю пальцы тебе в волосы. Я… а-ах… тяну тебя за них, и ты… сдаёшься. Ты позволяешь мне трахать твой рот, и я вибрирую от одной этой мысли. Ты… ты с-стонешь, ты хочешь большего, хочешь, чтобы я тебя наполнил, и я хочу увидеть… — Уилл на секунду замолчал, чтобы глотнуть воздуха, пульсируя так сильно, что это было почти болезненным. — Я хочу увидеть, как моя сперма будет стекать у тебя по губам… Я представляю… как ты её проглотишь, потому что, ну конечно же, ты проглотишь, ты ведь жаждешь поглотить любую частичку меня. Но её так м-много, что ты не сможешь проглотить всё… ч-чёрт!.. — Уилл, я… мечтал об этом мгновении. Я… — хрипло выдохнул Ганнибал. — Я… а-а-ах! Широко распахнув глаза, Уилл вдвое быстрее заскользил рукой по своему изнывающему члену от издаваемых Ганнибалом звуков, от его прерывистого дыхания и мягко прошёптанного «Уилл». И, вскрикнув, грандиозно кончил, толкаясь в собственный кулак и непроизвольно распахнув рот, заливая рубашку струйками спермы. Ахнув и закусив губу, он продолжил себя гладить. У него под веками вспыхнули звёзды, а член запульсировал, выстреливая снова и снова, до тех пор, пока Уилл уже едва мог дышать, с силой впечатывая пятки в пол. Когда оргазм схлынул, Уилл, тяжело дыша, рухнул на диван. Собственные конечности казались ему сгустками желе, слепленного в форме рук и ног. Распахнув глаза, он несколько секунд бездумно таращился в потолок, прежде чем напрячься. — О боже, — вскакивая и отдёргивая руку от своего обмякшего члена, прошептал Уилл. Ему потребовалось мгновение, чтобы сообразить, что он выронил телефон. Тот упал между диванной подушкой и подлокотником, и пока Уилл смотрел на дешёвый кусок пластика, у него всё холодело внутри. Он ведь… чёрт, он совершенно потерял над собой контроль. Он… у них только что произошёл секс по телефону? Уилл кончил интенсивнее, чем за очень много месяцев, а ведь Ганнибал к нему даже не прикасался. Уиллу хватило просто слышать его в телефонной трубке, знать, что и он Уилла слышал, знать, что он… У Уилла в голове снова прозвучал Ганнибалов стон, отчего его член предпринял храбрую попытку дёрнуться вверх. — О боже. В ужасе от одной только мысли, что ему придётся придумать, что после всего этого сказать, Уилл схватил телефон и оборвал звонок, даже не поднося трубку к уху. Его затопило что-то похожее на вину, но он поднялся с дивана, не давая этому чувству обосноваться, и побрёл в душ. Уилл был больше чем «немного» раздосадован. После стольких часов их с Ганнибалом телефонных бесед, неудивительно, что тот пробрался к Уиллу и в сны. Те не всегда были эротическими, но когда были… Уилл всегда просыпался с чувством острого неудовлетворения. Прикусив губу, Уилл уставился на учинённый им беспорядок. Он кончил с такой силой… Кое-что вдруг сообразив, Уилл застыл и у него округлились глаза. Ганнибал что… Ганнибал тоже кончил? Судя по звукам, да. Уилл застонал, уже чувствуя жар и волнение и смиряясь с новыми снами о Ганнибале. Что ему сказать, когда он перезвонит? Ганнибал станет злиться из-за того, что Уилл повесил трубку? Опять. Уилл всё это толком не продумал. Он вообще ни черта не продумал. Неспешно вымывшись под душем, Уилл расчесался и почистил зубы, хотя и не собирался в ближайшее время ложиться спать. Затем он выпустил во двор Энцефалит, слегка разочарованный тем, как быстро она сделала свои дела. Уилл поужинал остатками вчерашней жареной рыбы, а потом решил, что можно бы заодно прибраться в спальне. И в гостиной — чтоб уж наверняка. Да и туалет он давненько не мыл: не помешало бы заняться и этим. Вскоре у него закончились отговорки. Снова взяв телефон, Уилл, потея, нажал «Перезвонить». — Уилл, какой редкий подарок — два звонка в один день, — голос Ганнибала звучал невозмутимо. Но Уиллу показалось, что он мог разобрать под вежливым фасадом лёгкое раздражение. Проведя ладонью по волосам, он переместился к кровати и со вздохом сел. — Я не планировал того, что произошло. Я… Мне кажется, нам нужно поговорить. — Вот что тебе кажется? — Ганнибал, не будь засранцем, — огрызнулся Уилл. — А кем же мне тогда нужно быть, Уилл? Ты — воплощение противоречия. Ты дёргаешь меня к себе так близко, как только осмеливаешься, а потом отталкиваешь, когда тебя это слишком ошеломляет. Сколько ещё ты продолжишь отвергать себя самого? Отвергать меня? Твои бывшие жена с сыном теперь где-то далеко, мы беседуем с тобой на таком уровне, который большинству людей показался бы слишком близким, ты слушал, как я отнимал чью-то жизнь, — и тем не менее, ты продолжаешь изображать из себя скромника. — Я… — Уилл не находил ответа. Он знал, что Ганнибал был прав. Притворяться практически не имело смысла. Практически. И тем не менее, Уилл понял, что боится последствий. Что будет, если он отдаст себя всего без остатка? — Извини, я просто… — как он мог объяснить то, чего и сам не понимал? — Уилл. Я не буду тебя к этому подталкивать, ты должен найти свой путь сам. Но я тебя попрошу, как и ты когда-то попросил меня. Не лги мне. Закрыв глаза, Уилл кивнул. — Хорошо. Хорошо, договорились. — Вот и отлично. Глубоко вздохнув, Уилл улёгся на спину. И нахмурился, но потом уголки его губ дёрнулись вверх: сперва чуть-чуть, а затем — складываясь в настоящую улыбку. Уилл издал смешок, который быстро перешёл в полноценный хохот. — Уилл? — Я просто… ну почему, почему мне легче смириться с тем, что ты убиваешь и ешь людей, чем п-признать, что я хочу тебя трахнуть? — это вдруг показалось Уиллу непередаваемо смешным. Определённо, с ним что-то было очень не в порядке. Впрочем, учитывая, что он был влюблён в убийцу-каннибала — возможно, это можно было считать мелочью. Уилл продолжал беспомощно хохотать, и когда Ганнибал заговорил, у него в голосе тоже послышалось лёгкое веселье. — Это было риторическим вопросом? — Риторическим. Мне не нужно, чтобы ты психоанализировал этот конкретный кусочек меня. — Как пожелаешь. А скажи, Уилл... Ты когда-нибудь думал обо мне, пока был с Молли? Уилл сделал медленный выдох, приходя в себя после приступа веселья и по-прежнему не открывая глаз. — Нет. В смысле… Только в самом конце, — он замолчал, обдумывая. — А ты когда-нибудь… думал обо мне, пока был с Беделией? — Да. Уилл поёжился. Ему хотелось расспросить подробнее, но он не был уверен, что готов снова открыть эту банку с липкими каннибальскими червями*. Он перевёл разговор на более лёгкие темы, и к тому времени, как они распрощались, уже чувствовал себя почти нормально. Но ему было сложно забыть, что всего несколько часов назад он описывал Ганнибалу, как именно он хотел, чтобы тот ему отсосал. Когда Уилл пошёл чистить зубы, тыльную сторону его шеи заливал румянец. И он пытался не думать о том, как Ганнибал подыграл этой фантазии. Как его дыхание сделалось тяжёлым и прерывистым... Это должно было казаться смехотворным — Ганнибал, олицетворение благопристойности, занимающийся чем-то настолько примитивным, как секс по телефону. Но вместо этого Уилл чувствовал лишь тепло. Он пошёл спать, старательно продолжая об этом не думать. Той ночью в его снах мягкое тёплое тело Молли сменилось горячими твёрдыми линиями, а бархатные губы стали обиженно-вздёрнутыми. Старые воспоминания превратились в желаемые, и Уилл проснулся сонным и дезориентированным, тянясь к кому-то, кого здесь не было.