Я — Драко Люциус Малфой

      7 октября.       Я всерьёз думал, что никогда не привыкну к этому забытому Мерлином месту. Но тут вдруг внезапно обнаружил, что давно научился засыпать на этой, теперь уже моей, кровати. Ну, как давно, недели две точно. Что Винс и Грег не так уж громко храпят. Раздражают изрядно, особенно среди ночи, но стоит метнуть в них по туфле, и наступает тишина.       Не понял, как случилось, что здесь стало по-своему интересно. Всё чужое, но всё равно интересно. Квиддич — увлекательное зрелище. Наверное, мне хотелось бы в этом участвовать. Это здорово — носиться на метле. Я бы показал этим гриффиндорским зазнайкам, кто в школе настоящий победитель. Винсу точно не светит, с его объёмами можно застрять в кольце и на этом закончится игра. Да и Грэг стал ещё шире, чем был. У меня ощущение, что только я идеален.       Уроки иногда напрягают, приходится делать много записей. Слишком много, никогда прежде столько не приходилось. И как бы хороши ни были мои баллы, а я, к слову, лучший на своём факультете и курсе, зубрила Грейнджер всё равно набирает больше. Она лезет со своей вытянутой рукой везде и всегда, выпаливает ответы, даже если ей слово не давали, и получает свои баллы. А профессора так мило улыбаются, хвалят: «Браво, мисс Грейнджер! Превосходно!» Хочется швырнуть в неё учебником или лучше каким-нибудь противным заклинанием. Такая же выскочка, как Поттер, только её видно ещё больше.       Хоть с полётами у неё плохо. Это даже радует. Хоть в чём-то она полное ничего. Слежу за ней. Она, как министерский служащий, в одно и то же время каждый день ходит на стадион, когда заканчиваются тренировки у всех команд. Это надо быть такой упёртой. Ничего не получается, а она всё равно ходит. Одержимая. Читает руководство к метле даже в Большом зале.       По-моему, над ней даже гриффиндорцы смеются.       12 октября.       Странное чувство. Как будто сделал что-то не то. Так всё внутри трясётся, что даже руки дрожат. Не надо было ходить за этой зубрилой на стадион, не надо было вообще о ней думать, приближаться. Что это, а? Не могу стереть идиотскую улыбку. Даже Винс и Грег заметили.       Грейнджер меня обнаружила, когда я следил за ней. Не знаю, я крался тише лукотруса. Какого Мерлина мне попался этот сучок на дороге? Хрустнул так громко, что я чуть не оглох, а она тут же обернулась, уставилась на меня. Как вообще у людей бывают такие огромные глазища?       — Малфой? — выкрикнула она.       Я думал, под землю провалюсь прямо там. Даже не нашёл, что сказать.       — Ты ведь Драко Малфой, верно? — с сомнением спросила Грейнджер.       — Как будто не знаешь, — ответил я. А что ещё я должен был сказать? «Нет, я профессор Снейп»?       Она выпрямилась, поставила одну руку на пояс, а второй опиралась на метлу.       — Чего тебе надо? Ты что, следишь за мной?       — Твоё какое дело? Просто гулял, — спокойно ответил я. — А ты, похоже, продолжаешь издеваться над несчастной метлой! Ты её кнутом не пробовала бить?       Она молчала, не моргая глядя мне в глаза. А потом шумно так выдохнула:       — Ты дурак совсем?       — На себя посмотри!       — Зачем ты следишь за мной?       — Я не слежу.       — Не ври! Откуда ты знаешь, что я… издеваюсь над метлой? И я не издеваюсь, просто тренируюсь, ясно?!       — Тренируюсь — это когда ты, как минимум, взлетаешь. Судя по всему, ты не отрывалась от земли более чем на дюйм.       — Знаешь что? Это не твоё дело, и если тебе не трудно — погуляй где-нибудь в другом месте, пожалуйста.       Это звучало, как приказ. Да кто она такая, чтобы мне приказывать?       — Тебе надо, ты и вали куда хочешь! — усмехнулся я. — Мне и здесь неплохо.       Она крепко стиснула губы, и они стали похожи на тоненькую полоску. Потом резко развернулась и пошла куда-то в другую сторону. К Запретному лесу. Стало как-то не по себе. Мне бы совсем не хотелось, чтобы она там пропала.       — Ладно, стой ты! — самому стало жутко, что я её остановил. Сердце билось, как сумасшедшее. Я не понял, почему произнёс следующие слова. — Хочешь, помогу?       Она резко обернулась и смотрела так удивлённо, словно не верила, что я вообще существую и с ней разговариваю.       — С чего бы вдруг? — недоверчиво проговорила она. — Разве слизеринцы и гриффиндорцы общаются? Вы всё время достаёте бедного Невилла.       — А нечего быть тюфяком, — с усмешкой ответил я. — Надо уметь за себя постоять. Так что, тебе помощь нужна или нет?       Она просто смотрела на меня и молчала. Я уже сто раз пожалел, что спросил.       — Интересно, чем ты можешь помочь? Мадам Трюк не смогла, и все эти книги…       — Я летаю с трёх лет. Для чистокровных это в порядке вещей.       — И… что же я делаю не так? — раздражённо спросила Грейнджер.       — Ты её не любишь. Она для тебя просто метла, — кивнул я на метлу в её руке. — Она для тебя неживая, просто деревяшка. Ты же не относишься так к своей волшебной палочке. Как говорил Флитвик: «Волшебная палочка — это продолжение вашей руки». Метла так же. Она продолжение всего твоего тела. Пока ты этого не почувствуешь, она не послушается.       — Мне это и так известно. Думаешь, я всё это не читала? — возмущённо воскликнула Грейнджер. — Если тебе не трудно, оставь меня в покое!       Она снова двинулась к стадиону.       — Ты полукровка? — вдруг спросил я, сам не знаю зачем.       Грейнджер снова резко обернулась.       — Какое это имеет значение? — почти злобно спросила она.       — Если твои предки не летали на метле, это не значит, что ты не сможешь. Ты — волшебница, а значит, тебе всё подвластно. Тем более метла. Ты ещё в квиддич будешь играть! — усмехнулся я, развернулся и пошёл в замок.       Меня так трясло, что колени подгибались. Не знаю, почему. Чего я пристал к этой Грейнджер. Сдалась она мне. Но на душе так круто, как будто крылья выросли. Не знаю, получится ли у неё. Почему-то я этого хочу.       14 октября.       Мы уже выходили из класса после трансфигурации. Грейнджер стояла в дверях, листала свой учебник. Хорошо, что Крэбб и Гойл чуть не заснули и ковырялись у своих парт. Когда я проходил мимо неё, Грейнджер вдруг шепнула:       — Спасибо…       Я замер, как вкопанный. Она улыбалась и смотрела так… На меня так никто никогда не смотрел. Только когда сзади затопали Винс и Грег, в себя пришёл.       — Пожалуйста, — бросил я и пошёл дальше.       Неужели у неё получилось? Я не могу больше ходить за ней. Она заметит. Может, Грейнджер снова начнёт посещать уроки полётов?       Я о чём-нибудь ещё буду думать вообще?