Я — Драко Люциус Малфой

      8 февраля.       Мы готовились тщательно. Нужно было раздобыть самые длинные плащи, какие только было возможно. Этим занялся Маркус. Он единственный из старшекурсников поддержал мой маленький план мести. То есть, конечно, никто не знает, что это была месть. Я преподнёс это, как уловку для Гриффиндора, чтобы сбить их команду с настроя. Флинт давно не участвовал ни в каких заварушках, и я даже не ожидал, что он так загорится этой идеей. Наш капитан был уверен, что если мы напугаем Поттера и выбьем его из игры, то их команда обязательно продует.       Но я хотел большего. Мне мало было его напугать. Лучше всего было бы, если б он опять грохнулся в обморок, свалился с метлы и превратился в лепёшку, размазанную по стадиону.       Меня терзала единственная мысль: если этот неудачник разобьётся, Грейнджер ради него тоже отправится в прошлое? Попытается спасти? Тоже будет рыдать, обнимать и… Фу! Блин! Опять! Не буду об этом думать! Она не отправилась бы в прошлое! Я задержал бы её, чего бы мне это ни стоило.       Так я думал, все эти дни, пока мы готовились, пока тренировались на берегу Чёрного озера, где нас никто не мог увидеть.       Но в день игры я стал сомневаться, настолько ли хороша моя идея?       Грег и Винс были взволнованы и веселы. Им очень хотелось поучаствовать в этой авантюре, а Маркус сосредоточен и азартен. О себе могу сказать лишь одно, я был не намерен отступать. Вот и всё. Отказаться в последний момент было бы трусливо и глупо. Но думать о том, что хочу прибить Поттера, я точно перестал. Я вдруг представил, что будет с Грейнджер, если её друг погибнет. Она никогда в жизни мне этого не простит. Одно дело называть маглорождённых грязнокровками, и совсем другое — желать кому-то смерти.       Грейнджер влезает во все неприятности, она за этим жалким очкариком хоть на край света пойдёт, и я не хотел ею рисковать. Да только было поздно отменять. Внутри всё дрожало, когда мы направлялись к Запретному лесу, чтобы начать приводить наш план в действие.       Погода была неважная. Противный моросящий дождь, оттепель. Снег на земле стал чуть сероватым и рыхлым, как каша. Мы шагали по нему, и он яростно чавкал под ногами. Лёгкий туман и морось играли нам на руку. В слегка размытой пелене нас точно можно было принять за дементоров. Когда Гойл забрался Маркусу на плечи и накинул сверху чёрную рваную мантию, даже мне стало не по себе. А уж когда его метла медленно с трудом взлетела, и плащ стал угрожающе развеваться, мурашки прошли по телу.       Это была гениальная идея. Поттер ни за что бы не догадался, что дементоры не настоящие. Но принимая во внимание то, что мне безумно хотелось всё отменить, радость от гениальности моего замысла как-то попритухла. Я взобрался Крэббу на плечи, он с лёгкостью меня поднял, Маркусу точно повезло меньше, а ещё меньше его метле.       Мы взлетели и направились к стадиону. Передо мной, уже на довольно приличном расстоянии, развевался плащ Гойла. Выглядело удивительно правдоподобно, даже страшно. Но всё моё внимание было к стадиону. Разглядев две рыжие бошки, носящиеся над полем, понял, что Грейнджер не в игре. Это даже лучше. Почему-то стало спокойнее.       Нельзя было выдавать своё присутствие сразу, и мы держались на расстоянии, высматривая тот момент, когда Поттер и Чанг начали носиться над стадионом, как ненормальные. Значит, увидели снитч.       Дождавшись, когда Поттер стал подниматься выше над стадионом, скомандовал:       — Вперёд, Крэбб! Пора!       — Понял! — выпалил он и рванул вверх, я еле удержался.       Маркус и Грег уже были довольно высоко, когда мы приблизились. Я видел, как Поттер озирался по сторонам. Он нас заметил и попытался уйти от погони, резко повернув вниз. Мы не должны были себя выдать, туман был слабый, нас могли раскусить, но Маркус всё-таки некоторое время преследовал его. Потом мы разлетелись в стороны, и когда Поттер появился снова, рванули к нему. Он ловил снитч, был занят и не сразу нас заметил, потому мы приблизились вплотную.       Я увидел страх в его глазах, когда Крэбб, на полной скорости таранул его метлу. Поттер еле удержался и выкрикнул:       — Отвали!       Он рванул вниз, но Крэбб увлёкся преследованием.       — Назад! — заорал я.       Винс резко затормозил, и я опять чуть не улетел.       — Осторожней, придурок! — прокричал я. — Ты тут не один! Нас заметят!       — Извини! — выпалил он, и мы поднялись выше.       Поттер снова возник в поле зрения, и мы его атаковали. Он пытался ловить снитч и уворачиваться от нас, а я не мог понять, почему он до сих пор на метле? Разве ему не страшно? После такой атаки он должен был давно свалиться без чувств.       Мы стали таранить его вместе. Поттер выхватил свою волшебную палочку и прокричал фразу, которую я уже слышал не раз, но не мог запомнить.       — Экспекто Патронум!       Маркус снова ударил в его помело.       — Экспекто Патронум! — заорал Поттер, и я увидел, как ярко-голубая вспышка ударила в живот нашего «дементора», как раз в лицо Крэббу.       — Блин, я ослеп! — заорал он, и я почувствовал, что теряю равновесие. Винс завалился на бок, и я не удержался. Опора ушла из-под ног. Я ощутил лёгкость и скорость падения. «Попался в собственную ловушку», — мелькнуло в голове.       — Малфой падает! — услышал я голос Грега где-то вверху.       Я запутался в плаще. Перед глазами почему-то понеслись воспоминания. Быстро-быстро. Грейнджер. Её губы, слёзы, улыбка. Гиппогриф, встающий на дыбы, его крылья. Мама, обнимающая мою голову. Смеющийся отец.       Удар в живот. Я задохнулся, закашлялся.       — Малфой, ты совсем идиот? — от её возмущённого голоса все волосы на теле встали дыбом. Я понял, что повис на древке метлы, руки замотаны, из-за капюшона совсем ничего не видно. Она что, опять меня спасла? Да что ж такое?!       Стадион свистел, все орали, как больные. Ли Джордан кричал:       — Гарри Поттер поймал снитч!       — Твою мать… — прорычал я.       — Ты точно идиот, — устало вздохнула Грейнджер.       Я стал дёргаться, пытаясь выпутаться из плаща.       — Да лежи ты спокойно, — шикнула она. — Сейчас поставлю тебя на землю.       — Нет! — прорычал я.       — Что, нет? — проворчала она. — Ты что, хочешь разбиться? Знаешь, какая тут высота?       Я почувствовал её руку на лице, она сорвала с меня капюшон. Грейнджер была в форме игрока, видимо, была готова выйти на замену. Она усмехнулась.       — Что смешного? — злобно выпалил я.       — Ты ужасно лохматый, — с улыбкой произнесла она, и осторожно убрала с моих глаз чёлку. На сердце стало так хорошо. — Ох, и влетит же вам, будь уверен! Что за глупости вы вытворяете? Хотели помешать Гарри?       Не мог понять, почему она такая спокойная. Висел на метле, как тряпка на верёвке, чувствовал себя ужасно глупо, но при этом было даже радостно. Она снова протянула руку, размотала мои руки, я смог вскарабкаться и сесть к ней спиной.       — Не приземляйся на стадионе, — шепнул я.       — Это ещё почему? — усмехнулась она. — Тебе там самое место.       В груди сдавило. Представляю, сколько было бы галдежа. Внизу уже творилась суматоха, все носились туда-сюда, Поттера качали на руках, моих «соратников» не было видно. Если бы я оказался там…       — Пожалуйста… — сквозь зубы, с трудом процедил я.       Грейнджер вздохнула.       — Даже если ты улетишь, Малфой, это тебя не спасёт. Уже все в курсе, что это твои проделки.       — Да пофиг! — рыкнул я.       — Ладно, — вздохнула она, и я вдруг почувствовал её ладони на своих плечах. Жар прошёл по телу. — Бери управление. Лети, куда хочешь. Но я бы на твоём месте, сама пошла к декану, пока тебя не вызвали. Может, вас и не исключат за такое хулиганство, но очков снимут много.       Я направил метлу прочь от стадиона в сторону Чёрного озера. Ужасно не хотелось возвращаться в замок. Было что-то особенное в том, чтобы лететь с ней вместе на одной метле. Она крепко сжимала мои плечи, а я старался не гнать, боясь, что её хлипкая метёлка нас не выдержит. Удивительно, что она не сломалась пополам, когда я на неё грохнулся.       Приземлившись на берегу, мы спешились. Я держал её метлу. Грейнджер молча смотрела на озеро, а я на неё. Её кудри были мелко закручены из-за мороси, висящей в воздухе. Она поёжилась. Было очевидно, что её форменная красная мантия промокла.       — Знаешь, — внезапно заговорила она. — Я теперь уверена, что вполне могла вернуться в прошлое, чтобы тебя спасти. Когда ты падал, я даже не задумалась, что мы оба можем разбиться, сам видишь, на чём я летаю, — смущённо произнесла она. Потом повернулась вполоборота и посмотрела мне в глаза. — Ты же понимаешь, что я не всегда буду рядом, правда?       И я молча смотрел на неё, не понимая, что вообще происходит. Мы столько ссорились, она должна быть обижена, но в тот момент… как будто всё это прошло, словно никогда не было. Грейнджер была серьёзной, такой спокойной и уверенной. И в ней не было того холода, которым она убивала меня все эти недели.       — Ты слишком много о себе думаешь, — ухмыльнулся я.       — Я слишком реально смотрю на вещи, — опустив глаза, ответила она, а потом взглянула прямо в глаза. — Ты ужасно тупишь! Неужели не понимаешь? Нельзя быть таким безрассудным и самоуверенным. Ты умный, но слишком импульсивный, Малфой! Пожалуйста, не делай глупостей!       Она забрала метлу и повернулась, чтобы уйти.       Что-то вдруг нахлынуло на меня, то ли обида, то ли досада. Мне не хотелось отпускать её вот так. Это казалось неправильным.       — С такой компанией, как у тебя, гораздо больше шансов влезть в неприятности, — спокойно произнёс я, и Грейнджер замерла на месте. — Крёстный твоего дружка — убийца, и он где-то здесь. Кто знает, может быть, однажды мне придётся тебя спасать.       Она обернулась. Искорки в её глазах плавили моё сердце. Она так нежно улыбнулась, что ужасно захотелось обнять её, прижать к груди.       — Надеюсь, этого не случится, — ответила она и быстро зашагала в сторону замка.       Я сел на поваленное дерево, лежавшее на берегу, смотрел на оттаивающее озеро и думал о случившемся, пока возле меня не приземлилась сова с запиской в клюве. Протянув руку, забрал у неё аккуратный кусок пергамента. Сова взлетела и понеслась в сторону совятни.       «Мистер Малфой, немедленно явитесь в учительскую. Профессор Макгонагалл», — прочёл я, вздохнул и поднялся.       Я шёл медленно. Было такое ощущение, что на ногах повисло по десятку эльфов, крепко обхватив меня своими лапами. Но, подойдя к замку, я выпрямил спину, приподнял подбородок. Как там отец говорил: «Малфой не может сомневаться в своих поступках, когда игра уже сыграна». И я уверенно вошёл в двери, шагал по коридору, ловя ехидные, подозрительные, восхищённые и недоумевающие взгляды. Наша выходка не осталась незамеченной.       В учительской ждали только меня. Это было забавно, даже приятно в какой-то степени. Винс и Грег устало вздыхали, Маркус раздражённо скрестил руки на груди, постукивая носком ботинка по полу. Здесь же были Поттер и Оливер Вуд, капитан Гриффиндора. Профессор Макгонагалл встретила меня, как всегда недружелюбным взглядом, а чего ещё было ожидать? Профессор Снейп стоял позади нас, словно сам собирался получать выговор. Стоило мне войти, и его лицо приняло выражение куска мрамора.       — Я жду объяснений, мистер Малфой! — тут же громко произнесла Макгонагалл. — Ваши… даже не знаю, как лучше выразиться, ваши… друзья ничего вразумительного не говорят. Это была ваша идея?       Я поднял подбородок ещё выше.       — Да, профессор, — спокойно ответил я.       — Как вышло, что мистер Флинт оказался в этом замешан? Мистер Флинт?       — Я сам так решил, — уверенно ответил Маркус.       — И с какой же целью? — воскликнула она.       — Просто пошутили, — также спокойно ответил я и заметил краем глаза, что Маркус уставился на меня. Неужели думал, что я скажу о срыве игры? Дурака нашёл.       — Это правда? — бросив взгляд на Крэбба и Гойла, возмущённо спросила Макгонагалл.       — Да, профессор! — в один голос промычали они.       — Это возмутительно! — выдохнула она. — Вы хоть понимаете, джентльмены, чем могла обернуться ваша неумная шутка? Мало того, что вы напрочь забыли о совести и традициях школы, вы ещё и об элементарной безопасности не подумали. Вы могли причинить вред не только студентам на поле, но и самим себе! Если бы не мисс Грейнджер, мистер Малфой, неизвестно, где бы вы сейчас были. Надеюсь, вы оценили по достоинству её благородный поступок.       Я весь заполыхал изнутри, стоило только вспомнить о ней. Представляю, как глупо я выглядел в глазах всей школы. Даже промелькнула мысль, что было бы лучше, если бы я разбился в лепёшку.       — Мистер Поттер! — вдруг обратилась она к очкарику. Я сжал кулаки. — Расскажите, как всё было. Вы получили повреждения?       — Нет, профессор, — тут же выпалил он. — Меня лишь… пару раз толкнули и всё.       — Но вам ведь показалось, что это были настоящие дементоры?       Поттер мялся пару секунд.       — Ну, в тумане было не очень хорошо видно, профессор. Наверное, да, — нерешительно отвечал он.       — Вы даже пытались вызвать Патронуса, не так ли? — с большим вниманием спрашивала Макгонагалл.       — Пытался, да, но… кажется, не получилось.       Крэбб вдруг громко вздохнул, и все взглянули на него.       — Вам есть, что добавить, мистер Крэбб? — сурово спросила профессор.       Он агрессивно отрицательно замотал головой.       Макгонагалл сжала губы в тонкую полоску.       — Что ж, мне всё ясно! — она очень строго взглянула на Снейпа, который за всё это время не произнёс ни звука. — Надеюсь, профессор, вы очень и очень сурово накажете своих студентов, ибо их поведение не входит уже ни в какие рамки.       — Разумеется, профессор, — сквозь зубы процедил Снейп.       — Я в свою очередь, — продолжила Макгонагалл. — Снимаю по тридцать очков с каждого, за вопиющее нарушение дисциплины.       Мы хором громко возмущённо выдохнули.       — Ещё раз такое повторится, — чуть повысила она голос. — И я поставлю перед директором и попечительским советом вопрос о вашем исключении из Хогвартса! Даже не надейтесь легко отделаться, джентльмены!       В это мгновение в учительскую без стука влетела Грейнджер. Мы все оглянулись, она замерла на пороге с огромными от волнения глазами. Она уже переоделась в простую одежду. На ней были всё те же голубые обтягивающие штаны и розовая кофта, а волосы мелкими кудрями лежали на плечах. Почувствовал, как загорелось лицо.       — Мисс Грейнджер, — радушно улыбнулась профессор. — Хорошо, что вы зашли. Мы присуждаем вам пятьдесят очков за спасение жизни… — она резко сменила тон на раздражённый и сурово взглянула на меня. — … мистера Малфоя. Надеюсь, он впредь будет вести себя гораздо благоразумнее!       — Спасибо, профессор, — выдохнула она.       — Можете идти, Гриффиндор! — благожелательно произнесла Макгонагалл, и гриффиндорцы ушли.       Макгонагалл снова смерила нас всех долгим осуждающим взглядом.       — Они ваши, профессор. Я всё сказала.       Она резко развернулась и стремительно покинула учительскую.       Мы остались наедине с деканом. Сначала я немного расслабился. Но воцарившаяся тишина очень быстро вселила чувство беспокойства. Профессор явно не собирался просто отпустить нас в гостиную. Он наконец медленно выплыл из-за наших спин. Я глянул на парней, Винс и Грег втянули головы в плечи, а Маркус ожидал с явной тревогой. Тут уж и мне стало не по себе.       Снейп обошёл стол, решительно опёрся кончиками пальцев на его поверхность и просто по очереди молча смотрел на нас.       — Я крайне разочарован, — безразлично заговорил он, и мы все вздрогнули. — Скажу вам лишь одно, Слизерин. Если вы задумали провернуть подобную авантюру, вы должны быть абсолютно уверены в успешности предприятия.       — Профессор, мы… — начал Маркус.       — Молчать, — так же безразлично бросил Снейп. — Вы, джентльмены, допустили массу оплошностей, и главная из них — глупая идея.       Я ощутил явный укол самолюбия. Стало обидно и досадно. Но ведь я и правда подумывал об отмене плана, да только что сделано, то сделано.       — Такие проделки во время проведения общественного мероприятия — полнейшая глупость, мистер Малфой. Надеюсь, вы это поняли. Вы потерпели неудачу у всех на глазах. Это просто полный провал. Вы осознаёте это?       Меня аж трясло от злости. Ненавижу чувствовать себя глупо.       — Да, сэр! — процедил я.       Профессор выпрямился, соединив кончики своих пальцев перед грудью.       — Впредь, джентльмены, прежде чем сотворить подобную, унизительную для всего факультета, глупость хорошенько подумайте и передумайте, поскольку для воплощения таких сомнительных идей нужно обладать интеллектом, а он у вас, мягко говоря, ещё только формируется.       Парни все стояли потупившись, даже Маркус. А меня просто распирало от возмущения. Может, они и не понимали, что Снейп открыто называет нас идиотами, но мне-то это было очевидно.       — И, дабы не быть голословным, я назначаю вам наказание. Мистер Малфой, мистер Гойл, мистер Крэбб. В течение двух недель вы будете чистить котлы после уроков. Но не рассчитывайте, что это будет легко. Никакой очищающей магии. Только собственные руки, тряпки и другие подручные магловские средства.       — Но, сэр! — воскликнул я. — Это невозможно!       — Неужели? — чуть приподняв брови, ухмыльнулся он. — Не беспокойтесь, я научу вас, мистер Малфой. Это несложно.       Мне хотелось зарычать. Так нас ещё никогда не унижали!       — Мистер Флинт, поскольку вы не посещаете в данный момент уроки зельеварения, по понятным причинам, ваше наказание будет совсем простым. Проведёте три урока зельеварения для первокурсников.       — Что?! — скривившись выкрикнул Маркус. — Я не хочу проводить уроки для малышни!       — Поскольку вы не нашли возможности вовремя остановить ваших младших… «соратников», видимо, вам необходимо потренироваться.       — Но, сэр!       — Никаких. Но. — спокойно, но настойчиво выпалил Снейп. — Вы проведёте три урока. Я лично прослежу, чтобы вы отлично подготовились.       Маркус хлопнул себя ладонью по лицу, а Снейп удовлетворённо ухмыльнувшись, окинул всех нас взглядом.       — Вы свободны, джентльмены, — безразлично произнёс профессор и уселся за стол.       Мы вышли в коридор. Нас окружили слизеринцы, заголосили, как ошалелые. Одни смеялись, другие ругались, третьи говорили, что это было потрясное зрелище. Плевать, что гриффиндорцы выиграли, главное, что представление вышло, что надо.       А мне не хотелось ни разговаривать, ни улыбаться, ни слушать кого-то. Хотелось уйти и остаться одному. Злость из-за наказания быстро испарилась, уступив место единственному желанию — снова увидеть её.       Как она сказала? «Я даже не задумалась, что мы оба можем разбиться». Это значит лишь одно — Грейнджер готова умереть, чтобы спасти меня. Она вовсе не так рисковала в прошлый раз. В этот раз всё было намного сложнее. Она сделала это вопреки всему, вопреки вражде факультетов, нашей ссоре. А это значит, что я важен для неё. Очень важен.       Почему-то никто ничего не говорил ни о моём падении, ни о Грейнджер, как будто ничего и не случилось. Это было очень странно. Очень! Меня терзала эта мысль, просто убивала. Я не мог есть ни в обед, ни вечером. Я смотрел на её красивый профиль, потому что она всё время сидела вполоборота, подперев голову рукой. И когда вдруг мимолётно взглянула в мою сторону, я поймал её взгляд и кивнул на дверь.       Её щёки стали алыми, глаза забегали. Я тут же вскочил из-за стола и отправился прямиком в Астрономическую башню. Не прошло и двух минут, как на лестнице раздались быстрые шаги. Она буквально влетела на площадку и остановилась. Обхватила себя руками, было холодно, но мне казалось, что я сгорю, внутри всё полыхало.       — Почему никто не говорит о том, что ты меня спасла? Почему знают только те, кто были в учительской? Это невозможно! — возмущённо заговорил я.       Она опустила глаза. В башне было темно, и только почти полная луна освещала площадку.       — Я боялась, что… нас осудят. Что… тебя будут дразнить и… мне пришлось использовать чары невидимости. Всего пару недель назад вычитала о них и решила попробовать. Честно говоря, я была почти уверена, что… ничего не получится, но и правда никто не видел, как я тебя поймала, просто Макгонагалл заметила, что я взлетала в ту секунду, когда ты… сорвался вниз. Снейп велел твоим друзьям молчать. Ты пойми, мне ведь стыдиться нечего, но твой отец и весь Слизерин…       Я сорвался с места и бросился к ней. Она испугалась, отошла на пару шагов назад, а я просто не мог сдержаться и обнял её, как тогда перед матчем, обхватил за плечи и прижал к себе. Чувствовал, как она прерывисто дышит, робко упираясь ладошками мне в грудь.       Осторожно коснулся губами её виска.       — Только не отталкивай, — тише шёпота прошептал я, чувствуя, как в груди всё сжимается, дышать всё тяжелее. — Я не обижу тебя. Не обижу.       Она глубоко вздохнула.       — Ты сам знаешь, что это всё неправильно, — прошептала она. — Мы… слишком разные.       — Это неважно… просто неважно.       И мы стояли обнявшись в темноте, грея друг друга и, кажется, я наконец обрёл покой, который мне был так нужен. Я не осмелился сделать ни одного движения, хотя так хотелось взять её лицо в ладони, посмотреть в глаза, коснуться губ. Но я не смог. Так боялся её спугнуть. Стоило мне лишний раз вздохнуть, и она вся сжималась в комочек, как напуганный зверёк, ладони крепче вдавливались в мои рёбра, чтобы оттолкнуть, и я просто берёг это тепло, которое было между нами так недолго.       — Почему я прощаю тебя… — тихо произнесла она. — Почему прощаю каждый раз?       — Не знаю, — прошептал я, окунаясь носом в её кудри. — Просто… ты хорошая.       Её плечи дрогнули, похоже, она усмехнулась. А потом осторожно стала отстраняться. Так не хотелось её отпускать, но я разжал руки.       — Мне нужно идти, — тихо сказала она. — В Гриффиндоре праздник. Все заметят, что меня долго нет.       Я кивнул, а она просто отвернулась и ушла. Я выдохнул густой пар. Только теперь ощутил, как же здесь наверху холодно, но был так счастлив, что не мог стереть улыбку с лица. Знаю, что мне предстоит ещё долгий разговор с парнями, но это уже не имеет значения. Хорошо, что они совершенно вымотались и рано уснули.       Удивительный день. Самый странный. Непредсказуемый день, когда я снова почувствовал счастье.