Я — Драко Люциус Малфой

      15 апреля.       Весна в полном разгаре. Тёплые дни позволяют всё свободное время проводить на улице.       Я, как болван, чуть не спалил друзьям наше с Грейнджер место у Чёрного озера. Просто ляпнул между делом, что нашёл классное место, и Пэнси тут же потребовала его показать. Пришлось прогуляться в совершенно противоположную сторону, где мы нашли неплохое местечко для посиделок.       Главное, чтобы наше с ней тайное место никто не обнаружил. Оно неплохо скрыто небольшим мысом. Уверен, что теперь, когда деревья и кусты покрываются листьями — это будет самый незаметный уголок в Хогвартсе.       Прошло уже столько времени после нашего разговора в раздевалке, а мы до сих пор ещё ни разу не смогли пересечься. Поразительно, насколько эти гриффиндорцы упёртые. Если с Уизли Грейнджер всё-таки почти не общается — он до сих пор винит её кота в смерти крысы — то Поттер оказался на редкость прилипчивым. Он следит за мной, следит за ней. Но утешает, что интерес у него постепенно пропадает. Всё чаще вижу Грейнджер одну в самых людных местах. То есть, он за ней таскается, только если она может остаться одна. Встречает и провожает с тренировок в основном. Даже если она задерживается, он терпеливо сидит и ждёт её на стадионе. Даже приятно, что Поттер считает меня такой серьёзной угрозой.       Но что-то мне всё это сильно не нравится. Уж не влюбился ли он в неё? Пусть они и друзья, но разве друзья так себя ведут? По крайней мере перестал отводить её на все приёмы пищи и провожать вечером из Большого зала. Она задерживается всё дольше. Мне кажется, Грейнджер проверяет, насколько Поттер от неё уже отлип.       Я стараюсь быть очень осторожным, смотреть на неё как можно меньше. Но чем дольше мы не видимся, тем рассеянней становлюсь. Сегодня Маркус прицепился.       — На кого ты смотришь, Малфой? — раздался ехидный шепоток у меня над ухом, я чуть не подавился.       — Флинт, ты рехнулся? — прочистив горло ответил я. — Какого хрена подкрадываешься?       — Да что-то мне не нравится твоя задумчивость, — ехидно говорил он, продолжая стоять у меня за спиной, терпеть не могу, когда кто-то заходит со спины. Отец вечно так делает. — Скоро игра с Гриффиндором. Но не думаю, что изучение их стола как-то поможет в игре. Позвольте, мисс Паркинсон?! — с издёвкой протянул он, зная, как Пэнси нравится, когда к ней уважительно обращаются. Она молча отодвинулась от меня на свободное место, и Флинт приземлился рядом. — Итак! На кого же ты смотришь, Малфой?       Я лихорадочно соображал, что ответить. Грейнджер тем временем поднялась со своего места и направилась к выходу.       — Так-так-так… неужели… грязнокровка? — ухмыльнулся Флинт.       — Ты головой не ударялся? — с усмешкой ответил я. — Это несмешная шутка.       — А то, знаешь ли, мне показалось, что ты весь ужин таращился в ту сторону. Там, конечно и другие девчонки есть, но — Гриффиндор? Малфой, ты сам головой не ударялся?       — Мистер Флинт, — вдруг язвительно заговорила Пэнси. — Драко. Никогда. Никогда не посмотрит на грязнокровку! Гриффиндор — это жалкие маглолюбы.       Она говорила так, что меня начало тошнить. И от неё, и от её слов. Я опустил глаза, стараясь унять гнев и дрожь в руках.       — Пэнси права, — тут же воткнулся Гойл. — Малфой и гриффиндорцы — полный бред.       — Наверняка Драко следит за Поттером, правда? — склонившись над столом и заглянув мне в глаза убедительно произнесла Паркинсон.       Что-то было подозрительно заговорщическое в её взгляде.       — Да, — ответил я. — Отец велел следить за ним в оба. Для дела надо.       Флинт бросил недоверчивый взгляд на Поттера, который уныло ковырялся в своей тарелке, подперев голову кулаком.       — И… за чем тут следить? — ухмыльнулся Флинт. — Он просто тормоз.       — Вот именно! — улыбнулся я. — Поттер ведёт себя неадекватно. Значит, он слаб. Во всех отношениях. Это даже для игры важно. Унылый ловец — лучший соперник.       — Хм. Ты прав, — понимающе кивнул Маркус. — Ну, ладно. Убедил.       Флинт тут же поднялся и отправился к выходу. Пэнси внезапно ткнула меня локтем в бок и яростно зашептала:       — Ты что творишь? Тебя предупреждали или нет, чтобы ты был осторожнее?       — Значит, всё-таки ты?! — так же яростно зашептал я, глядя ей в глаза. — И давно ты знаешь?       Она устало подняла глаза к потолку.       — Я… ничего не знаю и знать не хочу! Мне всё это не нравится. Но ты — мой друг. Благодари за это Мерлина.       Я только теперь заметил, каким восхищённым взглядом смотрел на неё Гойл. Пэнси зарумянилась.       — И не смотрите на меня так! — выдохнула она, а потом снова взглянула мне в глаза. — Будь осторожен, Драко! Контролируй себя! Ты должен!       Она поднялась и ушла. Мы с Грегом проводили её взглядом. А потом он уставился на меня.       — А она права, между прочим! Когда Флинт к тебе подошёл, я вообще потерялся. А Пэнси — молодец. Нашлась.       Я потёр лицо ладонями, и потом вдруг осознал, что с тех пор, как узнал о казни гиппогрифа, ни разу не писал писем отцу. Меня обдало жаром. Я не писал домой сам уже три с половиной месяца, только отвечал на письма матери. Коротко и нехотя. Стало очень не по себе. Я вдруг представил, что чувствует отец. Может быть, даже обижается на меня. Я бы, наверное, обиделся, если бы мне перестала писать мама. Было бы ощущение, что меня забыли и бросили.       Я моментально подорвался с места и понёсся в подземелья, с твёрдым намерением написать отцу. Неважно что, какие-нибудь незначительные новости. Гойл даже испугался, подумал, что я задумал какую-нибудь авантюру. А потом успокоенно ухмыльнулся, назвав меня «внезапным недоразумением».       Как идиот сидел над листом пергамента минут десять, с ужасом осознавая, что мне совершенно нечего сказать отцу. Абсолютно. Внутри всё дрожало от растерянности. Неужели между мной и им больше нет той связи, что была раньше? Нет. Я уважаю его и восхищаюсь, да только… как я могу ему доверять, если он всё воспринимает так близко к сердцу, что готов убить гиппогрифа за царапину на моей руке?       Поттер? Может, написать о нём? Отец ведь велел за ним следить, пусть и на расстоянии. И что о нём писать?       В итоге у меня получилось совсем маленькое, но всё-таки письмо.       «Здравствуй, Отец.       Извини, что так долго не писал, нас ужасно загружали учёбой, пока школа была под контролем дементоров. Сейчас, когда они отошли на достаточно большое расстояние и прочёсывают окрестности в поисках Блэка, нам дали немного свободы.       Учусь я хорошо, имею оценку «превосходно» по всем предметам, даже у профессора Снейпа. Дополнительно посещаю Древние руны и Прорицания — интересные предметы.       Как ты и велел — слежу за Поттером. Он страшно боится дементоров. А ещё Сириуса Блэка. Я выяснил, что Блэк не просто был другом семьи Поттера, но также является его крёстным. Не знаю, важно ли это, но я решил, что ты должен знать.       Скоро состоится игра с Гриффиндором. Готовлюсь.       Ну, вот, наверное, и все новости. Надеюсь, у тебя всё хорошо. Передай, пожалуйста, от меня привет маме. Твой сын, Драко»       Поставил свою подпись и подумал, что всё это такие пустяки. Ведь у меня есть к отцу такая большая просьба! Но я просто не могу его просить. Он и в прошлый раз разгневался, да и мама говорит, что это совершенно бесполезно. Гиппогрифа казнят.       Я запечатал письмо и отложил до утра. Завтра нужно отправить. Вот бы встретить Грейнджер в совятне. Это было бы чудо. А вообще… я что-то не в курсе, как она общается со своими родителями. Ни разу не видел, чтобы она получала сов. Лишь один раз сова из магазина принесла ей розу в коробке — от меня. Это воспоминание греет душу. Лучше думать об этом, чем мучиться, осознавая, что скоро казнят гиппогрифа.       Нет. Похоже, смерть этой скотины занимает слишком много места в моей голове. Что же мне делать?       17 апреля.       Я вышел пораньше, чтобы отправить письмо. Филин даже удивился моему появлению, смотрел на меня так, как будто забыл. Встрепенулся, захлопал крыльями. Видно, затёк совсем. Забавный он. Не замечал. Отдал ему письмо, проводил взглядом, когда он вылетал в широкое окно.       Медленно спускаясь по лестнице, встретил двух девчонок с Когтеврана, кажется, они курсом старше. Странные, пока со мной не поравнялись, всё шептались, хихикали, строили глазки, а поравнявшись, сделали деловые рожи, вроде они такие неприступные — все из себя! Девчонки…       Сегодня, после зимней спячки, видимо, проснулся леший. Последним уроком был Уход за магическими существами. Блин, так не хотелось идти! Опять видеть эту бородатую морду, с этими его странными выражениями и поведением.       Мы шли следом за гриффиндорцами. Я из виду не выпускал каштановые кудри Грейнджер. Поттер и Уизли, как обычно, тащились за ней следом, как пришитые. До чего же они меня бесят!       Хагрид, как всегда неловким движением, пригласил нас на поляну, посреди которой, словно Стоунхендж, располагались столы, сложенные из камней. На каждом по несколько деревянных коробов, в которых лежали блестящие от слизи толстые черви. Большая часть студентов брезгливо сморщилась, включая нас.       — Позвольте представить! — немного смущённо заговорил лесничий. — Один из самых безобидных представителей магической фауны — флоббер-червь. Вам может показаться, что это совершенно бесполезное существо, но на самом деле, оно приносит большую пользу магическому миру. Вряд ли кто-то сделает из этого… скользкого существа своего друга, но в хозяйстве они очень полезны. Их добавляют в состав некоторых зелий. Я лично категорически против такого применения, всё-таки это живое существо, но…       — Чем они питаются? — вдруг перебила его Грейнджер, видимо поняв, что Хагрид чуть не расплакался от жалости, и лесничий тут же оживился.       — О! Они любят зелёный салат и вообще любую растительную пищу. Флоббер-червь прихотлив, очень важно поддерживать влажную среду для их комфортного проживания. Обычно они живут в затенённых канавах, достаточно сырых и тёмных. Вот, — он поставил перед нами деревянное корыто, наполненное большими зелёными листьями. Удивительно, где он успел их достать весной? Видимо, в кухне. — Вы можете попробовать их покормить. Правда, сложно определить с какой стороны у них рот, попробуйте так и эдак, но учтите, что это будет довольно длительный процесс.       Это было просто ужасно! Эти твари просто никакие, словно неживые вовсе. Через полчаса все уже зевали и бросили даже пытаться за ними наблюдать. Честно, у меня не хватило терпения ждать, пока это… существо, хотя бы соберётся пошевелиться. Я взял небольшой сучок и подсунул под червя, попытался приподнять. Но единственное, чего я добился — чтобы слизь полезла из него во все стороны.       — Фу-у-у! — хором протянули я, Гойл, Крэбб и Паркинсон.       — Кажется, у него задница с обеих сторон, — проворчал я.       Хагрид тут же оказался в паре шагов от нас. В его взгляде было что-то тревожное и недовольное.       — Ты… лучше не трогай его, Малфой, — с дрожью в голосе произнёс он. — Червь может… испачкать мантию или руки, не приведи Мерлин.       — Что такого? — усмехнулся я. — Это же бездумное существо. Даже ползает с трудом.       Лесничий опустил глаза, насупился, молчал, а потом с тоской произнёс:       — Не хотел бы я его наказывать за твою испорченную мантию.       Со стороны гриффиндорцев послышались сдавленные смешки. Я почувствовал, как горит в груди. Как ком перекрывает горло. Я смотрел на лесничего, а он не поднимал головы, как будто борясь с тем, чтобы не сказать ещё что-нибудь. Я мимолётно бросил взгляд на Грейнджер. Она нервно кусала губы, смотрела в землю, теребя в руках зелёный лист салата. Я швырнул сучок на землю и ушёл с урока.       Внутри всё кипело. Я задыхался от бессильной злости. Не мог понять, что меня злило больше, намёки лесничего на мой поступок или то, что я не могу ответить. Мне нечего ответить, потому что я виноват, Годрик меня раздери! Я виноват, и теперь хоть сдохни — уже ничего не исправить.       Я нёсся к Чёрному озеру. Знал, что меня ничто не спасёт. Что гиппогрифа казнят, и я буду причиной его смерти. Мне это будут припоминать все, пока я здесь. А когда я уйду, буду припоминать сам. Его смерть будет на моей совести.       Сидя на поваленном дереве, глотал удушающие слёзы, подступающие к горлу. Я не могу показывать свою слабость. Не имею права. Я должен был сказать лесничему какую-нибудь гадость, высмеять, но не смог. Не представлял, что теперь делать? Как оправдаться перед друзьями? Представлял, как меня будут осмеивать хреновы гриффиндорцы.       Тихие шаги за спиной заставили замереть, сделать последний прерывистый вдох, чтобы ничем себя не выдать. Нацепил спокойное лицо. Был уверен, что выгляжу, как надо. Рядом со мной опустилась её сумка с учебниками. А потом Грейнджер села с другой стороны, совсем близко. Я не взглянул на неё, чувствовал себя так растерянно. Было ужасно плохо, но в то же время хорошо от того, что она рядом.       — Рискуешь, Грейнджер, — совершенно спокойно произнёс я. — Тебя могли увидеть.       — Все так быстро уносили ноги с урока, что на меня никто и не смотрел, — невесело ухмыльнулась она, а потом сочувственно выдохнула: — Ты как?       — Нормально, — дёрнул я плечом. — Что со мной будет.       Она чуть наклонилась вперёд и заглянула мне в глаза, а потом с сомнением покачала головой.       — Ненормально, Малфой. У тебя сосуды в глазах полопались.       — Твою мать… — еле слышно прошипел я. Глаза и правда болели, хоть я ни одной слезинке не позволил вытечь.       — Ты должен поговорить с отцом, — уверенно заговорила она. Я жутко напрягся. — Ты ведь понимаешь, что Клювокрыл не заслужил казни! Вижу, ты страдаешь из-за этого…       — Не выдумывай! — бросил я. — Какие ещё страдания?       Она молча смотрела на меня, а я просто пялился на озеро. До чего же невыносимый у неё взгляд! Кажется, Грейнджер видит меня насквозь, как будто я прозрачный, это просто катастрофа какая-то.       — Не надо на меня так смотреть, — взъелся я. — С отцом я уже говорил! Он ничего не хочет слышать о пересмотре этого дела. Гиппогрифа казнят! Хрен знает, почему до сих пор этого не сделали!       — Поговори ещё! — с мольбой прошептала она. — Ты ведь видишь, как переживает Хагрид. Тебе будет легче…       — Я не могу! — резко поднимаясь, прорычал я. — Отец и так меня не жалует. Раньше писал каждую неделю, и вот уже три месяца — ничего! Мать пыталась с ним поговорить, но написала, что это безнадёжно. Отца не переубедить.       — Но ведь это несправедливо! — воскликнула она, и я резко обернулся.       — Думаешь, я не понимаю? — прошипел я, хотя хотелось орать на весь Хогвартс. — Ты права! Всё ненормально — вынужден признать! Я сожалею, но ничего не могу сделать, вообще ничего! — Меня захлестнула жаркая волна, да такая, что я весь взмок и выкрикнул не своим голосом: — Эта тварь сдохнет — хочу я этого или нет!       Какой-то жуткий спазм сковал горло. Я не мог дышать. Хватал ртом воздух, как рыба на суше.       Её глаза стали огромными. Грейнджер вскочила и в два шага оказалась рядом.       — Тише-тише! — зашептала она, осторожно касаясь ладонью моих волос. — Драко, успокойся! Пожалуйста… не надо!       — Хренова курица, — с трудом простонал я. — Какого рожна я к ней полез?! Ненавижу! Ненавижу!       — Кого? — еле слышно произнесла она, опуская руку и глядя на меня в полной растерянности.       — Этот твой мерзкий друг — Поттер! — сквозь зубы рычал я. — Ты… так смотрела на него! Словно… он твой герой!       Её брови собрались домиком над переносицей. О, нет! Только не это!       — Драко… — с сожалением выдохнула она.       — Не смотри на меня так! — снова прорычал я.       — Но это же… просто смешно! При чём тут Гарри? Мы друзья!       — Я знаю! — нервно выпалил я. — Знал бы я об этом в начале года.       — Но я всегда тебе это говорила! Ты ведь тоже мой друг!       Это было хуже чем нож в сердце. Друг. Я не хочу быть просто другом! Не хочу быть наравне с Поттером, тем более с Уизли! Давайте ещё Лонгботтома сюда приплетём! Во мне бурлило такое возмущение, что я готов был пойти окунуться башкой в ледяное озеро, просто чтобы не сломать что-нибудь, какое-нибудь дурацкое дерево.       Я выдохнул. Смотрел на неё молча, пока её брови не вернулись на место. Она отвела глаза, стала растерянной. Отошла на шаг назад.       — Значит, — неспеша заговорил я, стараясь максимально держать себя в руках. — Для тебя нет разницы — Поттер, Уизли, я — все мы для тебя одинаковые. Просто друзья.       Она глубоко вдохнула. Смотрела перед собой. Долго. Но я был намерен дождаться ответа. Знаю, это было жестоко, но я так надеялся, что она поймёт, насколько это важно для меня. Может быть, важнее всего на свете.       — Прости, но я не стану отвечать, — уверенно произнесла она. — Мне кажется, мои поступки говорят сами за себя. И если… ты не понимаешь, мне очень жаль.       Она отвернулась и направилась к своей сумке. У меня вдруг началась паника. Я так боялся, что она уйдёт, что я останусь один. Сейчас. Совсем один. Не понимал, когда я успел так к ней привязаться? Когда почувствовал, что нуждаюсь в ней. Что она — моё утешение. Мой покой.       И я вспомнил, как не мог заснуть ночью после похода в Запретный лес на первом курсе. Когда ужасный чёрный призрак, склонившийся над мёртвым единорогом, мерещился в каждом углу тёмной комнаты. И только мысли о ней успокоили, заставили забыть этот страх.       — Не уходи, — тихо произнёс я, чувствуя, как сердце замирает. — Это был… глупый вопрос.       Она замерла, повернулась вполоборота, с сомнением посмотрела мне в глаза.       — На самом деле, меня, скорее всего, уже ищут. Мы должны быть осторожнее. Это очень хорошее место, но всё равно нас могут заметить.       Понимал, что она права, и встречаться вот так — рискованно, но так хотелось задержать её, хотя бы ещё пару минут. И я очень быстро нашёл о чём спросить.       — Ты ведь… пишешь письма родителям?       Она немного смутилась, опустила глаза, но повернулась ко мне лицом.       — Почему ты спрашиваешь?       — Да просто… относил сегодня письмо в совятню. Я своим нечасто пишу, в основном они мне. Но я ни разу не видел, чтобы к тебе прилетала сова.       Грейнджер вдохнула поглубже, её щёки зарумянились. Мне так нравится, когда она смущается, теряется, становится такой… неуверенной. Это так редко случается, но почему-то именно в такие моменты она мне нравится больше всего.       — Видишь ли, — вздохнула она. — Мои родители — маглы. Мы как-то не думали о том, чтобы купить сову для общения. Иногда я прошу разрешения у Гарри воспользоваться его совой, но очень редко. И потом, у меня кот. Не думаю, что он уживётся с птицей. Крысу Рональда, он, похоже, всё-таки… того… — закатила она глаза.       — Значит, ты это признаёшь? — усмехнулся я.       — Только Рону не говори, — с улыбкой шепнула она.       Теперь я почувствовал, что уже могу её отпустить, когда она не обижена, и когда я знаю, что мне делать дальше.       — Игра через пару недель, — напомнил я. — Тебя выпустят на поле?       Она пожала плечами.       — Вряд ли. Игра последняя — решающая. У Фреда и Джорджа опыта больше, да и сил, если честно, тоже, — усмехнулась она. — Но я буду готова, не сомневайся.       — Мы ещё ни разу вместе не играли.       Она поёжилась немного. Весна, конечно, в разгаре, но ветер всё ещё прохладный.       — Если честно, — неуверенно произнесла она. — Мне не хотелось бы оказаться на поле одновременно с тобой.       — Почему? — даже немного удивился я.       — Не хочу целиться тебе в голову, — чуть вздёрнув подбородок, ответила она. И это её движение мне тоже ужасно нравится, когда она такая гордая и уверенная.       — А я хочу посмотреть, как ты будешь злиться, когда промажешь! — усмехнулся я.       Она не смогла скрыть улыбку. Мне, похоже, нравится в ней абсолютно всё — каждое движение, любое настроение. Это же Грейнджер!       — Я — не промажу! Не дождёшься! — она бросила в меня кусок сухой ветки, которую отломила от лежащего дерева, но она оказалась слишком лёгкой, и её отнесло ветром в сторону.       — Неважный из тебя загонщик, — ухмылялся я.       — Не переживай, бладжер более послушная птичка, чем ты думаешь, — коварно улыбнулась она и, подхватив свою сумку, быстро зашагала к замку. Ярдов через семь, уже за деревьями, она обернулась и махнула мне рукой. — Пока, Малфой!       — Пока… — шепнул я, приподнимая руку.       Как же я рад, что она пришла! Возможно, это очень глупо, но я просто не могу отделаться от мысли, что когда шёл на берег Чёрного озера, желал лишь одного — чтобы она пришла ко мне. И она пришла. Как в сказке. Как по волшебству. И у меня появились новые планы. Надеюсь, ей понравится.