Я — Драко Люциус Малфой

      17 октября.       Сегодня был один из тех дней, когда мы ни на одном уроке не совпали с Гриффиндором. Да нет, я только рад не видеть эти дебильные рожи, особенно Уизли и Поттера. Противно смотреть, как эти два кретина друг на друга рычат и корчатся, как будто их обоих тошнит. Пары дней хватило, чтобы понять — Уизли пухнет от зависти. Друг, тоже мне. Хрен знает, как бы я себя чувствовал, если бы Грег так встрял. Я бы, наверное, за него волновался. Хотя… Грегу не грозит быть избранным, чего уж тут.       Но речь вообще не об этом. Именно сегодня я вдруг понял, что испытываю муку. Такое тоскливое, ноющее чувство в груди. Ожидание неизвестно чего. Это ведь не первый раз, когда я не вижу её целый день. Она не пришла на завтрак, потом на обед, а если и приходила, то раньше или позже. Её не было видно на переменах, хотя весь Гриффиндор маячил перед глазами, особенно Лонгботтом на нервы действовал. Он теперь всё время ходит уткнувшись в какие-то книжки и сбивает всё на своём пути. Думал, Грег ему морду расквасит, когда ботаник на Пэнси налетел. А она была такая довольная, словно её от гиппогрифа спасли. Только Грег быстро ушёл, оставив её страдать в полном непонимании. Два упрямца. Интересно, сколько ещё они будут друг друга доводить?       Дылда Лонгботтом! Честно, я надеялся, что уж за его спиной точно может скрываться моя маленькая Грейнджер. Но её нигде не было. Как она ухитрялась весь день скрываться? С ума сходил от того, что не вижу её, не слышу этот назидательный тон, когда она промывает мозги Поттеру и Уизли. Её еле уловимые взгляды — я просто умираю без них!       Один раз заметил Мариетт в коридоре, но это было настолько несущественно. Даже она здесь. Где же моя девчонка?       Виктор невероятно часто попадался на глаза. Странно. Он обычно общается со старшекурсниками, ходит на занятия со слизеринцами семикурсниками. А возле класса гриффиндорцев четвёртого курса как-то странно его видеть. Уж не заинтересовался ли он их игрой. Это мне совсем не нравится! Надавил на Монтегю — в этом году он стал капитаном нашей команды — он пообещал назначить тренировку в ближайшее время, я его убедил, что иначе Крам уплывёт нахрен.       Но даже ожидание игры не смогло меня отвлечь. За ужином было совсем не по себе. Если Грейнджер совсем не ест — это же ненормально! Когда в зал влетела её рыжая подружка, вся красная, как будто только что с улицы пришла, я сосредоточился, пытаясь понять, что происходит. Она быстро чего-то нахватала на тарелку — бутерброды, пару булочек, яблоко и апельсин.       — Где наша дикая красавица? — вдруг выкрикнул один из близнецов. — Опять раньше всех сбежала?       — Да, она уже поела! — бросила Уизли. — Я ей десерт возьму.       — Так! Ну-ка есть села! — засмеялся второй рыжий. — А то тощая, как доска.       — Иди-ка ты холмами, лесом, а потом направо до упора! — выпалила она, гриффиндорцы залились смехом, а близнецы удивлённо переглянулись, а потом хлопнули друг друга по пятерне.       — Наша школа! — с уважением протянул один из них. Кто из них кто, хрен их знает.       Но вопрос остался без ответа, почему Грейнджер весь день где-то пропадает? На уроках мы не виделись, ладно. Но в зал то чего не приходит? Было так не по себе. Непреодолимое желание пойти за рыжей и спросить, что случилось с Грейнджер, пришлось засунуть куда подальше. Нет ничего хуже невозможности говорить о ней хоть с кем-нибудь, кто в курсе её дел. Как же это напрягает!       Виктор за ужином вообще был как пень. Ни слова за всё время. Он то и дело поглядывал в сторону двери, как будто ждал кого-то. И даже мой намёк на скорую тренировку не вызвал интереса. Он лишь вежливо кивнул, тихо ответив: «Отлично». Странный какой-то. Вроде такой же как обычно, но что-то не так.       Ночью я не мог заснуть. Ворочался туда-сюда, пытаясь догадаться, что же произошло с Гермионой, пока Гойл не прошептал:       — Драко, прекращай! Достал шуршать!       — Слушай! — возмутился я. — Когда ты храпишь, я же молчу!       Тут раздался смачный храп Винса, мы тихо засмеялись.       — Ага! — со смехом говорил Грег. — Думаешь я не просыпался, когда мне твоя туфля в спину прилетала?       Мы снова смеялись, потому что туфлей в него я со второго курса не бросаю, он же не виноват, что храпит. Мне вдруг стало так тревожно, что сердце куда-то рухнуло.       — Слушай, ты Грейнджер сегодня не видел? — тихо спросил я, чувствуя, как дыхание замирает.       — Видел, — спокойно ответил он, и я резко сел в кровати.       — Видел?       — Ну, да. Я после того, как с Лонгботтомом сцепился, пошёл по коридору, куда глаза глядят, чтобы… Пэнси не видеть. А Грейнджер выглянула из-за угла, меня увидела и смылась. Я когда туда завернул, её уже не было.       — Думаешь… она пряталась?       — От кого?       — Да хрен знает! — воскликнул я. — Такое ощущение, что она меня избегает.       — Тебя? Почему? Ты чего-то натворил?       — Да нет. Не знаю. Блиииин!       Я рухнул на кровать, хватаясь за голову, хотелось выдрать все свои волосы разом. Я вдруг подумал, что если она узнала о моей встрече с этой Мариетт? Вот я дебил!       — Ты чего? — испуганно прошептал Грег. — Всё-таки чего-то вытворил? Пэнси на меня дуется по любому поводу. Даже без повода найдёт к чему прицепиться. Не пойму, что ей надо. Ухаживаешь за ней — не нравится, внимания не обращаешь — опять не нравится. Блин. Хрень какая-то. Ты точно что-то сделал, раз Грейнджер прячется — не хочет, наверное, тебя видеть.       — Может, она не от меня пряталась? — с надеждой произнёс я.       — А я знаю? Чего бы ей от меня убегать. Я то ей ничего не сделаю.       — Ладно, Грег, спи. Завтра оставлю ей записку в совятне.       — Ладно… — шепнул он и притих.       Не могу спать. Чувствую себя так, как будто ко мне прилипла какая-то грязь, от которой не отмыться. Ну, почему я не послал эту француженку куда подальше?       Как Грейнджер могла узнать? Там никого не было. Вообще! Я должен с ней поговорить, чего бы это ни стоило. Ничего ведь не произошло. Подумаешь, поговорил с другой девчонкой.       Блин! Если бы я узнал, что она говорила с кем-то…       Это всё. Конец всему.       18 октября.       Этот дурацкий день начался скомкано. Хренова суббота! Я уже жду понедельника, как рождественских каникул на первом курсе. Из-за бессонной ночи очухался только к обеду. Грег сказал, что Грейнджер была на завтраке и вела себя странно, всё время просидела, спрятавшись за здоровенной книжкой.       Винс после обеда где-то слонялся, а потом влетел в нашу комнату сам не свой.       — Пуффендуй готовит значки в поддержку Диггори! — выпалил он и полез в свою тумбочку. — Где-то у меня были ненужные — по восемь сиклей за штуку дают!       — Серьёзно? — обрадовался Грег. — У меня тоже были где-то. Надпись поменять — плёвое дело! — и тоже начал копошиться по карманам.       — Значки, говорите… — усмехнулся я. — И что на них будет?       — Ну, типа, «Диггори чемпион» или что-то в этом духе. Круто же, да?! — улыбался Винс.       — А деньги тебе зачем?       — Ты чо, Драко? Не найду что ли, куда деньги деть? — засмеялся он и дёрнул бровями вверх: — Походы в Хогсмид никто не отменял, а ты знаешь, какой мой папаша скупердяй.       — Да уж! — многозначительно протянул Гойл, кивая в мою сторону. — Не то, что твой отец.       Я довольно ухмыльнулся. Почему бы и нет! Достал из тумбочки коробку со значками Г.А.В.Н.Э. Вот и пригодились. Сунул их Винсу, у него аж глаза на лоб полезли.       — Ого сколько…       — Почти пятнадцать галлеонов! — усмехнулся я.       — Кла-а-асс! — выдохнул Винс.       — Что за хрень написана? — брезгливо сморщился Грег.       — Не знаю. Какая разница?! Забирайте.       — Где ты взял эту фигню? — сдвинул брови Винс, перебирая звенящие между пальцами круги.       — Нашёл. Нечего разбрасывать где попало.       — Тебе точно не нужно? — засомневался он.       — Кому нужно гавнэ?! — засмеялся я, парни поддержали, и через секунду их словно ветром сдуло.       Почувствовал облегчение, если честно. Наконец-то избавился от этой хрени и парням навар.       Хорошо, что они ушли. Есть время на записи.       Вечер.       Я просто… в шоке. Пишу, а руки трясутся. Как я мог не заметить?       Неважно. Если не выговорюсь, что нибудь натворю.       Когда Поттер появился в зале, все как-то притихли. Очевидно, каждый в Большом зале подозревает, что этот выскочка смошенничал, чтобы попасть на Турнир. А как бы иначе он это сделал? Даже Уизли с ним не разговаривает, пришёл позже с Томасом и Финниганом. Меня терзал лишь один вопрос, придёт ли Грейнджер?       Она пришла на ужин со своей рыжей подружкой. Таща под мышкой здоровенный фолиант. Села на своё место и поставила его перед собой, как ширму. Кроме её макушки ничего не было видно. Это раздражало. Я и так её почти два дня не видел, зачем она прячется? Не хочет показывать своё отношение ко мне? Злится? Демонстрирует презрение? Я твёрдо решил, что после ужина должен её подловить во что бы то ни стало.       От волнения есть не мог, ведь нас могли увидеть. Тут рядом возник Монтегю.       — Во вторник тренировка! — довольно заявил он. — Снейп разрешил. Первый этап турнира пройдёт в среду, так что разомнёмся перед событием. Ты ведь будешь, Виктор.       — Конечно, обязательно, — задумчиво ответил он, бросая взгляд на гриффиндорский стол. Я сначала не понял, куда он поглядывает, Виктор тут же посмотрел на меня. — Я хочу увидеть вашу игру. Это интересно.       Мне показалось странным то, как он себя ведёт: молчит, подолгу ковыряется в тарелке и этот его хренов взгляд всё время направлен… на эту здоровенную книгу, за которой маячит кудрявая макушка. Хотел думать, что мне показалось. Просто показалось! Я уже собирался выйти из зала, чтобы перехватить Грейнджер по дороге, хоть эта рыжая и ходит за ней по пятам. Но тут они обе поднялись, и тут у меня уже почти не осталось сомнений — Виктор провожал их… таким взглядом, что у меня внутри что-то взорвалось. Я резко подорвался с места, и вдруг Крам схватил меня за предплечье.       — Драко…       Я бросил на него взгляд, стараясь не выдать гнева, уже бурлившего в груди.       — Чего?       — Ты знаешь эту девушку? Ты с ней учишься?       — Какую? Рыжую? Она на год младше, — выпалил я.       — Нет. Вторую? Что с книгой…       Внутри всё полыхало. Чувствовал, как жар и холод сталкиваются внутри, как мурашки и пламя охватывают всё тело, стискивая горло. Ну почему она? Почему? Моя девчонка!       Я с трудом собирался с мыслями. Проглотил свою злость. Заметил, как Грег, сидевший напротив, уставился на меня почти испуганно. Пауза затянулась.       — Да, мы её знаем, — выпалил он. — Грязнокровка с нашего курса.       Новая волна жара прокатила по телу. Нахрена он её так назвал? Я уставился на Грега.       — Как ты назвал её? — чуть прищурившись, спросил Виктор, отпуская мою руку.       — Грязнокровка, — с наслаждением повторила Пэнси. Очевидно, она всё это время слушала нас. — Её родители маглы. Она ненастоящая волшебница.       — Вы… не должны так говорить! — твёрдо произнёс Виктор, глядя на Пэнси, а потом переводя взгляд на Грега. — Это неправильно. Маглорождённые такие же.       Он посмотрел мне в глаза. Эти его чёрные, наполненные уверенностью глаза буквально меня испепеляли. Передать не могу, какого стоило труда не ответить ему тем же.       — Ты должен объяснить своим друзьям, Драко. Это неверно, - спокойно заявил он.       Я с трудом сглотнул, пытаясь дышать ровно.       — Что ты ещё хочешь знать? — с ухмылкой бросил я.       Он помолчал пару секунд, отвёл взгляд снова уставившись на дверь, где она давно уже исчезла.       — Её имя.       Мы все молчали. Никто никогда не произносит её имени. Это как проклятье — имя грязнокровки не произносят. Мне вдруг стало так больно. Так невыносимо больно! Ведь я люблю её. Почему я должен терпеть всё это? За что это наказание? В груди давило от напряжения.       — Грейнджер, — выдохнул я. — Её зовут… Гермиона… Грейнджер.       Грег, Пэнси, Винс, Милисента, Дафна, Блейз, Тео, друзья Виктора — на меня смотрели все, кто оказался рядом. Я был в бешенстве. Винс поморщился, как будто я произнёс слово Г.А.В.Н.Э. — это было невыносимо. Невыносимо болезненно. Её имя, словно песня… красивое, нежное имя, от которого мороз по коже. Имя, которое даётся с таким трудом. Хренов страх выдать себя сковал сознание. Наверное, я был похож на мраморную статую.       — Тебе нужно срочно помыть язык, — ухмыльнулся Винс.       Виктор медленно поднялся и, сурово уставившись на Крэбба, произнёс:       — Это неверно, Винсент. Советую, ради своего здоровья, не говорить при мне такие вещи.       Винс тут же как-то весь сжался, уменьшаясь в размерах.       Я не знал куда податься. Хотелось уйти, скрыться, сбежать. Внутри всё разрывалось от боли и ненависти к самому себе. Я не могу за неё заступиться, не могу защитить от своих же друзей, от сокурсников, от… Крама. От себя. Я ничего не могу! Пустое место!       На пути внезапно возникла француженка со своим: «Привет, Драко!» Но мне было плевать, я ей не ответил. Передо мной сияли единственные волшебные карие глаза, её смущённая улыбка.       Летел по коридорам, точно зная, что не встречу Её, не смогу поговорить, прикоснуться к ней, сказать, что ненавижу её за эту безысходность, что люблю больше жизни, но я… трус! Последний трус, неспособный защитить её, признаться, что она мне нужна. Слабак! Слабак! Где взять смелости, чтобы ни одна скотина больше не назвала её так? Чтобы она была со мной! Чтобы никакой, даже самый известный, спортсмен нашего времени не смел претендовать на мою девчонку! Я не знаю, что мне делать…       20 октября.       Утром я шёл на уроки, а внутри всё съёживалось. В животе будто образовался тяжёлый камень, который перекрывал воздух, создавая жуткое напряжение. Я не знал, что сделаю до последней секунды, пока не увидел её возле кабинета Зельеварения. Она просто стояла там такая… маленькая, с этими кудрями в разные стороны, её губы двигались, наверное, она повторяла про себя заданный урок. Было невыносимо смотреть на неё, просто смотреть. Мне казалось, что я не видел её неделю.       К уроку нам было велено приготовить несколько свитков по простым зельям. Она, как всегда, была воодушевлена, ведь её руки были заняты кучей свитков — Грейнджер всё делает по максимуму, несмотря на то, что Снейпа это раздражает. Свои четыре я тоже нёс в руках, чтобы не помять. План созрел мгновенно. Я просто ускорился и налетел на неё со всего маху. Она вскрикнула, и наши пергаменты рассыпались недалеко от входа в класс.       — Малфой! — воскликнула она. — Ты совсем слепой?!       — Сама слепая! — выкрикнул я.       Она присела на корточки и стала собирать свитки. Я присел рядом и быстро зашептал:       — Что случилось? Куда ты исчезла?       — Я? — удивлённо просипела она. — Никуда.       — Ты не ответила на записку!       — Я ещё не видела её… — шептала она, ползая по полу и разыскивая свои свитки, проверяя подпись.       — Ты на меня злишься? Прячешься от меня? — ворчал я.       Она бросила на меня удивлённый взгляд.       — Дело не в тебе, что ты?       — А в ком? Что происходит? — сквозь зубы шипел я, но мысль, что Грейнджер не знает о француженке, успокоила.       И тут она бросила взгляд на мою грудь, где во всей красе сиял зелёный значок «Поттер, ты смердяк, задавала и дурак». Крэбб ещё вчера их притащил. Не мог же я не воспользоваться такой возможностью побесить задаваку очкарика.       — Что это? — возмущённо произнесла она. — Сними сейчас же!       — Ты шутишь? — усмехнулся я.       — Драко! — выдохнула она.       Откуда не возьмись возник Поттер.       — Он опять пристаёт, Гермиона? — недовольно проворчал он.       — Смотрите-ка! Герой явился! — ухмыльнулся я. Зеваки сразу же потянулись со всех сторон. Уизли был неподалёку всё с теми же Томасом и Финниганом. Мои друзья оказались за моей спиной.       — Всё в порядке, Гарри! — прошептала она.       — Это он сделал? — кивнул Поттер на оставшиеся на полу пергаменты.       — Гарри, это… — начала она.       Поттер уставился на мой значок.       — Похоже, твоему приятелю нравится слава! Не хочешь поддержать его в столь доблестном бою? — усмехнулся я, тут же вытащил из кармана такой же значок и протянул ей.       — Это мерзко… — сквозь зубы просипела она. — Это… несправедливо!       — Брось, Грейнджер! Это очень хорошая поддержка, смотри, Поттер в восторге!       Я шагнул к ней, протягивая руку и втыкая значок в её мантию. Грейнджер в ужасе отпрянула.       — Не прикасайся к ней! — приказал Поттер, выхватывая палочку и наставляя на меня.       — У-у-у! Какой храбрый рыцарь! — засмеялся я. — Ну, давай сразимся! Давненько не шалили да?! Начинай!       — Гарри, не надо! — с огромными от ужаса глазами воскликнула Грейнджер.       — Фурункулюс! — выкрикнул Поттер.       — Дантисимус! — тут же выпалил я.       Лучи, вырвавшиеся из наших палочек, столкнулись точно посередине, раздался треск, и заклинания отскочили. Грейнджер вдруг схватилась за лицо, а за моей спиной раздался крик Гойла.       — Фу! Какой ужас! — не своим голосом пропищала Паркинсон. Но я не видел, что случилось с моим другом, потому что во все глаза смотрел на Грейнджер.       Она закрыла лицо руками и плакала. Я сам не заметил, как бросился к ней, но тут же передо мной возникла спина Уизли.       — Гермиона! Что с тобой?! — он схватил её за руки и убрал от лица. Я лишь мельком заметил, что её передние зубы с неимоверной скоростью росли. Стало так жутко. Мало мне того, что я не могу с ней общаться, я ещё и причиняю ей вред. Что я за… слов нет!       — Драко, что делать?! — завопила Пэнси. Я оглянулся. У Гойла весь нос был покрыт страшными нарывами, мерзкими до тошноты. Доигрались.       Возникший из ниоткуда Снейп отправил Гойла в Больничное крыло, и Грейнджер понеслась за ним следом.       Профессор велел всем идти на урок и вошёл в класс. Я стоял у входа, как вкопанный. Потом, когда все ушли, просто сорвался с места и побежал в Больничное крыло. Было так страшно. Что, если мадам Помфри не смогла бы ей помочь? Если бы её зубы так и остались бы… такими — длиннее, чем у бобра? Никогда бы себе этого не простил!       Не решился войти в палату. Стоял в коридоре, ожидая неизвестно чего. Мне показалось, что время тянулось неимоверно долго. Слышал, как стонал Грег, очевидно с его носом всё было плохо. Хренов Поттер! Вечно влезет не в своё дело. Прошло, наверное, минут десять. Вдруг дверь приоткрылась, и из палаты вышла Грейнджер. Увидев меня она моментально зарумянилась, опустила глаза, поджала губы, как будто с трудом сдерживала улыбку.       Я огляделся и бросился к ней, тут же сжимая её маленькие холодные пальцы в своих.       — Прости меня! Всё в порядке? — прошептал я, видя, что огромные зубы исчезли и уже не торчат изо рта до самого воротника. — Очевидно, да. Тебе было больно?       Она слегка кивнула.       — Немного. Но теперь гораздо лучше. Ты… даже не представляешь, что произошло!       Грейнджер улыбнулась. У меня ком подступил к горлу. В глазах защипало. Я даже не мог понять, что чувствую — это была радость или досада, а может, и то, и другое. Её смешные торчащие кроличьи зубки пропали. Они просто… стали обычные, как у всех. Как у Пэнси или Дафны. Грейнджер сияла от счастья, и я улыбнулся в ответ, чувствуя, как нежность переполняет меня изнутри.       — Так гораздо лучше, правда? — смущённо и неуверенно спросила она. — Нет, я уверена, что так лучше. У Гойла дела намного хуже.       — Я не хотел тебе навредить…       Она тихо засмеялась. Эти новые зубы сделали её другой, такой… красивой. Она всегда мне нравилась, но теперь…       — Выходит, что ты мне помог, Малфой! — улыбалась Гермиона. — Я бы никогда и не подумала что-то в себе менять.       — Ты мне нравилась такой, какой была… — выдохнул я, чувствуя, как начинает полыхать лицо.       Её улыбка растворилась. Она внимательно смотрела на меня, и я не выдержал её взгляда, опустил глаза.       — Сейчас… хуже? — словно не веря в происходящее, прошептала она.       — Лучше. Просто ты другая.       И тут я понял, что это ревность. Понял, что теперь она стала ещё красивее, и Крам уж точно что-нибудь предпримет и, возможно, не только он.       — Драко…       Грейнджер вырвала меня из размышлений. Я взглянул ей в глаза, осознавая, что её маленькие пальчики совсем согрелись, что её глаза сияют надеждой, а я просто долбаный эгоист. Как же я хочу, чтобы она была только моей! Только… как она может быть моей, если никто об этом не знает, если все думают, что она — одна. Разве эта девушка недостойна внимания?       Дверь скрипнула. Мы отпрянули и отвернулись друг от друга. Грег с похоронным лицом с трудом вытащил своё туловище из палаты.       — Блиииин! — протянул он.       — Живой? — усмехнулся я.       — Я его убью… — выдохнул Грег.       — Сами виноваты! — резко выпалила Грейнджер и быстро зашагала прочь.       — Поттер — тварь! — проныл Грег. Его нос всё ещё был в волдырях и блестел, видимо, от нанесённой мази. — Один плюс… я освобождён на два дня, — с трудом улыбнулся Грег.       — Да. Ещё и в выигрыше остался, — улыбнулся я.       — Ты бы так не палился, Малфой, — простонал Грег. — Нашёл где и с кем за ручки держаться.       — Да иди ты! — с усмешкой шикнул я.       — Неплохо смотритесь, кстати, — его улыбка стала шире.       И я не смог сдержать свою. Как же хорошо, что есть в этом мире человек, который меня поддерживает.       Виктор снова стал спокойным и невозмутимым. Общается как обычно, словно не было маленького конфликта за столом. Не замечал, чтобы он смотрел на Грейнджер. Может, теперь будет скрывать свой интерес? Как же мне всё это не нравится! Чувствую, за ним нужно следить очень… очень внимательно!