Я — Драко Люциус Малфой

      21 октября.       Я получил письмо из дома. Совершенно не понял, для чего оно было нужно, но очевидно это очень важно для отца.       Здравствуй, Драко.       Поскольку Турнир скоро начнётся, хочу напомнить тебе, что это очень опасное и непредсказуемое мероприятие. Так или иначе тебе лучше быть подальше от центра событий и не влезать ни в какие приключения, связанные с этим. Надеюсь на твоё благоразумие, потому что Поттеру его явно не хватило. Твоя мать передаёт тебе привет. Отец       Я смотрел на эти идеальные строчки и думал, неужели отец тревожится за меня? Помню, на втором курсе, когда в школе свободно разгуливал василиск, его это совершенно не волновало. Сейчас я даже не участвую в этом состязании. О чём волноваться? Странно.       С погодой сегодня просто несказанно повезло. Лил дождь. Все уроки мы почти с ужасом наблюдали, как по стёклам и витражам окон стекали широкие струи воды. На переменах удостоверился, что все готовы к тренировке несмотря на погоду. Монтегю раздражался, что я лезу поперёк него, ведь это он капитан команды.       Гойл ещё с утра заявил, что ему плевать на освобождение от уроков, и свою первую тренировку он ни за что не пропустит. К слову, эти жуткие фурункулы на его носу довольно быстро заживают. Остались только подсохшие воронки, как на луне. Но в этом тоже оказался плюс — Пэнси. Я и не думал, что она будет так переживать. Несколько раз приходила, сама лично аккуратно мазала ему нос мазью, невзирая на свою брезгливость к таким вещам. Костерила Поттера и сильно переживала, что шрамы останутся, но уверяла, что для неё это ровным счётом ничего не значит. Приятно было видеть её такой заботливой. Гойл на все высказывания только помалкивал, но было видно, как сильно ему приходится сдерживаться, чтобы не растягивать улыбку на всё лицо, а когда она уходила, валился на подушку и говорил, что ему хочется орать. Понимаю его — это очень классное ощущение, когда твоя девчонка о тебе заботится, поддерживает. Помню это ощущение.       И всё же мы были несказанно рады, когда после обеда дождь прекратился, тучи поредели, стали рваными и высокими, превратившись в смесь серых туч и белоснежных пышных облаков, между которыми временами пробивались солнечные лучи. Шикарное зрелище!       Мы отправились на стадион. К нам присоединились гости из Дурмстранга. Все парни пошли на тренировку и большинство девчонок тоже. Винс и Грег резко утратили боевой дух, когда поняли, что на стадионе будет куча народа, ведь у них дебют, можно сказать. Видно было, как их плечи поникли, а руки тряслись.       — Бросьте, парни! — подбадривал я. — Мы отлично потренировались летом, летаете вы хорошо, отбиваете тоже, и это не игра, всего лишь тренировка! Смотреть будут, если честно, не на вас, а на… Крама.       Блин. Это такое хреновое чувство. Он ведь нормальный, вполне достойный человек. Защищает маглорождённых, спокойный, отличный спортсмен. Я уверен, что он может быть хорошим другом. Но эти взгляды, которые он еле заметно бросает на Грейнджер… Это же просто невыносимо! Он смотрит так… Я ещё не видел, чтобы кто-то на кого-нибудь так смотрел — восхищённо, внимательно. Если я на неё смотрю так же, то у меня серьёзные проблемы. Не могу ненавидеть его за это, но ужасно обидно. Просто до боли! Меня утешает лишь одно — Гермиона, похоже, этого не замечает. Совершенно.       Она всё пытается помирить Поттера и Уизли, это очевидно — болтает с обоими без перерывов, да только бесполезно.       Мне никак не удавалось с ней нормально поговорить. Грейнджер перестала прятаться, но всё равно хотел знать, что это были за манёвры. На записки она или не отвечала совсем или писала что-то вроде: «Всё очень сложно, в двух словах не объяснишь», и думай, Драко, что хочешь. Нет. Я дал себе слово обязательно заставить её объясниться. Это просто нечестно, опять секреты! Она не должна так со мной поступать.       Всё время я отвлекаюсь, попробуй на неё не отвлекайся.       На стадионе уже была куча народа. Тренировка под прицелом сотни глаз. Неплохо, конечно. Когда мы вышли из раздевалки, нас бурно приветствовал Слизерин, остальные сдержанно похлопали. Я увидел её сразу. Грейнджер тоже сидела на трибунах между своими дружками. Её пышные кудри видно за милю, и это так грело сердце. Знаю, она пришла с командой — посмотреть на Крама, но внутри теплилась надежда, что я — главная причина. Просто хотелось в это верить.       Виктор появился последним. Он был в форме сборной Болгарии, в той, в которой выступал на финале, в руке метла. Студенты устроили бурные овации. Крам сдержанно улыбнулся, а потом мадам Трюк громко просвистела в свой свисток, и мы поднялись в воздух. Виктор тоже взлетел и завис в отдалении. Приготовился наблюдать.       Грег и Винс наконец собрались, сосредоточились. Крэббу нужно было стараться защитить вратаря, а Грегу попытаться выбить из игры охотников. Монтегю решил, что тренировка должна быть как можно зрелищней и жёстче, чтобы произвести впечатление на гостей и показать Краму, что мы серьёзно подходим к делу. В принципе я с ним согласен.       Немного странно было увидеть на трибунах несколько голубых шёлковых мантий. Погода немного улучшилась, но у меня почему-то возник вопрос, не мёрзнут ли эти мамзели в своих тонких платьях, совершенно не подходящих к нашей погоде. Вспомнил вдруг, что Мариетт хотела посмотреть игру. Даже немного странно было отсутствие мыслей по этому поводу. А вот Грейнджер…       Что-то с ней было не так. Она была какой-то взволнованной, гораздо больше, чем обычно — всегда скрещивает руки на груди, когда беспокоится. Обычно Поттер и Уизли наперебой болтают, но не теперь. Оба сидели надутые, как пингвины.       Сожалел, что не смогу уследить за Виктором. Пытался понять, не для того ли он так высоко взлетел, чтобы наблюдать за Грейнджер?       Но стоило снитчу возникнуть в поле зрения, стало ни до чего. Не знаю, то ли сказалось волнение, то ли долгое отсутствие тренировок, но первое время на метле чувствовал себя не очень уверенно. Только минут через пять удалось собраться. Я лишь краем глаза следил за игрой, сосредоточившись на снитче.       Поймал его быстро, наверное и десяти минут не прошло. Слизерин на трибунах ликовал, команда была довольна. Но Монтегю решил, что Креббу и Гойлу этого будет недостаточно, и тренировка продолжилась. Мне дали пять минут передышки, и я с некоторой досадой выпустил снитч. У меня было немного времени, чтобы заметить, как Грейнджер уходит со стадиона. Стало так досадно, просто до боли. Тут-то я и заметил, как Крам провожал её взглядом.       Как ни старался держать себя в руках, гнев возобладал. Я злился на Виктора. Злился на Грейнджер — просто ушла, демонстративно! Злился на долбаный снитч, который ни в какую не давался в руки. Минут двадцать носился за ним, пока рожа не начала гореть от ветра и снова начавшего накрапывать дождя.       Трибуны голосили. Гриффиндорцы, твари мохнатые, орали, что «Малфой неудачник». Уверен, это были близнецы. Ну, я им этого так не оставлю. Они своё получат, уроды патлатые.       В конце концов я его поймал. Тренировка закончилась. Зрители стали скандировать: «Крам! Крам! Крам!»       Я бросил на него взгляд. Он еле заметно кивнул, и я выпустил снитч. Как же я был рад в ту минуту, что Грейнджер не видела всего этого — ни моего позора, ни его триумфа. Снитч, как бешеный, рванул вверх. Крам устремился следом, пропал в облаках, потом камнем летел вниз и схватил золотой мячик у самой земли.       Ненавижу его. Не знаю, как возможно восхищаться человеком и ненавидеть одновременно. Мерзейшее чувство.       После мы собрались в раздевалке. Виктор предложил нам сесть, сам уселся напротив.       — Вы — хорошая команда, — начал он. — Достаточно слаженная. Вратарь очень ловок, нет замечаний. Ваши охотники довольно… активны, но есть над чем работать, особенно вам, Эдриан, — кивнул он на Пьюси. — Очевидно, вы первый сезон в команде.       — Да, я только начал, — немного удивлённо ответил Эд.       — Ну и ваши загонщики. Опыта нет вовсе. Но я быть… уверен, что тренировки пойдут на пользу.       Крэбб и Гойл понимающе кивали.       — Драко… — он взглянул мне в глаза и сердце сжалось в ожидании разноса. Не представлял, как я это выдержу. — Ты очень хорош.       Я моментально расслабился, но слишком рано.       Виктор поднялся и произнёс:       — Давай выйдем, скажу тебе пару слов.       Парни начали подозрительно переглядываться, а мы вышли в коридор. Стало ещё больше не по себе. Во мне метались и смешивались разные чувства, определить которые было сложно. В груди горело от тревоги, злости, досады и восхищения. Крышу сносило. Я больше всего боялся, что придётся с ним драться, если он скажет какую-нибудь хрень или намекнёт на Грейнджер.       Я прислонился к стене, скрестил руки на груди. Виктор свободно и раскованно прислонился к противоположной.       — Не прячься, Драко. В этом нет надобность. Я не думай тебя ругать, наоборот.       Мне стало немного спокойнее, опустил руки, но всё равно заложил их за спину, чтобы не тряслись — предатели. Виктор снова заговорил:       — Ты висок ростом, Драко. Это усложняет задачу. Тебе нужно… как это… група, — я прищурился, не понимая, что он хочет сказать. Виктор подумал немного. — Груп-пи-ровать-ся, — по слогам выговорил он на своём ломаном английском. — Прижимайся ближе к метле, колени чётко вперёд, чтобы… резать воздух. У тебя длинные руки — это большой плюс! И-и-и… контролируй эмоции. Знаю, это трудно. Я сам иногда ядосан — злюсь. Это нужно оставить. Злость разрушает концентрацию, понимаешь?       — Да, понимаю, — усмехнулся я, ощущая, что вся моя досада и злость улетучились. С ним легко говорить, он отлично разбирается в том, что делает. Это восхищает, забываешь обо всём, но Грейнджер снова возникла перед глазами. Её подпрыгивающие кудри, исчезающие за трибунами. Ушла. Просто ушла не дождавшись окончания тренировки. Было так обидно, хоть вой.       — Ты в порядке? — уточнил Виктор. — Тебе нечего грустить. Всё отлично, — улыбнулся он. — Ты хороший ловец, но слишком эмоции. Ты научишься отодвигать лишнее.       — Спасибо, Виктор, я понял.       Он кивнул в ответ, вошёл в раздевалку, сказал какие-то подбадривающие слова парням и ушёл в замок.       — Что он тебе сказал? — набросились Грег и Винс, когда я вернулся.       — Исключительно информация для ловца, вам знать необязательно, — усмехнулся я. Монтегю нахмурился.       Пока остальные были в душе, я просто сидел и размышлял. Не замечал, как парни вернулись, как они собирались, обсуждали тренировку, звали идти в замок, но мне не хотелось выходить из своих мыслей. Я думал о Грейнджер, вспоминал нашу последнюю встречу в библиотеке. Её робкие скользящие движения, её губы, сияющие глаза. Сердце сжималось. Так хотелось слышать её голос. Как же я по ней скучаю! Я сидел на скамейке, прислонившись головой к боковине шкафчика. В какой-то момент вздрогнул и осознал, что начал засыпать. Тренировка, уроки, вся эта нервозность вымотали. Я с трудом сфокусировался, и внутри всё опустилось.       Она смотрела на меня и улыбалась. Мариетт.       — Ты такой милый, когда спишь, — усмехнулась она и опустила глаза. У меня ком встал поперёк горла.       — Это мужская раздевалка, — бросил я и поднялся на ноги.       Она тоже встала с противоположной скамьи.       — Ты прекрасно играешь, — заметила она. — Ты нам очень понравился.       — Кому это, вам? — ухмыльнулся я.       — Нам — мне и моим подругам. Ты такой… мощный и быстрый. Никогда бы не подумала, что тебе четырнадцать.       Она состроила глазки, а мне захотелось просто выставить её за дверь.       — Слушай, тебе лучше уйти, — серьёзно заговорил я, чувствуя, как вспыхивает в груди. — Ты симпатичная, но ничего не выйдет.       Её улыбка превратилась в гримасу.       — Значит, у тебя всё-таки есть девушка. Почему ты скрываешь?       Я молчал некоторое время, потом просто отвернулся, начав собирать свои вещи в сумку.       — Это никого не касается, — ответил я. — Никому не позволено лезть в мои личные дела.       — Она не отвечает взаимностью? — как будто злорадно произнесла она. Почувствовал, как мной снова овладевает злость. Повернулся к ней.       — Допустим. Что из того?       — Зачем тратить время на то, что тебе недоступно? Не понимаю.       Я злобно ухмыльнулся.       — Для меня нет недоступного, чтобы ты знала. Извини, но все эти разговоры ни к чему. Я пытался тебе намекнуть…       — Подумай, Драко, — вздохнула она, подходя ближе. — Зачем отказываться от того, что само идёт в твои руки? Это неблагоразумно…       Я сделал шаг назад, и она остановилась, улыбка совсем исчезла с её лица.       — Подумай хорошенько! — чуть приподняв брови прошептала она, снова улыбнулась и, резко развернувшись, ушла.       Я психанул и швырнул сумку в шкафчик. Снова сел, облокотившись на колени. В душ идти уже совсем не хотелось, решил идти в замок прямо в форме. Закрыл шкафчик, закинул сумку на плечо…       — И что же это было? — раздался вкрадчивый знакомый голос. Волна озноба пронеслась по всему телу. — Что ей от тебя надо?       — Грейнджер… — усмехнулся я. — Ты знаешь, когда появиться.       — Да уж. Женское чутьё! — усмехнулась она и скрестила руки на груди. — Так что же это было?       — Моя поклонница! — ухмыльнулся я, поставил сумку на скамейку и, отвернувшись, сел, делая вид, что поправляю шнуровку ботинок. Внутри всё тряслось, как и руки. Был уверен, что сейчас разразится скандал.       — И как её зовут?       — Какая разница…       — Хочу знать своих… соперниц, — с брезгливостью выдавила она.       — У тебя нет соперниц, — почему-то шёпотом ответил я, и в раздевалке надолго воцарилась тишина.       Слышал её мягкие шаги, её тень появилась рядом, потом её колено коснулось моего, и Грейнджер мягко протиснулась между моих ног, её руки на плечах, мурашки пронеслись по телу, внутренняя сладкая дрожь накрыла всё моё существо. Я поднял голову, взглянул ей в глаза. Она совсем не злилась, не обижалась, в её глазах сияли озорные искорки.       — Так как же её зовут? — прошептала она.       Я вдохнул поглубже.       — Мариетт.       — Красивое имя.       — Обычное.       Она широко улыбнулась. Мерлин! Какая у неё улыбка! Эта девчонка с ума меня сводит! И я как-то неосознанно поднял руки и положил их на её бёдра — такие округлые, горячие. Грейнджер вздрогнула, не сводила с меня глаз. Хотелось стиснуть её в объятиях, прижать к себе, ладони помимо воли скользнули к её талии, я потянул её к себе легко, ненавязчиво, почувствовал, как каждый её мускул напрягается. Она закусила нижнюю губу, глубоко вздохнула, сделала маленький шаг, и её руки кольцом сомкнулись на моей шее. Мои глаза были на уровне её губ. Внутри всё дрожало от ожидания.       — Мне понравилось, как ты её отшил, — усмехнулась Гермиона, а потом прошептала. — Она красивая, но ты… отказался. Для меня это очень много значит, Драко.       И тут я впервые в жизни захотел сказать, что люблю её. Желание было такое сильное, что я, кажется, уже даже приоткрыл рот, чтобы произнести это. Но она приблизилась так быстро. Её губы коснулись моих. Она поцеловала меня — сама! Целовала так яростно, словно голодная. Я сжал её изо всех сил, потянул к себе ещё настойчивее, скользя ладонью по её спине, плечу. Сладкий стон, вырвавшийся из её груди, заставил всё внутри взорваться. Мне хотелось… облизать её, бешеное желание стянуть с неё свитер снесло нахрен всю башку. Она осела, и я ощутил её вес на своём колене, стиснул её ноги между бёдер и бешеная мысль пульсировала в голове: «Не уйдёшь, ты моя!» Было страшно, но так классно утопать в её поцелуях, в объятиях, в её рваном дыхании, тихих стонах. Почувствовал, как мой ствол упирается в её бедро, вообще не соображая, что делаю, двинул её к себе, упёрся ещё сильнее, почти до боли, но при этом это такая офигительная боль, что я не смог стон сдержать, а она вздохнула, отстранилась, но не оттолкнула, лишь опустила затуманенный взгляд к моим губам.       — Нас могут… увидеть, Драко… — жарко выдохнула она. — Что мы такое делаем?       — Грейнджер… не сбегай! — прошептал я, сжимая её тоненькую талию. Скользнул пальцами к её шее, притянул к себе, касаясь губами подбородка, её щеки, шеи.       — Безумие… — вздыхала она. — Это безумие!       Её пальчики путались в моих волосах, думал просто улечу от этого кайфа, её запах отключал сознание, вкус её кожи с ума сводил. Она запрокинула голову, стонала так сладко! Ничего упоительнее не слышал в жизни.       Где-то вдалеке, видимо возле замка, что-то хлопнуло, потом ещё раз, как будто фейерверк. Гермиона замерла, её руки ослабели. Я понял, что пора остановиться. Нельзя терять голову. Мы не единственные в этом мире. Кругом полно народа.       Она обняла меня, прижалась щекой к моей щеке, её дыхание возле уха. И я прижимал её к себе нежно и крепко, насколько это было возможно. Как же мне хорошо с ней! Кажется, и ей со мной. Иногда я думаю, что это сон. Невероятно, что мы вместе.       — Нам нужно быть осторожнее, — прошептала она. — Нельзя терять бдительность.       — Ты зануда, Грейнджер, — улыбался я, целуя её за ухом. Её кудри смешно щекотали нос. — Зачем ты тогда пришла?       — Я лишь хотела объяснить, а тут эта… Мариетт.       — Ты ушла с тренировки. Почему? Ты хоть понимаешь, что я почувствовал? — я вдруг снова ощутил обиду, знаю, это ненормально, но чувства сменяются так быстро, что я не успеваю их контролировать.       — Прости! — шепнула она и отстранилась. Брови домиком!       — Ой, не делай так! — простонал я. — Это самое ужасное, что ты делаешь!       — Что? — засмеялась она.       — Вот эти брови уголком! Не надо мне сочувствовать! — рассмеялся я, меня как-то сразу отпустило.       — Ладно, я постараюсь, — улыбалась она. — Я ушла, потому что провожу исследование. И результаты мне совершенно не нравятся.       — Что ещё за исследование? Играешь в прятки? И, что ты намерена выяснить?       Она нахмурилась.       — Мне казалось, что кое-кто следит за мной. Сначала просто казалось. Но с каждым днём это «казалось» становится всё реальнее. Мне это не нравится. Это пугает!       Её глаза становились всё шире и шире, а тон всё возмущённее.       — Кто за тобой следит? — выпалил я, абсолютно точно зная, кто это.       — Мне для уверенности нужна ещё пара дней, и потом я тебе всё расскажу. Нехорошо обвинять человека без доказательств.       — Знаешь, лучше бы ты не крутила мне мозги! — выпалил я. — Думаешь, я слепой?! Хочешь подскажу, кто за тобой следит?       Она замерла, её руки сползли с моих плеч. Она сидела на моём колене, но, кажется, между нами уже возникла какая-то стена.       — Ты тоже заметил? — тихо спросила она. — Значит, я не зря беспокоилась.       Грейнджер тяжело вздохнула и хотела встать. Я вдруг вцепился в неё мёртвой хваткой, прижал к своей груди, она положила голову на моё плечо. Её ладошки медленно проскользили по моим рукам, спине, сомкнулись над лопатками.       — Я никому тебя не отдам, слышишь? — прошептал я.       — Я никуда не собираюсь, — улыбнулась она, я понял это по её голосу. — Уже темнеет. Нужно возвращаться. Завтра очень важный день. Гарри придётся участвовать в страшном испытании. Я так за него волнуюсь!       Грейнджер крепче сжала мои плечи. Она переживает, я понимаю, но блин, мне настолько плевать на Поттера и на то, что с ним будет! Не представлял, чем её утешить, брякнул первое, что в голову взбрело:       — Дамблдор не позволит твоему другу погибнуть, это же очевидно.       — Думаешь? — она резко отстранилась, взглянула мне в глаза.       Я пожал плечами.       — Если бы он хотел помочь, — недовольно произнесла она, — не позволил бы Гарри участвовать в этом жутком состязании! Более того, мне кажется, что он нарочно решил ничего не предпринимать, хочет посмотреть, к чему это приведёт.       — Дамблдор — старый идиот, согласен! — усмехнулся я.       — Я этого не говорила! — с усмешкой воскликнула она, но тут же смущённо улыбнулась. — Но всё равно, спасибо, что пытался.       — Всегда к вашим услугам! — кивнул я.       Она быстро чмокнула меня в щёку и дёрнулась, чтобы встать, но я схватил её за руку и не отпустил. Грейнджер растерянно ухватилась за мои плечи, чтобы не упасть.       — Этого мало! — шепнул я, впиваясь в её губы. Ради этого стона я бы отдал всё на свете. Её ладони обняли моё лицо. Мерлин! Это такое блаженство! Но она тут же вскочила и просто убежала, весело бросив на бегу:       — Пока, Малфой!       Мне кажется, что сегодня я самый счастливый на свете. Но есть одна очень серьёзная проблема, которая не даёт спать. И это не Грейнджер, а последствия общения с ней — стояк… Похоже, в моей жизни появляются некоторые неудобства.