Я — Драко Люциус Малфой

      27 марта.       Гермиона вернулась через два дня. Это было такое удивительное чувство. Она вошла в класс трансфигурации, и меня пробрала дрожь. Я не видел её после того, как проводил к мадам Помфри. Невыносимо было видеть, как она улыбалась не мне, но я почти умирал от счастья, ведь она улыбалась. Её голос снова стал прежним. Кажется, все эти истории со статьями понемногу забылись, и она успокоилась. Я так хотел поговорить с ней, прикоснуться, не мог отвести взгляда. Кажется, она нарочно садилась так, чтобы я мог видеть её. Чтобы она могла видеть меня.       Как же это потрясающе, знать, что её взгляд, украдкой брошенный во время урока — только для меня. Волны холода пробегали по спине от этого взгляда. Казалось, я кончиками пальцев чувствую её тепло на расстоянии. Это мучительно. Больно и сладко. Она рядом, но так далеко. Не знал, что мне делать, как остановить притяжение, эту тоску.       Я целыми днями любовался ею, её губами, ресницами, её мягкими локонами. Я выгорал изнутри. Мучение.       А ночами не могу спать. Не могу дышать. Меня убивает этот хренов стояк. Я не могу подумать о ней просто так, представить её улыбку, так хочу думать о ней, вспоминать, как держал её на руках, как она спала на моём плече, такая маленькая, горячая. В тот вечер мне было так её жаль, у меня не возникало ни одной похабной мысли. Она была просто девочкой. Сейчас вспоминаю её тихое дыхание и схожу с ума.       Что твою мать происходит? Я умираю от этого постоянного камня в груди. От этой борьбы с собственным туловищем. Это неправильно. Мучительно. Больно. Хочется биться головой о стену и орать мантикорой. Я зверею. Чувствую едкую злость. Изо всех сил заставляю себя думать о флоббер-червях, о слизнях, вываливающихся изо рта Уизли. До того мерзко, но хоть это помогает.       Я слышал ночью, как Крэбб стонет за своим пологом. Идиот, хоть бы заглушающее применял, извращенец. Приходится заглушать свою кровать, чтобы его не слышать.       Я открываю дневник, перечитываю с самого начала. Пытаюсь вспомнить её маленькой, лохматой смешной девчонкой с огромными зубами. Мы столько ссорились! Уму непостижимо! Но читая о ней, вижу её такой, какая она сейчас — красивой, стройной, с тоненькой талией, в этих обтягивающих голубых штанах и розовой майке. Какая она красивая! Невыносимо красивая! Убийственно красивая! Как жить рядом с ней? Как?       Она идёт по коридору, завёрнутая в чёрную мантию, а я смотрю на её тонкие пальчики, эти аккуратные ноготки и кудряшки, пляшущие по плечам, и вспоминаю Святочный Бал, её руку в своей руке. Я всё бы отдал, чтобы прижать её к стене, впиться в её шею, целовать её губы, прижиматься к ней. Ненавижу себя за это. Хренов стояк! Опять! Невыносимо!       Позавчера она мне приснилась. Снились её объятия, поцелуи. Она смотрела ласково и была такой нежной! Я проснулся от спазма. Сердце вылетало и дыхание сбилось, мне всё ещё казалось, что я вижу её в белом платье и босоножках, а её губы были алыми от поцелуев. Такое долгожданное расслабление, свобода, опьянение. Миг, и понял, что я в мокрых штанах. Вся эйфория нахрен улетучилась. Торопился очиститься заклинанием, пока Крэбб и Гойл не заметили. Зато насколько стало легче.       И что? Всё время теперь спать за шторами? Вот для чего они нужны! Мы как звери в клетках. Почему так? А Грейнджер снова бросает на меня взгляд, и я хочу умереть от блаженства, от этого напряжения, от которого так трудно избавиться.       Она пришла сегодня на берег. Была весёлая, рассказывала, как здорово оказалось понаблюдать за единорогом. А я себя чувствовал единорогом, только рог, дрянь такая, в другом месте. Смотрел, как она бродит туда сюда вдоль берега, жестикулирует, а на ней лёгкое красное пальто, она в нём такая изящная, такая… желанная. Я просто сидел на камне, понимая, что если поднимусь на ноги, буду выглядеть не просто глупо, а полнейшим идиотом.       — Почему ты всё время молчишь? — возмущённо воскликнула она, взмахнув руками. — Тебе словно всё равно!       А я усмехнулся:       — Что ты хочешь услышать? Спроси.       Гермиона подумала, подошла и села. Я вздохнуть боялся рядом с ней, боялся потерять контроль. Так хотелось обнять, но думал, если сделаю это, точно наброшусь на неё как голодный зверь. Неужели она не понимает, что я чувствую? Не видит? А почему она должна это видеть? Ещё не хватало!       — У тебя не бывает такого, — тихо заговорила она, — что ты не можешь себя контролировать?       Я просто офигел. Неужели с ней происходит то же, что и со мной?       — В каком смысле? — усмехнулся я.       — Значит, бывает… — вздохнула Гермиона. Блин, меня даже её голос с ума сводит, особенно, когда она вот так вздыхает. Я просто одержимый кретин!       — Я не понял вопроса, — уточнил я. — Как можно себя не контролировать? Ты же не под Империо.       Она повернулась вполоборота, внимательно смотрела на меня. Ну и я, соответственно, сделал то же самое. Терпеть не могу проигрывать в этом соревновании.       — Не знаю, — продолжала она, — я просто иду сюда, абсолютно не думая о последствиях. Это крайне рискованно, но… — она опустила глаза и была такой серьёзной, — по-другому не получается. Я думаю, что ты здесь, и иду.       Смотрел на неё и насмотреться не мог. Она розовеет, когда смущается. Это так будоражит.       — Мне нравится, что ты приходишь. Если я молчу, это не значит…       — Почему ты молчишь? — она снова взглянула на меня. Не могу же я сказать, что люблю её слушать, смотреть на неё, терять нить разговора, потому что представляю, как целую её, как распускаю руки. Решил, что проще тему сменить.       — Я скоро уезжаю, чуть раньше начала каникул.       В её глазах вдруг появилась грусть.       — А ты не можешь остаться?       — У отца день рождения. Он не праздновал в прошлом году. В этом хочет закатить большой праздник. Я должен быть.       Гермиона озадаченно сдвинула брови. Я усмехнулся:       — Маги не празднуют сорок лет, ты не знала? На нумерологии мы ещё не дошли до этого, но…       — Ты знаешь, даже многие маглы придерживаются этой традиции, — деловито заговорила она, — но я никогда не обращала на это внимания.       — Ничего, — дёрнул я плечом. — Снейп выхлопотал мне каникулы, а отец отправку из Хогсмида. Не станут же ради меня одного, хоть я и Малфой, гонять Хогвартс-экспресс.       — И как же ты поедешь? — с интересом спросила она.       — На летающих конях.       — Правда? — она вся засветилась от восторга. — Вот здорово! — а потом резко сникла. — Жаль, что мне не удастся полетать. С другой стороны, подмазываться к этим француженкам, как это делают наши девчонки, — она брезгливо сморщилась, — это ниже моего достоинства.       — Полетаешь ещё, — успокоил я. — Жизнь длинная, а это обычный волшебный транспорт. Я бы хотел полетать на машине Уизли. Это, наверняка, интересно.       — Серьёзно? — удивилась она.       — Это не значит, что я хочу дружить с Уизли, — усмехнувшись ответил я. — Даже не мечтай. Обычное любопытство, не одна ты такая.       — Знаешь, это в тебе и привлекает, — деловито заговорила она, а у меня волна жара прошла по телу, — ты не такой закоснелый, как многие чистокровные. Может быть, поэтому и Виктор тебе симпатизирует, — она шумно выдохнула, опустила глаза. — Он ведь… общается с тобой?       Стало немного не по себе. Зачем ей знать о Викторе?       — А что? — уточнил я.       — Я просто, — она снова вздохнула, — боялась, что вы поссоритесь. Так не хотела портить ваши отношения. Видела же, что вы иногда разговариваете.       — Всё нормально, Виктор не дурак. Нам нечего делить.       — Хорошо! — с облегчением улыбнулась она. Помолчала немного. — Когда же ты уезжаешь?       — Третьего апреля, нужно быть дома заранее.       — Значит, мы не увидимся до конца каникул. А я остаюсь здесь. Смысла нет тратить два дня из пяти на дорогу.       — И чем будешь заниматься?       — О, дел полно! — воскликнула она. — Подготовка к экзаменам… Нет. Дело не в этом, — она совсем нахмурилась. — Гарри становится всё хуже и хуже. Его преследуют эти ужасные сны. Он боится, что… Сам-знаешь-кто собирается вернуться, — у меня холод прошёл по спине, — его шрам болит всё чаще. Ещё этот Турнир. Мы ведь не знаем, какое будет третье задание. Уверена, это будет что-то ужасное. Не может быть легче, чем первые два, согласен?       — Наверняка, — согласился я, почему-то вдруг начав испытывать сострадание к очкарику. Похоже, её дружба с ним в конце-концов стала менять моё отношение. Не ожидал такого. — И как же ты намерена ему помогать?       — Ну, для начала, тренироваться в защитных заклинаниях. Обязательно! Нужно найти несколько эффективных для нападения. На всякий случай, мало ли. Грюм нас, конечно, учит, но мне кажется, для борьбы с великаном, например, или троллем, этого маловато. Знать бы, что нам предстоит…       — Нам! — закатил я глаза. — Ты так говоришь, как будто…       — Драко! — простонала она. — Тебе пора давно привыкнуть!       — Да привык я, успокойся, — скривился я. — Этот олух без тебя пропал бы уже.       — Не говори так, — устало улыбнулась она и вдруг придвинулась ближе. Она взяла меня за руку, а мне чуть крышу не сорвало от её прикосновения. — Знаешь, я верю, что однажды все вы найдёте общий язык. Я просто ещё не придумала, как бы донести правду до Гарри и Рональда. Рано или поздно они всё равно узнают, так пусть лучше от меня.       — Правда? — я вдруг обрадовался, сам не понимаю почему. — Ты им скажешь? А если…       — Вот этого «если» я и боюсь, — она положила голову на моё плечо. Как же хорошо, когда она рядом. Я склонился к ней, почувствовал ухом, как щекочут её кудряшки, это классно. — Пока не закончится Турнир, я не могу этого сделать. Виктор повёл себя непредсказуемо. Но он взрослый, состоявшийся спортсмен, у него выдержка. А Гарри, — она тяжело вздохнула, — он словно натянутая струна. Одно неверное движение, и лопнет.       — Не говори пока. Ты права, сейчас неподходящий момент.       Мы просто сидели рядом, и я вдруг понял, что успокоился. Эта дикая жажда, которая меня мучила, как будто растаяла. Нужно было просто поговорить, просто… ощутить, что мы вместе, понимаем друг друга.       Как не хочется уезжать. Я хотел бы остаться и видеться с ней, пока не будет занятий, но, увы. С другой стороны, День рождения отца — это, наверное, будет неплохо.       Странное дело. На завтра Снейп велел оставить свободное время после уроков. Что-то мне это не нравится. Интересно, что ему надо.       28 марта.       Я пришёл в класс декана после уроков. Он жестом велел мне сесть, сам устроился в кресле напротив, положив ногу на ногу и соединив кончики пальцев перед носом. Я даже думать не стал, сразу постарался сделать так, как написано в книге. Представил рябь на поверхности озера и старался держать картинку в голове, не отвлекаться.       — Неплохо, — в итоге заявил он и резко поднялся. — Для начала неплохо.       Он прошёл за свой стол, что-то прочёл — или сделал вид, что прочёл — и вернулся в кресло. Снова буравил меня взглядом.       — Для тренировки это неплохо, но недостаточно, — вдруг заявил он. — Понимаю, Драко, вам и один образ удержать в голове непросто. Но… тому, кто попытается проникнуть в ваше сознание, будет очевидно, что вы защищаетесь. Это, скажем так… ненадёжно.       — То есть? — скривился я, чувствуя, что защита моя развалилась тут же. Но Снейп был сосредоточен на другом.       — Вам пора переходить к практике, Драко.       — Уже? — удивился я, даже на ноги вскочил. — Но, сэр, я…       — Вы возвращаетесь домой. Знаю, в поместье вашего отца планируется большой праздник. Неизвестно, кто там будет и с какой целью. А вы, мистер Малфой, словно открытая книга для легилимента. Ваши секреты…       — Я понял! — бросил я. — Что мне делать? Я готов.       Он криво усмехнулся.       — Для начала, успокойтесь. Агрессия ослабляет защиту.       Я не знаю, как это получается, но стоило мне лишь немного сосредоточиться, как все чувства притупились. Это было так классно! Просто взять и перестать злиться.       Снейп даже бровь приподнял и уставился на меня удивлённо, правда это была всего секунда, но мне понравилось, что я могу удивить декана.       — Что ж, — продолжил он. — Сейчас я попытаюсь пройти сквозь вашу защиту. Не надейтесь, что с первого раза сможете защититься. Новичкам никогда не удаётся. Но вы должны пытаться удержать этот образ любым способом. Не бойтесь его изменить! Это важно! Главное, не пустить меня в свои воспоминания, ясно?       — Что вы будете искать? — настороженно спросил я. Он вздохнул:       — Никто не станет перед вами отчитываться.       — Но вы — не «никто». Вы точно знаете, что искать. Самое скрытое, то, чего никто не знает, ведь так?       — Лучше думайте именно так, Драко. Опасайтесь показать самое сокровенное, но при этом будьте спокойны, иначе защита рухнет. В доме вашего отца будут сильнейшие маги современности. Кто знает, кому из них станут интересны ваши мысли. Возможно, никому. Но вы должны быть готовы.       Он встал напротив и направил на меня волшебную палочку. Стало ужасно не по себе. Я тут же понял, что совершенно не готов, водоворот воспоминаний закружился перед глазами против моей воли, и я не мог его остановить. Это была паника. Самая настоящая.       Снейп опустил руку. Ждал. Я смотрел ему в глаза. И вдруг представил, как мои воспоминания, словно книги, расставляются на невидимые полки. Все по одному: Грейнджер, воспоминания о ней — их так много, что им нужен целый стеллаж; Виктор, наши разговоры о Гермионе — отдельные полки; Грег, Пэнси — отдельно. Клювокрыл. Люпин. Мариетт. Я всех в мгновение ока расставил по полкам и захлопнул двери этого шкафа. Но этого было мало. Я повесил на него замок, а потом сделал шкаф невидимым. Всё происходило так быстро! За какие-то секунды. И мне показалось, Снейп не успел понять, что я сделал. Голова стала удивительно пустой, не думал, что способен так хорошо владеть собой, своими мыслями. Может так я смогу быть собраннее в принципе? Всегда?       — Я готов, профессор, — спокойно произнёс я.       Больше он не церемонился, резко вскинул палочку и выпалил:       — Легилименс!       На мгновение неприятное ощущение сдавило голову. Я словно провалился куда-то и оказался на берегу озера в нашем поместье. Я смотрел на него, испытывая умиротворение. Взглянул под ноги, пошёл вдоль берега, я часто так прогуливаюсь, люблю бывать у воды. Но когда поднял глаза, вокруг всё было иначе. Это было Чёрное озеро, я ощутил страх, постарался вернуться к ряби на воде, и ненадолго получилось, но ещё мгновение, и я услышал смех Грейнджер. Думал, сердце остановится. Я вдруг понёсся куда-то и оказался на берегу, прямо в нашем тайном месте. Гермиона сидела рядом на камне. И вдруг произнесла:       — …ты не такой закоснелый, как многие чистокровные…       — Защищайтесь! — услышал я настойчивый голос профессора.       Опомнился. Осознал, что был заворожён тем, что происходило. Наблюдал, как будто со стороны, хотелось посмотреть ещё.       — Защищайтесь! — голос стал требовательнее. Я постарался вернуть мысли в поместье. Скачок, и я переместился. Сел на берег и уставился на воду, чувствовал умиротворение. Толчок в голову, я закрыл глаза, а когда открыл, оказался в своей комнате за столом. Рывок и передо мной топчется маленькая сова. Я снова запаниковал. Рядом конверт, исписанный пергамент, ещё рывок, и перед глазами строчки:       … ты слишком много значишь для меня, чтобы отдать другому…       … я не был пьян, и не жалею ни о чём…       — Мистер Малфой.       И вот передо мной снова вода. Я понял, что всё плохо, и тут же оказался в классе.       Чувствовал такую ужасную усталость, как будто два часа гонял за снитчем. Снейп отвернулся, смотрел в свой шкаф, скрестив руки на груди.       — Я и не ждал от вас большего, Драко, — внезапно заговорил он, я даже вздрогнул. — Тем не менее, есть определённые успехи. Вы ещё не научились отличать свои мысли от реальности. Увлекаетесь воспоминаниями, созерцаете, вместо того, чтобы их прятать. Это простительно, ведь это ваш первый опыт. Но вы должны усвоить. Та информация, что будет изъята из вашей памяти, может быть использована против вас, — он посмотрел мне в глаза. — Присядьте.       Я буквально рухнул в кресло. Меня немного мутило. В голове какой-то шум. Растерянность.       — Но вы вполне способны противостоять нападению. Вам нужны тренировки. Каждый день. Это не обсуждается. Вы слишком уязвимы. Возможно, у вас нет достаточной мотивации…       — Я справлюсь, сэр, — уверенно ответил я. — Мотивации у меня достаточно.       Некоторое время я молчал, но у меня было слишком много вопросов.       — Сэр, — наконец решился я. — Вы видели всё… что видел я?       Он молча смотрел на меня, потом просто кивнул. У меня внутри будто всё опустилось.       — Что вы… намерены делать?       Уголок его губ дёрнулся в ехидной усмешке.       — Я намерен тренировать вас все эти дни.       — Я имел в виду… информацию.       Он снова смотрел на меня долго и настойчиво, но я не отводил взгляда.       — Ничего, — спокойно ответил он. — Я предполагал, что ваши секреты становятся всё опаснее. Уверен, я видел далеко не всё…       — Я могу идти, сэр? — занервничал я.       — Разумеется. Только учтите — ваши воспоминания — это то, что вы должны скрывать во время нападения, а не любоваться.       — Да, сэр, — бросил я и вылетел из класса.       Меня и теперь съедает досада, что не смог защитить свои воспоминания. Из-за меня Гермиона может оказаться в опасности. Не знаю, почему я доверяю Снейпу. Просто доверяю и всё. Без особых причин. Он помогает и ничего не требует взамен. Может быть… пока не требует. Я должен работать лучше, надёжнее защищать Гермиону. Хорошо, что впереди ещё несколько дней для тренировок. Надеюсь, у меня всё получится.