Я — Драко Люциус Малфой

      3 апреля.       Это были такие трудные дни. Нужно было собраться, хорошо отвечать на уроках, но все мысли были только об одном — защитить своё сознание. Да и подсознание тоже. Даже не предполагал, насколько глубоко в мой мозг профессор способен проникнуть. Я разработал несколько способов защиты, понимая, что озера совсем не достаточно. Нужно было что-то ещё. Что-то, что убедит противника в моей беззащитности, а значит показать то, что меня по-настоящему волнует.       Я не придумал ничего лучше, чем квиддич. Игра. То, что будоражит кровь, то, что для меня важно и то, что имеет смысл. Моя любовь к воде ничто, по сравнению с квиддичем. Полёт. Скорость. Азарт. Радость победы. Нападение — лучшая защита. И я буду нападать. Я рассчитывал на это, думал об этом всё время. Вспоминал каждую игру, начиная со второго курса. Свои победы и поражения, травмы, гонки, глупости. Всё годилось.       Всё, кроме неё. Квиддич — отличная защита, очень убедительная. Оставалось «вырезать» из воспоминаний Грейнджер. Я тренировался на уроках, на переменах, друзья быстро заметили, что со мной что-то не так.       Пэнси пристала:       — Ты в порядке, Драко? — взволнованно спросила она после обеда. — Ты сам не свой, — а потом прошептала: — Вы что, поссорились?       — С кем? — так же шёпотом спросил я, конечно же понимая, о ком она.       — Издеваешься? — вытаращила она глаза. — Так что?       — Всё нормально, Пэнс, — усмехнулся я. — Просто… домой не охота ехать.       — Вот и зря! — она тут же расслабилась и вздохнула: — Так хочется праздника! На балу было классно, а твой отец наверняка закатит что-то грандиозное.       — Наверняка там будут твои предки, — усмехнулся я.       — Конечно! — закатила она глаза. — Когда уже нас начнут приглашать?       — Маленькая ещё, — усмехнулся я.       — Тоже мне — взрослый! — скривилась она.       — Мои точно будут, — присоединился Грег. — Меня заберут домой утром четвёртого.       — Так нечестно! — воскликнула Пэнси. — Без меня к Малфоям? Так нельзя!       — Поехали со мной, — выдохнул Грег, похоже, даже не подумав, что ляпнул.       — Каникулы с шестого, — проворчала она. — Меня никто не отпускал.       — Меня вообще-то тоже, — усмехнулся Грег. — Отец велел быть готовым, дальше не моё дело. Он — отец, когда хочет, тогда и забирает.       — Это верно, — улыбнулся я. — Дамблдор Слизерину не указ.       Грег склонился к её уху и прошептал:       — Я тебя украду, принцесса!       Это было классно. Он покраснел как помидор и так смотрел на неё. А Пэнси захихикала, засмущалась, прислонилась щекой к его губам. Она схватила Грега за руку и поволокла из гостиной в коридор.       Внутри защемило. Стало так больно от того, что они свободны, что могут показать свои чувства всему миру, а мы… Мы как проклятые. Это так неправильно! Несправедливо. Разве Грейнджер не может быть моей принцессой? Ну и что, что она маглорождённая? Хоть русалка! Какая разница, если я её люблю?!       Я сидел один в гостиной и в тот момент почти впал в отчаяние. Как я смогу защищать наши секреты, когда я расклеиваюсь будто девчонка? Я собрался тут же. Выкинул всё нафиг из головы, но досада осталась.       Снейп не был со мной тактичен. Его хватило на два урока. Но на втором он начал волноваться. На третьем нервничать. А на четвёртом уже злился. Возможно, дело даже не в том, что я не мог спрятать воспоминания, плохо сосредотачивался, а в том что он видел. Потому что выговоры были не за то, что я не мог защититься, а он надо сказать, вламывался в мои воспоминания без предупреждений, а за то, что я успел натворить за этот год.       — Вы безрассудны, Драко! — еле сдерживаясь, шипел он, после того, как обнаружил, что я целовал её в библиотеке возле запретной секции. Мне казалось, что он сожжёт меня взглядом, а потом развеет пепел. — Вы хоть осознаёте, в каком положении находитесь? Уже завтра вы окажетесь среди магов, способных взять вас и вашу семью за жало! Вы подвергаете опасности себя, своих родителей и эту девчонку! Вам мало этой мотивации, чтобы прекратить так себя вести?! Это глупо. Недальновидно. Опасно!       — Какое вам дело? — скривился я. — Зачем вы пытаетесь мне помочь? Разве вы лезете в личную жизнь других студентов? Не замечал! Почему в мою суёте свой длинный нос?       Я тут же осёкся. Понял, что перешёл черту. Но взгляда не отвёл. Его лицо вытянулось.       — Готовьтесь… продолжать, — ядовито бросил он и вышел в свою каморку. Я рухнул в кресло, потёр лицо ладонями. И так уже устал бороться с его нападениями. А он лезет всё дальше. Понять не мог, что его бесит больше, то, что я плохо защищаюсь или то, что мои чувства к Грейнджер взаимны.       Когда он вернулся, я решил попробовать квиддич. Плевать, что картинки не очищены. Он пробивает воспоминания об озере на раз. Снейп уже велел мне выбрать что-то другое, более динамичное, чтобы сбить нападающего с толку. И только теперь я решил попытаться.       Квиддич и Грейнджер неразрывно связаны. Но в игре никогда не возникало близости. А это шанс.       Он решительно наставил на меня палочку, я даже выдохнуть не успел.       — Легилименс!       И я уже на стадионе. Я летал, носился за снитчем, уворачивался от бладжеров. Вокруг всегда было полно народа. Я видел свою команду, команды других факультетов. Среди них промелькнула Грейнджер, и я ощутил давление на голову. Он снова пытался пробить меня. Гермиона оказалась прямо передо мной, я тащил за собой её метлу. А она кричала на меня, ругалась. Заставил себя отогнать этот образ, ставя на его место Маркуса.       — Не спи, Драко! — проорал он. Потом усмехнулся, как тогда на втором курсе: — Берегись, Малфой. Она тебе ещё припомнит «грязнокровку».       Он умчался, а я снова бросился за снитчем. Опять давление, я ощутил боль, еле уловимую, но противную. Ну уж нет! Передо мной оказался Поттер. Мы гнались за снитчем, а нас преследовал бешеный бладжер. Я наблюдал, как он уворачивается от него. Удар по голове. Я почему-то в раздевалке. На мне только полотенце. Чуть в панику не впал. В тот день она пришла поговорить.       Ни за что! Я вдруг представил, что Грейнджер бьёт меня битой по голове. Такого никогда не было, но я это представил, и тут же снова оказался на стадионе — на Чемпионате Мира. На огромном экране Виктор Крам, а внизу, на трибуне, скачут гриффиндорцы. Она среди них. Но я заставил себя смотреть на экран. Ещё раз удар по голове. Я лежу в Больничном крыле. Мой отец ругается с Дамблдором. И я уже думаю, сколько ещё Снейп будет меня пытать? Он никогда не делал этого так долго. Голова уже начала болеть. Нужно прекратить это!       Как будто сработал рефлекс, и я выкрикнул:       — Протего!       — Протего максима! — прорычал Снейп.       Я чувствовал, что еле дышу, как будто на самом деле всё это время носился по стадиону.       — Другое дело, — спокойно заявил профессор. — Идите отдыхать.       Он уже отвернулся, чтобы уйти, но я спросил:       — Сэр, у меня получилось?       Он обернулся, подумал немного.       — Неидеально. Но лучше, чем прежде. Было бы неплохо иметь на такие случаи несколько защищающих воспоминаний. Квиддич — это хорошо, но вы не можете думать только о нём. Вспомните, что ещё вас увлекает… кроме девушки, разумеется, — ехидно ухмыльнулся он и быстро вышёл из класса.       Я так устал — не передать. Но был настолько доволен, что эта усталость казалась сладкой, заслуженной, так бывает, когда матч прошёл отлично, и я выиграл.       Вчера мы виделись последний раз, теперь больше недели я буду далеко. Гермиона пришла на наше место даже раньше, чем я. Было видно как она волновалась, но я не мог понять почему.       Она молча сидела на камне и на моё «привет» лишь кивнула. Я сел рядом. Сначала тоже молчал.       — Что-то случилось? — наконец тихо спросил я. Она отрицательно замотала головой, но было очевидно, что она не в себе. И только минут через пять она выпалила:       — Можно я тебе напишу?       — Конечно, — улыбнулся я и взял её за руку. — Я обязательно отвечу. Что тебя так тревожит?       Она отвернулась, но руку не отняла, а потом спросила:       — Что с тобой происходит? Я вижу, ты стал другой, как будто живёшь параллельно. Профессор Бабблинг вызывала тебя ответить…       — Когда? — выдохнул я, и сердце рухнуло. Я этого не помню!       — Вот в этом и дело, — вздохнула она. — Ты не отозвался, она только головой покачала, а я тут же руку подняла, чтобы её отвлечь. Повезло, что с тебя баллы не сняли.       Я немного растерялся.       — О чём ты думаешь? Что с тобой творится? Это из-за поездки домой? — требовательно выпытывала она.       Не знал, что и ответить. У меня лишь одна забота — защитить её. Защитить мысли о ней. Снейп уверен, что мои воспоминания могут быть опасны, а значит — это мой долг. Я вдруг осознал, что он знает о нас почти всё. Знает, насколько мы близки. Понял, что если расскажу ей об уроках окклюменции, придётся рассказать и о том, что видел декан. Представил, как сильно она расстроится, испугается, опять начнёт пытаться что-то предпринять, решить, вплоть до расставания.       Этого я не допущу!       — Не волнуйся ты! — усмехнулся я, робко касаясь её волос, лежащих на плече. Какие же они мягкие и приятные на ощупь. — Я просто не хочу домой ехать. Знаю, что нужно, никуда не деться. Придётся держать лицо, строить из себя невесть что, так, как это родителям надо. Это несложно, по правде говоря. Но здесь всё-таки свободы больше, чем дома. А тем более, там соберётся такое общество, что Министерству Магии не снилось.       — Пожиратели Смерти, — с отвращением скривилась она. Что-то больно кольнуло внутри. Прямо в сердце.       — Бывшие, — спокойно ответил я, и она бросила на меня укоризненный взгляд.       — То, что они «бывшие», вряд ли изменило их взгляды, Драко, — уверенно заявила она.       — Между прочим там будут и министры всех ведомств, и Фадж, и ещё много кто, — пытаясь сохранять спокойствие, говорил я. — И не надо смотреть на меня так, как будто от меня что-то зависит. Хочешь, чтобы я устроил теракт в своём доме?       Её лицо тут же смягчилось, Грейнджер опустила глаза.       — Я ничего такого не хочу.       — Там, между прочим, будут родители Грега и Пэнси…       — Слушай, ну, извини… — вздохнула она. — Я просто, не знаю, я ужасно нервничаю, сама не знаю почему. Это твой дом, а у меня такое чувство, будто ты в осиное гнездо собираешься.       — В змеиное, — усмехнулся я, — ты ведь это хотела сказать?       — Прости…       Она воткнулась лбом в моё плечо. Я вздохнул, положил голову на её макушку. Как же хорошо и спокойно рядом с ней, даже когда возникают разногласия. Они словно сближают нас ещё больше, заставляют думать и беречь то, что есть между нами. Гермиона вздохнула.       — Как же мы так влипли, Драко? — я не смог сдержать улыбку. — Мы с тобой словно из разных миров. Твой мир кажется мне неправильным, порочным, злым. И я не понимаю… — она подняла голову, посмотрела мне в глаза, — не понимаю, почему ты в том мире? Ты ведь добрый, ты… светлый.       Я смотрел на неё и налюбоваться не мог.       — Просто ты, наверное, видишь меня таким, — тихо ответил я. — То, что я не изучаю Тёмную Магию, не делает меня «светлым». Да никто и не гарантирует, что мне не станет интересно…       — Я не это имела в виду, — шепнула она, — я о том, что… Ты ведь не всерьёз? — тут же опомнилась она. — Ты ведь не станешь увлекаться Тёмной Магией?       — Грейнджер! — протянул я, закатив глаза. — Прошу, только без лекций!       — Нет! Ты серьёзно? — её глазища стали ещё больше. И я понял, что ужасно хочу её подразнить. — Пообещай мне, что ты никогда…       — Даже не подумаю! Обещания или надо выполнять, или не давать вовсе, а я не знаю…       — Малфой! — она ткнула указательным пальцем мне в нос. — Ты что, мечтаешь оказаться в Азкабане?!        Она приподнялась и нависла надо мной как фурия. Её волосы разметало ветром в разные стороны, глаза пылали гневом. Небо окрасилось в розовые оттенки. В ту минуту она показалась самой красивой на всём свете. Я схватил её за руку и дёрнул к себе. Она взвизгнула, потеряла равновесие, и мы свалились на щебень прямо за камнями, на которых сидели. Гермиона перекатилась через меня и зашипела:       — Ненормальный, что ты делаешь?       Я резко навис над ней и схватил за запястья. Это просто офигенная игра, словно она — моя пленница. Смотрел на неё сверху, сдавив ногами её бёдра.       — Попалась? — усмехнулся я. Её взгляд скользил по моему лицу растерянно. Она чуть прогнула спину, пытаясь освободиться, дёрнула руками и прошептала:       — Малфой, это не смешно. Пусти.       — Брось, это весело, — усмехнулся я приближаясь к её лицу, к её губам, я всего лишь хотел пошутить. Её дыхание сбилось, губы задрожали, а в глазах вдруг появилась мольба, которая меня напугала.       — Драко, пожалуйста, отпусти! — прошептала она.       Как же мне стало хреново, будто я какой-то тиран. Я тут же отпустил её, поднялся и подал руку, помог подняться и очистил её спину заклинанием. Мы молчали, и я не мог смотреть ей в глаза. Никогда такого не испытывал, хотелось уйти, забыть этот испуганный взгляд. Я сел на камень и отвернулся. Не знал, что сказать, так было неловко, хоть иди топись в озере. Вдруг почувствовал, как она села рядом и осторожно взяла меня за руку. Внутри будто лопнуло что-то, и слова сами сорвались:       — Прости! Я не хотел тебя пугать. Ничего такого не хотел. Это была просто шутка, — я обернулся к ней и встретил такой ласковый взгляд, — ты мне веришь?       Она смущённо улыбнулась, кивнула и, обняв мою руку, положила голову на плечо. Как будто камень с души свалился.       — Я верю тебе, — прошептала она, — ты… настоящий мужчина.       Целовал её макушку и чувствовал себя самым счастливым. Думал, что счастливее не могу быть, когда она подняла ко мне лицо, посмотрела в глаза и тихо попросила:       — Поцелуй меня…       Её щёки вспыхнули, а у меня внутри всё сжалось от волнения. Она никогда ещё не просила. Гермиона прикусила губу, была взволнована, дышала глубоко и редко, но глаз не отводила. Я повернулся к ней всем корпусом, улыбнулся.       — Это моя награда? Или ты правда этого хочешь?       Она с трудом сдержала усмешку.       — Это награда и… я этого хочу, — она выдохнула, её улыбка растворилась, Гермиона опустила глаза. — Я буду очень по тебе скучать.       Я бережно взял в ладони её лицо. Она взмахнула ресницами — такая маленькая и трогательная. Я просто тону в её глазах.       — Ты должна мне верить, — прошептал я, почти касаясь её губ своими. — Я не причиню тебе зла. Никогда. Ты веришь?       Её ресницы трепетали. Так близко. Так волшебно. Почувствовал, как её пальцы ласково касаются моей шеи. Мурашки прошли по коже.       — Я верю, — почти беззвучно произнесла она. — Драко… мне так страшно! Я не понимаю, почему…       — Не бойся. Я буду тебя беречь, слышишь? Я всё сделаю. Я… я люблю тебя.       Внутри всё оборвалось. Коснулся её губ. Больше не мог смотреть на неё, только чувствовать, слышать. Её губы сводят с ума. Мне кажется, что она — зелье. Волшебное, сладкое, всепоглощающее. Она делает меня своим, делает зависимым. Кажется, я готов на всё ради неё. Если она захочет, мы прекратим эти прятки. Я найду способ. Хочу, чтобы весь мир знал, что она — моя! Что мы вместе. Её поцелуи дарят уверенность. Я готов свернуть горы, переплыть океан ради неё.       Ещё одно воспоминание. Словно клятва. Мой невидимый шкаф переполнен, но я всё спрячу. Я смогу.       Карета приближается к месту назначения. Я уже вижу наше поместье среди лесов на горизонте. Старинный особняк. Волнуюсь каждый раз, когда возвращаюсь домой. И мне тревожно. Чего она боялась? Почему так тревожилась за меня? Предчувствие? Нельзя сбрасывать её чувства со счетов. Пусть она терпеть не может прорицания, волшебная кровь подсказывает и защищает. Нужно быть внимательнее и осторожнее.