Я — Драко Люциус Малфой

      26 мая.       Жуть, что сегодня произошло.       Мы сидели в гостиной, когда в комнату буквально ввалился Каркаров. Злобный, как соплохвост, казалось, искры из глаз посыпятся. Он заволок за собой Виктора, бывшего точно не в себе. Такого растерянного лица никогда в жизни у него не видел. Вечное спокойствие и сосредоточенность отсутствовали напрочь.       — Где эта ваша целительница? — бешено бросил он.       — Директор, не нужно… — промямлил Виктор. — Я в порядке.       — Где, я спрашиваю?! — повторил Каркаров.       Все вокруг были растеряны и смотрели только на Крама.       — Винс, иди! — велел я.       — А чо сразу… — но я глянул на него так, что он тут же умолк и отправился в Больничное крыло.       Виктор сидел на диване, уставившись в одну точку, и явно был не в себе.       — Что произошло? — спросил я, но Каркаров глянул на меня уничтожающе и что-то проворчал на болгарском.       В гостиной царила тишина, пока не влетела мадам Помфри, за ней приплёлся Крэбб, явно недовольный миссией быть совой.       Целительница взглянула Виктору в глаза, посветила в них палочкой.       — Оглушающее? — спросила она.       Каркаров оглядел всех нас подозрительным взглядом.       — Идёмте в гостевые комнаты, — велел он.       — Конечно, — кивнула мадам Помфри.       Виктор не отреагировал, только растерянно блуждал взглядом по гостиной.       Каркаров резко ухватил его выше локтя, поднял с дивана и потащил в сторону гостевых комнат. Помфри проследовала за ними. Мы все переглядывались, стали шептаться и пытаться угадать, кто мог оглушить Крама.       Спустя пятнадцать минут мадам Помфри удалилась и велела нам не беспокоиться. Мистер Крам в полном порядке. Да уж, по его виду так нельзя было сказать. Потом вышел Каркаров и покинул подземелья. Я тут же рванул в комнату Виктора. В конце концов он мне не чужой человек, как никак он хранитель моих тайн и помогал столько раз.       Я постучал, дождался его тихого: «Войдите».       Он лежал на кровати, уставившись взглядом в балдахин. Виктор заторможенно повернул голову в мою сторону и снова отвернулся.       — Что ты хотел, Драко? — тихо спросил он.       — Ты как? — уточнил я.       — Лучше, — ответил Виктор.       — На тебя напали? Кто? — я чувствовал как внутри трепещет что-то. Было по-настоящему не по себе.       — На меня напал Крауч. Помнишь, тот судья из Министерства. Барти Крауч.       — Старший? — уточнил я.       Виктор снова повернулся и посмотрел мне в глаза.       — А есть ещё какой-то?       Я даже не сразу нашёлся, что ответить. То, что мне известно, знают далеко не все.       — Слышал, у него есть сын. Но я его никогда не видел.       — Ясно, — вздохнул Виктор и снова отвернулся.       — Но… почему он напал? И что он тут делал? — недоумевал я. Тревога нарастала. Казалось, что его ответ мне не понравится.       — Кажется, он искал Дамблдора. Хотел что-то сказать. Нёс какую-то галиматью.       Я кивнул, собрался с духом.       — И что же… он нёс? — я присел на стул, стоявший у письменного стола.       Виктор нахмурился.       — Как раз что-то про своего сына. Про ошибку, которую совершил. Он хотел сказать это Дамблдору. А ещё… о Тёмном Лорде и его силе. Якобы он восстанавливает силы…       У меня внутри всё дрожало. Не зря Пожиратели готовятся. Великий Салазар! Неужели он и правда вернётся?       — Где это произошло? — спросил я, просто чтобы что-то спросить, пока анализирую ситуацию.       — В Запретном лесу.       — Зачем ты пошёл один в Запретный лес? — возмутился я. — Это даже правилами школы запрещено!       — Я был не один… я говорил с Поттером.       — Он тоже там был? Он видел? — я тут же ухватился за эту информацию. Если Поттер был там, значит Гермиона всё знает.       — Поттер пошёл за Дамблдором, когда Крауч напал, — грустно ответил он.       — Какого хрена вы там делали? — в итоге возмутился я. — Что ему от тебя надо? Секреты ловца ему раскрываешь? — наверное, совсем не по-доброму усмехнулся я.       Виктор медленно сел. Опустил ноги на пол и смотрел на меня задумчиво.       — Газеты продолжают её порочить, — недовольно произнёс он. — Я просил Поттера… дать опровержение.       Я с досадой выдохнул.       — Зачем тебе это? Со Скитер тягаться бесполезно! Слова Поттера никто во внимание не берёт. Они только кричат: «Герой! Герой! Избранный!» А он никакой не избранный. Если бы не Гермиона, он бы ещё на первом курсе копыта откинул. И ты выкинь из головы. Грейнджер вообще на это внимания не обращает, чего ты-то?       Он опустил глаза. Молчал. Очень-очень фиговое чувство закралось в душу. Не хотел в это верить, но всё было слишком очевидно.       — Знаешь, мне это совершенно не нравится, — поднимаясь на ноги, сказал я.       — Позволь задать вопрос, Драко, — спокойно произнёс Виктор, так и не глядя на меня.       — Ну задай, — начал немного раздражаться я.       — Сколько времени вы уже встречаетесь? — внутри ёкнуло, не знаю почему.       — Почти год, — тихо ответил я. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебе точно ничего не светит?       Он сдержанно усмехнулся.       — А до этого, — и он взглянул мне в глаза. — Вы дружили, общались?       — Ну да, — дёрнул я плечом.       — И давно вы общаетесь?       Мне стало совсем не по себе. Никогда в жизни я ни с кем не говорил об этом. Гойл догадался только на третьем курсе. Кроме дневника у меня нет слушателя.       — Зачем тебе это? — скривился я. — Какое это имеет значение?       Он долго смотрел на меня. Было неприятно.       — Хочу понять, каковы мои шансы.       — По крайней мере честно, — ухмыльнулся я, а внутри всё полыхало.       — Так сколько времени…       — С первого курса, — выдохнул я, засовывая руки в карманы брюк. — Мы общаемся с первого курса.       — И сколько раз за это время ты клялся сам себе её забыть? Выкинуть из головы? — спокойно спрашивал он.       Каждое слово отдавалось болью в сердце. Мне кажется, я помню каждый. Каждый раз, каждое болезненное воспоминание, каждую обиду. Мою обиду… и её.       — Много раз, — холодно ответил я.       — Получилось? — усмехнулся Виктор.       — Сам знаешь! — нервно ответил я. — К чему ты клонишь?       Он отвёл взгляд, уставился на светящуюся лампу.       — Гермиона не та девушка, которую легко забыть. Ты должен понимать.       — Значит, ты намерен… — начал закипать я.       — Я не встану у друга на пути, это подло, — он бросил взгляд на меня, — но если ты… её разочаруешь…       — Это похоже на угрозу, — я прямо смотрел ему в глаза, всё яснее осознавая, что никакой он мне не друг. Виктор чуть приподнял подбородок.       — Всего лишь совет, Драко. Не разочаруй её.       Сдержав при себе колкое замечание, помолчал немного.       — Так Крауч сейчас в замке? — почти без интереса спросил я. Виктор тут же утратил всю свою уверенность.       — Нет, — вздохнул он. — Крауч исчез. Будто испарился. Я был… неважно.       — Без сознания, — уточнил я. — Думаешь, оправишься к последнему испытанию?       — Я в порядке, и времени ещё много. Просто… мне ещё не случалось встречать сумасшедших. А он точно был не в себе. Валялся на земле, хватался за Поттера и… не узнавал его. Это было ужасно.       Виктор потёр лицо ладонями.       — Он о своём сыне сказал что-нибудь? — так же незаинтересованно спросил я. — Где он, что с ним?       — Не знаю, это был какой-то бред, — вздохнул Виктор. Досадно было, что я не смог вытянуть из него подробностей. Может быть, Гермиона смогла выяснить больше. Ведь всё это неспроста.       Гермиона. «Не та девушка, которую легко забыть». Эти слова стучали в висках, въедались в сознание. Хорошо, что вернулся Каркаров и потребовал оставить его воспитанника в покое.       С удовольствием! Попрощался и ушёл в свою спальню.       А за ужином глаз не сводил с гриффиндорцев. Поттер, казалось, был такой же растерянный, как Виктор. Гермиона явно пыталась что-то выяснить, Уизли всё время с ней спорил, а она усмехалась только и снова говорила, говорила. Как же не терпится с ней поговорить! Всё выяснить. Но нет! Вовсе не подробности о Крауче. Хочу сказать, как люблю её! Как сильно дорожу тем, что есть между нами. Как мне нравится наблюдать за ней, читать по губам каждое слово, то как она иронично смотрит на Уизли и сочувственно на Поттера. Как нежно смотрит на меня. Но никогда, никогда не хочу, чтобы она узнала, как я боюсь её потерять. Как ненавижу Виктора и Уизли, даже Поттера, потому что чувствую угрозу, потому что ревную как последний придурок. И эти близнецы, не пойму, чего они к ней так привязаны, готовы глотку за неё перегрызть.       Виктор прав, её нельзя просто забыть. Сочувствую, но как-то неискренне, если честно. Это едкое чувство — чувство превосходства. Гермиона выбрала меня. Пусть она дружит со своими троллями сколько угодно. Всё равно она в итоге будет только моей.       И всё же. Появление, а потом исчезновение Крауча, очень и очень странное событие. Вряд ли я смогу улучить момент, чтобы расспросить Гермиону, но мне почему-то кажется, что это важно.       5 июня.       Это были просто какие-то две недели ада. Не помню, чтобы нас раньше загружали подготовкой так сильно. СОВ только в следующем году, но кажется, что уже сейчас. Мы с Гермионой ни разу не пересеклись за это время. Хреновы Уизли и Поттер совсем сели ей на шею, а может это она их гоняет, понять не могу.       О Крауче так никто ничего и не узнал. По школе ходили разные слухи, его даже мракоборцы искали, но так и не нашли следов. Честно говоря, мне меньше всего хочется об этом думать из-за всей этой учёбы.       Но сегодня был очень необычный день. Утром я проснулся от того, что кто-то ласково погладил меня по спине. Я открыл глаза и в полном недоумении смотрел на угол подушки. Резко обернулся, а передо мной весёлые глаза мамы. Вот это был сюрприз!       — Мам! — шёпотом выпалил я и обнял её. Передать не могу, как был рад видеть маму! Только теперь заметил стоящего рядом отца, эта его вечная усмешка даже не показалась холодной. Он кивнул мне, я ему.       — С днём рождения, милый! — прошептала мама, ласково касаясь ладонью моей щеки. — Извини, что мы без предупреждения…       — Я очень рад, спасибо вам! — улыбнулся я.       — Мы ненадолго, Драко, — по-деловому заговорил отец. — У тебя сегодня важный экзамен, но пятнадцать лет дата красивая. Надеюсь, ты ощутишь всю важность этого маленького юбилея.       — Да, отец, — кивнул я. Когда он так говорит со мной, становится страшновато.       — Мы лишь хотели тебя поздравить, — продолжала мама. — У Слизерина будет торжественный завтрак, а вечером маленький праздник в гостиной.       — Но не расслабляйтесь! — требовательно добавил отец. — Экзамены в приоритете, ясно?!       — Конечно, отец, — усмехнулся я.       — Как же я рада тебя видеть, милый. Ты так повзрослел, — мама не сводила с меня глаз. Наклонилась чуть ближе. — Ты стал бриться? — удивлённо прошептала она.       — Да, пришлось, — усмехнулся я.       Мама закусила губу. С трудом сдержалась, но я точно видел, как блеснули слёзы у неё в глазах. Она вздохнула.       — Нам пора, дорогая, — заявил отец. — С днём рождения, Драко. Помни, что ты наша гордость, наша надежда и будущее. Успеха тебе.       — Спасибо, отец. Я очень рад вас видеть. Мы надолго задержимся.       — Да, милый, — подтвердила мама. — Потому мы решили, что посетить тебя хорошая идея. Ещё почти месяц в разлуке…       — Миссис Малфой, нам пора, — настойчиво повторил отец.       Мама улыбнулась, поцеловала меня в щёку, ещё раз шепнула: «С днём рождения, сынок!» Они вышли из спальни, и только в этот момент я обнаружил красивый деревянный ящик из красного дерева на письменном столе с маленьким конвертом, лежащим на его крышке.       Тут же вскочил, развернул записку.       Дорогой сын.       Мы знаем, насколько ты увлечён зельеварением.       И хоть мне кажется, что лучше бы ты тренировал       боевые заклинания, зельеварение очень важная       область магии. Твоя мать считает, что эта вещь       может тебе пригодиться.        Отец       Меня охватило такое волнение. Неужели отцу не всё равно, что меня на самом деле увлекает? Не передать, как это приятно! Рядом с ящиком лежал золотой ключ. Я, конечно, понимаю, что замки для магов не препятствие, но потом понял, зачем его запирать. В крышке был замок, но он был также в боковой стенке, и это меня заинтересовало намного больше. Вставив ключ в скважину, повернул его. Раздался щелчок и широкая боковая стенка приоткрылась. Я и не думал, что могу испытать дикий восторг от такого. Внутри оказалось множество маленьких выдвижных ящичков, как в шкафу-бюро. В некоторых даже лежали пергаментные пакеты с названиями порошковых ингредиентов, в верхнем отделе пузырьки с жидкими разноцветными эссенциями. Там же были пустые пузырьки, ящечки, а в нижнем, самом длинном, серебряные мерные ложки, ножи разных размеров и заточки, ступка для растирания. Я с таким диким восторгом погрузился в изучение всего содержимого, что напрочь забыл о времени. Кажется, такого роскошного подарка я никогда в жизни не получал, в нашей семье, конечно, варят зелья, но не так уж часто. А мне уже хотелось немедленно воспользоваться всем этим богатством.       Изучал надписи на пузырьках, когда услышал приближающиеся шаги.       — Ничего себе! — протянул Грег. — Какой крутой! Откуда?       — Родители подарили, — я наверное произнёс это настолько радостно, что Гойл усмехнулся. — Чего смешного? — почти обиделся я. Нихрена болван не понимает.       — Да что-то вдруг представил тебя в роли Снейпа…       — Ха-ха-ха! — скривился я. — Острить пытаешься? Ты хоть знаешь, что я могу сотворить с помощью вот этих двух порошков и вот этой эссенции?       Тут дверь резко распахнулась.       — Пэнс! Выйди! — выкрикнули мы.       — Я стучала! А вы, похоже, глухие! Вы что, забыли какой сегодня день?! — недовольно произнесла она. — Экзамен… ой, какая прелесть! — выдохнула она, подбегая к ларцу, сразу начала выдвигать все ящики, поглаживать крышку и стенки, украшенные витым орнаментом. — Какое чудо! Это для ингредиентов? Мне бы под украшения такую! Салазар всемогущий!       Вот уж кто по-настоящему понял мой восторг. Гойл нахмурился.       — Ой, Драко! С днём рождения! — Пэнси погладила меня по плечу. — Я подарок позже вручу, ладно? Собирайтесь скорее, опоздаем на экзамен. Не будь это зельеварение…       — То-о-очно… — с досадой выдохнул Грег. — Ладно, с днём рождения, друг. Но нам пора собираться.       Я закрыл свой лучший в жизни подарок, поставил на угол стола — шикарно!       И понеслось! Всё бегом. Душ, бриться, одеваться, Большой зал. Завтрак и правда был обалденный. Никакой овсянки — торты, пирожные, соки на любой вкус. Вроде что-то детское, а Слизерин пищал от восторга. Поздравляли, смеялись, девчонки висли на шее.       Как же было трудно. Кто бы знал, как было трудно отводить взгляд от неё. Грейнджер вся была как на иголках. Нервничала, уж я-то видел. Соседние столы лопались от зависти — мои родители умеют устроить! Но что я могу с этим сделать? Приятно видеть багровую от злости рожу Уизли и закатывающего глаза Поттера. Слизерин торжественно угостил праздничным завтраком гостей Хогвартса. Девчонки Шармбатона были в восторге, Мариетт смотрела на меня прямо, спокойно, тем лучше, а Дурмстранг и так всегда с нами за одним столом. Знаю, родители недолюбливают остальные факультеты. Мой праздник не для них. Плевать как-то было, что они об этом думают.       Всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Закончился и завтрак. Все торопились на экзамены. Благо зельеварение прошло для меня отлично. Ничего не стоило сварить Зелье прибавления ума. Мысль о подарке родителей как-то по-особенному вдохновляла, будто я и правда крутой зельевар. Снейп никогда не бывает доволен студентами, но, кажется, сегодня он был как минимум не разочарован. Буду так считать.       После экзамена все моментально расслабились. А как Гойл был доволен, получив свою первую в жизни оценку «выше ожидаемого». Надо было видеть лицо Пэнси. Я думал, она просто лопнет от переизбытка самомнения. Но правда в том, что это, действительно, её заслуга! Неважно, что я с ним на пару варил это зелье три раза, и он просто обязан был его вызубрить, важно, что это её влияние — на нас обоих. Её усилия, её цель. Но поняв, что я заметил её самодовольное выражение лица, усмехнулась и бросила, отворачиваясь:       — Ничего не говори.       А после обеда мы потащились в лабиринт. Знаем, что запрещено, но было слишком интересно. Мы там ещё не были и теперь решили сходить посмотреть. Высокая изгородь внутри стадиона выросла уже до самых плеч. Ну, моих и Грега. Пэнси уже вообще не видно за оградой, что ужасно смешило, ведь она в панику впадает, когда никого из нас не видит. В итоге она не стала туда заходить, а стояла у входа и почти всё время ворчала, чтобы мы пректатили дурачиться и выходили. Мы все отлично друг друга видели: Крэбб, Гойл, Забини, Нотт, Пайк, даже Дафна с Милисентой. Нотт начал дурачиться.       — Парни, я вас не вижу! — печальным, почти испуганным голосом говорил он, а мы давились от беззвучного смеха, глядя на него через ограду. — Гойл, иди сюда! Спаси!       — Грегори, не смей! — тут же издалека послышался голос Пэнси. — Заблудишься! Не надо! Теодор, иди на мой голос! Я у выхода!       — Куда идти-то? Направо или налево? — ныл он, тут же зажимая рукой рот, чтобы не слышно было его хохота.       — Придурки! — услышали мы её ворчливый голос и согнулись пополам, она тут же выкрикнула: — Всё! Я иду звать Хагрида, ясно?! Он это всё тут устроил, пусть вас и вытаскивает!       — Пэнс, да брось! — прокричал я. — Сейчас мы его спасём! Не надо лешего звать! Нотт! Иди на мой голос!       — Через ограду лезть что ли? Я же не лукотрус, я её сломаю!       — Или она тебя! — вдруг прогремел голос Хагрида. — А ну, паршивцы, выметайтесь из лабиринта, или я пожалуюсь на вас директору Дамблдору.       — Чего ты сказал? — попытался возмутиться Крэбб, и я вдруг осознал, что Грейнджер это не понравилось бы.       — Ладно, идём! — нарочито устало протянул я. — Веселье окончено.       Мы уже через минуту оказались снаружи. Пэнси буравила нас недобрым взглядом. Но пока мы шли к замку, ничего не говорила. Парни смеялись, обсуждали как классно было в лабиринте, а я всё время думал о Гермионе. Как бы я хотел, чтобы она была рядом в этот день. Чтобы мы играли в прятки в лабиринте, так же шутили. Но тут мои мысли прервала Пэнси.       — Значит вы могли спокойно выйти, да? Ах вы… вы… так нельзя!       — Да брось, Пэнс! Было забавно, — усмехнулся Нотт.       — Я вам это припомню! — ухмыльнулась она и понеслась в гостиную впереди всех.       Но мне больше не было весело. Мне было никак. В гостиной смеялись, танцевали и напивались. А я закрылся в спальне, сославшись на головную боль. Изучал подарок родителей, желая лишь одного — обнять мою девчонку. Что это за день рождения, если её рядом нет. И я вспоминал каждый её взгляд — взволнованный и робкий в Большом зале, усталый, но довольный после экзамена, когда она вышла в коридор, грустный в обед. Гермиона хотела бы в этот день быть рядом со мной. Но как? Я думал пойти в Астрономическую башню. Вдруг она придёт? С чего бы? Да и не факт, что в этот раз обойду ловушки Снейпа.       Уже закрывал свой ларец с сокровищами, когда в гостиной раздался хлопок и визг. Я насторожился.       Снова хлопок.       — Гони его отсюда! — крикнул кто-то.       — Булстроуд, он к твоей кошке! — громкий смех и опять хлопок.       В спальню ворвалась Пэнси.       — Драко! Они его убьют, быстрее! — ужас в её глазах к шуткам не располагал. Я выскочил из комнаты. Пьюси направил в угол свою палочку. Там за буфетом кто-то был.       — Что тут? — безразлично спросил я.       — Рыжий разведчик Гриффиндора, — усмехнулся Эд, и у меня внутри всё сжалось. — Сейчас его размажу.       — Не пачкай стену, — усмехнулся я, — палочка шерсть не воспринимает как грязь. Грег, убери его.       Гойл подошёл ближе, наклонился. Из-за буфета раздалось угрожающее низкое рычание.       — Нет уж! — заявил Грег. — Он сейчас кинется.       — Обездвижьте его и всё! — возмутилась Дафна.       Я в несколько шагов дошёл до буфета. Живоглот вжался в угол, шерсть дыбом.       — Эй! — воскликнул я. — Ты какого хрена здесь?       Жмыр как-то сразу успокоился — узнал! Выгнутая дугой спина стала опускаться. А как я был рад его видеть, просто не передать! Уж точно он попал в нашу гостиную неспроста.       — Гриффиндор решил лично поздравить! — усмехнулся я.       — Это же котяра грязнокровки, не так ли? — ядовито усмехнулся Пьюси. На меня все смотрели выжидательно. Внутри уже всё клокотало от гнева. Ничего не ответил. Наклонился, поднял кота за шкирку одной рукой, и он, издав сдавленное мяуканье, безвольно повис, поджав все лапы и хвост. Я быстро отправился на выход.       — Странно. Легко ты с ним управляешься, — усмехнулся Эдриан, подозрительно прищуриваясь.       — Хочешь сам? — скривился я, протягивая ему жмыра — какой же он тяжёлый! Живоглот тут же растопырил лапы и зарычал. Пьюси отпрыгнул в сторону.       — Нет уж нафиг! — со страхом усмехнулся он, все, кто был рядом, рассмеялись.       Я злобно улыбнулся и вышел из гостиной. Тут же приподнял Живоглота и взял на руки поудобней. Рыжий бездельник обхватил меня задними лапами, а передние устроил на груди, положив голову на плечо. До чего же приятный пройдоха. Чесал его за ухом, пока шёл к выходу из подземелий, а он лежал смирно.       — Ты ведь не так просто забрёл, правда? — с волнением шептал я. — Я тебя месяцами не вижу. Но ты пришёл. Скажи, что это неспроста…       Что он скажет? Просто лежал и даже не думал попытаться сбежать. А я был уверен, что это мой единственный шанс её увидеть. Закатное солнце ещё проникало в окна первого этажа. В его последних оранжевых лучах кружились миллионы пылинок, и я понял, что никогда не видел Хогвартс таким — летним, тёплым, приветливым. Солнце село у меня на глазах. Моментально стемнело. Внутри что-то дрожало от того, что я сейчас совершаю абсолютно безрассудный поступок — иду в башню Гриффиндора. У меня есть оправдание, плевать, что оно крайне подозрительное. Чтобы Малфой притащил кота хозяйке? Но мне было так смешно от мысли, как на меня вытаращатся гриффиндорцы, когда я пихну ей в руки этот огромный комок шерсти.       Поднимался по лестнице, не веря, что так легко миновал коридор и теперь нахожусь там, куда за эти четыре года не рисковал ходить. Поднимался дальше, и чем выше я был, тем чаще замирало сердце. Пока вдруг не ощутил хватку тонких пальцев на своём предплечье. Только выдохнуть успел и оказался в тёмной нише, украшенной колонной и двумя пейзажами, благо без портретов. В полумраке весело светились любимые глаза.       — Прислала мне рыжую сову, Грейнджер, — усмехнулся я. — Как тебе удалось?       — Просто повезло, — виновато улыбнулась она. — Знаешь, сколько раз я пыталась, но он совершенно не слушается — себе на уме, — Гермиона погладила жмыра по спине. — Спасибо, Глотик!       Кот внезапно поднял голову, спрыгнул и вальяжно, задрав хвост, побрёл по лестнице вверх. Я был так счастлив, но совершенно растерян, даже не знал, что спросить или сказать, хотя планы строил с той секунды, когда увидел Живоглота за буфетом. Но тут Гермиона выпалила:       — С днём рождения, Драко!       Она явно была смущена, и даже видно было, как она дрожит.       — Прости, я… все свои сбережения потратила на рождественский подарок, — она шумно выдохнула и протянула мне небольшой прямоугольный свёрток в тёмно-зелёной бумаге, перевязанный серебристой лентой. — Честное слово, это… замечательная вещь, я бы себе хотела такую, но… открой!       Она взволнованно закусила губу, смотрела исподлобья. Я осторожно развязал ленту и положил её в карман, развернул бумагу. Внутри оказалась книга, очевидно не очень дорогая в тонкой обложке — никаких вензелей, никаких надписей, я озадаченно посмотрел на Гермиону. Она виновато улыбнулась, и я открыл книгу.       — «Травник — сборник рецептов от всех болезней».       Я снова взглянул на неё.       — Магловская? — немного озадаченно уточнил я.       — Да, но, послушай, — она вдохнула поглубже, — маглы тоже пользуются травами, различными плодами и семенами растений, чтобы исцеляться. Конечно, они не применяют магию, но, бывает, это и не нужно. Я подумала, раз ты постоянно бываешь у Снейпа, наверное, он занимается с тобой зельеварением дополнительно. Я прочла эту книгу, кое-что выписала для себя…       — Спасибо, — шепнул я. Почему-то комок застрял в горле. Это было что-то удивительное. Невероятное чувство благодарности, смешанное с угрызениями совести. Мне стало плохо от того, что я скрываю от неё правду, но до боли в груди трогательно, насколько чутко она участвует в моей жизни, как хочет помочь. И эта дешёвая магловская книжка кажется мне более дорогим сокровищем, чем возможно представить. — Это шикарная книга. Сам себе я бы такую не купил.       — Прости, она очень… дешёвая…       — Неважно. Важно, что ты сделала мне по-настоящему полезный подарок. Это же… жизненно необходимо — уметь исцеляться, исцелять других. Это очень круто. Правда.       Она с облегчением вздохнула, но взгляд был такой виноватый:       — Мне нужно бежать. Тебя ждут и могут заметить, если ты надолго исчезнешь.       Сразу стало так тоскливо на душе. Если бы она знала, как я хочу, чтобы рядом со мной сегодня была только она. Гермиона и больше никого.       — Побудь ещё минуту, — шепнул я, подходя к ней ближе. — Праздник без тебя — не праздник.       Она шагнула назад, вглубь ниши, прижалась спиной к колонне, отвела взгляд, и её губы чуть подрагивали в смущённой улыбке.       — Хочешь, чтобы нас заметили? — усмехнулась она.       — Я, может, только об этом и мечтаю, — улыбнулся я, осторожно проскальзывая ладонью по её тоненькой талии, — чтобы больше не скрываться.       Её взгляд был таким мягким и нежным.       — Я тоже этого хочу, Драко, — улыбнулась она и снова взглянула мне в глаза. — Да только, если узнают твои родители, мы больше совсем не сможем видеться. Нужно ещё немножко подождать.       Её маленькая ладонь коснулась моей щеки. Гермиона прерывисто выдохнула и прошептала:       — Помнишь тот день, когда… мы встретились, в Астрономической башне, в мой день рождения?       У меня мурашки прошли по спине, кажется, это одно из самых трепетных наших свиданий.       — Конечно, — шепнул я.       Она медленно приподнялась на цыпочки, так ласково коснулась губами моей щеки, что я был готов задохнуться от блаженства.       — С днём рождения! — шепнула она прямо на ухо и, словно ветер, выскользнула из моих объятий.       Эта нежность, она всё ещё со мной. Она помнит тот вечер. Мой поцелуй. И розу. Скоро наш день. Я знаю, что сделаю.       Я долго сидел на лестнице у входа в подземелья. Не хотелось возвращаться, терять это ощущение тепла, что дарит моя девчонка. Знаю, что им всем там и без меня хорошо, даже лучше. Все они смотрят на меня так, будто что-то должны. Все они гордые, чистокровные, уверенные, и моё присутствие словно заставляет их съёживаться. Всё отец. Не будь я Малфой, ко мне относились бы иначе. Возможно, проще.       В какой-то момент появился Грег, его явно слегка штормило, и мы вернулись в полуопустевшую гостиную. Посидели ещё немного. Объелись сладостей. Не хотел пить. Хотел помнить прикосновение нежных губ к щеке. Её ласковый взгляд. Весь день был лишь ради этого, ради этих пяти минут, что Гермиона была рядом. Теперь я абсолютно счастлив.