Я — Драко Люциус Малфой

      30 июня.       Весь следующий день я подробно, ничего не скрывая, рассказывал отцу обо всём, что произошло на Турнире. О гибели Диггори, о Поттере и всех его утверждениях, о Дамблдоре, который абсолютно уверен, что Поттер говорит правду. Даже о разговоре в Больничном крыле рассказал, о том, что Фадж практически казнил Пожирателя Смерти прямо в школе.       Честно говоря, рассчитывал взамен получить максимум информации от него. Был ли он на кладбище, видел ли Тёмного Лорда, получил ли от него какие-нибудь указания, ведь я должен быть готов ко всему! Но отец странным образом внезапно обнаружил, что не завершил какие-то дела и быстро ретировался, предложив мне поговорить с мамой. Единственное, что он мне сказал ясно: «Никому не доверяй, Драко! Лучше всего избегай этой темы в общении с друзьями. Знай, что кругом фальшь». Но на заданные мной вопросы он так и не ответил.       Да уж! Это очень облегчило мне жизнь!       Я ждал разговора с мамой буквально с замиранием сердца. Было очевидно, что она этого избегает, весь день куда-то исчезала, и я видел её только во время завтрака, обеда и ужина. Не передать, какая тяжёлая была атмосфера. Молчаливая, холодная. Как же сильно отличается эта жизнь от прошлой! И насколько она отличается от жизни в Хогвартсе.       С трудом дождался, когда она придёт пожелать мне спокойной ночи. Мама была очень сдержана, чересчур. Поцеловала меня в щёку, сказала, что очень рада тому, что я дома, а у самой взгляд был такой встревоженный, как тогда перед Чемпионатом Мира.       — Мам, — нерешительно позвал я, когда она уже собиралась уходить. Мама обернулась.       — Что, сынок?       — Расскажи мне.       — О чём, милый?       — Это ведь всё ложь, о чём пишет «Пророк». Я знаю точно, что Тёмный Лорд вернулся. Вы его видели?       — Я не видела, Драко, — спокойно ответила она и попыталась улыбнуться, но вышло слишком грустно.       — А отец? Он ведь уже с ним встречался? Лучше бы мне знать правду. Зачем вы скрываете? Я ваш сын. И если уж на то пошло, отец наверняка захочет, чтобы я присоединился к нему.       В её глазах промелькнул такой ужас, что это нельзя было не заметить.       — Ты ещё слишком юн, чтобы заботиться об этом, дорогой, — снова натянуто улыбнулась она. — Знаю, для чистокровных юношей это большая честь. Многие решаются на подвиг борьбы за чистоту крови. Полагаю, достигнув совершеннолетия, ты уже сможешь решить…       У меня внутри всё похолодело. Мурашки прошли по спине.       — Подвиг? — не веря своим ушам спросил я. — В чём тут подвиг?       — Принести себя на алтарь служения чистокровному обществу — это подвиг, Драко. Далеко не каждый на это способен. Твой отец — герой, — она с достоинством приподняла подбородок. Я видел, как она гордится им, и это ещё больше повергало в ужас. — Тебе всего пятнадцать, Драко. Однажды ты, возможно, станешь главнокомандующим, как твой отец. Но этот день ещё слишком далеко. Тебе нужно учиться…       — Значит, это всё-таки правда. Отец был на кладбище. Видел Тёмного Лорда и говорил с ним. Он видел, как погиб Диггори?       Мама устало опустилась в кресло, и выражение её лица потеряло ту уверенность, что она старалась мне показать.       — Нет. Твой отец этого не видел. Пойми правильно, милый, — вздохнула она. — Такова наша миссия. Нет смысла отрицать, что Тёмный Лорд вернулся. Поттер заявил это во всеуслышание. А вот то, что его не захотели услышать — другое дело.       — Почему Фадж замалчивает это? Абсурд какой-то! Если Тёмный Лорд так велик, почему его не встречают с почестями? — иронично усмехнулся я.       Мама слегка побледнела, плотно сжала губы.       — Полагаю, министр Фадж переживает за своё место в Министерстве. Другого объяснения я просто не вижу. Его можно понять. Тёмный Лорд сейчас не в силах пока захватить власть. Многие его сторонники ждут, но далеко ещё не все могут присоединиться. Фадж обратился к твоему отцу за финансовой поддержкой, — и её губы скривились в еле заметной ухмылке. — Очевидно, ему придётся многим и очень многим платить, чтобы создать впечатление, что жизнь течёт в прежнем русле. Но ты и сам понимаешь, что борьба за власть уже начата, её не избежать, и нам лучше держаться правильной стороны.       — И какая же она — правильная? — усмехнулся я.       — Мы будем поддерживать сильного, Драко. Тёмный Лорд ещё ничего не сделал, лишь убил несчастного мальчика, случайная жертва, — пожала она плечом, а мне стало так противно, до тошноты, — а министерские чинуши уже трясутся от страха за свои кресла и министерские мантии.       Она смотрела мне в глаза так уверенно и холодно, что было очень-очень страшно. Неужели моя мать способна… Но тут она продолжила:       — Ты не представляешь, дорогой, как я сожалею о том мальчике. Бедные его родители, — она отвела взгляд, — это ужасная, страшная утрата. Но это была необходимая жертва. На том кладбище должен был умереть Поттер. Это он повинен в том, что слава Тёмного Лорда была попрана, — от её слов стало так жутко. Моя мама — добрая, внимательная мама, говорила вещи, которых просто не могла говорить, а потом она взглянула мне в глаза. — Держись от него подальше, Драко. Делай то, что нужно и будешь вознаграждён. Тёмный Лорд благоволит к нам. Очень! Мы ему признательны…       — За что? — прошептал я. — За что вы ему признательны?       Мама вдохнула поглубже.       — Драко. Магический мир теряет чистую кровь. Каждый день ряды полукровок и маглорождённых пополняются, а чистокровных редеют. Это опасная тенденция. Пойми, ещё пара десятков лет в таком темпе, и о чистокровных уже никто не вспомнит. Наши семьи просто вымрут! Мы обязаны сохранить традиции, сохранить нашу честь…       — Честь? — возмущённо скривился я. — В чём тут честь? В том, чтобы уничтожать людей? Таких же как мы?       Мама будто онемела. Она смотрела на меня растерянно. Поёрзала в кресле, выпрямилась, снова приподнимая подбородок — такая гордая.       — Они не такие как мы, Драко, — холодно заявила она, а передо мной вдруг возник тёплый, нежный взгляд моей Гермионы.       — Да как же не такие? — возмутился я. — Даже на нашем факультете есть полукровки…       — Но маглорождённых нет, милый, — настойчиво ответила она. — Они там не могут оказаться, и ты знаешь почему! Да, они тоже люди. Да, они могут купить волшебную палочку в Косом Переулке. Но это не делает их равными нам! Наши рода столетиями…       — Мам, — вздохнул я. — Это какой-то бред. Ты что, возьмёшь свою палочку и пойдёшь, скажем… если Тёмный Лорд прикажет, пойдёшь и убьёшь родителей… Финнигана? Или его самого? Потому что он — маглорождённый? Мне плевать на Финнигана и его семью. Пусть живут как хотят! Они меня не трогают, и я их трогать не буду. Зачем уничтожать?       Она молчала. Смотрела на меня долго и пронзительно. Но я вдруг понял, что нисколько не боюсь. Мама, конечно, не отец — она всегда добра со мной, не так строга. Но в этот момент всё равно было не по себе.       — Твои суждения опасны, милый, — ровным голосом произнесла она. — Если бы не мы, равновесие давно бы стёрлось, и чистокровные канули бы в небытие. Нам нужна твоя поддержка, Драко. Твоему отцу и мне. Мы свято чтим завет наших предков — беречь и хранить чистоту крови наших родов. Ты — единственный наследник…       — Допустим, я понимаю, зачем вы это делаете. Допустим. Но… как? — скривился я. — Как, скажи, ты сможешь поднять руку на другого человека? Я видел мёртвого Диггори! Это ужасно, мам! Ты не видела, как плакали его родители…       Она напряжённо сглотнула, не сводя с меня глаз.       — Драко… я хоть и не ношу метку Тёмного Лорда, всё же являюсь…       — Мам, ты не ответила. Ты сможешь просто взять и убить человека, если… тебе прикажут?       — Милый, ты переволновался, — она вдруг поднялась с кресла, приблизилась и, обняв меня за плечи, стала гладить по голове. У меня ком встал в горле.       — Я не верю, что ты это сможешь, — прошептал я. — Это неправильно…       — Тише, милый, тише. Не волнуйся. Тебе не нужно сейчас об этом думать. Я понимаю, ты потрясён смертью того мальчика. Поверь, мне жаль. Очень. Вероятно, в этом не было необ… — она будто споткнулась на полуслове, вздохнула. — Пойми, решения Тёмного Лорда не оспариваются. Тебе просто нужно отдохнуть. Ты дома, здесь ты в безопасности. Мы обязательно ещё обсудим твою точку зрения. Ложись, милый, я велю принести тебе молока, хорошо?       Я кивнул. Очевидно было, что разговаривать она больше не хотела. Мама ещё раз поцеловала меня в щёку и ушла. Уже через минуту явился эльф со стаканом молока. А потом я отключился. Вообще не понял, как смог так быстро заснуть после такого разговора. Почти уверен, что мать подсунула мне успокаивающего зелья в этом дурацком молоке.       А я не хочу быть спокойным! Я хочу знать правду! Мне нужно узнать их планы, чего бы это ни стоило!       Здравствуй, Драко!       Прости, что так долго не писала. Честно говоря, сама не понимаю, чего ждала, может, новостей каких-то. Полное отсутствие информации о Магическом Мире страшно удручает. Ведь я не получаю ни газет, ни журналов, а письма мальчики писать не любят. Вся надежда только на тебя. Мерлин! Звучит так меркантильно, но это правда. Если ты мне не ответишь, я даже пойму, но мне необходимо знать хоть что-то.       Нет, я не сомневаюсь в словах Гарри, даже не думай! Но мне так нужны хоть какие-то новости. Ты ведь каждый день можешь читать «Ежедневный пророк», а твои родители должны знать вообще всё!       Если бы ты мог представить, какими противоречиями занят мой ум. С одной стороны, я ужасно за тебя боюсь. С другой, я же прекрасно понимаю, что твои родители тебя очень любят и не допустят, чтобы с тобой что-то случилось. Иногда мне хочется ненавидеть Люциуса Малфоя, потому что он преступник — Пожиратель Смерти, но потом я осознаю, что это твой отец, и ты его любишь. Всё это так ужасно. Мы не выбираем родителей, но сами можем решать, какую сторону принять. Как бы я хотела, чтобы тебе никогда не пришлось делать выбор.       Ничего с этим не поделать, я всё равно буду думать и тревожиться о тебе. Каждую минуту!       Знаешь, наше свидание у Чёрного озера, словно прекрасная сказка, утешает и поддерживает. Кто знает, что случится завтра. Кто знал, что Седрик погибнет, что вернётся Тот-кого-нельзя-называть. Но наша сказка останется с нами. Это уже никогда не повторится, но я буду верить, что мы всё равно будем вместе. Я так рада, что мы успели поговорить перед отъездом. Не думала, что всё произошедшее так сильно меня встревожит.       Я буду очень ждать ответа! 6 июля 1995г.       Привет, Гермиона!       Как же я рад твоему письму. Дома тоска. Я даже не верю, что хочу обратно — в школу. Но здесь в самом деле что-то не то.       Могу тебя заверить, в Магических изданиях не найдёшь ничего полезного. «Пророк» погряз во лжи, и теперь я подозреваю, что эта газетёнка лгала всегда, просто мы об этом не знали. Думал, это удел одной Скитер, но нет. Они все лгут, и не только «Пророк». Верь Поттеру — он говорит правду.       За меня беспокоиться не нужно. Мать ясно дала понять, что стезя Пожирателя Смерти меня пока не коснётся — я несовершеннолетний. Но поверь, я свой выбор давно сделал. Никогда этому не бывать! Я не стану служить Тёмному Лорду, какой бы «честью» они это ни считали. Нет чести в том, чтобы одни волшебники мнили себя лучше других волшебников. Всё равно, что маглы считали бы так же. Один магл лучше другого — это вообще возможно? С какой стати? Разве это не идиотизм?       Я пытался узнать больше, хоть какие-то их планы, но это оказалось бессмысленно. Всё чего я добился — это лекция о пользе борьбы за чистоту крови. Никаких планов, ничего определённого. Мать считает, что мои «суждения опасны», потому, разумеется, ни во что меня не посвятила, но обещала ещё поговорить об этом. Но с того времени прошло уже много дней, и как бы я ни пытался поднять эту тему, меня просто игнорируют, успокаивают и предлагают заняться какими-нибудь глупостями.       Они будут меня беречь, я это вижу. Тебе не о чем волноваться.       Но знаешь, это ужасно приятно. Эгоистично, но мне так было важно знать, что ты обо мне тревожишься, заботишься. Я, наверное, не смогу описать, насколько это важно.       Я думаю о тебе всё время. И на самом деле — это я тревожусь о тебе, моя девочка. Только знай! Я не позволю им обидеть тебя. Ни за что! Я скорее умру, чем позволю Пожирателям Смерти причинить тебе боль.       Наша сказка у Чёрного озера всегда со мной, как и с тобой. Прости, что ничем сейчас не могу помочь. Но если узнаю хоть что-то полезное, обязательно дам знать. Я представляю, как это важно.       Как же хочу обнять тебя! Буду ждать твоих писем. 6 июля 1995г.       9 июля.       Сегодняшний день хоть чем-то отличался от других. Грег без стука ввалился в мою комнату, я аж охренел.       — А ты не подумал, что я могу быть занят?! — выкрикнул я, пряча свои книги в ящик стола — нашёл кое-что об аскезе в родительской библиотеке.       — Брось, свои люди, — печально вздохнул он и, завалившись на мою кровать, уставился в балдахин.       — Здрасте! И что это значит? — я развернулся на стуле, чтобы видеть его тоскливую физиономию.       — Пэнси отправили на лето в Италию.       — Везёт, — усмехнулся я. — Я бы тоже с удовольствием свалил.       — Но, увы. Я вот не свалил вместе с ней. Уверен, её мамаша нарочно это сделала, чтобы мы не виделись.       — То есть твой хороший, в этом году, аттестат никого не впечатлил, — с сомнением уточнил я.       Он только отрицательно помотал головой.       — Ну и выкинь из головы. Пока что. Смысл себя накручивать.       — Как будто ты по Грейнджер не скучаешь, — проворчал он.       Мне понадобилось время, чтобы собраться. Не думал, что в самом деле так себя чувствую.       — А я привык всё время ждать, — невесело усмехнулся я. — Нам не повезло так, как вам. Вы учитесь на одном факультете, оба из чистокровных семей. Даже спальни рядом. Вышел за дверь и уже можешь взять её за руку. И вам плевать, что там мамаша Пэнси запретила — вы хотя бы в школе свободны. Сам знаешь, как я с Грейнджер общаюсь.       — Значит… ты не скучаешь? — немного засомневался он. — Не испытываешь эту противную боль тут? — и он ткнул себе в грудь пальцем.       — Уже нет. Я просто весь эта боль. Со временем учишься просто ждать, иначе с ума можно сойти. Делом займись, не знаю, шахматами, зельями, почитай что-нибудь…       — Ты меня с Малфоем не путай, — скривился Грег.       — Хочешь, чтобы Пэнси за меня замуж спихнули? — ухмыльнулся я.       У него глаза были размером с кофейные блюдца.       — Ты чего несёшь? — просипел он.       — Ну, ты знаешь, как это бывает, — мечтательно заговорил я. — Мой отец встречается с её отцом, а мы такие через пару лет, хоп! И под венец!       — Ты это серьёзно? Твой отец уже… — прошипел Гойл.       — Грег! — устало вздохнул я. — Ну не будь ты тупицей! Думаешь, я женюсь на Пэсни?! Ты чего! Я не поступлю так с другом!       А он смотрел на меня во все глаза — бордовый, как гвоздика на клумбе.       — Друзья так не поступают! — серьёзно заявил я.       — Ааа! — многозначительно поднял он брови. — То есть Грейнджер тут вообще ни при чём, да?! — возмутился он, а я тихо смеялся. — Ты… вообще ненормальный?! Чуть концы не отдал!       Грег потёр лицо ладонями, а потом вздохнул:       — Не понимаю, чего я её мамашу не устраиваю. Мы не бедняки, чистокровные, отец у Тёмного Лорда на хорошем счету, я не…       — Вы не входите в «Священные двадцать восемь».       — Вот это — вообще несправедливо! — Грег вскочил и начал ходить по комнате.       — И не такие богатые… — продолжал я.       — Ну и что?! Неужели я не смогу дать Пэнси всё, что ей нужно? Я бездарь по-твоему? — возмущался он.       — Я этого не говорил. Но у тебя есть возможность, пока её нет, заняться чем-то полезным, может, её мамаша и смягчится со временем.       — Да может… дело не во мне? — с надеждой вздохнул Грег и плюхнулся в кресло. — Может, дело в обстановке? — и он зашептал: — Её мать боится… Сам-знаешь-кого. Ужасно боится! Это видно! — и он снова перешёл на обычный тон. — Отцу-то её только радость, что Тёмный Лорд вернулся, да и Пэнс такая вся из себя смелая, а мать… Короче, не нравится мне всё это.       — В любом случае, чем мять диваны, лучше найди себе дело. Отвлечёшься.       — Да не буду я зелья варить! Не уговаривай!       — Ну, а чем ты займёшься? Тебе же интересно хоть что-то? Заклинания? Не знаю, трансфигурация.       — Малфой, ты точно больной! Каникулы же!       — Грег! — закатил я глаза.       — Квиддич! Это единственное, на что я согласен, — уверенно заявил он.       — Хочешь быть спортсменом? — удивился я. — Ты серьёзно?       — Почему нет? — дёрнул он плечом. — Спортсмены заколачивают неплохие состояния. Хороший загонщик в год может…       — Отлично! — я так искренне порадовался, даже сам удивился. — Пэнси от ревности с ума сойдёт. Представь, на тебя будут вешаться, как на Крама…       — Ага, сейчас, — усмехнулся он. — Загонщики не так заметны, как ловцы.       — Если ты будешь классным загонщиком — а ты, между прочим, смог Грейнджер вывести из игры — то тебя многие заметят, могут в отличную команду пригласить. Уж тогда Паркинсоны не станут противиться.       — Это классная идея! — Грег так оживился, что мне даже стало не по себе. — Ты мне поможешь с тренировками? Одному тоже неплохо, но лучше с кем-то, Крэбба позовём, может, Забини?       — Не, — махнул я рукой. — Забини боли боится, от каждой царапины в обморок падает.       — Нотта?       — Ботаника? — усмехнулся я. — Ему только в библиотеке сидеть.       — Ну, хоть попробуем, не понравится — свалят по-тихому.       — Надо у отца спросить.       Мы обсуждали нашу идею долго. Это ведь классная мысль — домашняя команда. Даже хотели девчонок в шутку позвать, и почему-то сошлись на том, что будь Пэнси здесь, точно попробовала бы. Она бойкая. Остальные слишком помешаны на ногтях, причёсках, всём таком. Пэнс тоже, конечно, но она, по-моему, если будет надо, может и врезать. Жаль, что она уехала, не хватает её.       И я почти не думал о Гермионе. Но стоило Гойлу отправиться домой, как я тут же ощутил ту самую боль, о которой Грег говорил. Такая тянущая, еле уловимая, но она есть. Не до конца она ещё во мне растворилась. Я ведь отдаю себе отчёт в том, как долго мы ещё не увидимся. И я, совсем как маленький, уселся перебирать её письма, записки, вырезки из газет с её колдографиями. Плевать, что эти паразиты всё время её ловили не в самом приятном для меня виде — то с Поттером, то с Крамом. Плевать. Я каждый раз замечаю, что улыбаюсь, когда смотрю на неё, когда читаю её послания. Это целая история нашей жизни.       Кажется, мне нужно надёжное место, чтобы всё это прятать. Как-то раз Добби сказал, что он может спрятать мой стеклянный шар так, что его никто не найдёт. Жаль, что теперь у меня нет эльфа, которому я смог бы довериться. Придётся что-то придумать самому.       Здравствуй, Драко!       Как же я была рада твоему письму! Спасибо, что всё так просто и ясно передал — это для меня очень важно.       Но всё же, ты меня напугал и озадачил. Неужели ты рассказал родителям о своём отношении к маглорождённым? Мерлин! Я боюсь даже представить, что теперь будет. Наверное, они очень на тебя сердятся, подозревают не весть в чём. Драко, пожалуйста! Исправь ситуацию, если сможешь! Ведь это очень опасно. Если твои родители будут вынуждены скрывать твои тайны или попытаются на тебя повлиять, это может плохо закончиться!       Не надо было. Не надо было им возражать и перечить. Ты должен с ними примириться, чтобы тебя никто ни в чём не подозревал, понимаешь? Годрик Великий! Теперь я волнуюсь за тебя ещё больше, чем раньше. Ну зачем? Скажи на милость, зачем ты это сделал? Это так опрометчиво. Ты не должен терять их доверия. Сейчас не то время, чтобы так рисковать. Ты не должен из-за меня рисковать своей жизнью! Пообещай, что ты примиришься с ними, сделаешь всё возможное! Пожалуйста!       Не представляю, что ты мог наговорить, чтобы родители тебя заподозрили. Прошу, ответь поскорее. Я места себе не нахожу. Может быть, расстаться всё же было верным решением? Прости! Совсем этого не хочу, просто ужасно за тебя боюсь.       Я люблю тебя! Очень! 9 июля 1995г.       Привет, Гермиона!       Честно говоря, мне немного не по себе от твоих слов. Я надеялся, что смогу понять своих родителей, думал, получится убедить в том, что их отношение к маглорождённым неправильное.       Но ты права. Это было неосмотрительно и слишком откровенно. Я разговаривал с мамой, уверен, что точно дал ей немало пищи к размышлению. Но, кажется, отец не в курсе. Если бы он узнал о нашем разговоре, устроил бы такую лекцию! Может быть, она и правда ждёт, что я образумлюсь.       Постараюсь сделать всё возможное, чтобы избежать проблем.       И я снова прошу тебя, не тревожься! Мои родители не причинят мне зла, не имеет значения, кто они — это родители, ты сама это говорила. Наш дом за всё это время ещё ни разу не посещали посторонние. Мне нечего бояться, а значит и тебе тоже.       Лучше расскажи, как ты проводишь каникулы, чем занимаешься? У нас будут тренировки. Отец с энтузиазмом к этому отнёсся.       Этот год был трудным. Надеюсь, ты сможешь наконец отдохнуть, пока Поттер и Уизли не висят на твоих плечах.       Люблю тебя, моя гриффиндорка!       P.S. И перестань мечтать о расставании. От меня так просто не отделаешься. 10 июля 1995г.