Я — Драко Люциус Малфой

      7 августа.       Сёстры Дюран изменились. Или притворяются. Не думаю, что месяц во Франции мог как-то повлиять на них — стали такие степенные, сдержанные, спокойные, словно на них наслали Империо. Может их папаша и правда устал их контролировать и решил действовать кардинально? Мечтать не вредно. В любом случае, это на пользу. Общаемся по-деловому, и меня это более чем устраивает.       Мариетт и не смотрит в мою сторону. Странно, что меня это волнует. Может, я просто так сильно не хочу, чтобы она даже косо на меня смотрела. Чем дальше, тем лучше. Жаль только, что мама заметила, что я перестал есть мясо, сыры и вообще всякую такую пищу — предпочитаю фрукты и овощи. Ладно бы просто заметила, но ведь ещё и спросила же прямо за столом — заботливая! Нет, это понять, конечно, можно, но ведь её замечание: «Драко, отчего ты ешь только салат? Нет аппетита?» Мариетт заметила тут же. По её усмешке тут же стало ясно, что она поинтересовалась книгами, которые у меня заметила. До чего было неудобно. Сказал, что, да, аппетит неважный — жара. Так было хреново, что рожа заполыхала, а мама предложила употреблять побольше жидкости. Ужасно было неловко.       Отец вовсе перестал обращать на меня внимание, у него всё время бывают разные люди — знакомые и те, кого я в жизни не видел. В том числе тот самый Яксли. Ох и не нравится мне этот тип! Такой подозрительный, смотрит как бешеный гиппогриф — того и гляди клюнет или лапой шибанёт. Линнет от него просто в восторге. Он же для неё старик! Старше отца! А она прям глаз с него не сводит, ловит каждое слово. Не понимаю этих женщин. Мариетт держится так, будто её заморозили. Всё время. Это так странно, даже страшновато. Да и плевать на неё.       Важно другое. У меня чуть не застукали сову Гермионы. Она после того как принесла письмо, пару дней жила в моей комнате. Вот я болван! Надо было отпустить её пораньше, а я дождался темноты, когда уже мама должна была прийти. Отпустил сову с ответом, и практически тут же постучали в дверь. Только успел закрыть окно, мама вошла. Увидела письменные принадлежности на столе и очень заинтересовалась. Пришлось наврать, что делаю для себя выписки из книги. Хорошо, что она не стала задерживаться, велела только лечь пораньше. Подозреваю, что неспроста.       Знаю, они ждут его появления. Ждут каждый день, словно он может нагрянуть как гром среди ясного неба. А ведь они, судя по всему, даже не знают толком где он. Тайна на тайне. Не по себе от всего этого. Мой парадный костюм, по словам мамы, всегда наготове. Не представляю, что это будет.       Как бы я хотел думать только о приятном. Я думаю о школе. О том, как хочу туда вернуться, чтобы скрыться от всего этого. От этой тьмы, которая будто куполом накрыла наш дом. Осень наступает как-то очень быстро. Листья на деревьях стали сохнуть в саду, хотя раньше я такого не замечал. Жара в самом деле стоит невыносимая. Сейчас самое время купаться, сидеть в тени у воды. Но нас не выпускают из дома. Может, после визита Тёмного Лорда родители немного успокоятся?       Лучше думать о Гермионе. Я перечитываю её письмо снова и снова. Купаюсь в её строчках, в этих маленьких буквах, в которых столько нежности, столько смысла! Представить себе не могу, что она чувствует, но если примерно то же, что я, то это просто потрясающе! Осталось немного. Двадцать три дня. Всего двадцать три! Ужас. Ещё целых двадцать три дня. Хоть бы мы смогли встретиться в Косом переулке перед школой — это было бы очень здорово!       Здравствуй, моя девочка!       Жаль, но должен предупредить, что на ближайшее время наш дом превратится в проходной двор. Здесь слишком людно, и все ждут прибытия того самого «человека». Поэтому, наверное, недели две побереги сову. Но не волнуйся, я уверен, всё будет в порядке. Просто не будем рисковать её маленьким клювом.       Хочу сказать только одно — твоё письмо сделало меня счастливым. Я перечитываю его каждый день, и мне хорошо, как никогда.       Люблю тебя, девчонка с кофейными глазами! ♡ 7 августа 1995 г.       9 августа.       Мне кажется, это был самый тяжёлый вечер в моей жизни. Мы провели в гостиной от силы час, но ощущение такое, что прошло полжизни.       Ради такого значимого события даже Паркинсон вернули из Европы. Она так изменилась, что даже странно — загорела, отрастила волосы подлиннее и, кажется, не только волосы. Грег не мог скрыть своего восторга. Дай ему волю, он пустил бы слюни. Это было бы забавно, если бы в голове не возникала одна и та же мысль — он появится в любую минуту.       Как и предполагала мама, Тёмный Лорд был намерен нас увидеть. Всех нас. Пятикурсников и тех, кто старше. Лорд Гринграсс привёл с собой только Дафну. Астория ещё слишком мала. Все были у нас — Крэббы, Гойлы, Нотты, Паркинсоны, Розье со старшей дочерью и сыном, отец Булстроуд с Милисентой, такое ощущение, что матери у неё нет, она никогда не говорит о ней, а отец явно чего-то опасается, он весь был как на иголках. В общем, собрались все. Родители как-то сразу отправили нас в общую компанию, что очень даже кстати. Видно было, как все волнуются. Пэнси буквально дрожала, всё старалась держаться возле Грега, но её мать так буравила Пэнс глазами, что они даже за руки взяться не решились. Я бы тоже не решился под таким обстрелом, но Грег всё равно был счастлив. Винс и Милисента уселись рядом на диване и шептались, Дафна вцепилась в Пэнси.       — Как ты можешь быть таким спокойным? — возмущённо шептала моя кузина Виктория. — Нам предстоит познакомиться с самим… с самим… А у тебя такой вид, будто ты в Большом зале Хогвартса перед обедом.       — А что я, по-твоему, должен делать? — самоуверенно усмехнулся я. — Подпрыгивать от счастья?       И я невысоко подпрыгнул. Все мои друзья чуть со смеху не упали, еле сдержались, зато обстановка немного разрядилась.       — Ты чего?! Не валяй дурака! — в ужасе выпучила она глаза, и если бы мои руки не сжимали карманы изнутри, наверное, было бы видно, как они трясутся.       — Тебя удивило моё спокойствие? Бери пример. И не смотри на меня так напугано, а то все подумают, что это я Тёмный Лорд.       Мы все снова с трудом подавили смешки. Кто бы знал, чего мне стоило это веселье, уж я-то знаю, что явится Яксли, и мне весь вечер придётся напрягаться, чтобы он не влез в мою дурную башку, которая может выдать меня с потрохами.       — Драко, правда, перестань, — наконец серьёзно заговорила Пэнси. — Это очень ответственно, мы должны произвести хорошее впечатление, разве нет?       — Ты, как всегда права, бабуля, — усмехнулся я и всё-таки получил её каблуком по ноге. В шутку еле заметно показал ей кулак, на что она только глаза закатила.       А потом в гостиной воцарилась полная тишина. Мы все встали и, кажется, совсем забились в угол. Как же хотелось испариться. Внутри всё дрожало. С моим ростом уже никуда не спрятаться. Я заметил, как мама мне кивнула. Пришлось покинуть друзей и присоединиться к родителям.       Он появился из холла, в сопровождении Яксли и самого старого представителя рода Лестрейнджей — я видел его всего несколько раз в жизни, и то в детстве, знаю, что он свёкор тётки Беллатрисы. На этом всё.       Какой же ОН страшный — Тёмный Лорд. Я всегда был уверен, что он должен быть совершенно другим. Таким, чтобы им восхищались. Может быть, как отец. Но как можно восхищаться… этим мутантом? Это дурное слово и правда ему подходит. Его лицо совсем не человеческое — оно даже не звериное, а что-то смешанное — получеловек-полузмея. И глаза у него не человеческие — красные, с вертикальными зрачками как у змеи. И его лицо, словно череп обтянутый кожей. Жуть.       — Какое восхитительное собрание, — просипел он, и у меня просто мороз прошёл по коже. — Люциус. Ты постарался на славу.       — Мой лорд! — почтительно поклонился отец. Никогда не видел, чтобы он перед кем-то заискивал настолько подобострастно. До тошноты.       — Нарцисса! Неизменно великолепна! — это подобие улыбки заставляло сердце буквально выпрыгивать. Кажется, страшнее физиономии я в жизни не видел. Мама как всегда очень сдержанно склонила голову. — Ваш сын? — и эти жуткие глазищи уставились на моё лицо. — Очевидно. Какой взрослый. Сколько ему лет?       — Пятнадцать, милорд, — тихо ответила мама, — два месяца назад исполнилось пятнадцать.       Было очевидно, что она нарочно подчеркнула мой возраст.       — Пятнадцать, — прошипел он. — Невероятно. Кажется, ещё вчера мы славно проводили время в Годриковой Впадине. А твоему сыну… уже пятнадцать. Как же тебя зовут, юноша?       — Драко, — совершенно спокойно ответил я, унимая дрожь в голосе и стараясь не отводить взгляд. Думал у меня глаза лопнут от красноты его радужек.       — Дерзкий юноша, — снова расплылся в улыбке Лорд, и я почувствовал, как мама стискивает пальцами рукав моей парадной мантии, я опустил глаза, но так и не смог выдавить ни слова. Знаю, чего они хотели, чтобы я назвал его «мой Лорд». Не повернулся язык, я просто не смог. Мама была так бледна, думал, она в обморок упадёт. Понимал, что надо вести себя сдержаннее, но как это возможно, если этот… мутант планирует убить мою любимую?! Как? И все эти люди — знакомые и чужие — все они преступники! А мои родители…       У меня начался разброд в голове. Благо лорд потерял ко мне всякий интерес, хотя, вряд ли он вообще был, и это более чем хорошо. Он прошёл в центр гостиной, уселся в любимое отцовское кресло, мама спровадила меня подальше, они с отцом остались неподалёку, а рядом с ним были Яксли и Лестрейндж. К лорду стали подходить другие семьи. Девушки делали реверансы, парни учтиво кланялись. Всё это было похоже на церемонию в королевском дворце. Тошнит от этого заискивания и унижения. Не могу понять, чем он снискал такую преданность и почтение? Тем, что безжалостно убивает людей? Что за бред?       Моё внимание привлекла Мариетт, она буквально висела на предплечье сестры, которая быстро ей что-то говорила, а Мари, казалось, готова разреветься. Это было странно, ведь она так рвалась в эту борьбу с «грязнокровками», была такая дерзкая и уверенная, а сейчас что с ней? Когда месье Дюран наконец представил их лорду, она побыстрее присоединилась к нашей компании, буквально спряталась за нашими спинами и была как мышь — не видно и не слышно.       Я несколько раз ощутил атаку на сознание, один раз очень слабую и нерешительную, хватило воспоминаний о воде, чтобы её устранить. Но потом была очень сильная, настойчивая. Голова словно надвое раскололась, и я не придумал ничего лучше, чем взглянуть на Мариетт. Это было просто — вспомнить тот сон, погрузиться в него, дофантазировать подробностей. Я понял, что очень увлёкся, когда атака прекратилась. Вздохнул с облегчением, но возникла другая проблема — сама Мариетт. Она долго смотрела мне в глаза, как будто не веря, что я вообще смотрю в её сторону. Это было хреново. Стало неловко, но я сделал вид, что это ничего не значит, просто задрал нос и отвернулся.       Казалось, что время тянулось бесконечно долго, пока ему представили всех детей, потом был небольшой фуршет, а дальше нас наконец-то отпустили в малую гостиную на втором этаже. Мы поднимались спокойно, степенно, изображая взрослых.       Миновав лестницу, Мариетт решительно вцепилась в мой локоть.       — Что ты делаешь? — сквозь зубы прошипел я. — Вернись в гостиную, тебя не отпускали! — и попытался избавиться от её руки.       — Прошу, помоги мне! — с мольбой прошептала она. — Давай объявим о помолвке!       — Ч-чего? — почти выкрикнул я и замер на месте, впадая в невероятное возмущение и наконец вырываясь из её хватки. Пэнси и Грег обернулись и тоже остановились, остальные уже вошли в малую гостиную.       — Драко, пожалуйста, выслушай! — затараторила она. — Расторгнуть помолвку всегда успеем, ты всё равно до семнадцати не можешь жениться…       — Мари! — сурово заговорил я. — Ты же знаешь, в чистокровных семьях такими вещами не играют! Я не могу…       — Я не могу пойти за него! — со слезами на глазах простонала она. — Да, он могущественный и я им восхищаюсь. Я поддерживаю нашу борьбу, но… Великий Николас! Он такой страшный! — и слёзы потекли по её щекам, размазывая чёрную краску.       — Да ты что такое несёшь? — скривился я. — Он что, сделал тебе предложение? Когда успел? — усмехнулся я. — Он же только из могилы вылез!       — Помолчи, болван! — прошептала она, а потом резко обернулась к моим друзьям и крикнула: — Идите, чего уставились!       Пэнси тут же втащила Грега в комнату.       — Папа́! — быстро заговорила она. — Папа́ велел мне готовиться, Лин, дрянь, уже положила глаз на мистера Яксли. И папа́ сказал: «Или Малфой, или сам Господин! Достойнейшие!» — у меня внутри всё похолодело, а она на мгновение спрятала лицо в ладони.       — Ты же знаешь, я не могу, — хрипло, не знаю почему, пробасил я, и Мариетт снова уставилась на меня умоляющим взглядом.       — Обещаю! Мы отменим помолвку! Может, Господин выберет себе другую девушку? Женщину. Не знаю! Ему же сто лет!       — Зато какая честь! — закатил я глаза.       — Драко, пожалуйста! — простонала она, хватая меня за руки.       — Так! — повысил я голос и отодвинул её подальше на вытянутых руках, взяв за плечи. — Твой отец прежде видел Тёмного Лорда?       — Нет, — выдохнула она.       — То есть, он собирался тебя сосватать неизвестно кому?       — Говорили, что прежде он был прекрасен, — вздохнула она. — Я думала… а оказалось…       — Легко же ты согласилась, — усмехнулся я.       — И ты на что угодно согласишься, когда тебе отец велит, — прищурилась она.       — Твой отец не идиот, мне так показалось, — ухмылялся я.       — Знаешь, что… — возмущённо начала она.       — Я не договорил. Твой отец передумал. Уже. Вот увидишь. Поверь.       — Думаешь? — с надеждой спросила она.       — Чего тут думать? — дёрнул я плечом. — Ни один нормальный отец не отдаст дочь за такого… мутанта.       — Ты говоришь ужасные вещи, — прищурилась она. — Ты что, против Тёмного Лорда?       Я раздражённо вздохнул.       — Ещё скажи теперь, что он красавчик, и ты хочешь за него замуж.       — Так. Всё. Проехали, — тут же психанула она и, резко развернувшись, направилась к лестнице, чтобы вернуться ко взрослым.       Я усмехнулся и вошёл в гостиную, вся наша компания буквально валялась на диванах и в креслах. Казалось, что даже девчонки только что провели два часа на квиддичном поле — все были вымотаны.       — Всё не так уж и страшно, не так ли? — ехидно усмехнулся я. — Пэтти! — мамин эльф появилась в ту же секунду. — Подай нам сладости.       — Да, молодой хозяин! — поклонилась она, и уже через пять минут мы с наслаждением уплетали пирожные и конфеты.       Было ощущение, будто в нашем доме дементор, сожравший у нас все силы. Теперь Грег и Пэнси наконец-то осмелились обняться. Они спрятались за портьеру, вцепились друг в друга и тихо разговаривали. Так завидую! Знаю, друзьям нельзя завидовать, но это невозможно. Им повезло, что они хотя бы одного круга. У них есть шанс быть вместе и никто на них косо не посмотрит.       Дафна осталась одна, и я сел с ней рядом.       — Ты совсем его не боишься, — слабым голосом произнесла она, — а я ужасно боюсь.       — Мне тоже не по себе, — честно ответил я. — Но надо держаться.       — Папа не хочет в этом участвовать, — тише шёпота прошелестела она, — он хочет откупиться, чтобы… только не говори никому! — тут же с ужасом выпалила она. — Что за дурной язык!       — Всё нормально, — улыбнулся я, — не бойся. Я никому не скажу.       Она с трудом улыбнулась в ответ. Мы заговорили о квиддиче, о предстоящей учёбе. Похоже, никто не хотел делиться впечатлениями о Тёмном Лорде — в самом деле, кому охота связываться? Его не станешь обсуждать посреди гостиной, как Дамблдора или даже Снейпа. Лучше помалкивать.       Собрание не было долгим, часа через полтора нас пригласили в большую гостиную, откуда все и отправились по домам. Тёмный Лорд, очевидно, ушёл первым. Я не знаю, что они обсуждали, принимали ли какие-то решения. Родители напряжены, это сразу бросается в глаза. Сёстры были довольны, Мариетт, кажется, успокоилась, я даже успел порадоваться, наверное её отец в самом деле отказался от своей жуткой затеи.       Нас отправили в свои комнаты и велели носа не высовывать.       А среди ночи я услышал какой-то шум в коридоре, голос отца. «Вы не имеете никакого права! Это был официальный приём, журналисты разнесут вас по костям!» Кто-то что-то проворчал — незнакомый голос. «Вы спятили? — возмутился отец. — Даже министерство отрицает его возвращение! Убирайтесь! Министр Фадж узнает о вашем произволе!»       Удаляющийся топот по коридору, потом всё стихло. До чего же было страшно — просто невыносимо! Неужели за отцом уже приходили мракоборцы? С чего бы? Они ведь служат Министерству. Похоже, они не верят Фаджу и «Пророку». До чего же жутко. Ведь рано или поздно все узнают, что он вернулся. Иначе и быть не может. Вот тогда начнётся настоящая война. Неужели этого никак не избежать?       11 августа.       Я свалил из дома. Не передать, какое это облегчение! Лучше я буду с утра до ночи слушать возмущение Гойла, чем терпеть этих двух оторв и всё время бороться с неловкостью.       Дня не прошло, а Мариетт уже почувствовала себя хозяйкой в моём доме. Её отец и впрямь нацелился выдать её за меня. Даже знать не хочу, что мои родители об этом думают. Но, судя по тому, что меня отпустили пожить у Гойлов без всякого сопротивления, наверное им Мариетт несимпатична. Я ещё мог терпеть эти её ужимки и постоянное присутствие в поле моего зрения, но когда во время обеда её нога настырно полезла между моих, тут уж, простите! Я не намерен терпеть такое наглое вмешательство. Плевать мне, кто её отец, хоть Министр Магии Франции!       Грег нашёл уши для постоянных жалоб и дополнительный мозг для разработки планов, а я — спокойную обстановку — без девчонок; вполне выгодное сотрудничество.       Жаль мне его. Он ведь нормальный. Чего мамаша Паркинсон так к нему несправедлива? Пэнси каждый день присылает ему сову. То жалуется, то пытается его приободрить. То говорит, что нужно расстаться, то сожалеет о своих словах. Они оба растеряны, а я даже толком не могу его подбодрить. Обещаю только, что помогу с учёбой, поговорю с её мамашей, если представится возможность, попрошу свою мать об этом. Проблема ещё и в том, что мать Пэнси против её участия во всём этом безумии. Она пытается уберечь дочь от войны, а та сама лезет на рожон. Плохо, когда в семье нет согласия, ведь её отец как раз ЗА её участие.       Зато теперь у меня есть шанс наладить общение с Гермионой. Я могу воспользоваться совой Грега, и никто не спросит, зачем мне это.       Привет!       Не ожидала? Я тоже. Переехал на время в дом друга. Надоело жить в общежитии, хуже чем в школе. Надеюсь, ты догадываешься, где я нахожусь, и сова найдёт меня, хоть ей будет сложновато. Думаю, она справится.       Я видел ЕГО. Жаль, что я его видел. Лучше бы не видеть и спать по ночам спокойно. Уверен, твой друг рассказал, какой ОН.       В газетах пишут странные вещи. Что наделал твой друг? Почему его собираются судить и исключить из школы? Не знаю как, но попробуй объяснить, ведь мне неоткуда взять честную информацию. В газетах говорят, что он нарушил закон.       Береги себя! Пожалуйста! Прошу, не влезай опять в неприятности! ♡ 11 августа 1995 г.       Здравствуй!       Как же я счастлива, что ты написал! Готовилась ждать ещё очень долго, а мне так нужна твоя поддержка!       Признаться, я надеялась, что как раз ты мне что-нибудь объяснишь, ведь ты с той стороны и знаешь хоть что-то. Теперь понимаю, что это не совсем так. Вряд ли тебя посвящают в такие подробности.       На моего друга напали. Не знаю, как сказать попонятней. Напали те, с кем бороться почти невозможно, но мой друг стал защищаться и отбил атаку. Но рядом оказался обычный человек, за это его и судили. Это просто ужасно! Так несправедливо!       Наверное, ты уже знаешь, чем всё закончилось. В газетах уже были статьи. Моего друга оправдали, ведь он защищался. Ему некуда было деться. Директор смог за него заступиться, и нашёлся свидетель для защиты.       Теперь мой друг с нами. Не представляешь, как ему досталось. Мне так его жаль, просто до слёз! Как хорошо, что всё это время я потихоньку с ним переписывалась. По крайней мере он знал, что находится под защитой и не чувствовал себя одиноким и брошенным.       Спасибо тебе! Если бы не ты, я бы не решилась пойти против директора. Ты прав — друзья должны чувствовать нашу поддержку, иначе — что мы за друзья!       Я рада, что и твой друг с тобой рядом, уверена вам вместе веселее.       Обнимаю тебя всей душой! И ты береги себя! Если можешь избежать общения с тем «человеком», то делай это. Так будет только лучше.       Осталось всего семнадцать дней.♡ 13 августа 1995 г.