Я — Драко Люциус Малфой

      3 сентября.       Какое это странное чувство — снова надевать с утра форму, идти на завтрак, общаясь с друзьями. Предвкушать, что ещё несколько ярдов — и увидишь её. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я обожаю гриффиндорскую форму. На ней. Эти гольфы и юбку, кофточку на пуговицах, её полосатый красно-золотой галстук. Уверен, никакая другая форма не могла бы так подчеркнуть её огонь. Надо видеть, какая она самоуверенная, какая гордая с этим своим значком старосты. Невозможно сдержаться, чтобы не прицепиться к ней.       Она шла одна, возглавляя стайку малышни, словно предводитель армии гномов — строгая, серьёзная. Не знаю, почему меня это так забавляет. Пэнси тоже руководит малявками, но не так рьяно, скорее, будто ей их навязали, и она влачит сундук без ручки — лениво и устало. Но первокурсники всё равно смотрят на неё, разинув рты, а в глазах столько послушания — хохма! А стоит мне возникнуть на горизонте, вообще замирают — знают мелкие, кто я, даже жаль их, но не особо.       Но Грейнджер — сама ответственность! Достоинство. Не знаю в чём дело, может, в её происхождении? Она так старается всегда выглядеть безупречно.       — Наслаждаешься властью, Грейнджер? — усмехнулся я, проходя мимо.       — Выполняю свои обязанности, Малфой, — гордо подняла она подбородок. — Не вижу, чтобы ты выполнял свои.       — Пэнси справляется, — дёрнул я плечом, — не вижу необходимости. Похоже, Уизли тут со мной солидарен.       Она вспыхнула. Очевидно, ей совершенно не нравится, что рыжий не особо рвётся исполнять свои «обязанности».       — Иди куда шёл, — сердито бросила она и вошла в Большой зал вместе с хвостом из малышни.       Поттер и Уизли только теперь появились на горизонте. Очкарик выглядел так, словно только с похорон. Хотел бы я до них докопаться, правда, да только не смог. Гермиона ведь всё лето писала мне, каково ему. Похоже, нихрена не поменялось, и на уроках я в этом убедился. Жаль будет, если она опять будет переживать, не хотел с ней ссориться. Потому мы просто пошли завтракать. Тут-то я и заметил, как на «героя» косятся его «драгоценные» гриффиндорцы — как на полоумного. Боятся его? Презирают? Грейнджер, к моей великой досаде, скрылась за листами «Ежедневного пророка». Пришлось уйти раньше, чем она оттуда выбралась.       Зато вдоволь «налюбовался» её спиной на Истории магии. Подумываю сменить дислокацию. Хочу видеть её милую мордашку, не только кудри, рассыпанные по плечам.       Люблю Историю магии за то, что там ничего не надо делать, записывай себе. Гойл по старой привычке заснул, Пэнси ему так выговаривала после урока! Уже Дафну предупредила, что будет сидеть с Грегом и контролировать, чтобы не дрых. Крэбб тоже на уроке спал, но Булстроуд совершенно нет до этого дела, ведь она сама сидела в полудрёме.       Грейнджер опять ворчала на своих горе-дружков, клялась, что больше ни за что не даст им списывать. Беда в том, что они всё равно будут висеть у неё на шее. Увы. Раздражают они меня. Но надо признать, что уже далеко не так, как на первом курсе. Тогда я их просто люто ненавидел! Смешно вспомнить. Сейчас просто смотрю на них как на двух клоунов. Особенно Уизли. Староста! Ха-ха-ха, и ещё раз — ха! Какой из него староста? Смешно.       Зельеварение. Обожаю этот предмет. Трудный, точный, по-настоящему нужный. Профессор Снейп самый лучший специалист, особенно, если не попадаться в поле его зрения. Угодить ему в принципе невозможно, главное добиться того, чтобы он тебя не заметил. Заметил — значит ты точно встрял.       Его вступительная речь, как всегда, была впечатляющей и внушающей ужас. Но точно не мне. Надо было видеть рожи гриффиндорцев. У меня-то с этим делом, в отличие от них, всё в порядке. Как и у Грейнджер, кстати. СОВ. Приближающиеся экзамены, сдача которых очень важна. Они чуть ли не определят наше будущее, а значит учиться нужно далеко не так, как это делают Грег, Уизли или Лонгботтом.       Снейп с презрением взирал на гриффиндорцев, говоря о том, что далеко не все попадут в его класс в следующем году, что не могло не радовать. Но Грейнджер…       Я смотрел на неё, понимая, что к ней эти заявления не имеют никакого отношения. Она была так уверена, спокойна — само достоинство. Она могла бы быть женой лорда. Почему жизнь так несправедлива? Почему я не могу быть с ней открыто, так, чтобы все эти несчастные Уизли, Поттеры и прочие даже не смели рядом появляться.       Однако сосредоточиться на работе тоже было в удовольствие. Особенно если учесть, что Умиротворяющий бальзам я уже не раз варил на каникулах. И если для кого-то он оказался слишком сложным, для меня — плёвое дело. Даже было время понаблюдать за тем, как Гермиона готовила ингредиенты, как внимательно следила за своим котелком — обожаю подсматривать за ней. И пару раз она посмотрела в мою сторону. Наши взгляды встречались, и она сразу терялась. Видел, как она резко вдыхала, сжимала губы, опускала глаза, краснела, как та красная роза, которую я подарил ей на третьем курсе. Как же я счастлив, что снова могу видеть её! Только в такие моменты чувствую себя полным идиотом, но на это абсолютно плевать. Странное чувство.       Но успел заметить не только её, но ещё и Поттера, который вёл себя словно привидение. Не, оно и понятно — его же собственный факультет считает ненормальным. Наверняка уверены, что он врёт, раз так косятся. Грейнджер на уроках всегда занята только собой — уж я-то знаю, как ей важно угодить учителям, получить «превосходно». А этот недоумок тупо помешивал своё варево, будто заснул. Блин, почему мне было похрен ещё в прошлом году? Что поменялось?       Не знаю, что это было. Не знаю, что толкнуло, но не добавь в зелье сироп чемерицы — всё пойдёт прахом. А этот идиот явно про него даже не думал, хотя пузырёк стоял рядом с ним, прямо под рукой. Нужен был повод — моё зелье было готово, и я двинул к шкафу с пустыми склянками. Проходя мимо, щелбаном сшиб его посудину с чемерицей и толкнул Поттера плечом.       — Неудачник! — злобно рыкнул я, и вот тут он очнулся.       — Пошёл нахрен, Малфой! — прошипел он, схватил покатившийся по столу пузырёк, глянул на него, потом на доску с написанным на ней рецептом зелья, и быстро добавил две капли в свой котелок.       Я взял склянку из шкафа и пошёл обратно.       — Придурок, — бросил я, снова проходя мимо него.       — Отвали, пожирательское отродье! — ответил он и вот тут уж, извините, я взвился.       — Что ты сказал? — прищурился я. — А ну повтори!       Я кинулся на него с кулаками в твёрдом намерении размазать очкарика по собственной парте. Он попятился, шлёпнулся на стул, наспех доставая свою палочку из кармана мантии.       — Гарри! — взвизгнула Грейнжер и бросилась наперерез.       — Прекратить! — повысил голос Снейп. — Идите на своё место, мистер Малфой. Поднимайтесь, Поттер. И впредь — не сметь на моём уроке устраивать подобное. Первое и последнее предупреждение. Прямо сейчас над вашими котлами должен подниматься лёгкий серебристый пар. Лонгботтом, я вас поздравляю, — с отвращением скривился он. Хрен его знает, что было в котле у главного неудачника вселенной.       Единственное, что меня по-настоящему радовало, что никто ничего не заметил. Неблагодарная скотина. Ничего, он мне за «пожирательское отродье» ещё ответит.       Всё оставшееся время Гермиона не сводила с меня укоризненного взгляда. Тоже ничего не поняла. Вот и отлично. Думала, я просто нарываюсь на её дружка? Наверное. Их троица за обедом перешёптывалась, бросая на меня подозрительные взгляды. Грейнджер всё мотала головой и пыталась их в чём-то разубедить — раздражённо закатывала глаза и в итоге ушла раньше. Было страшно любопытно, о чём шла речь. Слышал, в пятницу у них будет тренировка. Точно. У них ведь теперь нет вратаря — Вуд отчалил. Интересно, кому будем бить по башке теперь.       Жаль, Гермиона так и не стала ходить на Прорицания. Тема была весьма интересная. Считаю, толкование снов — это круто. Ведь работа подсознания совершенно не поддаётся официальной магической науке. Всё построено на наблюдениях закономерностей. Это офигенно, что одни и те же сны у разных людей могут означать разное в зависимости от контекста их жизни, а могут не разниться абсолютно. Уже представляю, какой дневник сновидений у меня получится. Хрен я буду его составлять честно, я что, совсем болван что ли?       А вот на ЗОТИ началось настоящее шоу. Поттер. Я не знаю, он что, совсем кретин или стал таким после Турнира? Очевидно смерть Диггори и правда свихнула ему мозг. Ну ты же видишь, что перед тобой одержимая тётка, сдвинутая на Министерстве и его мнении, какого ты хрена пытаешься ей что-то доказать? Эта тошнотворная Амбридж со стопроцентной уверенностью вещает, что Тёмного Лорда не существует, что это выдумки. Любопытно, что было бы с её физиономией, если бы «господин» возник прямо перед ней? Допустим, эта розовая вата и в самом деле уверена, что Тёмный Лорд не вернулся — ведь так утверждает Министр Магии. Но ты, Поттер! Идиот безмозглый! Будь же ты хоть чуточку поумнее! Хоть немного похитрее! Да шла бы она в Запретный лес со своими уверенностями, ты какого хрена нарываешься?       Честно, мне самому не нравится, что ЗОТИ превращается в ещё один урок Истории Магии — скучный, сухой и бестолковый. Одна теория. Да, для сдачи СОВ этого, возможно, хватит, но мы, вообще-то рассчитывали на большее. Неспроста же мне отец говорил о тренировке ещё летом. И что теперь, пока не понятно. Но никто из Слизерина не стал спорить с этой рыхлой странной дамочкой — какой смысл?       А Грейнджер! Ну ведь не дурочка, зачем встряла? Зачем вообще развезла эту тему? В итоге Поттер наказан за ложь, и стало абсолютно ясно, почему его считают психом — он же вообще не думает, что делает. Весь Слизерин в курсе, что он не врёт, а эти коты облезлые просто жалкие болваны, верящие Министерству и «Пророку». Неспособны верить даже тому, кто лично это видел собственными глазами. Я чувствую себя скверно, ведь знаю, что он прав, но должен молчать, чтобы не подвергать опасности родителей. Грейнджер глаза прятала весь ужин. Интересно, что она говорит Поттеру, чтобы поддержать? Что верит ему? Да она же точно знает — от меня! Ни за что ему не признается. Не станет. Но так даже лучше. Не то сейчас время, чтобы афишировать наши отношения — слишком опасно. Я доверяю только двум людям — Грегу и Пэнси. Вот и всё. А её друзьям не доверяю вообще, она, наверняка, тоже.       Во время ужина, в какой-то момент, она взглянула как-то по-особенному — настойчиво, будто хотела сказать что-то. Поняв, что я это заметил, тут же вскочила и заторопила первокурсников, требуя заканчивать ужин.       — Какое рвение! — усмехнулась Пэнси, спокойно доедая свой пудинг. — Грейнджер явно претендует на место старосты школы. Зачем?       Она деловито вздохнула, покачала головой.       — Слышал, у них в пятницу тренировка, — кивнул в её сторону Грег. — Как думаешь, кто пойдёт вратарём?       Я дёрнул плечом.       — Может, кто-то из этих двинутых близнецов. Зачем им три загонщика, Грейнджер не потянет на вратаря. Мелкая слишком.       Тут в разговор встрял Монтегю.       — Пойдём на их тренировку. Любопытно.       — Как скажешь, босс, — усмехнулся я, уже предвкушая увидеть Грейнджер в воздухе. На тренировке это не так страшно.       Поймал себя на ужасной мысли, что с каждым годом всё больше сожалею о том, что помог ей оседлать метлу. Жил бы сейчас спокойно. Но с другой стороны, тогда мы бы не сблизились, и об этом я сожалел бы ещё больше.       Сегодня вечерний обход коридоров за Когтевраном, но я был почти уверен, что Грейнджер неспроста так на меня смотрела, и перед отбоем отправился бродить по замку. Ну, как бродить, ошивался возле входа в башню Гриффиндора. Решил не рисковать, эти их безумные лестницы — лучше не связываться. Честно говоря, устал ждать. Первый учебный день выдался каким-то перенасыщенным, ещё и задали много, как никогда.       Единственное, чего опасался, что Патил или Голдстейн меня заметят и ещё хуже, если нас с Грейнджер засекут вместе. Не помню о чём думал, но когда меня вдруг схватили за руку и дёрнули, даже испугался. Оказавшись в затемнённой нише, со скрытой в ней статуей рыцаря, тут же наткнулся на её строгий взгляд.       — Что ты устроил на зельях? — зашипела она, и меня кольнуло глубокое разочарование.       — Вот те раз! — тихо засмеялся я, а потом зашептал: — «Здравствуй, любимый! Я так соскучилась!»       Она сузила глаза и сквозь зубы процедила:       — Малфой! Ты способен быть серьёзным?       — А надо?       — Да, надо! — возмутилась она, и её лицо тут же приняло молящее выражение. — Я ведь писала тебе! Говорила, как тяжело Гарри! Он очень страдает от всей этой несправедливости, смерть Седрика его угнетает, а ты… Ты ведь мой друг и должен понимать, что я чувствую, разве нет?       — А ты понимаешь, что чувствую я? — разозлился я. — Мы даже поздороваться не успели, ты сразу накинулась! Этого можно было на третьем курсе ожидать. В чём дело?       — Извини, но ты ещё с инструктажа нарываешься! Почему я должна всё время защищаться?       — А как я должен с тобой общаться? — возмущённо усмехнулся я. — Делать вид, что тебя нет?       — Знаешь, негативное внимание хуже, чем никакого.       — Уверена? — приподнял я бровь. — Подумай ещё раз.       И она в самом деле думала, молча глядя мне в глаза. Её взгляд смягчился, а брови сдвинулись домиком, но теперь это не выглядело смешно, скорее мило. Она изменилась. Я вдруг осознал, как сильно хочу заботиться о моей крошке, как люблю её.       — Пожалуйста! — прошептала она. — Не ссорься с Гарри! Вы причиняете мне боль.       — Твой Поттер сварил зелье? — опустив глаза спросил я, изо всех сил желая скрыть то, как мерзкий очкарик меня обозвал.       — Да, кажется. Я не уверена, успешно ли, но пар был правильный.       — Вот и отлично. Спокойной ночи.       Я резко развернулся и стал выкарабкиваться из-за дурацкого рыцаря.       — Драко! — вдруг выдохнула она, хватая меня за джемпер на спине. — Не уходи!       — Извини, но я не собираюсь мусолить эту тему! — не обернулся, начал раздражаться. — Мы месяц не виделись, последнюю встречу я не считаю — даже подойти к тебе не смог. А ты опять со своим «драгоценным» Поттером!       Она вдруг прижалась щекой к моей спине, обхватила руками. Дыхание остановилось. Её объятия словно пьянящее зелье. Ну куда я могу уйти от неё?! Слабак…       — Прости, — быстро зашептала она. — Я всё время забываю, кто ты. Неужели… ты нарочно это сделал, чтобы помочь? Грубо, по-слизерински. Но ты нашёл способ ему помочь! Драко, это так благородно! Я просто не верю…       — Всё, прекрати, — с досадой вздохнул я. — Плевал я на Поттера. Всё только ради тебя.       — Я знаю! Ты просто…       Тут послышались шаги и тихий разговор двоих.       — Дезиллюминационные! — шепнул я, быстро отступая назад и пряча её за собой.       — Мало места! Мерлин! Не успеем!       — Тогда просто молчи, здесь темно, может, не заметят.       — Твоя сестра жуткое трепло, — почти рядом прозвучал голос Голдстейна.       — Слушай, ты, пожалуйста, не выражайся столь решительно, — недовольно отвечала Патил. — Парвати, конечно, болтушка, но такое просто нельзя выдумать. Поттер спорил с Амбридж, нарвался на наказание. Говорят, ему целую неделю придётся к ней ходить, и Мерлин знает, что за отработку она придумала.       — Болван этот Поттер. Как можно с учителями спорить, да ещё с этой странной Амбридж? По ней же видно, что фанатичка министерская. Сидел бы тихо со своей… правдой.       — Абсолютно согласен, — с улыбкой шепнул я, и ощутил как острый палец Грейнджер воткнулся мне под рёбра.       — Думаешь, он не врёт? — усмехнулась Патил.       — Не знаю. Давай не попрёмся наверх, — неуверенно сказал Голдстейн, — что там делать? Отсюда видно, что всё нормально.       — Да, высоковато. Не пойдём.       Они развернулись и вошли в общий коридор первого этажа.       Гермиона прерывисто выдохнула, уткнувшись лбом мне в спину. Я медленно повернулся и осторожно обнял её за плечи. И она нерешительно обняла меня. Это казалось таким обычным и простым делом. Но как же хорошо было на душе! Словно мы вовсе не расставались.       — Знаешь, мне было так тревожно всё это время, — еле слышно зашептала она. — А потом я увидела тебя в поезде и поняла, что именно ты был причиной. Не Гарри. Не то, что Сам-знаешь-кто вернулся. Только ты. Будто… все мучения закончились. Я так рада, что мы снова здесь. Вместе. В безопасности.       Я испытывал такую нежность. Настоящую, огромную. Я давно перестал бояться этого чувства, как и слова. Она бывает такой неприступной. Холодной. Но со мной Гермиона становится мягкой, уязвимой, доверчивой, и я больше всего хочу, чтобы она такой оставалась, но только для меня. Знаю, она жалеет очкарика, наверное, он ей как брат. Но со мной всё не так, как с другими. И я с ней становлюсь другим. Мне так хотелось бесконечно долго вдыхать её аромат, целовать её кудряшки.       — Не думал, что полюблю Хогвартс, — улыбался я. — Это только твоя заслуга. Где ты — там мой дом.       Она обняла меня крепче.       — Что мы будем делать, Драко? Что будет дальше? Время летит так быстро. Становится так жутко при мысли, что между нами столько препятствий. Ещё целый год до снятия надзора…       — А у меня два.       — Да… — она вздохнула, — у тебя целых два.       — Пока мы здесь и сейчас, правильно? — и я чуть отстранился заглядывая ей в глаза. Становилось всё темнее. Очевидно Филч гасил лишнее освещение в замке, но Гермиона была так близко, её глаза сияли, она улыбалась. — Пока у нас есть наш маленький мир, в который мы никого не пустим, и никто не помешает, так ведь?       Она кивнула.       — Ты прав. Нужно решать задачи по мере появления. Сейчас мы ничего не можем изменить. Да это и не нужно.       Я ласково провёл кончиком носа по её щеке. Гермиона вздохнула, закрыла глаза и чуть повернулась касаясь своим носиком моего. Дыхание перехватило. Все ощущения резко обострились. Меня накрыло таким восторгом! Как давно я не испытывал этой жажды — безумной, всепоглощающей, опасной и обалденно приятной!       Её губы приоткрылись, и сил сдерживаться больше не было. Нас поглотило, закрутило, искры сыпались из глаз от движения её губ — мягких, горячих. Так изголодался по ней, что руки мгновенно проскользнули под её кофту, прошлись по спине. Ох, она такая миниатюрная, не знаю, или это у меня ладони такие огромные. А она приподнялась на цыпочки, обняла крепко, нежно, зарывшись пальцами в мои волосы. Кажется, у меня мурашки были со взрывопотама размером, и взорваться тоже была опасность.       От её ласки напряжение было просто крышесносное, прижал её к стене бёдрами, руки без контроля, а она так сладко вздыхала, что у меня сознание отключилось. Когда ощутил её горячую кожу ладонями, она застонала. Сам не понял, когда успел забраться под её блузку и майку. Уже полез под пояс юбки, целуя её шею, когда она зашептала:       — Драко… я с ума схожу… голова кружится…       — У меня тоже… — выдохнул я, снова впиваясь в её губы.       Рука сама соскользнула с её спины вниз, прошлась по животу. Она глубоко вдохнула, совсем перестала дышать. Ощутил ладонью маленький упругий холмик, такой обалденно нежный, приятный, что мозг совсем вырубился. Гермиона издала громкий пронзительный стон, и я испугался, выдернул руку из-под её одежды, а она зажала рот ладонью, не сводя с меня испуганных глаз.       — Извини, — задыхаясь, с трудом прошептал я. Мне до сих пор казалось, что её тепло греет мою ладонь. Это было так охренительно, что я совсем не соображал.       — Ты меня извини, — выдохнула она и спрятала лицо в ладонях.       — Прости. Я опять напугал тебя, — в горле моментально пересохло.       — Я… не испугалась, — тише шёпота ответила она и уткнулась лбом мне в грудь, а мне было жутко неудобно, пытался чуть отвернуться, чтобы выпирающие брюки не бросались в глаза. Благо уже совсем темно было.       — Не испугалась? Но ты так… вскрикнула.       — Это… не от страха, — она вздохнула. — Кажется, нам надо серьёзно поговорить.       Она обняла меня, и я понял, что нихрена не понял. Обнял её за плечи, осторожно поцеловал в висок. Чувствовал, как она дрожит, дышит с трудом.       — Ты правда не сердишься? — тихо уточнил я, и она отрицательно замотала головой.       Гермиона снова вздохнула.       — Мы должны быть осторожнее, Драко. И я сейчас говорю не о наших встречах, понимаешь?       — Угу, — промычал я, начиная нервничать.       — Пожалуйста, пойми правильно, — с жутким волнением говорила она. — Я хочу быть с тобой… по-настоящему, — думал, у меня от восторга сердце выскочит. — Я поняла это летом, после той нашей встречи. И даже не спрашивай, почему я так решила. Но, проанализировав свои ощущения и кое-что почитав, должна была признать, что ты… — она шумно выдохнула, — ты очень сильно на меня действуешь, словно… зелье. Сейчас это было слишком явно. Этого нельзя допустить, — упавшим голосом закончила она.       — Почему? — с замиранием сердца шептал я. — Думаешь, ты действуешь меньше? У меня от тебя… звёзды перед глазами, — усмехнулся я, поглаживая её спину. — Мне никто не нужен. Ты — моя единственная.       Она стиснула пальцами мой джемпер на спине, вздохнув в очередной раз.       — В том и беда, Драко. Я боюсь, что мы доверимся друг другу, потеряем голову, а твои родители… не знаю, твоё окружение, всё равно разлучат нас. Что с нами будет? — она подняла на меня глаза полные слёз. — Я с ума схожу от этих чувств. От страха и… любви. Это… так больно! Я не хочу становиться истеричкой, цепляющейся за парня, понимаешь? Но я… так боюсь тебя потерять! Никогда больше этого не скажу. Обещаю.       Она снова уткнулась лицом мне в грудь, её плечи задрожали, Гермиона всхлипнула. Ком перекрыл горло. Почему я никогда не рассматриваю таких вариантов? Почему уверен, что всё само собой образуется и наладится. Я вдруг понял, что моя девчонка девушка — это моя ответственность.       — Моя маленькая, — зашептал я. — Ты права. Я хотел бы, чтобы мы были вместе, по-настоящему, ты же видишь, что со мной творится, когда ты рядом. Но я не причиню тебе вреда, слышишь? Мало ли, чего мне хочется, чего нам хочется. Ты права. Так жаль, что мне всего пятнадцать, но я могу принимать решения. Мы будем осторожны, если тебе так будет спокойнее. Хорошо? — и я поймал в ладони её лицо, заглянул в её блестящие от слёз глаза и строго спросил: — Ты ведь не вздумаешь сбежать от такого маньяка как я, правда?       Она тихо засмеялась, и слезинки скатились по её щекам.       — Я буду ждать сколько нужно, — шептал я. — Но учти — ты всё равно будешь моей, ясно? — она смутилась, и её дыхание участилось. Я крепко обнял её за талию, и Гермиона запрокинула голову, не сводя взгляда с моих губ. — Всё равно будешь моей.       — Да, — выдохнула она, и я поцеловал её так нежно, как только мог.       Как я хочу, чтобы её «Да» повторялось. Чтобы она доверяла мне — мой маленький светлый ангел. Чтобы ничто никогда нас не разлучило.