Я — Драко Люциус Малфой

      27 декабря.       Ещё даже не светало, а в дверь скрёбся кто-то. Очень странный непривычный звук. Я тихо приподнялся, и вдруг Гермиона открыла глаза, какая-то растерянная и испуганная. Я еле успел сунуть дневник под матрас.       — Живоглот! — взволнованно выдохнула она. — Я про него забыла!       — Пф! И что? — закатил я глаза.       Она тут же села, натянула на себя одеяло по самую шею.       — Впусти его, пожалуйста! Он соскучился. Мерлин! Я его даже не покормила!       Надо было видеть её лицо — столько страдания, эти брови домиком.       Жмыр снова поскрёбся в дверь. Она смотрела с такой мольбой, просто не передать — смешно, но так мило.       — Ла-адно! — протянул я, закатывая глаза, и пошёл к двери.       Котяра всё скрёбся, а когда я открыл дверь, обнаружил его смирно сидящим на пороге. Он поднял голову, посмотрел на меня своими блестящими глазами и, лениво так оторвав свой зад от пола, медленно направился в комнату, задрав хвост.       — Глотик! — простонала Гермиона. — Как ты сюда попал?       Она спустила босые ноги на пол, накрыв бёдра одеялом. Но жмыр вдруг сменил направление, отвернулся от неё и стал тереться о мои ноги.       — Живоглот, отвали, комок шерсти, — я легонько его отпихнул, но ему было плевать, он просто сел рядом со мной.       — Ну прости, Глотик! — простонала Гермиона. — Ты обиделся? Ну иди сюда!       Она протянула к нему руки, но жмыр демонстративно отвернулся и зажмурился.       — Иди поздоровайся, здоровяк, — усмехнулся я, пихнув его ступнёй под бок. — Это я виноват. Я украл твою хозяйку, видишь, она моя пленница.       Гермиона с трудом сдержала улыбку. Он подозрительно посмотрел на меня и медленно пошагал к кровати. И только прицелился запрыгнуть, как меня вдруг осенило, и я крикнул:       — Нет! — кот аж присел с перепугу и уши прижал. — Только не шерсть! Не надо мне его в кровать пускать! Хрен его знает, где он лазал.       — Драко, перестань, — закатила она глаза, — он очень чистоплотен!       — Ага, и шерсть с постели ты будешь за ним убирать?       Живоглот покосился меня крайне недовольно.       — Что? — усмехнулся я. — Ты хочешь, чтобы я в твою постель залез?       Он обиженно отвернулся.       — Вообще-то он спит в моей постели, — уточнила она и тут же смущённо опустила глаза, прикусила губу, склонилась к Живоглоту и стала его гладить.       — Ах вот как?! — тихо засмеялся я, скрещивая руки на груди. — Значит, тебе придётся менять место жительства, Проглот. Теперь это будет моё место.       Гермиона вскинула на меня гневный взгляд и проворчала:       — Ещё чего. Размечтался.       — Нет, так не честно. Ты ночевала у меня, теперь…       — Теперь, — усмехнулась она, — тебе придётся выиграть такое пари, которое тебе не потянуть. Уж я постараюсь.       — Это не в твоих интересах, — смеялся я, приближаясь к кровати. — И не говори, что тебе не понравилось спать… со мной.       Я плюхнулся рядом с ней, ощущая будто внутри, где-то в солнечном сплетении, что-то щекочет. Так хотелось дразнить её, а она так наивно на это велась — натянула одеяло повыше, пряча грудь.       — Тебе не понравилось, — чуть дрожащим голосом произнесла она, я даже удивился. — Ты ведь не спал, я видела, всё писал что-то. Неужели готовил домашние задания в рождественскую ночь?       Она бросила на меня подозрительный взгляд, и я, если честно, жутко растерялся. Не стану же я ей рассказывать, что веду дневник, как болван какой-то. Как представил, что в этой тетради вся моя жизнь, все мои чувства, по-настоящему испугался.       — Меня больше интересует, как твой жмыр сюда попал, — попытался я сменить тему.       — О! Этот мистер может проникнуть куда угодно, — закатила она глаза.       — Так, любопытно. Как он смог пробраться в нашу гостиную, если вход без пароля невозможен. Может, он анимаг?       — Жмыр — анимаг, — скептически хмыкнула она.       — А что, может, он превращается в крысу.       Гермиона прыснула, а Жмыр встал и пошёл к двери, будто обиделся.       — Глотик, ну что ты! Он просто пошутил! — проговорила она ему в след. Но он уже начал скрестись в дверь, чтобы выйти. — Сейчас я тебя покормлю, — засуетилась Гермиона, озираясь по сторонам в поисках своих вещей.       Обнаружив их на стуле неподалёку, куда я их сложил, она бросила на меня смущённый взгляд.       — Подай мои вещи, пожалуйста, — тихо попросила она.       Если бы я мог передать, как хотелось ещё посмотреть на неё: на её голые ноги, тонкую талию, её грудь.       — Сходи и возьми, — усмехнулся я, отклоняясь к спинке кровати и беспардонно ожидая, что она в итоге выберется из своего укрытия.       Но она ещё надёжнее укуталась в одеяло, вздохнула и подняла на меня молящий взгляд.       — Драко, пожалуйста… не поступай со мной так.       Ну что ты ей противопоставишь? Да ничего. Ведь я знал, что её палочка лежала в кармане сложенных брюк. Я поднялся и положил рядом с ней штаны и свитер.       — Спасибо, — смущённо улыбнулась она, расправила брюки и спрятала ноги под одеяло вместе с одеждой.       Не видать мне её красоты в этот раз. Было так досадно, и я побрёл к двери, открыл её для Живоглота.       — Идём, толстяк, меня не пустят в твою постель, — проворчал я, направляясь к столу, где с ночи остались куски индейки и сладости. Я сел на подушку, взял кусок мяса и стал кормить кота с рук.       Это было забавно. У него такая плоская морда, что жмыр почти не отличается от совы. Кормить его приятно, Живоглот явно был доволен.       И тут внезапно у входа возникла Макгонагалл. Я так удивился, даже испугался, что замер с этим куском мяса в руке.       — С Рождеством, мистер Малфой, — как-то очень недовольно произнесла она. — Значит, вот как! — выдохнула профессор, уставившись на меня заспанным взглядом. — А я в толк не возьму, куда отправился питомец мисс Грейнджер. Как он сюда проник? Вы его впустили?       — Да, — без зазрения совести заявил я.       — Но разве мисс Грейнджер не забирает своего кота с собой на каникулы?       — А мне откуда знать, — усмехнулся я и нарочно повысил голос, чтобы Гермиона нас слышала. — А вас что заставило навестить меня в столь ранний час, профессор?       — Мне показалось странным, что этот зверь, — взглянула она на него из-за очков, — направился в подземелья. Тем более в вашу гостиную. Вы не видели мисс Грейнджер?       В эту секунду я заметил, что куртка Гермионы прямо у меня на глазах исчезла с вешалки. Потом её лыжи. Судя по тишине, она просто сделала их невидимыми. И тут же Макгонагалл стала озираться по сторонам.       — Конечно, нет! — фыркнул я. — Уж кто-кто, а она меня точно не интересует. Насколько я знаю, я тут один. Ну и этот жмыр.       Я кинул ему последний кусок мяса на пол. Живоглот тут же его съел, потом потянулся и начал умывать свою толстую морду лапой.       — Что ж, — несколько недовольно произнесла Макгонагалл, — надеюсь, что я ошибаюсь.       — Ошибаетесь в чём? — уточнил я.       Она немного замешкалась, а потом вдруг вздохнула:       — Могу я осмотреть вашу комнату?       Вот это был номер! Такого всегда можно ожидать от Амбридж, но обыск от Макгонагалл — это нечто.       — Осматривайте, — дёрнул я плечом, — но если вы намерены в общежитии Слизерина найти гриффиндорку, — я нарочно поморщился, пытаясь показать всю нелепость её затеи, — то ищите. Хотя не представляю, что ей здесь делать.       Макгонагалл окинула меня подозрительным взглядом и вошла в спальню.       У меня внутри всё дрожало. Я тихо поднялся и пошёл за ней. Макгонагалл постояла у входа, осмотрелась, прошла в спальню, снова осмотрелась, бросила взгляд на мою разобранную постель. У меня почему-то началась паника. Кровь ударила в голову. Она повернулась, посмотрела на меня так многозначительно.       — В чём дело, профессор? — усмехнулся я, вздёрнув подбородок. — Я только проснулся. Жмыр скрёбся…       — Ясно, — выдавила она и направилась в гостиную, хрен её знает, что у этой дамочки было на уме.       У выхода она обернулась, уставилась на меня во все глаза. Я сунул руки в карманы штанов, а Живоглот всё продолжал вылизываться, занявшись уже своим пушистым пузом. Макгонагалл бросила на него подозрительный взгляд.       — Какие у вас планы на сегодня? — и она снова взглянула на меня.       — Хочу прогуляться в Хогсмид, — пожал я плечами. — Я ведь могу это сделать?       Она помолчала немного.       — Можете, но до ужина вы обязаны вернуться.       — Да, профессор, — кивнул я.       Она отвернулась и подошла к выходу, бросила взгляд на мои лыжи и заявила, чуть повернувшись ко мне:       — Если увидите мисс Грейнджер, будьте любезны, передайте ей, что я жду объяснений.       — С удовольствием! — скривился я. — Надеюсь, вы снимите баллы с Гриффиндора за нарушение дисциплины.       Она метнула в меня осуждающий взгляд. Конечно! Накажет она своих драных котов за нарушение дисциплины, как же!       — Хорошего вам дня, мистер Малфой, — произнесла она и вышла из гостиной.       И я, наверное, минут пять просто наблюдал за Живоглотом, боясь, что Макгонагалл вздумает вернуться. Такая тишина была. Пугающая. Я даже был почти уверен, что Гермиона успела улизнуть, но тешил себя надеждой, что она где-то прячется.       — Хорошо, что профессор не применила Ревелио, — вздохнула где-то совсем рядом Гермиона. — Очень тактично с её стороны.       — Да брось! — скептически хмыкнул я. — Неужели она и правда могла подумать, что ты ночевала в моей спальне?       — Знаешь, — снова вздохнула она и появилась на соседней подушке уже полностью одетая, — они ведь взрослые и далеко не глупые. Думаешь, никто не догадывается, что между нами происходит? Гарри догадался. А перед глазами Макгонагалл прошли сотни студентов. Она видела, здесь твоих родителей, родителей Гарри, Рона, многих волшебников, которые после школы создали семьи. Думаю, она неспроста приходила. Она догадалась, что я здесь, но решила дать мне возможность поступить… правильно.       — И в чём, по-твоему, это правильно?       — Пойти к ней. Сказать правду.       — И ты это сделаешь? Уверена, что ей можно доверять?       Она отвернулась смотрела на Живоглота, который наконец закончил свои процедуры и сидел, мерно покачиваясь и щурясь, явно собираясь поспать.       — Мы все связаны, — тихо заговорила она. — Мы доверяем друг другу. Если даже самые близкие люди не смогут друг другу доверять, чего мы тогда стоим?       — Близкие люди? — нахмурился я. — Ты и Макгонагалл? Нет, я конечно, в курсе, что ты её любимица…       — Дело не в этом, — тряхнула она кудрями. — Дело не в учёбе. Драко… — вздохнула она, — всё слишком сложно.       — А я, по-твоему, идиот.       — Ну при чём тут… — закатила она глаза. — Ты ведь понимаешь, что я не могу говорить об этом.       — О! — закатил я глаза. — Дела Ордена! Да-да! Я запомнил, — усмехнулся я, замечая её удивление. — Как же мне всё это не нравится.       — Ну прости! — она прильнула к моему плечу, взяла под руку. — Думаешь, мне просто? Но, хотим мы того или нет, а твой отец…       — Да-да! — с обидой усмехнулся я. — Пожиратель смерти. Конечно. А я — пожирательское отродье. Я помню.       — Я этого не говорила. Пожалуйста, давай не будем ссориться. Пусть их дела нас не касаются, ладно?       И я повернулся к ней, взглянул в глаза.       — Не ври, что тебя это не касается. Это касается всех. Именно поэтому мы бываем в Выручай-комнате, именно поэтому учимся защищаться и нападать. Потому некоторые идиоты попадают под раздачу. Потому не говори мне, что это не наше дело!       Она гордо вздёрнула нос, отстранилась.       — Да, ты прав. Нет смысла отрицать, что мы принадлежим к противоборствующим сторонам. Именно поэтому я тебя прошу не затрагивать эту тему. Я ведь тебя не допрашиваю и не стараюсь выведать…       — И я не стараюсь. Мне просто всё это не нравится, — возмутился я.       — Мне тоже не нравится, уж поверь.       Гермиона отвернулась, задумалась, и у меня внутри всё кипело от того, что между нами есть какие-то тайны. Причём мы знаем об этом, а поговорить всё равно не можем. Это просто отвратительно.       Но я обнял её за плечи, притянул к себе, и она поддалась сразу же, прижалась ко мне, взяла за руку. Живоглот развалился на ковре возле наших ног и дремал.       — Где теперь ночевать? — вдруг шепнула Гермиона. — У тебя опасно, она может снова прийти. И в Гриффиндор не вернёшься, там она сразу меня застукает. Я спрятала свои вещи у мальчиков в комнате, но всё равно.       — И что ты думаешь делать?       Она тяжело вздохнула.       — Пойду и признаюсь, что я здесь. Скажу, что решила получше подготовиться к СОВ, вот и осталась.       — Думаешь, она тебе поверит? — усмехнулся я.       — Конечно, не поверит. Но это уже неважно.       — Давай сходим в Хогсмид. А потом уже пойдёшь к своей деканше, — предложил я. — Вряд ли она допустит, чтобы мы проводили время вдвоём. Мне очень не понравилось выражение её физиономии.       — Хорошо, — устало улыбнулась она и взглянула на меня. — Ты иди. Встретимся там.       — В двенадцать в «Сладком королевстве», идёт? Я хочу кое-куда заглянуть сегодня, нужно, чтобы мы были вместе.       — Да, но меня не должны узнать, — снова задумалась она. — Придумаю что-нибудь. Увидимся.       Она уже хотела вскочить, когда я схватил её за руку.       — Вот так просто уйдёшь? — улыбнулся я. — После сегодняшней ночи?       Её щёки порозовели. Гермиона опустила глаза, засмущалась, и это было так удивительно красиво. Она робко наклонилась к моей щеке, но этого было слишком мало. Я резко повернулся, и её губы тронули мои. Она глубоко вдохнула, её губы приоткрылись, и я поцеловал её. Немного резко, грубовато. Гермиона издала тихий стон и буквально вырвалась из моих рук, схватила офигевшего от неожиданности Живоглота и помчалась к выходу.       Я еле дожил до одиннадцати. Казалось бы, что такое пять часов? Это вечность! Даже если учесть, что я успел убрать в гостиной — знал же, что домовики унесут всё, что осталось на столе, потому еду пришлось спасать, особенно сладости. Наелся до отвала, потому что был страшно голоден, вообще не помню, когда я себе позволял такую роскошь с этой своей аскезой. Разобрал все подарки под ёлкой: кучи новых письменных принадлежностей, запонки, зажимы для галстуков, книги, и понял, что самым лучшим подарком всё равно была наша сумасшедшая ночь, о которой я, кажется, вообще не переставал думать. Внутри, прямо в стволе, что-то всё время зудело и напрягалось. И спустя какое-то время понял, что хочу ещё. Хочу её — до одурения!       Её ласки, поцелуи, её тело, я так увлёкся воспоминаниями, что чуть не дошло дело до душевой. Но я взял себя в руки. В другом смысле. Болван. Если она способна превращать меня в самца сейчас, что же будет, когда мы будем вместе целиком и полностью?       Стоп. Надо прекратить об этом думать. Сейчас не время. Да. Всё это весьма сомнительно теперь. Но всё по порядку.       Идти в Хогсмид одному было как-то не очень. Ноги вязли в сугробах, и в этот момент я подумал — о ужас! — что не помешали бы лыжи. Самому стало смешно от этой мысли, но идти легче не стало — дорогу-то некому было протоптать.       В общем к двенадцати я всё-таки добрался. И это был ад. Наверное. Я не знаю, с чем ещё сравнить. Я ждал больше часа. Выходил на улицу, замерзал и возвращался снова, бродил по магазину, накупил сладостей, которые мне были вообще не нужны.       Я думал, мы сходим в кафе, думал, что вместе отправимся в то маленькое отделение совиной почты, где я купил Минни, потому что хотел поговорить с той леди — миссис Берн, ведь только с ней у меня получилось хоть как-то пообщаться, и я был почти уверен, что она тот человек, кто сможет нам помочь.       В итоге, уверившись в том, что Гермиона не придёт, я пошёл к почтовому отделению. Настроение было преотвратное, ведь был почти уверен, что Макгонагалл всё-таки поймала Гермиону и вряд ли позволила ей покинуть замок. И всё казалось, что встреча с миссис Берн — это была единственная возможность решить нашу проблему.       Войдя в маленькое помещение, сразу заметил небольшие перемены: переставленную мебель, всё выглядело как-то иначе. А когда за свой рабочий стол вышел мистер Будлик, я даже растерялся немного. Он стал совершенно седым за эти почти два года, что я сюда не заходил.       — Добрый день, мистер Малфой, с Рождеством! — приветливо улыбнулся он. — Чем могу помочь?       — С Рождеством, — немного растерявшись, ответил я. — Мне нужно поговорить с миссис Берн. Можно?       — Оу, ну, вообще-то, мадам не принимает в праздничные и выходные дни. Однако ваш визит так внезапен, возможно, она заинтересуется, — как-то даже азартно улыбнулся мистер Будлик. — Подождите минуту, но сразу предупреждаю, она может и отказать.       — Да, хорошо, — спокойно ответил я, хотя, признаться, волновался довольно сильно.       Он постучал и вошёл в дверь. Его не было довольно долго, я уже всерьёз волновался. Неужели ни одному моему плану не суждено сбыться в это Рождество? Но тут он появился такой серьёзный, даже немного погрустневший.       — Миссис Берн готова вас выслушать, мистер Малфой, — как будто с опаской произнёс Будлик. — Но вы уверены, что хотите поговорить именно с ней?       — Конечно, — усмехнулся я, — иначе зачем бы мне приходить.       Он поднял откидной столик, я постучал в дверь и вошёл. Меня поразила атмосфера её комнаты. В ней было так затхло, жутко воняло помётом птиц, хотя сов в комнате стало намного меньше. В глаза бросилась грязь и неухоженность помещения. Я как-то невольно поморщился. Я совятню Хогвартса с трудом выношу, но это был верх ужаса.       — Брезгуете, мистер Малфой? — послышался скрипучий женский голос, и я наконец увидел миссис Берн. — Да, не удивляйтесь, — устало махнула она рукой.       Было жутко видеть, как за время, что я её не видел, женщина превратилась в старуху — жалкую, неухоженную, обросшую грязью и старым тряпьём.       — Добрый день, — выдавил я.       — Хорошо, если так, — усмехнулась она. — Вы по делу, сэр? Вряд ли вам нужна сова. Совиная почта переживает не лучшие времена. Вы ведь знаете, что сов перехватывают, не так ли?       — Да, я слышал об этом.       — Они пропадают без следа, гибнут, теряют почту.       — Поэтому их так мало? — не удержался я.       — Да, сэр. Так и есть. Люди стали бояться писать друг другу письма. Не доверяют ни пергаменту, ни сове. Всё зыбко.       — Понимаю, — еле заметно кивнул я, действительно входя в её ситуацию, ведь я и сам редко пишу родителям, а Гермиона и вовсе не пишет, боится за свою крошку Минни.       — Полагаю, ваш визит никак не связан с почтой, мистер Малфой. Чем же удостоена чести? — усмехнулась она, но как-то невесело.       И вот тут меня накрыло. Я ведь совсем не знаю эту женщину. Не знаю, могу ли доверять ей. Почему я вообще решил, что могу кому-то доверять? Нужно было задать вопрос так, чтобы никто, при случае, не смог воспользоваться этой информацией. Как же это было трудно.       — Хогсмид довольно большая деревня… — начал я.       — Ну, я бы так не сказала.       — И всё же. Здесь живёт множество семей испокон веков, не так ли?       — Совершенно верно, — кивнула она.       — Здесь люди зачастую знакомятся, ещё в детстве, общаются, — она продолжала мечтательно кивать, — женятся.       Она бросила на меня заинтересованный взгляд и даже будто расправила плечи.       — Продолжайте, — настойчиво потребовала она.       — Здесь ведь есть волшебник, уполномоченный фиксировать магический брак?       От каждого слова внутри ёкало, хоть я изо всех сил старался выглядеть совершенно спокойным.       — Очевидно, есть такой, — и её сморщенные губы растянулись в насмешливой ухмылочке.       — Вопрос в следующем, — я ощутил, как пересыхает во рту, прочистил горло, — поможет ли он зафиксировать брак несовершеннолетних без благословения родителей?       И тут её лицо вытянулось, даже морщины как-то разгладились. Она стала крайне серьёзной.       — Насколько несовершеннолетних? — уточнила она.       — Далеко не. Пятнадцать и шестнадцать.       Она погрузилась в раздумья, отвела взгляд, теребила дрожащими пальцами вытертый подлокотник своего кресла. В итоге она снова взглянула на меня.       — Отчего же молодым людям так торопиться? — серьёзно спросила она. — Даже если бы им было по шестнадцать, это столь юный возраст…       — Их могут разлучить, — вздёрнул я подбородок, — навсегда. Они не могут быть вместе. Просто нельзя. Но…       — Мистер Малфой, — устало вздохнула она. — Вы выбрали самое неподходящее время. Мир катится мантикоре под хвост. Ещё немного, и начнётся война…       — А вы думаете, я этого не понимаю? — начал заводиться я. — Именно поэтому! Когда времени совсем не осталось, есть шанс вырвать момент счастья у этой жизни, хоть немного! Люди женятся всегда — в любые времена, потому что…       Я не мог это сказать. Хотел, но не мог. До боли. До гнева.       — Потому что любят, вы хотите сказать, — вздохнула она, и я почему-то почувствовал себя понятым. По-настоящему.       Она поднялась из кресла и медленно поплелась к окну. Отвернулась и застыла там, стоя ко мне спиной.       — Удивительная жизнь, — с какой-то теплотой заговорила миссис Берн. — Мир рушится, страх поселяется в душах, но любовь всегда преодолевает любые препятствия. Ничто её не останавливает. Не пугает. Это безрассудно… и так прекрасно. Уверена, вы прочли всё, что смогли найти в библиотеке Хогвартса о магическом браке. Да, вы можете заключить брак без благословения родителей в шестнадцать лет при условии, что одному из волшебников грозит… смерть. Он или она должны стоять на пороге жизни, тогда магия скрепит этот союз. До тех пор благословение родителей играет решающую роль. Или это будет незаконный брак.       Она повернулась ко мне. Долго всматривалась в моё лицо.       — То, что вы выглядите старше, никак не поможет, сэр, — с сочувствием улыбнулась она. — Вы целеустремлённый и настойчивый молодой человек. Но, боюсь, ни один маг не возьмёт на себя ответственность провести магический обряд. Вам нужно хорошенько всё взвесить. Ваша невеста уже дала согласие?       — С чего вы взяли, что это я? — усмехнулся я, хотя сердце билось уже где-то в горле.       — Вы слишком импульсивны, — серьёзно покачала она головой. — Подумайте ещё. До шестнадцати. А так… в Хогсмиде, конечно, есть маг, способный помочь вам. Для начала, поговорите с девушкой. Готова ли она? Хочет ли этого так же сильно? Магический брак заключается на всю жизнь, мой дорогой. Это очень ответственное решение.       — По-вашему, я спрашиваю об этом не обдумав? Я не импульсивен. Это неправда! Это взвешенное решение.       — Тогда почему без благословения? — она склонила голову набок, вглядывалась в моё лицо до неприятного ощущения, будто меня прожигает изнутри. Она пыталась понять, но это не была легилименция — это даже успокаивало.       — Это не ваше дело, — наконец не выдержал я. — Я задал конкретный вопрос. Дайте мне адрес этого человека, и дело с концом.       Она будто расстроилась, покачала головой.       — Нет, сэр.       — Почему? — воскликнул я. — Какая вам разница? У меня есть деньги. Я могу заплатить за информацию.       — Малфои… — тихо засмеялась она. — Как будто я не знаю, что вы можете заплатить. Но мне не нужны деньги. Мне нужно, чтобы моя совесть была чиста, мне не так много осталось, знаете ли, и брать на себя ответственность за безрассудные поступки детей…       — Я не…       — Вот когда вы придёте вдвоём, — приподняла она вверх указательный палец, — когда вы примите совместное решение, только тогда обряд будет проведён, и брак получит благословение. Вам пятнадцать, мистер Малфой. Ваше тело мчится в своём развитии быстрее, чем ваш разум…       — С чего вы взяли, что можете судить об этом? — психанул я. — Я не просил вас делать выводы.       — Запретная любовь — это двойная ответственность, — вздохнула она. — Вы сказали, что не получите благословения, а значит, ваша невеста может оказаться в весьма спорном положении. Вы сами думаете об этом? Думаете о последствиях… для неё? Или вы сейчас думаете только о себе и своих желаниях? Подумайте.       Но это было ещё не самое хреновое, что произошло. Я всю дорогу думал. Наверное, всё это будет продолжаться бесконечно долго, потому что думать есть над чем.       Мы словно из разных миров. Из каких-то параллельных вселенных. В её мире одни люди, в моём другие. И хоть я не собираюсь поддерживать всю эту жуткую политику чистоты крови моего отца и уж тем более Тёмного Лорда, это никак не облегчает нам жизнь. Никак! Единственный вариант быть с ней — это уйти из семьи, потому что они никогда меня не благословят.       Готов ли я уйти?       Не знаю.       Я думал об этом всю дорогу и пока шёл в подземелья. Ужасно тревожился, не случилось ли с ней что-нибудь? Что, если она не в замке? Вдруг с ней что-нибудь случилось по дороге в Хогсмид? Собирался переодеться и пойти на ужин, в надежде, что мы сможем ещё увидеться, поговорить и многое обсудить. Миссис Берн права в одном — это должно быть наше общее решение. И если, как она сказала, магический брак заключается на всю жизнь, может быть, однажды мои родители смирятся с таким положением дел?       Я уже был в гостиной, когда передо мной возникла Макгонагалл. Мне не понравилась эта тенденция.       — Как погуляли, мистер Малфой? — еле-еле скрывая иронию, спросила она.       — Отлично, профессор, — холодно бросил я.       — Директор Дамблдор приглашает вас посетить его кабинет, — немного раздражённо произнесла она и добавила: — Немедленно.       И в тот момент я понял, что происходит что-то уже очень серьёзное. Я поднялся в Директорскую башню, совершенно ясно вдруг осознавая, что не был там ни разу за эти пять лет обучения. Туда десятки раз вызывали Поттера, из чего я точно могу сделать вывод, что очкарик в любимчиках у профессора Дамблдора. Старик опекает его с перового курса, у него вечно какие-то привилегии, поблажки, а про начисление дополнительных баллов Гриффиндору я вообще молчу.       И всё же, нафиг мне не нужно такое общение. Я это понял в тот вечер, когда шёл за Макгонагалл по лестнице, потом по коридору и поднимался по винтовой лестнице в кабинет. Профессорша осталась внизу и мне было жутко не по себе.       Когда я уже почти поднялся, сверху на лестницу вбежала Гермиона. На ней были голубые джинсы и свитер, а в руках пальто. В тот момент я подумал, что, скорее всего, она собиралась выйти из замка, когда её заметили.       Она добежала до меня, остановилась на ступеньке выше, и наши глаза оказались на одном уровне.       — Прости, — выдохнула она. — Я не хотела, чтобы так получилось. Отрицай всё. Пожалуйста. Будь Малфоем.       Гермиона вдруг обняла меня, так порывисто и отчаянно, что мне стало страшно. И я крепко прижал её к себе.       — Что происходит? — шепнул я.       — Я уезжаю. Прямо сейчас.       — Как? На чём? — выпалил я, отстраняясь.       — «Ночной рыцарь» — автобус. Слышал о таком? Я уезжаю в Лондон.       Решение ворвалось в голову как-то само собой, я даже подумать не успел.       — Я с тобой. Подожди меня. — И я рванул вверх по лестнице.       — Драко! Нет! Ничего не получится! — засипела она.       И я вошёл в кабинет директора. За высоким столом, стоящим на пьедестале, в роскошном кресле, больше похожем на трон, восседал Дамблдор. Но не это было главным «сюрпризом». Возле стола, скрестив руки на груди, стоял декан. Лицо Снейпа было настолько ледяным и безэмоциональным, что стало не по себе.       — С Рождеством, Драко! — с доброжелательной улыбкой начал Дамблдор, и мне это сразу очень не понравилось. — Как ты провёл день в Хогсмиде?       — Вполне сносно, — выдавил я.       — Очень хорошо, — продолжал улыбаться он. — Это так необычно, что ты решил в этом году остаться на каникулы в школе. Что же тебя побудило?       Я глянул на Снейпа — он был всё так же невозмутим.       — Решил заняться зельеварением на досуге, — ответил я. — Покопаться в библиотеке, попрактиковаться.       — Любишь данный предмет? — с интересом спросил он.       — Да, директор.       — Любопытно. А почему же вы не оповестили вашего декана о принятом решении? — всё так же душевно спрашивал Дамблдор, но мне это энтузиазма не добавляло. Я снова взглянул на Снейпа, он лишь приподнял подбородок в ожидании ответа.       — Это было спонтанное решение, — так же спокойно ответил я.       — Северус, — вдруг повернулся Дамблдор к декану, тот даже будто вздрогнул от неожиданности, — будьте так любезны, принесите из ваших запасов… — он на пару секунд задумался, и у меня мороз прошёл по коже. Что он попросит? Сыворотку правды? — Умиротворяющий бальзам, — улыбнулся он, — надеюсь, эта ночь пройдёт спокойнее… предыдущей, — он взглянул на меня поверх очков, будто с каким-то осуждением.       — Да, директор, — выдавил Снейп и вышел из кабинета.       Дамблдор продолжал смотреть на меня поверх очков.       — Скажите, Драко, вы видели мисс Грейнджер?       — Только что на лестнице, — брезгливо бросил я.       — А вчера?       — Нет, — совершенно спокойно соврал я.       Он помолчал и всё буравил меня взглядом.       — Вы остались в Хогвартсе, чтобы встретиться с мисс Грейнджер?       И тут в мою голову, будто тонкие нити, полезли посторонние мысли, ненавязчиво заставляя меня вспоминать вчерашний день. Давно я этого не испытывал. Старый хрен пытался пробраться в мою голову. Легилимент. Я сразу его раскусил, реакция была автоматической. Я показывал свои вчерашние воспоминания, осторожно обходя моменты, когда мы с Гермионой оказались вместе. Но это не могло долго продолжаться, и я возмущённо выпалил:       — Вы что, издеваетесь? Я и Грейнджер? Я кто, по-вашему? Ответьте, директор!       Он удивлённо уставился на меня, но было в его удивлении больше подозрительности.       — Что вам там наговорили? — продолжал возмущаться я, не давая ему ни шанса начать ковыряться в моих мозгах. — Если кот грязнокровки пришёл ко мне позавтракать, так это что, уже что-то значит? Что она натворила? Нарушила дисциплину? Пугала привидений в замке? Объела местных эльфов?       — Успокойтесь, мистер Малфой, я ни в чём вас не обвинял, — спокойно произнёс Дамблдор.       — Да неужели! — закатил я глаза. — Это в высшей степени возмутительно! Если мой отец узнает о подобном обвинении, поверьте, вас ждёт ужасная расплата.       — Вы чрезмерно бурно реагируете, Драко. Это напротив вызывает подозрения…       — Подозрения в чём? — скривился я. — Вам не дано понять, каково чистокровному аристократу в сотом поколении слышать подобную оскорбительную чушь! Для вас это вполне нормально, но не для меня! Разбирайтесь сами со своей грязнокровкой, а меня оставьте в покое! Надеялся на спокойные каникулы в окружении книг, зелий, и чем это обернулось?       — Мисс Грейнджер также имеет право находиться в Хогвартсе, как и вы. Что вас так возмущает?       — То что вы посмели приписать моё нахождение здесь желанию встретиться с Грейнджер. С какой стати?       В этот момент дверь открылась, и Снейп со склянкой в руке подошёл к столу директора, бросив на меня озадаченный взгляд, а у меня всё внутри переворачивалось от ужаса. Я никогда ещё так не дерзил ни директору, ни профессорам. Даже Хагриду! Был почти уверен, что после такого он просто соберёт попечительский совет, и меня вышибут из школы за хамское поведение, невзирая на титулы моего отца.       Но Дамблдор лишь учтиво кивнул Снейпу:       — Благодарю, Северус. Вы можете идти, Драко.       Я даже оторопел. Подумал немного и уже спустя минуту нёсся по коридору в башню Гриффиндора.       Не знаю, чем я думал. Это было просто какое-то отчаяние. Был почти уверен, что лицо покраснело — так щёки горели, что хотелось сунуть лицо в сугроб, нажраться снега, чтобы это ужасное слово отлипло от моего языка. Я так мчался, что у входа в башню буквально налетел на Макгонагалл.       — Куда-то спешите, мистер Малфой? — очень строго спросила она.       — Да. Хочу одной выскочке сказать всё, что думаю.       Я попытался её обойти, но Макгонагал, как скала, перегородила мне дорогу.       — Мисс Грейнджер уехала, мистер Малфой. Вам ничего не удастся ей высказать. До окончания каникул. Вернитесь, пожалуйста, в гостиную Слизерина. Уверена, профессор Снейп тоже хочет с вами побеседовать.       Это были ужасные два часа. Ужин я, конечно пропустил — сидел у камина, совершенно один, и не представлял, чего ожидать от декана, а он всё не приходил.       Как же мучительно было осознавать, что Гермиона уехала. Нам не дали шанса ни поговорить, ни попрощаться. Хотя, по правде говоря, нам и не следовало ждать понимания.       Наконец, около девяти вечера, Снейп вошёл в гостиную, замер у входа и буравил меня своими почти чёрными глазами, но я не отводил взгляд. Он меня не сломает. Хрен!       — Ваши поступки становятся всё импульсивнее, Драко, — констатировал он совершенно бесстрастно. — Вы заставляете меня сомневаться в ваших умственных способностях.       — Да неужели! — тут же со злостью выпалил я. — Отчего-то был уверен, что это ваше обычное состояние. Все для вас слишком глупы, не так ли?       — Совершенно верно, — заявил он настолько спокойно, что стало противно. — Однако, я тешил себя слабой надеждой, что вы научитесь хоть чему-то и не станете поступать столь безрассудно.       — Плевать мне, что вы думаете, сэр! — скривился я. — Это моя жизнь. Разберусь как-нибудь. Без вас. Если позволите, я пойду спать.       — Не сейчас. Для начала вы обязаны дать мне отчёт, какой урок вы извлекли из произошедшего сегодня… и вчера, — потребовал он, наконец выходя из себя.       Мне даже как-то спокойнее стало, потому что когда Снейп спокоен — нет ничего неопределённей и непредсказуемей.       — Какое ещё отчёт? — хмыкнул я. — Например о том, что я раскусил старика-директора? Да! Могу отчитаться! Этот хрыч пытался влезть в мои воспоминания, а я этого не люблю, знаете ли.       Лицо Снейпа вытянулось.       — И что же ему удалось увидеть? — подозрительно прищурился декан.       — Ничего интересного, — дёрнул я плечом. — Думаете, я кретин, показывать ему свои воспоминания? И вас это, кстати, тоже не касается. Я ничего не нарушил, сидел себе смирно, кормил кота. И тут началось!       — Неужели вы так наивны? — как-то издевательски скривился Снейп и это стало очень даже неприятно. — Неужели не понимаете, что Дамблдор — могущественный волшебник, и Хогвартс — его дом. Здесь он знает каждый уголок, каждого студента. Он знает всё обо всех. Как бы вы не желали скрыться — вам это не удастся. Вы должны были уехать домой и не создавать ситуаций, приводящих к риску для жизни девушки и вашей собственной. Пока вы в школе — вы защищены, но стоит ступить за порог…       — Хватит меня пугать! — скривился я. — Я умею себя защитить! И она тоже!       — Этого недостаточно! — он настойчиво шагнул в мою сторону. Боюсь, если бы этот человек не умел держать себя в руках, я бы уже получил оплеуху. — Вы тянете друг друга в пропасть. И если в этот раз вы легко отделались, дальше всё может стать… фатально!       Он резко развернулся и собирался уйти.       — Что она ему сказала? — не удержавшись, бросил я вслед.       Снейп замер на месте и лишь чуть повернулся, демонстрируя свой огромный клювообразный нос.       — Спросите у неё сами, — совершенно спокойно ответил он и ушёл.       Я с ума сходил все эти два невыносимо долгих дня. Пытался читать, пытался повторить зелья, которые готовил вместе с Фредом и Джорджем. Убедился, что отлично помню все рецепты. Но это не спасало меня от мучительного ожидания. До конца каникул ещё целых шесть дней. Шесть! Но теперь мне будет немного легче ждать.       Сегодня утром, когда я завтракал в Большом зале, Минни принесла мне письмо. Не передать, как сильно волновался. Оставил еду и помчался в спальню, чтобы прочесть. Шёл так быстро, что боялся, Минни снесёт потоком воздуха с моего плеча.       Гермиона. Её почерк. Мелкий, такой родной. Каждая буква! Как же я соскучился по её письмам!       Здравствуй!       Надеюсь, ты понимаешь, что упоминать имён не буду, но не написать я просто не могла.       Я поняла одну вещь. Очень серьёзную. Ничего нельзя скрыть от нашего «всевидящего». Во время разговора с ним я вдруг почувствовала, будто мои мысли мне не принадлежат, это было очень страшно. Потому я решила сказать правду. Свою правду. Я призналась, что влюблена в тебя, что хотела быть с тобой, пусть даже на расстоянии, когда узнала, что ты остаёшься в школе. Сказала, что понимаю — ты никогда не ответишь мне взаимностью, и потому тебя не должны были заподозрить.       Он поверил мне. Говорил, что юности свойственны порывы страсти и всё такое. Рекомендовал быть осмотрительнее и не поощрять тебя, если вдруг моя симпатия увенчается успехом.       Знал бы ты, как было трудно. Я не умею лгать убедительно, я уверена. И даже если он мне не поверил, всё равно сделал вид, что верит и сочувствует. Говорил, что мне нельзя приближаться к тебе, что это опасно, и теперь мне так страшно за тебя. За нас.       Кое-кто дал мне понять, что тебя не раскрыли. Пожалуйста, не спрашивай кто, я всё равно не могу сказать.       Я люблю тебя! Хочу чтобы ты знал — что бы ни случилось, мои чувства неизменны.       Нас ожидает трудный путь, но я до конца буду верить, что счастье всё ещё возможно.       Ответа не жду. Просто отпусти сову — так безопаснее и для нас, и для неё. Поговорим при встрече.♡       Я не совсем понимаю, как себя чувствую. С одной стороны, Гермиона написала такое письмо. В нём столько заботы и любви. Но с другой — новые тайны. Что это ещё за «кое-кто»? Кто в курсе наших отношений и одновременно общается с ней, знает, что происходит в Хогвартсе? Какой-то странный тип. Этот Орден, о котором она упоминала. Если сейчас она в Лондоне, то где? В доме Сириуса Блэка? А этот «кое-кто», может быть, это Снейп?       Как же это несправедливо! Она где-то там, я — здесь. Совершенно один.       Но разве у меня не было самой потрясающей рождественской ночи в жизни? Всё равно досадно, что нам не дали побыть вдвоём. Уверен, и Макгонагалл, и Дамблдор теперь подозревают, что между нами что-то есть, даже если Гермионе удалось их убедить, что это лишь её увлечение.       Она снова с ними. Снова там, со своими друзьями. Там её место.       А где моё? Где моё место? Здесь, в Астрономической башне? В голове какой-то сумбур. Все эти события жутко вымотали.       Я отпустил нашего сычика, надеюсь, что она долетит благополучно, очень просил её беречь себя и быть осторожной. Не хочу для неё судьбы сов миссис Берн. И всё же прицепил к Минни микроскопическую записку.       Люблю тебя♡