«Надо меньше жрать! Жрать! Надо! Меньше!» Главный девиз диетологов
Они медленно плелись по лугу. Противников не было. Казалось, что во всей локации остались только они вдвоем. Мимя тоже успел устать от однообразия окружающего пейзажа и угомонился – уже не носился зигзагами по полю в поисках монстров. Он шел в 70 метрах параллельно Артему. К этому времени они настолько привыкли к одиночеству, что перестали скрывать свое присутствие от монстров. Наоборот, начали громко перекрикиваться в надежде, что хоть на крики выскочит какой-нибудь монстр и разнообразит яростной схваткой их унылое путешествие. Навалилась скука. Даже кричать для привлечения монстров уже надоело. Уже больше часа они не встречали ни одного противника. Вокруг стояла абсолютная тишина, солнце пригревало лысину, перевязь с битами неприятно натирала кожу, зеленое море травы стелилось под ноги. Было скучно. Артем всё чаще задумывался о том, чтобы свалить из локации. Испытание у него получалось какое-то скучное, без эпических приключений. Этот луг мог тянуться вдоль реки на тысячи километров. Если всё и дальше будет продолжаться как в последний час, то главным испытанием станет борьба со скукой.***
Наконец, в какой-то момент Артем рассмотрел в сотне метров впереди неприметное, белёсое, переливающееся на солнце пятно. Оно было зеленое, как трава, но всё же выделялось на общем фоне своим оттенком. Это было что-то необычное. - Мимя давай сюда, тут что-то новенькое. – Артем на всякий случай присел в траву. За всё время в локации он еще не встречал ничего похожего на это пятно. Это настораживало. Первой мыслью было, что это та самая Волшебная или Магическая Саранча, которая магически замаскировалась на местности и теперь поджидает, когда они подойдут поближе, чтобы атаковать из засады. Мгновенно возбудившийся Мимя, пригибаясь, подбежал к папе. - Теперь давай на полусогнутых, вперед, по малу. Сначала подберемся поближе и всё рассмотрим. Держись рядом. – Артем на корточках двинулся к непонятному пятну. Мимя встал на 4 конечности и перемещался по-звериному. Задорно торчащие уши прижались к черепу, сложились назад как крылья. Теперь он выглядел как хищник, который вышел на охоту и подкрадывается к беспечной жертве. Подобрались на расстояния в 50 метров, но разглядеть подробности всё еще было трудно. Неизвестный объект выглядел как полупрозрачная, аморфная, куполообразная куча, переливающаяся на солнце зелеными, белесыми и красными оттенками. - Что это, папа? Ты знаешь? – Возбужденно прошептал чебурак. - Да! – Таким же, но загадочным шёпотом ответил Артем. – Кажется, я узнал его – это непонятное неведомое нечто, похожее на огромную зеленую соплю. И оно мне не нравится… Ползем ближе. С расстояния 30 метров они смогли разглядеть то, к чему так осторожно подбирались. На основательно вытоптанной поляне лежал обглоданный костяк пухляка. Он был полностью покрыт многослойным ковром маленьких 5-сантиметровых полупрозрачных кузнечиков. Именно их постоянные перемещения создавали отблески света на поверхности полупрозрачной кучи. Маленькие монстры добрались до мертвечины и теперь активно насыщались. Ползком по-пластунски Артем подобрался уже достаточно близко, чтобы опознать противника. Над монстриками зажглось целое облако полупрозрачных надписей «Монстр Личинка Кузнечика». - Чёрт, эти твари уже начали размножаться. Интересно, а где их мамаша. - Значит так, Мимя, слушай боевой приказ: бежишь к этой куче личинок на максимальной скорости, хватаешь несколько штук и на всех парах обратно. Притащишь их сюда. Посмотрим вблизи, что это за звери. Я залягу здесь и буду отслеживать реакцию личинок в куче. И главное: будь осторожен. Вон видишь: берцовые кости со стопой лежат отдельно от трупа. Значит, ногу ему оторвали еще при жизни. Монстрики могут оказаться не такими безобидными, как кажутся. Если они поскачут за тобой, то улепетываем отсюда к реке. Такая мелочь не сможет нас догнать. А в воде мы разберемся с любыми насекомыми. Чебурак подкрался к куче на 10 метров, стремительно рванул к обглоданному костяку, схватил с края несколько горстей личинок в охапку и через 3 секунды был уже рядом с Артемом, вываливая добычу на траву. Артем всё это время не отрывал взгляда от копошащейся кучи, отслеживал реакцию на атаку. Монстрики никак не отреагировали на нападение. Лишь в том месте, где Мимя схватил их собратьев, они немного активизировались, почувствовав рядом с собой живое мясо. Больше ничего не случилось, твари продолжали обгладывать костяк. А значит, ни телепатической, ни феромонной связи между ними не было и можно не опасаться, что они не могут координировать свои действия и не призовут на помощь свою мамашу. Это значительно облегчало задачу по их уничтожению. Парень перевел взгляд на добычу. Тварюшки выглядели совершенно беспомощными и безобидными. Прыгать эти недокузнечики еще не умели. Раскачиваясь на каждом шагу, они медленно расползались по траве. Парочка прицепилась к меху на руках Мими и теперь они пытались откусить ворсинки его меха. Мех чебурака оказался прочнее их челюстей – монстрики просто болтались на шерстинках как рыба заглотившая крючок. Внешним видом личинки полностью повторяли простых кузнечиков первого уровня, но имели белесо-прозрачный окрас похожий на мутное стекло. - Мимя, убей-ка одного из них. Посмотрим, как отреагируют остальные. Вдруг, между ними всё же есть какая-нибудь мистическая связь. Или при гибели из личинок выделяется феромон, который возбуждает всех остальных. Короче – дави их. – Артем вновь уставился на кучу. Чебурак легко размазал одну из личинок, из нее выдавилась опалесцирующая жидкость с лёгким травянистым запахом. Остальные монстрики никак не отреагировали на гибель соплеменника. Мимя проглотил трупик, облизнул лапку, вытаращил глаза и возбужденно зашептал Артему: - Папа, да они же еще вкуснее, чем копчёные мозги. Чистый нектар. Сладкая амброзия! – Жмурясь от удовольствия, чебурак стал быстро собирать личинок и жадно запихивать их в рот. - Амброзия? Где слов-то таких набрался? Лучше скажи: тебе за их убийство сколько очков начислили? - Ничего не начислили, зато они - вкусняшки. – Мимя уже всех слопал и теперь с вожделением смотрел на кучу личинок. – Ну? Чего ждем? Давай их всех съедим. Никакой опасности вроде бы видно не было, и Артем решился. Они встали и начали неторопливо приближаться к куче, готовые в любой момент рвануть к реке, в случае возникновения какой-нибудь опасности. Артема смущало одно – останки пухляка. Монстрики выглядели безобидными и не смогли бы справиться с высокоуровневым бойцом, пережившим вчерашнюю бойню. Но кто-то же его убил? И где этот убийца сейчас прячется?***
Артем встал на караул. Он непрерывно по кругу осматривал местность, а за его спиной чебурак дорвался до вкусненького. - Угрум-чавк-чавк, амброзия! Угрум-ням-ням, ел бы и ел! Угрум-хрум-хрум, я прямо чувствую, как мои мышцы наливаются могутной чебурачьей силою! – Розовый жадно засовывал монстриков в пасть обеими лапками, торопливо глотал, не успевая пережевывать. Артем на пару секунд оглянулся на этот жор – за пару минут Мимя уже оприходовал около трети кучи. Тварюшки вовсе не искали спасения в бегстве, наоборот сползались к «источнику живого мяса». К личинкоеду их гнал врожденный инстинкт хищника. Мимя был очень доволен этим обстоятельством – вкусняшка сама в рот спешит. - И куда в тебя столько лезет? В этой куче три тебя, если по весу. А ты всё жрешь и жрешь. У тебя вообще чувство насыщения есть? – Артем вернулся к отслеживанию окружающего пространства. У него были плохие предчувствия и с каждой секундой они только усиливались. Весь предыдущий опыт в этой локации подсказывал ему, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Здесь за всё приходится так или иначе платить. Даже если противник слаб (как вчерашние осоловевшие от еды монстры), то заплатить придется если уж не физическим здоровьем, то своими нервами и расшатанной психикой - точно. А здесь они просто подошли и чебурак просто стал поедать «противников», как будто так и надо. Всё это было очень подозрительно – во время испытания так не бывает. А значит – «задница» где-то рядом. И судя по задержке с появлением, задница эта – огромная, просто Артем ее еще не разглядел. Поэтому он настороженно обшаривал взглядом окружающее пространство, пытался высмотреть эту невидимую «огромную задницу», спрятавшуюся между стебельков травы: «Она где-то рядом, нужно только внимательно присмотреться, распознать признаки её присутствия, заметить ускользающее». Но «задница» спряталась хорошо. Он её не видел, только чувствовал её присутствие. Это раздражало, заставляло нервничать. - Вот что, Мимя - закругляйся. Что-то у меня совсем плохие предчувствия. Давай ка на всякий случай отойдем к реке и понаблюдаем оттуда за этим местом с полчаса-час. - Угрум-чавк-чавк, вкуснотища! Пап, всё же хорошо. Никого же нет. Никто нам не помешает. Угрум-хрум-хрум. Зачем куда-то идти? Нас и тут неплохо кормят. Угрум-ням-ням, ел бы и ел! Во мне теперь столько силы, что я любого монстра на клочки порву. Не бойся папа – я тебя защищу. - Да сколько можно жрать? Куда в тебя всё это влезает? Бросай всё и уносим ноги! – Папа, не надо завидовать! Угрум-чавк-чавк, амброзия! Если очень хочется, то я могу тебе немного оставить. Штук десять, а лучше – пять. Угрум-ням-ням… или три. - Мне уже страшно становится, когда я смотрю на этот жор. Ведь если ты так жрешь, то как же ты тогда срать-то будешь? А как «оно» вонять-то будет – жуть! Вот что, Мимя, ты как захочешь ка-ка – так сразу меня предупреждай, чтобы я успел отбежать на пару километров. На меньшем расстоянии, боюсь, не выживу. В этот момент с еще не обследованного участка луга раздался характерный треск-скрип кузнечика. В отличие от торжествующего скрипа прошлой ночью, в этот раз в нём слышался требовательный призыв. Как будто горнист призывал солдат на построение. - Ну, вот она и пришла – задница! Объявилась. Всё чебурачище, бросай всё и бегом в реку. В воде встретим нападение. Вода поможет. – Артем начал в нетерпении приплясывать на месте. Теперь, когда неведомая угроза проявила себя, его переполнял адреналин - хотелось поскорее начать активно двигаться. Но сдерживал чебурак – он ни на секунду не прервал свой жор. Ему было всё равно. Как будто ничего особенного не случилось, и враги не заявили о своем присутствии. - Пап, да чо ты? Не ссы. Я теперь песец какой сильный, я всех побеждю. Побеждю и съем. И стану еще сильнее. Угрум-ням-ням, амброзия! – Чебурак был как будто пьяный. Его глаза блестели, речь стала менее внятной, а движения размашистыми. Он продолжал обеими руками жадно запихивать личинок себе в пасть. По его мордочке ползали попавшие мимо рта монстрики, пытались кусать мех. Изо рта стекала вязкая опалесцирующая слюна и периодически выпадывали плохо пережёванные комки пищи. Но Мимя на всё это не обращал внимания, а продолжал жадно жрать. Он производил впечатление безумного. Артем продолжал обшаривать взглядом поле перед собой, лишь на мгновение отвлекся, чтобы поторопить обжору: «Мне тебя что – силой тащить? Да хватить жрать, в конце-то концов. Враги рядом! Если немедленно не прекратишь, я тебе уши надеру». От такой угрозы Мимя на мгновение даже замер, не донеся до рта очередную порцию: «Ухи не тронь. Ухи – святое!» - И тут же продолжил чавкать: «Угрум-чавк-чавк, амброзия! Вот оно, счастье-то. Ел бы и ел!»***
Тем временем скрип-призыв смолк. С места, откуда он раздавался, в воздух взлетела огромная тёмно-коричневая саранча с большими крыльями. До нее было около 400 метров, но она быстро приближалась, даже и не думая опускаться на землю. Мать Саранчи наконец заметила нападение на свое потомство и спешила отомстить убийцам. Еще дальше, с отставанием на 300-400 метров, спешили еще 3 саранчи, откликнувшиеся на призыв Матери: двое крупных зеленых летунов и одна поменьше, серо-коричневого цвета. Последняя больше всего напоминала утреннего Мутанта. В отличии от летунов, она перемещалась короткими низкими прыжками, почти не пользовалась крыльями и успела значительно отстать от первых двух. - Здравствуй-жопа-новый-день! Вот она, долгожданная задница. Мимя – подъем! Бежим изо всех сил к реке. Там примем бой. – Артем бросился к чебураку, чтобы силой оторвать того от полюбившегося лакомства. А Мимя был уже не в себе. Когда Артем подбежал к нему, чебурак сидел на заднице посреди кучи монстриков. Они ползали по всему его телу, а он тыкал в них коготком и глупо улыбаясь, повторял: «моя амброзия, хи-хи-хи». Затем он громко икнул и завалился на бок. Создавалось впечатление, что личинки кузнечиков подействовали на чебурака как алкоголь или наркотик. - Да чтоб тебя! Нажрался в зюзю, наркоман хренов. – Артем ухватил хихикающего Мимю за основание уха и поволок за собой по земле. Маленькое тельце чебурака показалось ему удивительно тяжелым. А тот еще добавлял проблем: вырывался, лягался ногами, пьяненько кричал: «Ухи не тронь, они – святые», тянул ручки к отдаляющейся куче: «Моя амброзия! Куда ты? Не уходи, ик! Я хочу с тобой жить, иИк!» До реки было более 500 метров. Артем сумел протащить Мимю не больше 50 шагов, но за это время Мать Саранчи сократила расстояние уже до двухсот шагов и стремительно приближалась. Остальная троица монстров значительно отстала. Стало ясно, что до реки ему никак не успеть. Артем бросил Мимю на землю. Тот упал как труп, раскинув ручки и ножки. И только невнятное мычание говорило о том, что чебурак всё еще с нами. Его глаза разъехались в разные стороны, а на губах блуждала счастливая улыбка. Миме было хорошо. А Артему пришлось срочно на что-то решаться. С тяжелым Мимей до реки добраться он не успеет - догонят. Остаться на месте и принять бой – без шансов на победу. Ему не удастся в одиночку убить такого мощного монстра. Во всяком случае – быстро убить. А пока он будет возиться с мамашей – подоспеют отставшие. И тогда – всё, песец. С четырьмя высокоуровневыми противниками ему не справиться. Загоняют непрерывными атаками, ранят, а когда ослабнет – добьют. А ведь в процессе боя ему придется еще и пьяного Мимю защищать от ярости мамаши. Та будет сильно недовольна его обжорством. В общем, как не повернись – кругом жопа, всё против него. Но тем не менее шанс на спасение у него был. Для этого нужно было просто напросто бросить чебурака на съедение монстрам. Пока мамаша будет отводить душу на убийце своих детишек, Артем спокойно добежит до реки. А там заманит монстров на глубину и без особых проблем утопит. Но для этого ему нужно совершить сущую малость – всего лишь предать Мимю - собственного питомца, который называет его «папой». - После этого я может и перебью монстров, может и останусь в живых, но ощущать себя буду полным дерьмом. А оно мне надо, знать до конца своих дней, что я дерьмо и предатель? – Да что тут думать, я и в реальной жизни не бросил бы товарища, даже при угрозе своей жизни. А тут - чего мне бояться? Потеряю одно возрождение? Провалю это испытание? Да срать на них! Я не брошу Мимю. Коли погибать – так вместе, «за други своя», «сам погибай, а товарища выручай». Всё! Решено! Мы принимаем бой! Здесь и сейчас. - Стоп! Нужно попытаться растормошить Мимю. Возможно, под моим прикрытием он сможет как-нибудь добрести до реки. Точно! Я отвлеку на себя монстров, а этот наркоша уйдет к реке. Мать Саранчи была уже в 150 шагах, еще 20 секунд и она будет здесь. Артем склонился над Мимей в тщетной попытке привести его в чувства, чтобы во время предстоящего боя тот хотя бы под ногами не мешался. Он использовал все известные ему способы протрезвления: хлестал «грёбаного наркомана» по щекам, тёр уши, сдавливал пальцы. Когда Артем скрутил уши в трубочку и начал выворачивать их из головы как болт из гайки – питомец, наконец, очнулся. Его глаза сошлись в кучку к носику-пуговке, он улыбнулся Артему и, растягивая слова, произнес: «Дхо-б-ро-е х-ут-ро, па-па…» В следующее мгновение раздался громоподобный «Йии-И-И-Ккк» и из распахнутой пасти в Артема ударил мощный фонтан рвоты. Поток был настолько плотный, что парня подняло в воздух и отбросило на пару метров. А Мимя удовлетворенно отрубился.***
«Это что сейчас было?» - Подумал Артем, летящий на фонтане рвоты.***
Плотно зажмурив глаза, Артем сидел в луже чебурачьей рвоты. Чувствовал, как недопереваренная «амброзия» густыми соплями стекает по его лицу. Обтекал. Он не мог понять: что это только что было? «Такое» не могло произойти с ним. Только не с ним. Еще никто и никогда его так не унижал. Еще никто и никогда его так не «опускал». Разум просто отказывался принимать действительность: «Ведь я же… за-ради него… на смерть. За други своя. Сам пропадай, а товарища… СУКА! РОЗОВАЯ СУКА!» - Артем вдруг понял, что он ненавидит всё розовое. Отныне любой предмет розового цвета будет вызывать в нем неконтролируемое желание разрушать. Рядом, в такой же луже, завозился его чебурак. Его милый розовый питомец. Его Мимечка. Которого так хотелось убить. - А ххх-где все? А чой-то тут мокро? И ххх-где моя прелесть? Ххх-где моя амброз-з-зия? – После облегчения желудка Мимю потянуло на «пообщаться». Речь «милого розового питомца» была невнятной, гласные звуки он растягивал, а на согласных заикался. Артем произнес равнодушным обыденным голосом: «Я убью тебя, розовый…» - А? Что – враги близко? Да не волнуйся ты так, папа, я их всех побеждю-уу и съем. Вот. - Я убью тебя, розовый... - Дд-да не сс-ссы ты так, папа. Вв-вот сейчас я вв-встану и сс-со всеми рр-р-разберр-ррусь. Вв-всё будет п-п-пуч-ком. Умрут не в-в-все, а т-т-только неуда-ач-ни-ки. Гы-гы. - Я убью тебя, розовый… - А эт-то что на мне такое? И запах странный. Меня что, кто-то обблевал? Фууу, какая кака. Папа! Зачем ты меня облевал? - Я убью тебя, розовый… Чебурак кое-как поднялся на ноги и наконец разглядел «папу». - Ой-ты-батюшки – жуть какая. Пап, тебя тоже кто-то обблевал. Кто-то. Ага. И еще больше, чем меня. Гы-гы. - Я убью тебя розовый… В этот момент к ним прибыла гостья – Мать Саранчи. Монстр приземлился в десятке метров от них и по-хозяйски спокойно, неторопливо потопал к Миме. Тварь была почти полтора метра длиной, всю ее покрывал толстый бугристый хитин темно-коричневого цвета с черными складками и наростами. Крылья были огромными, во всю длину тела, пёстро-коричневого цвета. Из конца брюшка выступал метровый яйцеклад. Длиннющие усики загибались назад, шли вдоль спины до кончика яйцеклада и были ярко-голубого цвета. Вся она производила впечатление абсолютного спокойствия и уверенности в себе, словно говорила: «Я – смерть ваша». Угольно-черные глаза равнодушно смотрели на своих будущих жертв. Артем вышел из лужи рвоты и изготовился к бою: «Сейчас быстро-быстро убиваю монстров. А потом медленно-медленно - чебурака. Достал меня этот засранец. Обойдусь и без питомца. Ненавижу его». - Ага, вот кто нас обблевал. – Шатающийся чебурак заметил нового участника и, спотыкаясь на каждом шагу, побежал навстречу монстру. – Ага, попалась которая блевалась. Сейчас я тебе лапки-то повыдергиваю. Крылышки-то поотрыва… Голубые усики монстра метнулись из-за спины в направлении цели и с их кончиков сорвались две ветвистые голубые молнии, которые сошлись на розовом наркомане. В треске электрических разрядов тельце чебурака покатилось по траве. Замерло в десятке метров опаленной и изломанной кучкой. По обгоревшему розовому меху метались искры разрядов. Сквозь черные ожоги-проплешины проглядывало красное мясо. Над неподвижным как труп телом поднимался дым. Проводив взглядом полёт своего питомца, Артем развернулся к монстру.***
- Тварь! Ты зачем его убила? Это должен был сделать я! Своею собственной рукой. Теперь ты вместо него ответишь за всё. За все мои унижения и страдания – песец тебе, сука. – Артем был даже доволен. Всё-таки убивать своего собственного питомца, ему было как-то «не комильфо». Да – очень хочется убить, но всё-таки это как бы неправильно, не по-товарищески. Всё-таки их очень многое связывало и, несмотря на последнюю выходку, убивать Мимю было бы морально тяжело. Как ни крути, а он – свой. Совсем другое дело - этот могучий монстр. Его убийство будет наслаждением. В эту минуту Мать Саранчи была идеальной целью, чтобы выпустить всю ту ярость и ненависть, что клокотала в душе парня. И он был доволен. Яростная схватка насмерть – именно то, что сейчас ему было нужно, чтобы смыть позор от пережитого унижения. Чтобы освободиться от ненависти, клокочущей в его душе. Сдёргивая с руки щит, он рванулся к монстру. Навстречу метнулись усики, но Артем бросил щит в моду монстру, а сам ушел в кувырок чуть правее. В треске разрядов мимо пролетели осколки щита, а он вышел из кувырка справа от монстра и тут же наградил его ударом дубины по морде. - За меня! – голова твари мотнулась. – За Мимю! (еще удар) - Еще раз за меня. – После третьего удара тварь повело влево. – За твоих глючных детишек. После очередного удара у монстра лопнул глаз, а электрические усики переломались в нескольких местах и теперь беспомощно волочились по земле. Видя, что тварь в нокдауне, Артем раскрутился на месте, как метатель диска, и нанес мощнейший удар с разворота: «За мои яйца!» Голова монстра повисла на поврежденной шее и он стал крутиться на одном месте, будто сломанный робот. А дальше парень прыгал вокруг твари, безостановочно и самозабвенно лупил по голове монстра и каждый раз комментировал, за что же он его бьёт. С каждым ударом ярость выходила из него. Но слишком медленно, убийства одного монстра будет явно не достаточно, чтобы очистить душу. После очередного мощного удара дубинка расщепилась вдоль оси и рассыпалась на несколько крупных щепок. Тяжело дышащий Артем отскочил от монстра. Тот полулежал на боку и конвульсивно грёб лапами по земле, выдирая целые пучки травы. Свёрнутая набок голова твари напоминала хорошо помятый кочан капусты. Вся во вмятинах, сколах и трещинах. Из пасти и из-под шейного щитка обильно текла желто-зеленая светящаяся кровь. - Я же говорил: песец тебе, сука. А ты понтовался: «Я – крутой, я – ваша смерть»… А теперь подыхаешь… Туда тебе и дорога, падаль. Знай своё место. Насекомое! – Прокашлявшись, харкнул густой слюной в умирающего монстра. Медленно разжал пальцы, конвульсивно вцепившиеся в обломки дубины. Вынул из перевязи запасную дубинку и повернулся к подлетающим новым гостям. - Песец вам, суки. Сегодня я буду убивать! Идите к папочке. Кис-кис.