Грани миров

— На счёт «три»? — Нам не по пять лет. — Ну, тогда давай просто сделаем это, без счёта. Молчание. — Нет, всё-таки, давай со счётом. — Отлично, как я и предполагал. Итак, раз… -…два… -…три. Молчание. Тишина. Темнота. — Ты ничего не сделал. — Ты тоже. — Может, я хотел, чтобы ты была первой. Дамы вперёд! — Ты всегда предлагал сделать это. Чья идея — тот и делает. — Но это просто нечестно, миледи! Молчание. Тяжёлый вздох. — Давай просто… — Ладно. — Затянули. — Я же сказал: ладно. Темнота и короткие объятия. — Плагг, спрячь когти. — Тикки, пятна прочь. Молчание. Объятия стали крепче, глаза распахнулись шире. Напряжение мелькало, как разряды электричества. Маринетт никогда бы не думала, что до этого всё-таки дойдёт: раскрытие перед Нуаром всегда казалось ей чем-то далёким, практически мистическим. Событие, которое, вероятно, никогда не произойдёт. Не то чтобы она совершенно не хотела бы этого. Несмотря на весь свой страх, на свои сомнения в себе, на собственные комплексы, Маринетт где-то глубоко, — очень глубоко, — в душе всё-таки хотела бы знать, с кем она столько времени прыгала по крышам. Поэтому её сердце подталкивало девушку к раскрытию: время от времени Ледибаг роняла со своих губ крупицы личной информации, которые Кот ловил, будто жемчуг в мутной воде. Судя по нуаровским ухмылочкам, секретов Ледибаг у него — на целое ожерелье в три ряда, мелкими бусинами. Вот только Маринетт никогда бы не подумала, что раскрытие, это важное для неё событие, произойдёт на территории недостроенного жилого комплекса. Вокруг были только тараканы, редкие тощие плешивые грызуны, пара ленивых кошек и клубы пыли. Последние взметались в тяжёлый воздух при любом неосторожном движении. Валялась фурнитура, под ногами хрустело стекло — как свежие ломкие снежинки, которые ребёнок стаптывает в плотное белое полотно. Стены, кое-где недостроенные или продырявленные, щерились ржавой арматурой и скалили граффити со своих поверхностей. Освещения не было как такового, зато иногда попадались обрывки проводов: они то свисали с потолка, то бросались под ноги, чтобы запутать и утянуть на пол. Было темно, тихо, пыльно и пахло почему-то хлоркой и туалетом. Романтика… словами не передать. И вот в такой обстановке Ледибаг и Кот Нуар решили снять друг перед другом трансформации. Обнажить, фактически, души. Маринетт, если бы могла, расплакалась. Не так она себе это представляла. После победы над Бражником? Отлично, шикарный момент. Во время боя, когда другого выхода просто нет? Ладно, сойдёт. По случайности, когда Кот или Ледибаг не успеют вовремя отвернуться? Окей, бывает, это жизнь, никто не застрахован. В заброшке, пахнущей туалетом? С тараканами, кошками и злыми от голода крысами, грызущими провода? Ну… да. Примерно так оно и происходило в их жизни. Нуар держал её в своих руках и прижимал к себе, смотря на тёмную макушку, не мигая. Ледибаг обняла Кота изо всех сил и не смела закрыть глаза, чтобы не пропустить ни единой искры обратной трансформации. Которая почему-то всё никак не наступала. — Плагг… обратная трансформация? — Тикки, вылетай. Темнота. Молчание. Два писка от Талисманов — раздражённые, недовольные. Длинный у Ледибаг и короткий у Кота Нуара. Маринетт немного отстранилась от напарника, но из объятий не выпутывалась. Посмотрела на растерянного Нуара и подняла брови: есть идеи, котёнок? Нуар неопределённо передёрнулся и отвёл глаза: да чёрт его знает, миледи. Идея снять друг перед другом трансформацию засела у Маринетт в голове так же, как и идея позвонить Бражнику по коммуникатору. Дюпэн-Чэн вынашивала эту мысль, как и прошлую, несколько дней. Девушка стала растерянной, забывала учебники, мало ела и даже привлекла внимание родителей своим странным поведением. Она всего один раз пришла к Адриану в виде Ледибаг, и то лишь для того, чтобы предупредить, что на какое-то время пропадёт из-за супергеройских дел. Любовь всей её жизни отреагировал просто идеально: обнял её, поцеловал в щёку и тихим, проникновенным голосом заверил, что её он готов ждать вечность и дольше. Поэтому она-Ледибаг с юношей не пересекалась. А вот она-Маринетт постоянно стала сталкиваться с Адрианом не только в коллеже, но и по всему Парижу в поисках уединения. Агрест, кажется, был в такой же прострации, как и она сама, так что они просто кивали друг другу, иногда здоровались и расходились дальше искать своё одиночество. Отговаривался Адриан предстоящим сложным фотосетом и необходимостью «войти в роль». Что ж, Маринетт его понимала. Модель — непростая карьера, сочетающая в себе умения актёра, диетолога, профессионального культуриста и мраморной статуи. Про причины прострации Маринетт он не спрашивал. Вероятно, думал, что она переживает его отказ — а потому смотрел грустно, виновато и очень проникновенно. Маринетт даже не удержалась и потрепала Адриана в одно из их столкновений по волосам, сказав, что Агрест совсем не виноват в её подавленности. Только он, кажется, ей не поверил. Из двоих Чудесных Кот созрел первым. Подошёл к Ледибаг во время вечернего субботнего патруля и, не глядя в глаза, предложил попробовать снять трансформации друг перед другом. Даже не стал оправдывать свою просьбу, как бывало раньше: просто замолчал и не смотрел на напарницу до тех пор, пока она не выразила тихое согласие. Тогда он всё-таки посмотрел на неё. Вместо широкой улыбки и вспышки радости Ледибаг увидела обречённое принятие: не одна она представляла их «воссоединение» по-другому. — Всё, что ни делается, котёнок, — пожала плечами Ледибаг, слабо улыбаясь, — всегда к лучшему. Тогда он её обнял так же сильно и крепко, как обнимал сейчас. Заброшенное здание выбрала Ледибаг. Оно давно было готово к сносу, но по каким-то причинам длинные руки Андрэ Буржуа не доходили до него. Маринетт даже догадывалась, почему этот дом до сих пор стоит: кажется, мэр просто ждал супергеройской «помощи» при сносе. Действительно, зачем тратить деньги, пригонять технику, увозить потом мусор, если есть волшебный Катаклизм? Вжух — и никаких проблем, маг-Нуар сделает всё одним движением и одним словом. Идеально же. Это была давняя и отработанная схема. Ледибаг приходила к мэру, чтобы выпросить место для их с Котом тренировок; Буржуа экономил на сносе зданий, потому что обычно супергерои справлялись с этим лучше любого бульдозера; восторженные фанаты, — не стойте ближе, чем сто метров, чёрт бы вас побрал! — восхищались силой, ловкостью, Катаклизмом и костюмами любимых героев. Все в плюсе. Хотя первый раз, когда Маринетт договаривалась о ветхом здании, она предпочитала не вспоминать. Буржуа никак не мог понять, зачем волшебным всесильным героям нужны тренировки, а тем более зачем им нужны заброшки, которые не жалко, если они разрушатся. Проговорили они тогда часа два, наверное, прежде чем Ледибаг разозлилась и просто начала давить своим супергеройским авторитетом. Иногда удобно, что ты не Маринетт. Вряд ли обычную школьницу даже в кабинет бы пустили, несмотря на то, что с Хлоей они отличные подруги-враги. Подвруги, как сказал бы Нуар. Из объятий всё-таки пришлось выпутаться. Кот без проблем расцепил руки и опустил их вдоль тела. Слишком расслабленный, чтобы Маринетт могла бы сказать, что он в порядке. Поэтому она нахмурилась и приподняла голову. Кот смущённо улыбнулся и растрепал волосы. — Просто подумал, что зря я на тебя обижался раньше… ну, если мы всё равно не можем раскрыться друг перед другом… столько негатива было, ух. Маринетт отвела взгляд. — Всё-таки я действительно тогда вела себя не лучшим образом, и не спорь. Сохранение тайны не так важно, как сохранение наших отношений. Она хотела бы сказать «нашей дружбы», но язык не повернулся. У них было нечто большее, чем дружба, и они оба это знали. И если Нуар называл это «любовью», то Маринетт всё никак не могла подобрать более точное определение. Потому что любовью это не было. У неё к Адриану — да, любовь. Цветы в лёгких, шипастая лоза на сердце, бабочки в желудке. Ледяные пальцы, головокружение, страх перед поцелуями и объятиями. С Котом… с Котом — жизнь. Вечное падение, перехватывающее дыхание, слёзы и смех, горячие ладони, её и его. Преданность. Доверие, доверие, доверие — она отдала бы Нуару всю себя, весь Париж, весь Мир. Кошелёк и жену, если говорить древними понятиями. И это было так страшно, что Ледибаг до последнего цеплялась за свою маску. Просто чтобы не дать Нуару прорасти ещё глубже, ещё обширнее, ещё сильнее. Ведь маска — то единственное, что мешало Маринетт окончательно вплавиться в Нуара. Так, что не отодрать. А теперь, когда она решилась всё-таки от маски избавиться, — не важно, по каким причинам! — оказалось, что она не может этого сделать. Маринетт прильнула к Нуару и уткнулась лбом в его ключицу и выдохнула. — Миледи, нос. — Что? — Носом упираешься, говорю. — Больно, что ли? — Кот согласно промычал. — Да ладно тебе. Тебя через весь город швыряли, и ты потом бегал, а от моего носа тебе больно? Она немного отстранилась и взглянула Коту в глаза. Очень весёлые, смешливые, задиристые зелёные глаза. — У тебя сомуршенно особенный нос, миледи. — Ой, да ладно, — она пихнула Нуара в плечо и ухмыльнулась. — Да серьёзно! Будь твой нос у сфинкса, у Наполеона не было бы и шанса его сбить, между прочим. — Между прочим, — передразнила Кота Маринетт, — Наполеон к носу не имеет никакого отношения. Есть зарисовки сфинкса без носа, сделанные за несколько десятилетий до рождения Бонапарта. Кот отстранился, схватил Ледибаг за руку и склонился над ней в поцелуе. — Свержен и побеждён вашим обаянием и познаниями, миледи. Увлекаетесь историей? — Просто интересовалась одним конкретным носом, ничего такого. Ладно, давай попробуем ещё раз. Просто чтобы увериться. Они произнесли слова отмены трансформации, снова без толку. Затем Маринетт предложила закрыть глаза (не сработало), завязать глаза (не сработало), встать спиной к спине, прижимаясь друг к другу лопатками. Сработало. Маринетт так растерялась, когда её объяла розовое сияние, что просто онемела и схватила Кота за руку. Нуар, пребывающий в тех же чувствах, сцепился с ней пальцами. Тёплыми, совершенно кожаными сухими пальцами! А вот у Маринетт ладони быстро намокли. — Вы догадались! — радостно захлопала в лапки Тикки. — Поздравляю, Ледибаг! — Каждый раз одно и то же, — услышала Маринетт ворчание со стороны Нуара. — Но это всегда работает, ага. Сердце у Маринетт стучало, как бешеное; У Нуара тоже, потому что девушка чувствовала работу перетруженного органа через спину юноши. Удар, удар, удар — гулко и сильно, лишь из-за того, что он держал её руку без костюма. Слишком сильно, на взгляд Маринетт. — Эй-эй, пацан, — забеспокоился квами Нуара, — вот этого нам не надо. Никаких сердечных приступов до твоего восьмидесятилетия, ясно тебе?! Эй, эй-эй-эй, а ну прекращай! — Дыши, — приказала Маринетт, ещё сильнее сжимая подрагивающие пальцы напарника. — Давай, Кот. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Они опустились на пыльный пол, всё ещё спина к спине. Маринетт смотрела строго вперёд, практически не моргая, и приказным голосом отсчитывала чужое дыхание. Нуар, к счастью, слушался, и паническая атака отступила. — Поздравляю с первой панической атакой, котик. — Это было отвратительно. И ты её прервала, миледи, так что не считается. — Ну да, я всё ещё остаюсь королевой истерик. Этот титул тебе у меня не отбить, даже и не мечтай. Он хохотнул. Коротко и нервно. Маринетт промолчала. Было бы смешно, если бы не было так грустно. От одного ощущения её пальцев он практически словил атаку, так что будет, когда она обернётся? Они немного посидели в тишине, успокаивая дыхание и чувствуя тела друг друга. Пусть через одежду, но это ведь уже не волшебные костюмы, верно? А ещё Кот пользовался одеколоном марки «Агрест». Этот запах Маринетт узнала бы из тысячи других, потому что Адриан пах так же. Кот поглаживал её руку большим пальцем. Маринетт скосила глаза, не позволяя себе большего, и, едва увидев белые пальцы, — кожа на добрый десяток тонов светлее, чем у Нуара! — сразу же отвела взгляд. Это было уже слишком. — Ты меняешься в синхронизации, да? — спросила она будто бы между делом. — М, да. Причёска, глаза, цвет кожи. Даже черты лица другие — не сильно, но из-за кучи мелких отличий меня узнать просто нереально. Я даже фотографии сравнивал. А ты насколько сильно меняешься? «Ни насколько» — подумала на это Маринетт. Она оставалась такой же, как и без трансформации: то же телосложение, те же глаза, черты лица. Даже голос, повадки и расположение веснушек на переносице. Просто добавлялось уверенности и пластичности, из-за чего создавалось впечатление, что Марин — не Марин. Вот только сказать этого Маринетт внезапно не смогла. Горло перехватило спазмом, и вместо связных слов из него вылетело несколько шикарных розово-радужных пузырей. Они поднялись кверху и быстро повзрывались прямо на глазах у опешившей Маринетт. — Что за звук, миледи? Маринетт с ужасом смотрела на место, где секунду назад лопнули пузырьки. Эт-то что? — О, да она под знаком тайны, — удивлённо сказал квами Нуара, подлетая к Маринетт. — Прикольно. Давно не видел, как пузырьки выходят из людей. — Это совершенно не весело! — возмутилась на такую характеристику Тикки, упирая лапки в бока. — Это ужасно, Плагг! Плагг был крошечным котёнком с ядовитыми зелёными глазами и выступающими белыми клыками. Большеголовый, как и Тикки, с длинным хвостом и антенками. Маринетт считала, что по этим антеннам квами связываются с космосом. Тикки предназначения собственных частей тела не знала, так что они сошлись на теории Дюпэн-Чэн. — Да ладно тебе, Сахарок, это ж правда прикольно. Пацан, жалко, что ты не видел, думаю, тебе бы понравилось. — Да что с ней произошло? — продолжал беспокоиться Кот. — Миледи, ты в порядке? — Вроде бы… — Пресвятые сыроварни, — Плагг закатил глаза и нырнул обратно к Коту. — Лады, давай и тебе пузырьки устроим. Давай-ка, пацан, простой вопрос: как тебя зовут? Кот напрягся, попытался что-то сказать, а потом Маринетт услышала звук лопающихся пузырьков. Ну да, если не знать, что это, то звучит довольно глупо и угрожающе, особенно учитывая прошлую акуму. Минуту молчания она просидела как на иголках. Потом Кот фыркнул. — Ладно, это всё-таки прикольно, — удручённо признался Нуар. — Меня зовут… И снова пузырьки. Хлоп-шлёп-поп-чпок. Пульк, когда Нуар поднял свободную руку и, очевидно, лопнул пузырь пальцем. Ещё с минуту Маринетт терпела, пока Нуар развлекался с пузырьками. Все эти длинные шестьдесят секунд она переглядывалась с Тикки: Маринетт была утомлённой и смирившейся, квами — скептично настроенной и непонимающей. В её голубых глазах можно было прочесть нечто вроде «Да ладно?..» Да. Этот вопрос максимально точно характеризовал Нуара. — Ты наигрался? — Да-да, миледи, прости. Так что со внешностью? — У меня волосы меняются. Становятся более синими. — А глаза? Кожа? Причёска, в конце концов? Телосложение? Маринетт открыла рот, выпуская новые пузырьки. Кот вздохнул, но и такой ответ принял. — Ладно, — наконец набралась решимости Маринетт. — Попытка номер два. Оборачиваемся по счёту или без него? — Давай уж сразу. Маринетт кивнула и снова скосила глаза на их переплетённые пальцы. У Нуара, насколько она могла видеть, был очень хороший маникюр и красивые ногти: белые, ровные и чистые где пластина уже отросла, бежевые потом и насыщенно-розовые ближе к бледным лункам. Кутикулы — идеально-ухоженные, без единой зацепки. Красивые руки. У самой Маринетт с этим было хуже: максимально коротко обстриженные ногти, исколотые булавками подушечки, кутикула — хоть плачь. Заусенцы, крошечные кровяные пятнышки, покраснения. Спасибо, мама, за такие гены: её кутикулы — один в один как у Сабин. Но что позволено жене пекаря, то не позволено будущему великому дизайнеру. — М, миледи, у меня тут проблемка… — Укладка далека от модельной? — Ха-ха, но нет. Я не могу повернуться. Маринетт нахмурилась. — Что не так? Макияж потёк, котёнок, или твой лук не подходит к твоим глазам? — Мне начинает казаться, что ты точно знаешь, кто под маской, — захихикал Нуар. — Но нет, мой лук идеально подобран и всё такое. Я просто не могу повернуться. В смысле, физически. — Что?.. Маринетт дёрнулась, но у неё было такое ощущение, что её голову держит какой-то великан. Как в тисках: как ни пытайся, всё никак. Ни влево, ни вправо, ни нагнуться вперёд, ни назад. Удалось только чуть откинуть голову на Нуара, но в таком положении не было видно даже его волос. На глазах у девушки выступили злые слёзы. Ну вот что за… вернее — за что? Почему они просто не могут, как в какой-нибудь манге, наконец увидеть друг друга, когда решились? Что за отвратительные проявления магии, в конце концов?! — Мне жаль, Ледибаг, — Тикки подлетела к Маринетт и потёрлась своей щекой о её. — Пацан, не куксись, всё будет нормально, — наверняка повторял действия Тикки Плагг. — Эй, Сахарок, твоя пока не рыдает? — Плагг, прояви хоть чуть-чуть сочувствия. — Да я просто сочувствующая бездна… Маринетт действительно была крайне близка к тому, чтобы разрыдаться от ощущения несправедливости. Она чувствовала себя так, будто ей пообещали какой-то крутой подарок, а вместо него она получила кусок угля. Как плохая девочка. Но она была хорошей. Была. Хорошей. Хорошей! Спасала Париж чёрт знает сколько раз, жертвовала собой, даже немножко умерла. Неужели она не заслуживает нормальный, желанный подарок? Кота Нуара без праздничной обёртки! У одной её щеки была Тикки, к другой подлетел Плагг. Квами тёрлись об её кожу и мочили лобастые головы в её слезах. Плагг ещё и мурчал, тогда как Тикки тихонько постукивала челюстью — так она успокаивала подопечную уже не в первый раз. Нуар завёл свободную руку за спину и, как мог, погладил Маринетт по телу. Задел живот, бок и грудь; от последней он руку отдёрнул так поспешно, что девушка против воли рассмеялась. Нежный, аккуратный котёнок. — Ладненько, миледи, — преувеличенно-бодро сказал Нуар, сжимая её руку. — Давай вернём трансформации. Плагг, когти. — Тикки, пятна. После двух новых вспышек магии герои ещё немного посидели без движения. Затем Ледибаг развернулась и обняла Кота со спины. Им удалось довольно быстро взять себя в руки, чтобы всё-таки заняться непосредственно тренировкой. Кот Нуар и Ледибаг, как и тысячи раз до этого, отрабатывали синхронность движений и ударов, чтобы потом вместо стен громить акуманизированных. В этот раз никаких фанатов не было: из-за намерения снять трансформацию Маринетт не предупредила Алью о внеочередной тренировке Чудесных, как это бывало обычно. Ну, блог ведь надо пополнять, верно? Никто не мог сказать, что Маринетт не заботится о своей подруге и её увлечении. Несчастное здание скрипело и стонало под ударами супергероев. Нуар разрушил одну из стен, случайно мазнув по ней Катаклизмом; Ледибаг снесла половину крыши из-за чрезмерно широко замаха йо-йо. Иногда ей самой становилось жутко от того, насколько всё-таки её игрушка мощное оружие. — Сколько до трансформации, Кот? Поскольку Нуар использовал Катаклизм, его время должно было отсчитываться обратно, но кольцо почему-то молчало. Кот потряс рукой, смотря на талисман, и с сомнением спросил: — Плагг? Нет, кольцо всё ещё молчало. — Что, у меня есть ещё один Катаклизм? Никакого ответа от Плагга, однако руку Кота обвили знакомые чёрные разводы. И Нуар, и Ледибаг смотрели на них со смешанными эмоциями. Они всё-таки развиваются, как супергерои! С одной стороны, неожиданно: Маринетт ожидала, что первой «прокачается» она, а не Нуар. С другой — чертовски приятно. Вскоре «приятно» перевесило, и Кот издал восторженный вопль. Он ещё и подпрыгнул, стукнувшись в воздухе подошвами ботинок, как в каком-то чёрно-белом кино. — Миледи, ты видишь, видишь?! Катаклизм! Второй Катаклизм! Он махал рукой с кляксами в стороне от Ледибаг, чтобы ни в коем случае не задеть девушку, и эта предосторожность как обычно запала Маринетт в сердце. В бою Нуар был достаточно беззаботен со своей способностью. Сколько раз Ледибаг отводила руку Кота с Катаклизмом от граждан и живых существ? Не счесть. Но вот свою напарницу он от проявления разрушительной силы всегда берёг. — Отличные новости, котик. Тогда давай-ка заканчивать, используешь Катаклизм для уничтожения здания. Они выскользнули из полуразрушенного дома, и уже на улице Нуар с совершенно садистским выражением лица впечатал руку в уцелевшие куски бетона. Поскольку Кот хотел буквально стереть в порошок заброшку, то и сила действовала соответствующе: бетон, фурнитуры, стены, мелкий мусор — всё это немедленно посерело и стало распадаться прахом. Во все стороны хлынули крысы, насекомые и ошалевшие коты. Без слов герои стукнулись кулаками, наблюдая за аннигиляцией здания. Краем глаза Маринетт заметила строителей от Буржуа: они смотрели на исчезновение заброшки со странным выражением на лицах, как и всегда. Кто-то снимал происходящее на телефон, другие просто с открытыми ртами следили за неторопливым рассыпанием дома на мелкий неощутимый прах. Кольцо Кота пискнуло, но как-то неохотно. Нуар ухмыльнулся уголком губ, взял Ледибаг за руку и поцеловал тонкие пальчики. Как всегда, не сводя зелёного взгляда с лица напарницы. — Какие планы, миледи? Не хочешь проверить, получится ли у нас раскрыться, если сила Талисмана иссякнет? Маринетт покачала головой, но руку так и не отняла. Когда губы Кота шевелились, она чувствовала их прикосновения — и это ожидаемо приводило её в восхитительное волнение. Как и всегда. — Нет. Вдруг нашим друзьям будет от этого плохо? Они могут попытаться задержать раскрытие, сам понимаешь. Даже не по своей воле. — Так что насчёт планов? Он снова поцеловал её пальцы, довольно сощурив зелёные глаза. Ледибаг рассматривала Кота и пыталась представить, как он мог бы выглядеть без маски. Получалось плохо: теперь-то Маринетт знала, что лицо Нуара совершенно не похоже на его гражданский облик. Признаться честно, это расстраивало. — Думаю, наведаюсь к своему будущему парню, — медленно произнесла Ледибаг. — Не виделась с ним нормально уже… не знаю. Пару дней точно. Когда Кот выпустил её руку, Маринетт ощутила лёгкий укол сожаления. Как и всегда. — Будущему парню? — Нуар дёрнул ухом, проигнорировав повторный писк Талисмана. — Ну, мне нравится так о нём думать, хотя я и не знаю, получится ли у нас что-либо. Всё-таки он гражданский… — А, ты про того парня, в которого влюблена! — понял наконец Нуар. — Ох-хо, миледи, тут такое дело… — Да, котёнок? Третий писк заставил Кота нервно передёрнуться и смущённо взлохматить волосы. Нуар быстро облизнулся и выдавил кривоватую улыбочку. — В общем, иди в обход, ладно? И обязательно захвати что-нибудь вкусное! Он ускакал так быстро, что Ледибаг не смогла даже что-либо уточнить. Только недоумённо нахмурилась: идти в обход? Что? Почему? Но про это странное поведение можно было бы уточнить у Нуара на следующем патруле, благо, тот по обыкновению пройдёт завтра утром. Воскресенье же. А сейчас Ледибаг собиралась к Адриану. Если, конечно, Тикки ей позволит это сделать. В любом случае, нужно перебираться на крыши, потому что строители поглядывали на супергероиню с хорошо различимым фанатским блеском в тусклых глазах. — Малышка, как насчёт небольшого визита в особняк Агрестов? — спросила Маринетт, едва оказавшись на десяток этажей выше. Серёжки пиликнули, но как-то неуверенно. — А если не на долго? Полчаса или около того? На это Тикки уже не возражала. Что же, теперь у них были хоть какие-то планы на субботний вечер. До особняка Агрестов Маринетт почему-то действительно решила добираться обходным путём. Ну, Нуар советовал, а она сама не против. К тому же она хотела зайти в пекарню родителей: слышала несколько раз, как отец жаловался, что вечером поток клиентов падает. Может, появление супергероини немного исправит ситуацию? Алья говорила, что в городе есть даже супер-фанаты, которые повторяют последний маршрут Чудесных. Значит ли это, что, если она купит пару круассанов, потом то же самое сделают и её фанаты? Стоило проверить. К тому же, ей хотелось опробовать ещё кое-что. Карточку Ледибаг. Крошечную ярко-красную кредитку с чёрной полосой она получила в последний свой визит к мэру Буржуа. Андрэ долго распинался, что, согласно мнению общественности, герои делают большую работу: помогают полиции, пожарным и даже армии, уничтожают акум, иногда (больше от скуки, если честно) упрощают работу строителей… Если сократить всю речь Буржуа, то выйдет примерно следующее: горожане подумали-подумали, создали общий счёт для пожертвований для супергероев и обязали мэра донести до Чудесных эту прекрасную новость. Посмотреть состояние счёта можно было в любом банке, анонимность гарантировалась. Не то чтобы она планировала снимать деньги как Маринетт. Коту досталась такая же карточка, только чёрная и с зелёной полосой; цвета и первой, и второй кредитки Ледибаг узнала именно от напарника. Нуар, получив кредитку, долго вертел её в когтистых лапах, а после равнодушно пожал плечами и убрал её в один из карманов. По отсутствию какого-либо воодушевления Маринетт предположила, что Нуар уже знаком с работой карточек и не впечатлён ни ими, ни жестом жителей. — Я думал, это произойдёт раньше, — просто сказал Кот в ответ на невысказанный вопрос. — И мне, если честно, деньги не нужны. Так что можешь единолично властвовать над нашими счетами. После он довольно ухмыльнулся и широко распахнул зеленющие глаза. — Кстати, раз у нас уже есть общий счёт, значит ли это, что мы практически женаты? В общем, карточку Ледибаг получила уже неделю как, но ещё не было ни одного случая, когда бы она могла ей воспользоваться. Покупать что-то крупное или дорогое девушка, если честно, побаивалась, а вот пару круассанов… к тому же, если карточка вдруг не сработает или же Ледибаг ошибётся с паролем, Сабин и Том отреагируют нормально. Маринетт уже видела, как они помогали девушке с такой же проблемой. В пекарне действительно было пустовато: пара занятых столиков и один покупатель, больше рассматривающий десерты, нежели желающий их купить. При появлении Ледибаг Сабин, стоявшая за кассой, удивлённо подняла брови и сразу же спросила: — Что-то не так? Акума? Маринетт поспешила успокоить маму: нет, не акума, никакой опасности, ничего страшного… — Я просто хотела купить круассан, — стушевалась она под внимательным взглядом родных глаз. — Ну или пару… Она бегло осмотрела прилавок и без запинки назвала несколько наименований десертов — в конце концов, она столько раз помогала их готовить, что могла бы и посреди ночи вскочить, чтобы скороговоркой выдать список своих любимых лакомств. К сожалению, к вечеру не осталось черничных макарон, что немного расстроило Маринетт. Они были её любимыми. Сабин заметила это расстройство и опёрлась о прилавок, заговорщицки понизив голос: — Ледибаг, как насчёт ещё парочки сладостей? Их нет на прилавке, но, думаю, вам понравится. — О, это было бы замечательно, — улыбнулась Маринетт. — Сложите всё с собой? — Конечно. Чай, кофе, другие напитки? Представив, как она будет скакать по крышам с кипятком, Ледибаг мысленно передёрнулась. Конечно, она не могла обжечься, спасибо магии, но вот отмывать костюм… — Нет, благодарю. И… я расплачусь картой. Говоря это, Маринетт чертовски нервничала. Нет, если что, у неё с собой в йо-йо были и обычные бумажные евро, но она действительно хотела попробовать оплату картой. Это казалось ей ещё одной ступенькой ко взрослой жизни. Следующим этапом было бы снятие денег из банковского терминала, чтобы у неё-Маринетт тоже проклюнулась более весомая платёжеспособность. Взрослость, жди! Сабин выставила терминал, Ледибаг раскрыла йо-йо и вытащила из него карточку. Та потихоньку начала пропитываться магией, так что теперь вместо серо-серой кредитки Маринетт видела буро-чёрную. Тикки говорила, что со временем карточка станет для неё-Ледибаг такой же цветной, как и её йо-йо. Перед оплатой Ледибаг замешкалась. Что ей делать? Просто приложить карту? Или, может, вставить её в терминал и набрать пароль? Четыре четвёрки; мама бы оценила, потому что была китаянкой, а в Китае четвёрка — число неудачи, смерти и вообще нехорошее предзнаменование. Самое то для Ледибаг, олицетворения Фортуны. Внимательная Сабин заметила и эту заминку. Не прекращая улыбаться, она тихим голосом объяснила, что в первый раз карту лучше вставить. Просто чтобы убрать новизну в наборе пароля и при оплате. Маринетт, следуя подсказкам матери, сделала всё, как та говорила. Вставила карту, — при этом в первый раз перепутала стороны, и терминал не смог считать чип, — дождалась команды от Сабин и набрала пароль. Как девушка и думала, китаянка Чэн оценила выбранную комбинацию цифр приглушённым смешком. Оплата, к удивлению Маринетт, прошла. Нет, Дюпэн-Чэн прекрасно знала, что на счету достаточно денег для того, чтобы без проблем купить дом, квартиру, студию, да даже выкупить родительскую пекарню. Горожане набрали действительно крупную сумму, которая, к тому же, постоянно пополнялась. Но вот тратить эти деньги, осознавать, что они принадлежат ей и Коту… это было приятно и очень ново. Получив в руки пакет с выпечкой, Маринетт не удержалась и сразу же сунула в него нос. Поверх её заказа лежала коробочка с черничными макаронами. Сабин улыбалась, когда желала героине приятного вечера. Выйти из пекарни оказалось несколько сложнее, чем Маринетт думала: на нешироком тротуаре толпилось просто до неприличия много народу. Внутрь они не заходили и почти сразу же расступились перед Ледибаг, когда героиня открыла дверь. На каждом из стоящих перед пекарней был супергеройский мерч: игрушечное йо-йо, пятнистый шарф или иной предмет одежды, многочисленные брелоки с Ледибаг и Котом Нуаром и ещё куча всего. Маринетт польщённо улыбнулась, заметив это и, не говоря ни слова, при помощи йо-йо забралась на крышу. Нет-нет, она обожает своих фанатов и всё такое, но сейчас она бы хотела добраться до дома Адриана, пока выпечка в её руках потрясающе-тёплая. Интересно, позволит ли модельная диета Агреста-младшего хотя бы попробовать то, что Ледибаг ему несла? С другой стороны, что-то не думал Адриан про свою диету во время их с Маринетт совместного обеда. Ел столько, сколько в обычного человека не влезет. И супы, и пиццы, и несколько салатов. Бутерброды, десерты, паста — всё это исчезало в его рте с такой скоростью, будто бы внутри щуплого Агреста жило по крайней мере тридцать голодных парней. Щуплого… Ледибаг едва не врезалась в стену, когда в собственных мыслях запнулась об это слово. Она не была уверена, что Адриана можно называть щуплым. Нет, несомненно, ещё год назад она бы без раздумий использовала это слово, но теперь… нет, пожалуй, всё-таки нельзя. Адриан не был сильно мускулистым, скорее, Маринетт могла бы назвать его стройным и рельефным. Воспоминания о том, как Агрест дурачился и выпячивал свои мышцы после обеда, вызывало у девушки усмешку и горячие щёки. Иногда он и правда выглядел очень даже неплохо, да. Особенно венки, выделяющиеся на накаченных предплечьях. В приятных размышлениях она добралась до дома Агреста и даже постучалась к парню в окошко. Адриан открыл так быстро, будто бы ждал её, и Ледибаг ощутила укол совести: не стоило так затягивать с визитом сюда. В своё оправдание она могла бы сказать, что ситуация с Нуаром её волновала всё-таки немножко больше. Или не немножко. — Ледибаг! — почему-то шёпотом восхитился Агрест. — Рад видеть! — Мне тоже шептать? — Да, пожалуйста. У меня телохранитель около двери. Она тихо, как кошка, прокралась внутрь, и Адриан закрыл окно. Раму он придерживал рукой, чтобы не стукнуть пластиком о подрамник и не наделать шума. Ледибаг вручила Адриану пакет с выпечкой, и Агрест сразу же раскрыл его. Улыбку, которая появилась на его тонких губах, Ледибаг тотчас поклялась сохранить в самом важном уголке памяти, вместе с объятиями и взглядами Кота. Ну нельзя же быть таким милым и восхитительным одновременно! — Ну нельзя же быть таким милым и сексуальным одновременно! — почему-то вслух возмутилась Ледибаг, перепутав слово. Всего одно слово, а какая разница. Адриан замер. Маринетт замерла. Время в комнате тоже замерло. Потом Адриан поднял голову от сладкого — медленно, будто кто-то специально включил для жизни режим слоу-мо, — и ошарашенно посмотрел на Ледибаг. Ледибаг посмотрела в ответ. Щёки у подростков были такими же красными, как и волшебный костюм. Маринетт больше всего на свете мечтала схватить йо-йо, разбить к чертям окна и выскочить на улицу, подальше от Адриана и смущающего момента. Как у неё вообще… почему она поменяла слово, а?! «Восхитительный»! Она хотела сказать «восхитительный»! «Сексуальный», правда, тоже отлично подошёл. Адриан отлично выглядел в домашней одежде: облегающая мягкая футболка, свободные штаны. И всё. К собственному ужасающему смущению Маринетт смогла разглядеть, — славься, зрение Ледибаг! — что на Агресте не было нижнего белья. Никаких резиночек, впивающихся в ягодицы и бёдра, никакой преграды между штанами и… — А ты за свободные ощущения, да? — ляпнула Маринетт, не сводя взгляда с юношеского паха. В следующую секунду произошло несколько вещей: Адриан закашлялся, а его румянец стал насыщенно-бордовым; Ледибаг изо всех сил шлёпнула по своим губам ладонью; Маринетт в голове супергероини зашлась паническим визгом и мгновенно умерла. Пакет с выпечкой выпал из ослабевших пальцев Агреста. Выпечку спасли рефлексы: Ледибаг настолько привыкла ловить заражённые предметы акум, не давая им разбиться раньше времени, что действовала абсолютно бездумно. Бросилась вперёд, подхватывая пакет и обнимая Агреста за талию — просто для того, чтобы не опрокинуть парня на пол. Инерцию от своего броска она загасила, крутанувшись на месте. Естественно, вместе с Адрианом. Агреста она крепко прижала к себе за талию, и в итоге получился какой-то недовальс со сладостями. Сладкими круассанами и сладеньким парнем. Господи, уловив последнюю мысль, Маринетт поняла, что хуже уже не будет. Она назвала Адриана сладеньким! Сладеньким! — О чём думаешь? — тихо и проникновенно спросил Адриан. Из-за вынужденного пируэта они оказались непозволительно близко: одной рукой Ледибаг удерживала Агреста, отклонившегося назад, в другой отвела от их пары пакет со сладостями. Вернув равновесие, Ледибаг подтянула Адриана к себе, давая парню встать ровно и больше не полагаться на её поддержку. Он был близко. Он был выше — не сильно, примерно как Кот, но Ледибаг уже приходилось приподнимать голову, чтобы смотреть юноше в глаза. Это было так интимно… — Что ты сладенький. …что она снова не сконтролировала собственные слова. — То есть, не ты сладенький, а сладкий. Я сладкая. Сладкое. Я спасла сладкое, ха-ха… ох, боже, я всё испортила, да? Губы Адриана дрогнули. Румянец сосредоточился на скулах. Затем в серых для Ледибаг глазах мелькнула зелёная искра, — она была практически в ужасе от восхищения из-за этой мгновенно вспышки цвета, — и Адриан наклонился к ней, касаясь её губ своими. Он поцеловал её. Впервые — по-настоящему.