Захват империи для чайников

Май. 1888 год. Объединенная империя Фиора и Драгнов. Графство Хартфилия.

Откровенно говоря, я даже не догадывалась, в какой жопе репутация Анны-Люси Хартфилии.       — Леди Люси, Вы так изменились! А Ваши манеры! Помнится, еще в прошлом году Вы заикались и умудрялись всякий раз проливать чай на свое платье!       Марго Бёрд — та самая дамочка, которая в открытую стебется над Люси — скрыла смешок в ладошке, наслаждаясь тем, как публика раззадоривается с каждым её «а помните?». Чаепитие, организованное Мишель, изначально планировалось как очередной фарс — не трудно догадаться, да? Люси пригубила чашку и ответила Марго милой улыбкой, мысленно открутив её голову. Мишель, потянувшаяся за пирожным, надменно усмехнулась, поддакивая своей подруге, мол, «да-да, сестрица всегда была такой неаккуратной». Сначала я думала, что это чаепитие вылезет мне боком немного иначе — ведь у Мишель пердак горит конкретно после инцидента с парфюмом. Во мне жила надежда, что ей попросту мозгов не хватит придумать что-то стоящее, но нет. Нет хуже унижения, чем публичное — это наверняка её короночка.       — Ох, Леди Марго, я припоминаю события во время дебюта Леди Люси. Мне было так жалко её жениха! Это какой нужно быть невеждой, чтобы оттоптать ноги наследнику дома Эвклиф? Тогда еще ходил слушок, что маркиз разорвал помолвку из-за случившегося. Но, к счастью, сейчас Леди Люси совсем не та, коей я её запомнила с последней встречи.       У Люси дернулся глаз, но виду раздражения она не подавала — годовая закалка в этом мире дает о себе знать. Хартфилия опустила чашку на стол и поддержала всеобщее хихиканье, но под столом ей пришлось сжимать собственные ладони, чтобы не бросить в лицо Леди Дженнет кусок ежевичного торта. Ладно там прислуга по началу издевалась: шушукались за спиной, всякие чудо-супы впаривали, ну или «случайно» забывали поприветствовать. Ладно. Это полбеды. Другое дело, благородные дамы, которым только повод дай. И если на прислугу можно надавить, то тут остается лишь лыбиться и хихикать. Почему? Потому что все эти барышни — дочери влиятельных аристократов, а большинство из них — партнеры отца. Если я откручу бошку той же Марго Бёрд, папаня убьет меня раньше, чем это сделает Мишель. Палка о двух концах, блять.       На любом чаепитии есть три актуальные темы для обсуждения: чье-то замужество, слухи о чьей-то хреновой репутации и косяки Анны-Люси Хартфилии. Всё. Какова удача, что два года назад Люси была обручена с отпрыском благородного дома Эвклиф, но после дебюта маркиз отозвал помолвку из-за «неподобающего воспитания Леди Хартфилии, чье присутствие в семье Эвклиф лишь очернит это благородное имя». Прямая цитата из письмеца, которое получил отец на следующий день после вечеринки. Другими словами, я выбила сраное комбо.       — Ах, да! Лорд Стинг, между прочим, очень завидный жених, но из-за ранней помолвки с Леди Люси он до сих пор не женат. Какая жалость.       Леди Лилия опустила хило наигранный сочувственный взгляд в чашку, пока Люси тихонько проскрипела зубами. Честно? Хартфилия толком и не помнит, почему решила присоединиться к чаепитию, организованному Мишель. Возможно, она хотела посмотреть на то, как «подруги» сестрицы будут с насмешкой припоминать события с парфюмом, а может, потому что хотела продемонстрировать значительный левел-ап. Но чет как-то не задалось с самого начала. Люси раздраженно прикусила ложку, пока дегустировала банановое суфле. Это не просто задница. Это уровень Марианской впадины.       Два года назад у Анны-Люси состоялся дебют, который удачно припал в день совершеннолетия — выход в общество. Ей было всего лишь шестнадцать — она боялась больших приемов и толпы людей, желающих поклонится и поприветствовать её реверансом. Тогда же она впервые познакомилась со своим женихом — юным маркизом Стингом Лафайет Эвклифом, который, по традиции, должен был вместе с Люси открыть мероприятие танцем. Потанцевали так, что даже два года спустя все равно на мозоль давят. Я деталей вечера не знаю, но со слов Лаки, Люси была в истерике, после того, как от маркиза пришла вежливая просьба отказаться от помолвки. Это как нужно было опозориться, чтобы заработать себе такую славу, а? И что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию? Может… Связаться со Стингом?       Люси качнула головой, раздумывая над неплохим вариантом развития дальнейших событий, пока дамы продолжали в открытую обсусоливать Люси и её косяки. Вспомнили даже, как она разбила чайник на своем первом чаепитии, когда ей едва исполнилось десять. Хартфилия равнодушно пережевывала суфле, взвешивая все «за» и «против» встречи со Стингом. Если ей удастся убедить его в том, чтобы пару раз сыграть «наладившиеся отношения» после позорного дебюта, возможно, у Люси получится немного изменить статус своего имени. По крайней мере, если наш танец закончился исключительно оттоптанными ногами. Если всё хуже, чем я могу предположить, даже пытаться не стоит. Навлеку тучу проблем куда хреновее имеющейся.       Хартфилия хмыкнула, однако идею не откинула — нужно побольше узнать о том, что произошло на дебюте. Стинг — знаменитая личность, с которой стоит дружить, а не конфликтовать. К слову, на ум пришла одна идея. Люси незаметно хихикнула, припомнив, как несколько дней назад Джуду пришло приглашение в особняк герцога Редфокса — вроде как по случаю рождения наследника. На такие мероприятия собирается вся знать первой и второй аристократической линии, а значит… Стинг будет там и, если я пробуду в его обществе весь вечер, мне удастся немного сменить полярность слухов, ну или задать нужный курс на смену. Мол, «даже несмотря на прошлое, Леди Люси и Лорд Стинг в хороших отношениях».       Люси довольно пригубила чашку, толком не вслушиваясь в несвязные разговоры между благородными дамами. Хартфилию мало интересовало кто беременный, а кто нет, ведь эта информация мало чем поможет репутации. Первым делом, нужно было очистить свое имя, потом завести нужные знакомства среди знати и в качестве финального босса игры — удачно свалить восвояси из этого треклятого особняка. Желательно целой и со всеми конечностями. Выполнив все эти задачи, до беззаботного будущего — рукой подать.       — Ох, я наслышана, что на грядущем мероприятии у герцога Редфокса будет присутствовать принц и практически вся императорская чета.       — Да-да, матушка говорила, что прибудет кузен принца и даже первый советник.       — В прошлом месяце я была почётным гостем на чаепитии у герцогини Дреяр, ох, мне посчастливилось узнать, что кузен кронпринца недавно взял под руководство северный фронт Фиора. А ещё он молод, красив и не женат — как по мне, лучшей партии для замужества не сыскать.       — Вы правы, Леди Марго, отец говорил о кузене принца, как о благородном Лорде, заслуживающим уважения и внимания незамужних дам. Думаю, стоит заранее заказать платье в бутике Мадам Харт-Кройц. Такие новости разлетаются быстрее, чем ястребы на охоте.       Девушки захихикали, однако Люси ограничилась лишь улыбкой. Её не интересовал ни принц, ни его кузен, ни кто-либо еще, являющийся приближенным Короны. Хартфилия еще год назад зареклась хоть как-то подступать к героям сюжета книги, ведь её, как третьесортного персонажа с трагическим концом, могут и совершенно случайно прирезать. Тем более, в сериале кузен принца — смазливый ребенок, который только палками (мечом) махать и горазд. Если память не изменяет — ему сейчас от силы лет семнадцать-девятнадцать, и, раз он только недавно взял на себя полномочия имперского генерала, значит в ближайшее время каких-то подвигов ждать не стоит. Да от него ничего адекватного, в принципе, ждать не стоит — дохлый номер. Военный поход, благодаря которому этот засранец с паршивым характером станет драгоценным родственником принца, состоится где-то лет через пять. На что эти курицы надеятся, я не знаю. В любом случае, что в сериале, что в книге, этот пиздюк меня раздражал, так что мне стоит избегать с ним случайных стычек. Просто потому что дико раздражает.       Под стать упоминанию, в голове всплыл фрагмент из предпоследней серии, где этот гаденыш жаловался принцу на то, что первый советник всячески его донимает. «Брат, этот пьяница меня скоро в могилу сведет бумажной работой!» — ох, этот детский вереск Люси не забудет даже на смертном одре. И, ладно, что первый советник — персонаж мутный, любящий пропустить пару стаканчиков, но от него пользы в три раза больше чем от этого выскочки, орущего при любом удобном случае.       Хотя, Хартфилия до сих пор не могла определится, что конкретно её раздражает в этом засранце: актер, которому «посчастливилось» отыграть роль (при том, не хило так), или же сам персонаж, чьи действия и присутствие в сюжете остаются за гранью здравого смысла. Да мне с высокой колокольни. Мелкий сукин сын.       — Ах, Леди Люси, что Вы думаете об императорской семье?       Барышня, чье имя Люси никогда не могла выговорить адекватно (видно, из-за французских корней), мило улыбнулась и качнула головой набок. Все дамы навострили уши, чтобы в очередной раз поехидничать — ведь Люси-то младшая сестра, да и на приёмы её не пускали в силу отвратительных манер. А посему — в голове у неё ветер, а не какие-то элементарные знания о дворянской иерархии и «ху из ху». Эти выскочки ждут максимально тупого ответа, который можно будет использовать в качестве новой почвы для стеба и слухов. Наверняка, что-то из разряда: «Вы только представьте, Леди Анна-Люси из дома Хартфилия ничегошеньки не знает об императорской семье! Какой позор!» Но вы, дамочки, не учитываете кое-чего…       — Ох, я, как и все благородные Леди, могу только мечтать о личной встрече с кем-то из императорской семьи. Даже мой отец, граф Хартфилия, заинтересован в сотрудничестве с канцлером Редфоксом или первым советником. Однако я всего лишь скромная Леди из благородного дома второй аристократической линии, которая, скорее всего, предпочтет общество принцессы Акванты, если будет возможность. Я наслышана о том, что она просто прекрасный собеседник, более того, её талант к завариванию чая успел стать легендой. В этом мире я местный читер. Выкусите, сучки.       Люси подняла надменный взгляд, тут же смягчив его. Дамы опешили, а Мишель едва заметно фыркнула, толком не осознав, что сестра успела перескочить на несколько шагов вперед. Леди Лилия виновато переглянулась с Леди Марго, а потом что-то промямлила, оставив конец несвязного лепета в глотке поостывшего чая. Кажется, она спешно согласилась с выводами Люси, хотя это, конечно же, было частью этикета. Другое дело — Мишель, которая, кажется, решила оставить блистательный ответ сестры без должного едкого комментария. Ниче-ниче, сейчас исправим.       Мало кто знает о способностях иностранной принцессы к завариванию чая, более того, мало кому вообще удалось присутствовать на организованном ею лично чаепитии. Однако Люси пересмотрела весь первый сезон от корки до корки, а часть про кронпринцессу из соседней страны — успела стать одной из самых любимых. Между прочим, благодаря сериалу (а после книге, где это все расписывалось куда детализированнее), Хартфилия и сама вдохновилась на изучение чая. А всё благодаря симпатии к принцессе Акванты, как к персонажу — а в сериале так она вообще милашка. Между прочим, в этом мире, знания о таланте принцессы — уникальная информация, но что куда удивительнее…       — Ах, сестрица, я думала ты в курсе. Если мне не изменяет память, в прошлом месяце торговый партнер нашего отца как раз очень лестно отзывался о кронпринцессе и нахваливал её подачу чая, разве нет?       Мишель дернулась, так как чай, который она только успела пригубить, совсем не вовремя пошел через нос. Люси скрыла растущую ухмылку за ладошкой, однако не могла не позволить себе насладиться этим моментом сполна. Мишель присутствовала на обеде, даже задавала вопросы по поводу кофейных зерен, но, чтобы ей и упустить такую информацию — эх, не порядок. Хартфилия думала даже тихонько хихикнуть, однако вовремя сдержалась, ведь позлорадствовать можно и потом, верно?       — Д-да, помню. Однако, как мне показалось это был лишь нелепый слух. Сестрица, думаю, тебе стоит спуститься с небес на землю, ведь даже если у кронпринцессы и имеется такой талант, боюсь представителям второй аристократической линии не суждено стать частью её общества.       Мишель гордо вздернула подбородком, тут же вооружившись уверенностью и победной улыбкой. После того, как дамы начали активно поддакивать, Люси незаметно отвела взгляд в сторону кипарисов, мысленно шлепнув себя ладошкой по лицу. У Мишель всё же есть талант, который ни пропьешь, ни прокуришь — умение аккуратно перевести тему в нужное ей русло. Тут мы обсуждаем мнение об императорской семье, а здесь мы говорим, о том, что «нет, сеструля, тебе нихренашеньки не светит, так что не выебывайся». Напугала ежика голой задницей, ей Богу.       — Да, ты права, сестрица. Это всего лишь глупые фантазии, ха-ха.       Люси хихикнула, ответив всё той же обаятельно-обязательной улыбкой, однако в душе искренне хотела смачно так выругаться куда-нибудь в стол. Дамы с улыбкой давали наставления (по-человечески — козлили) Хартфилии насчёт её излишне детского и не соответствующего поведения, а Мишель лишь наслаждалась процессом, как её свора послушных чихуахуа набросилась на младшую сестру с толерантными замечаниями. Люси пришлось с улыбкой кивать и мило хихикать каждый раз, когда к ней обращались «Ох, леди Люси, милая, Вам не стоит быть…». Сраный столовый этикет.       Леди Марго лепетала что-то о своём младшем брате, мол, «удивительно, но не смотря на разницу в возрасте, Леди Люси ведет себя ровно также, ха-ха…». Хартфилия искренне пыталась держаться молодцом, в голове прокручивая, словно гребанную мантру, напоминания о том, что если она позволит себе грубость, папаня от неё и мокрого места не оставит. М-да, даже при полномочиях второй аристократической линии, выходить за рамки дозволенного все равно нельзя. В такие моменты хочется плюнуть и искать женишка имперских кровей, а не вот это вот всё.       Тем временем, из-за угла показалась Лаки, принесшая свежезаваренный чай. Люси слегка опешила, но виду не подала, так как Леди Марго продолжала усердно лялякать прямо над ухом. Служанка опустила поднос на стол и бросила виноватый взгляд в сторону Госпожи. Мишель довольно жевала кексы, пока Люси явно не догоняла всего прикола в происходящем. Лаки явно была напугана, так как её руки дрожали, а сама она все больше бледнела с каждой пройденной секундой. Какого хрена?! Чаепитие организовала Мишель, так что по логике, разносить сервизы и периодически менять чай — прямая обязанность её слуг, то бишь, Карен, Браи, Мэри и остальных. Я, конечно, могу возмутиться, почему моя личная горничная отдувается вместо Карен, однако, зная Мишель, она выкрутит всё как просто жизненную необходимость в угоду столь важным гостям. Более того, я и так успешно иду на дно со своей репутацией, так что наилучшим решением будет оставаться в роли наблюдателя. Хотя, чуйка подсказывает, что не спроста здесь оказалась именно Лаки.       Люси с замершим сердцем сопровождала каждое движение служанки настороженным взглядом, попутно отвечая на вопросы Леди Марго. К слову, в этот несвязный лепет Хартфилия даже не вслушивалась, а мямлила в ответ универсальные фразы. Что-что, а чутье её никогда не подводило. От нервов Люси прокрутила кольцо с небольшим изумрудом на указательном пальце, чтобы хоть как-то успокоиться — просто сидеть и наблюдать казалось непосильной задачей.       И вот Лаки неспешно идет к сервировочному столику на колесиках, берет заварочный чайник за ручку и, аккуратно придерживая его за крышечку, напугано бредет в сторону стола. Она должна быстро поменять заварники и чашки, чтобы подлить горячий чай гостям, а потом так же быстро унести уже использованный сервиз обратно на кухню. Однако проходит секунда и Лаки падает на стол с закусками, а фарфоровый чайник взлетает в воздух. Дамы не успели охнуть, как на их головах оказались кексы и оставшиеся кремовые торты, а вот Мишель громко вскрикнула — да так, что сбежалась и охрана, и Полюшка с Хадесом.       К несчастью Люси, именно на Мишель выплеснулся весь кипяток и заварка с лепестками розы. Она сидела ближе всего к поскользнувшейся Лаки — это «невероятное» стечение обстоятельств Люси подметила еще в самом начале неожиданного появления. Саму Люси «удачно» пронесло, так как она сидела поодаль от эпицентра кондитерского взрыва. Подоспевшие Хадес и Полюшка принялись звать Карен и врача, потому что руки Мишель покраснели, а сама она едва дышала.       В особняке поднялась шумиха.       Дамы возмущенно зашептались, бросая в сторону Люси озлобленные взгляды — они-то как никто другой знали, что Лаки именно её камеристка. А тут еще большее чудо — оплошность случилась сразу после «выговора» Люси, а на ней самой ни следа, ни крошки. Леди Марго недовольно топнула ногой, скинув на траву остатки чизкейка. На чаепития надевают исключительно парадные платья, а они не из дешевых, поэтому и чистка влетит в копеечку. Хотя, стоит боятся не того, каких размеров будет моральная компенсация. Отец порвет меня на британский флаг.       Люси цепко скрутила собственные пальцы, прикусив губы. Всё продумано до мелочей, а ведь Хартфилия — самопровозглашенный серый кардинал и генерал подлянок — даже не придала значения расстановке стульев и проказливой ухмылке Мишель, когда Лаки только-только подошла к ней. Сейчас не только её репутация упала ниже Марианской впадины… Марго Бёрд и Лили Оранйонс не просто дочери маркизов, входящих во вторую аристократическую линию. И дело не в том, что статус маркиза выше графа. Их отцы были потенциальными претендентами на выгодные партнерские сделки с Джудом, а теперь, учитывая этот инцидент, отец не просто порвет меня на британский флаг. Он меня живьем закопает.       К горлу подступила паника, когда Хадес заметил, что виновник произошедшего — Лаки. Его хмурый взгляд переместился с неё на держащуюся из последних сил Люси — Хартфилия готова была расплакаться, осознавая, каковы последствия выходки Мишель. Раньше Люси не считалась с её легкими подлянками, расценивая сестру как ни на что не способное существо с низким уровнем интеллекта. Другими словами, Люси рано начала её недооценивать. Вот и вылезла боком моя поспешность, стоящая жизни.       Пальцы судорожно сжались, когда в сад ввалилась толпа слуг, включая обеспокоенных Браю и Мэри. Люси опустила взгляд на подол платья, пытаясь как можно быстрее сгенерировать пути отхода. Все взгляды столпившихся в саду внезапно сошлись на хрупкой фигурке Хартфилии, сидящей за столом, словно ничегошеньки не произошло. Полюшка заметно занервничала, заметив на платьях гостей пятна от закусок. Хадес обхаживал Мишель, переспрашивая её в сотый раз о самочувствии. Врач семьи Хартфилия влетел в сад с подготовленным чемоданчиком и какими-то марлями. Отрицать произошедшее не стоит — это на моей совести, так как Лаки — моя личная горничная. Горлопанить о том, что меня подставила Мишель — тоже глупая идея, учитывая, что и здесь она перестраховалась (вон как корчит из себя больную). Просить совета у Хадеса или ждать отца — равносильно демонстрации слабины юной наследницы графского имени. Другими словами, мне не остается иного выбора, кроме как подыграть Мишель. Однако я не собираюсь жертвовать своей гордостью, потому что даже если и брать на себя вину, то делать это, как подобает благородной леди.       Люси резко поднялась, отряхнув свое платье. Она гордо держала осанку, скрывая за равнодушным выражением лица подкрадывающуюся панику. Хартфилия изящно прошла вперед и повернулась к озлобленным дамам, прикрывая спиной своих слуг. Хадес замер, сжав в ладонях марли, врученные врачом. Полюшка уж было хотела встрять, заикаясь о том, что стоит дождаться Графа, дабы грамотно замять произошедшее, но Люси лишь махнула ладонью, мол, «не стоит».       Её хрупкая трясущаяся фигурка очаровывала появившейся из ниоткуда уверенностью. Люси склонила голову и аккуратно приподняла струящуюся юбку, присев в глубоком реверансе. Она застыла в таком положении на несколько секунд, а потом снова выпрямилась, кротко сложив руки у последней пуговицы корсета. Дамы притихли, а слуги восторженно буравили взглядом спину юной Госпожи, толком не догадываясь, что же она планирует.       — От имени всего дома Хартфилия, я, Анна-Люси, младшая дочь графа Хартфилия, приношу свои глубочайшие извинения. Произошедшее целиком и полностью моя вина, посему я считаю своим долгом оплатить чистку Ваших нарядов. Так же прошу принять небольшую моральную компенсацию за причинённый ущерб, в качестве дополнительного извинения за случившееся. Хадес, подведи ко мне Лаки.       Хадес дернулся, но тут же послушно исполнил приказ, грубо схватив ревущую Лаки за локоть. Он подтянул служанку ближе к юной Госпоже и сразу откланялся, вернувшись к ошалелой Мишель. Сестрица явно не ожидала, что Люси возьмет вину на себя и будет держаться стойко, даже при имеющемся плачевном раскладе. К слову, этого никто не ожидал, так как слуги были уверены, что Госпожа никак не отреагирует, а вельможи свято верили в слухи, в которых Анна-Люси изображалась как типичная размазня, боящаяся ответственности.       Лаки сидела на коленях, склонив голову к туфлям Госпожи. Горничная вымаливала прощения, захлебываясь от разрывающей истерики и паники. Люси оставалась хладнокровной. Брая, стоящая за спиной хмурой Полюшки, хотела было вырваться вперед и защитить Лаки, ведь она как никто другой знала, каково наказание за публичный проступок и позор, причиненный имени хозяина. Однако Полюшка вовремя перехватила её ладонь и едва слышно цыкнула.       Благородные дамы поостыли, услышав о компенсации и чистке, однако всё же выжидали решения Люси насчёт провинившейся служанки. За подобное простолюдинов выгоняют на улицу без рекомендательных писем и зарплаты, так что каждая Леди с предвкушением следила за Хартфилией и её бравой решимостью. Если бы они на секунду перевоплотились в змей, то наверняка бы начали водить хороводы вокруг Люси, шипя и изворачиваясь возле её головы.       — Безусловно, эта служанка совершила тяжелое преступление, поэтому я лично накажу её.       — Мы не можем верить Вам на слово, Леди Люси. Пострадали не только наши платья, но и наша гордость.       Леди Агнесс, занимавшая до этого позицию наблюдателя, вышла вперед. Тот самый кремовый торт прилетел ей в голову, поэтому рыжие кудри слиплись в какой-то отвратительное гнездо из крема, бисквита, ягод и заколок. Дамы, стоящие позади неё, резко завопили о том, чтобы Лаки было вынесено достойное наказание. Леди Агнесс сжала кулаки, намереваясь подойти к Люси вплотную, но Хартфилия подняла хладнокровный взгляд. Благородная дама сразу же попятилась назад, схватившись за воротник.       — Прошу меня простить, Леди, однако я не успела уточнить, что собираюсь наказать её прямо здесь и сейчас, для того, чтобы Вы покинули поместье с уверенностью, что Ваша гордость и честь больше не пострадают. Есть несколько видов наказаний за тяжелые преступления против имени Хозяина: смерть, изгнание и истязание. Первые два вида являются наиболее популярными, так как что смертный приговор, что изгнание считаются актом милосердия и благородства со стороны дворян. «Преступление» Лаки можно расценить как некомпетентность, так как умышленного в её действиях было мало — наилучшим решением было бы изгнание. Если бы не одно «но».       — Встань.       Люси смотрела на трясущуюся Лаки сверху вниз, приказав стальным голосом. Горничная послушно поднялась, обнимая себя за плечи и приговаривая извинения. Лаки горько плакала, не осмеливаясь утирать глаза и щеки. Служанка ссутулилась и опустила голову, в надежде, что Госпожа вынесет вердикт об изгнании. Хартфилия никак не реагировала на слезы и заметные мучения бедной камеристки. Лаки — самая преданная моя служанка, не раз доказавшая свою верность и преданность. Лишится её было бы опрометчивым решением, но и молить о снисхождении вариант не лучше. Моя жизнь и мое благополучие всегда будет приоритетом.       Мишель, лежащая на траве в кругу Хадеса, врача и Карен, затаила дыхание. Благородные Дамы, попятившиеся назад, бросали пугливые взгляды в сторону Люси и нервно перешептывались, сравнивая Леди Анну-Люси из слухов с наглядной реальностью. Эта юная графиня пугала своей непредсказуемостью и нехарактерной для внешности хладнокровностью.       — Подними голову. Живо.       Леди Марго дернулась, прижавшись ближе к Леди Лилии — теперь разворачивающаяся сцена не вызывала прежнего любопытства и желания увидеть, как мямля-Люси расквитается со своей любимой камеристкой. Притаившиеся служанки за спиной Полюшки, отвели взгляд в сторону и зажмурились в молитве, что юная Госпожа смилуется. А сама Полюшка буравила взглядом Люси, пытаясь понять, кто этот ребенок и что произошло, раз в ней не осталось ничего кроме бесчувственности. Из всех присутствующих, только Леди Агнесс закусила губы, ожидая исхода.

Я сожалею.

      Лаки подняла голову и смиренно закрыла глаза. Люси в ту же секунду замахнулась ладонью, а после резко вмазала по лицу служанки пощёчиной. На её корсет и шелковую блузку брызнула кровь. Лаки упала под ноги, болезненно проскулив. Кольцо с изумрудом в «колючей» оправе оставило глубокую царапину на лице камеристки, тянущуюся от уха до самой переносицы. Люси явно не собиралась сдерживать силу удара, поэтому вышло более чем жестоко.       Пока все отходили от происходящего, пытаясь осознать то, какой Леди Люси предстала перед прислугой и вельможами, равнодушная Хартфилия снова присела в реверансе, незаметно отряхнув руку. На её корсете и белой блузке застыли брызги крови, а кольцо заметно погнулось. Благородные Дамы пискнули, вжавшись в друг друга. Мишель побледнела, заметив то, какой стала Лаки — ранее бледное лицо служанки багровело с каждой секундой, а царапина медленно переросла в неглубокий порез. Если вовремя не залечить, останется шрам. Хадес покачал головой, Полюшка прикрыла глаза, а некоторые служанки, включая Браю и Мэри, расплакались.       Люси не просто публично вынесла наказание, она отдала предпочтение истязанию, а не изгнанию — этот поступок характерный лишь человеку, который привык решать всё жестокостью и силой. Хотя, кто после такого остается человеком?       — Прошу простить меня за то, что Вам пришлось воочию лицезреть что-то подобное, однако, Леди Агнесс, если на Ваш взгляд мои намерения о дальнейшем наказании всё еще не внушают доверия, я могу продолжить.       — Н-нет, не стоит, Л-леди Люси. На мой взгляд, чтобы загладить свою вину окончательно, преступница может голодать в течении нескольких дней. Этого будет более чем достаточно… Миледи.       Леди Агнесс вздрогнула, а плечи заметно напряглись — она пыталась держаться стойко, однако на её лице отчетливо читалась паника. Люси вздернула бровью, сохраняя апатичность. Она кивнула, мысленно подчеркнув факт того, что к ней впервые обратились «Миледи» — это одна из наивысших форм уважения к дворянке. Хартфилия махнула рукой Полюшке, чтобы та разобралась с Лаки, прежде чем лужа крови станет слишком большой. Экономка послушно подбежала к юной Госпоже, поклонилась и спешно увела дезориентированную Лаки прочь из сада, бросив напоследок сочувственный взгляд в сторону Леди.       — Тогда, надеюсь, инцидент исчерпан. Лорд Хадес, будьте добры подготовить для дам сменную одежду и экипаж. Прошу простить, я должна покинуть Вас для того, чтобы сообщить отцу о выплате компенсации.       Люси поклонилась и резко развернулась, исчезнув за углом. Её платье шуршало по выложенной камнем дороге, а руки судорожно дрожали. Хартфилия держалась из последних сил, лишь бы не показать свою неуверенность и сожаление о случившемся. Как только Леди оказалась возле двери в свои покои, она спешно залетела в спальню и прижалась к стенке, нервно выдохнув через рот. Глаза пекло от подступающих слез, а горло сдавливали вырывающиеся кашель со рвотой.       Хартфилия закинула голову, стукнувшись затылком об стенку. В голове застыла картина разлетающихся кровавых брызг и неестественно повернутого лица опешившей Лаки, в чьих глазах читалось искреннее непонимание. Люси сжала пальцы и прикусила нижнюю губу, надеясь, что ей удастся бодрствовать всю сегодняшнюю ночь, потому что перспектива просыпаться от очередного кошмара не особо радовала.       С дрожащих от злобы губ сорвалось одно-единственное:       — Мишель…

Если я хочу выжить в этом мире, то не должна позволять себе какие-либо слабости.

***

После того инцидента на чаепитии прошел месяц. Через два дня состоится прием в особняке канцлера Редфокса, поэтому сейчас во всю идет подготовка.       Люси аккуратно продела иголку через шелковую ткань, дернув на себя красную нить. Мишель крутилась возле зеркала, лепеча о своем платье и украшении для волос. Карен обхаживала свою Госпожу, иногда бросая в сторону Люси колкие взгляды. Старшая сестра тешилась новым колье, которое пришло от Джерома несколько дней назад — вроде как инцидент с парфюмом замяли, и помолвка всё еще в силе.       Хартфилия равнодушно вышивала красные пионы, любуясь проделанной работой. Цветы переливались красным, багровым и золотым, сверкая на платке, словно настоящие. Её пальцы изящно двигались, заводя иголку то туда, то сюда — Брая завороженно наблюдала за процессом вышивки, не скрывая любопытства и восхищения. О любви юной Госпожи к пионам знали немногие, но больше всех подобное пристрастие одобряла Полюшка, обучившая Люси тонкостям садоводства.       К слову, сама экономка и несколько служанок сейчас упорно трудились с организацией порядка в поместье. Хадес занимался поездкой, в сотый раз проверяя лошадей и целостность экипажей с именным гербом дома Хартфилия. По расчётам, графской четы не будет в имениях около трех дней, включая день пути к особняку герцога.       Пока работа в особняке кипела, Мишель пригласила Люси к себе в будуар, дабы обсудить наряды и всучить свои наставления непутевой младшей сестре. По правде, за этим предлогом крылся еще один — очередная попытка выставить себя в лучшем свете, так как заказанное Мишель платье должно было быть дизайнерским шедевром Мадам Харт-Кройц — она-то самый дорогой дизайнер во всей империи. А вот Люси, по слухам, ограничилась старым прошлогодним платьем, так как её карманные расходы ушли на оплату чистки и компенсации тех благородных дам, якобы пострадавших от рук её камеристки. Это была моя личная просьба, так как я не особо хочу влазить в долги перед своим папашей. На этом мероприятии не должно случится ничего важного, так что нет нужды наряжаться до такой степени, чтобы меня можно было спутать с новогодней елкой.       Однако Мишель восприняла это как приказ отца и принижение Люси, поэтому и возжелала лишний раз позлорадствовать. Карен, нашептывающая ей комплименты, заплетала волосы в аккуратную косу. Брая тихонько цыкнула, сжав пальцы над фартуком — сейчас она в статусе камеристки Люси, пока Лаки понизили до обычной горничной, работающей со стиркой. К счастью, отец оценил моментальную и грамотную реакцию Люси, поэтому разрешил Лаки побыть на испытательном сроке и вернутся в самое начало «карьерной лестницы», чтобы по новой заслужить доверие. Меня это более чем устраивает.       — Люси, что ты там вечно вышиваешь?       Мишель цокнула язычком, послушно склонив назад голову, чтобы Карен закрепила вьющиеся локоны заколкой с жемчужинами. Лицо Люси даже не дрогнуло: Хартфилия продолжала заниматься рукоделием, даже несмотря на ощутимую злобу в голосе сестры. У Мишель имелся так называемый талант в верховой езде и рисовании, но вот вышивка давалась ей с трудом в силу импульсивного характера. По словам учителя, она не могла и часу спокойно высидеть — всё буянила и требовала научить её чему-то другому. Для меня вышивка — способ привести мысли в порядок. Между прочим, только благодаря этому несчастному куску ткани я всё еще держу себя в руках.       — Шелковый платок, сестра. Я наслышана, что Лорд Стинг падок на рукодельные подарки, поэтому совершенствую свои навыки.       — Ха, как у тебя только смелости хватает заикаться о маркизе, сестра? Хочешь еще сильнее опозорить наш дом?       Мишель изящно провела ладонью от своей шеи к ключице, наслаждаясь бархатом кожи после принятой ванны. Она сидела перед зеркалом, наблюдая за реакцией Люси, но, к её сожалению, младшая сестрица даже и не думала реагировать на провокацию — Хартфилия продолжала спокойно вышивать, словно колкостей Мишель и не было. Люси следила за каждым стежком, мысленно обдумывая, чего бы еще добавить к этому платку, чтобы придать ему большее очарование. И как завести Мишель в заблуждение, чтобы избавиться от неё раз и навсегда. Я тебя недооценивала, но и ты сейчас явно не осознаешь всех моих возможностей. Дорогая сестрица, ты пересекла черту.       — Нет, что ты, сестра. Я всего лишь хочу извиниться за случившееся на дебюте. Разве это не восстановит честь дома Хартфилия?       Люси качнула подбородком, рефлекторно поправив спавшие на плечи волосы. События прошлого месяца хорошенько так повлияли на её репутацию, так что теперь в кругах благородных дам Люси блистает ловким прозвищем «Темная лошадка из дома Хартфилия». Хотя, самой Леди по душе «диктатор». От этих мыслей уголки на секунду дрогнули, но тут же опустились, придавая сосредоточенному лицу Люси некий холодный шарм. Мишель заскрипела зубами, махнув Карен ладошкой, чтобы та подготовила украшения для очередного досмотра.       — Люси, милая, прислушайся к моим словам, ведь я не желаю тебе зла. Я знаю, как ты переживала из-за разорванной помолвки с маркизом, однако это не повод бросаться из крайности в крайность. Уверена, отец подыщет тебе достойную партию. «Не думай, что тебе что-то светит с маркизом. Максимум, на который ты можешь надеяться — жених из семьи разорившегося графа или барона. Тебе, в принципе, крупно повезет, если на тебя хоть кто-то клюнет, учитывая слухи».       — Благодарю за беспокойство, сестра, однако не расценивай мое желание прославить наш дом, как попытку возобновить помолвку с маркизом. Как ты и сказала, я молюсь за то, чтобы отец подыскал мне достойную партию для замужества. «Я знаю».       Нитка порвалась, когда Люси слишком резко дернула иголку на себя. Мишель ухмыльнулась своему отражению в зеркале, прежде чем тихонько хихикнуть. Брая спешно поднесла для Госпожи ножницы и корзинку с принадлежностями для вышивки. Карен довольно переглянулась с Мишель, поправив выбившиеся пряди из её аккуратной прически. В будуаре повисла тишина, прерываемая шорохом ножниц. Люси умело завязала узелок и обрезала нитку, попутно подхватив новый клубок красных нитей.       — Люси-Люси, милая моя… Карен, будь добра, передай это гонцу, чтобы он доставил Мадам Харт-Кройц. Я хочу, чтобы платье отправили в особняк герцога, дабы я, непосредственно, на месте оценила её очередной шедевр. Брая, принеси чай и закуски.       Служанки одновременно поклонились и покинули будуар — Брая бросила в сторону Госпожи взволнованный взгляд, однако тут же переключилась на приказ Мишель. Карен, заполучив небольшой листочек с поручением, ускакала в сторону конюшни, дабы передать приказ Леди Мишель посыльному. Мишель и Люси остались сам-на-сам и, пока старшая сестра буравила младшую в собственном отражении, сама Хартфилия равнодушно продолжала заниматься рукоделием.       Несколько мгновений напряженной тишины обрывается на легком смешке Мишель, которая тут же поднялась и отряхнула юбку платья. Сестра изящно прошла в сторону Люси — пусть Мишель и выглядела спокойной, она оставалась всё той же двуличной сукой. Очевидно, но Мишель остановилась в метре от младшей сестры с задорной улыбкой и хищным взглядом. Сейчас будет обстрел из дробовика.       — Ты, наверное, не так поняла главный посыл моей заботы, Люси. Для того, чтобы удачно выйти замуж одних только талантов в рукоделии недостаточно.       Мишель наклонилась, грубо дернув подбородок Люси к верху — её пальцы силком сжали кожу, вдавливаясь ногтями. Хартфилия даже не пискнула: она была готова к любым действиям Мишель, даже если бы той взбрело в голову придушить младшую сестру подушкой, а после скинуть всё на очередную болезнь. Ногти сильнее впились в нежную кожу щек, Люси незаметно дернулась, чувствуя, как скулы и челюсть свело тупой судорогой. Мишель расплылась в ехидной улыбке, оценивая лицо дорогой сестрицы вблизи.       — Какая жалость, что твое лицо не унаследовало и капли красоты нашей матушки. С каждым годом я всё больше убеждаюсь, что ты явно не отцовское дитя, возможно, поэтому Господь наказал матушку сразу после твоего рождения?       Она качнула головой в сторону, от чего её кудрявые волосы подпрыгнули в воздухе. Люси сцепила зубы, не отводя взгляда от Мишель — она и не думала показывать свои эмоции, однако старшая сестра заходит слишком далеко, чтобы оставаться в тени, как ни в чем не бывало. Хартфилия сжала платок, пытаясь себя контролировать: её равнодушие даже в такой щекотливой ситуации — залог успеха для дальнейших событий. Мишель попросту дразнится, пытаясь нащупать у Люси слабые места. Но после произошедшего с Лаки, я, Анна-Люси Хартфилия, поклялась, что больше не допущу такой опрометчивой ошибки. Слабость всегда остается слабостью.       Честно? Люси было плевать и на Мишель, и на Джуда, и на трагическую судьбу матери — это ведь не её настоящая семья, пусть в этом мире они и формально связаны кровно. Единственная причина, по которой Хартфилия всё еще держит язык за зубами — её плачевное положение в роли «отдельного государства». Поэтому и существует надобность в удачном браке или любой другой альтернативе.       Будь на примете хоть какой-то более менее адекватный кандидат — Люси бы не сомневалась ни секунды. Ведь с каждым можно договориться, особенно учитывая устои этой реальности. Однако сейчас она только начала делать мелкие шажки на встречу социальной стабильности, так что чем больше Люси приложит сил, тем быстрее выпорхнет из-под гребанной опеки рода Хартфилия. Была бы моя воля, уничтожила бы и поместье, и всех здешних засранцев, возомнивших о себе невесть что.       Мишель хмыкнула, грубо отбросив хмурое лицо Люси в сторону — ей всё же не удалось приструнить свой гнев, хотя старшая сестра наверняка интерпретировала это как обиду за упоминание матери. Мишель сложила руки под грудью, довольно ухмыльнувшись в след Люси, которая неторопливо подняла голову. Пусть с виду она и казалась апатичной, в голове раз за разом проносилось одно-единственное, вселяющее хоть какую-то надежду: Думаешь, ты меня переиграешь? Ох, сестрица, ты и опомнится не успеешь, как твое обглоданное тело найдут в канаве. Я тебе обеспечу достойный конец под стать твоей сучьей натуре, мразь.       — Но, к счастью, отец не будет возлагать на тебя больших надежд. На мероприятии у герцога Редфокса Лорд Джером хочет официально заявить о нашей свадьбе.       Мишель изящно прошлась в сторону трюмо, где покоилась резьблённая шкатулка, украшенная драгоценными камнями. Она легко поддела пальцем замок, повернувшись к Люси в полуоборот. Как только шкатулка открылась, Хартфилия заметила блеснувшее в свете солнечных лучей ожерелье из сапфира. В этом мире у сапфира есть альтернативное название, как у одного из самых дорогих драгоценных камней — лазоревый яхонт. Мишель тонко намекнула, что яхонтовое ожерелье — свадебный подарок от Лорда Джерома (предложение руки и сердца делается любым дорогим украшением, кольцо — лишь относительно недавно стало популярным выбором). Добыча яхонта, его обработка, а после создание столь детализированного ювелирного изделия — услуга не из дешевых. Учитывая, что дом Сантелья — один из старейших в империи, свадебный подарок в виде ожерелья — старая, но почитаемая традиция такими же старыми дворянскими семьями. Если герцог действительно сделал этот подарок — его намерения более чем серьезны. Бедняжка Мишель, ты самонадеянная дурочка. Не долго ты свадебный марш напевать будешь.       — Статус нашей семьи повысится, так что и тебе свезет с мужем. Я как раз подумываю о кандидатуре Лорда Фрёнсе с западных земель. Пусть он и в возрасте, однако живет в достатке. Думаю, этой мелочи хватит, чтобы обеспечить тебя платками до конца жизни, верно?       Люси вскинула бровью, однако тут же отвела взгляд, чтобы сестра не увидела очевидной насмешки. Лорд Фрёсне — старый дворянин третьей аристократической линии, которому едва ли исполнилось семьдесят. Безусловно, в этом мире браки с огромной разницей в возрасте — приемлемая норма, а для вельмож, ищущих выгоду в замужестве — так вообще приоритет. Ведь чем старше и богаче «дедушка», тем быстрее можно спровадить его в могилу и завладеть всем его наследством, верно? Иными словами, стратегия папика. Джуду, как и всем зазвездившимся дворянам со стажем, наплевать на моральное благоустройство детей, ведь куда весомее фактор материальной обеспеченности. Мишель знает, как настроить отца в нужном русле. Если раньше я всё же надеялась на свадьбу со второй-третьей линией, сейчас нужно срочно поднимать планку, чтобы не стать жертвой педофилии. Второй линии будет более чем достаточно. Но вот что интересно… В сериале Джером, как и я не фигурировал, однако упоминался в качестве погибшего мужа Мишель, при том, в книге его смерть почему-то оказалась более детализированной нежели проблема Анны-Люси. Если вкратце, Джером погибнет за несколько месяцев до смерти Джуда и суда над Анной-Люси. А в книге на его смерти был сделан акцент — почему? Если бы он помер от рук Мишель, автор упомянул бы это так же завуалировано и сухо, как трагический конец Джуда и Люси. Другими словами, если Джером и погибнет через несколько лет после свадьбы, то явно после чьего-то непосредственного вмешательства. Намёк на главного злодея истории? Хотя, учитывая нрав автора… Не удивлюсь, если Джером симпатизировал ему/ей куда больше чем заносчивая семейка Мишель.       Люси измученно выдохнула, сжав переносицу. Виски начали резко покалывать от всех трудностей мысленного процесса. А ведь всё из-за того, что Хартфилия — самый настоящий придурок, раз поленилась и не дочитала книгу, до конца которой осталась едва ли сотня страниц. Сейчас было бы куда проще делать какие-то ходы. Я бы избегала главных героев, главных антагонистов и начала бы вести переговоры с теми персонажами, которые пусть и косвенно участвуют в сюжете, однако занимают нейтральную роль. А так — лепим стратегию из имеющегося теста. По крайней мере, я знаю с какими главными героями не стоит водиться — уже немного лучше. Собственно, из-за этого я и приняла решение оставаться максимально невзрачной на мероприятии канцлера: если сольюсь с фоном, вероятность встречи с кем-то из них уменьшится к нулю.       Люси поднялась, отряхнула платье и сложила рукодельный набор в корзинку. Мишель чахла над своим ожерельем, как Голлум над кольцом, поэтому Хартфилия приняла стратегическое решение не мешать сестрице заниматься самолюбованием. Леди поклонилась, присев в реверансе, а после перекинула через локоть корзинку. Мне тоже нужно хорошенько подготовиться.       — Безусловно, ты как всегда права, сестра. Прошу меня простить, мне нужно отлучиться в свои покои.       Хартфилия спешно подошла к двери, дернув на себя ручку. Мишель хихикнула, аккуратно приподняв ожерелье, чтобы рассмотреть свои прелестные брюллики поближе. Люси подняла взгляд к потолку, молясь, чтобы в голову этой тупице не пришла «гениальная» идея приказать оставаться на месте, мол, «для того, чтобы в очередной раз убедиться, насколько же я прекрасна, ха-ха-ха!». Есть ли предел самовлюбленности, а?       Однако на лице Мишель застыла предупреждающая улыбка, не сулящая ничего хорошего. Пусть Люси и опешила, однако виду не подала, чтобы удержать маску равнодушия до победного конца. Голос сестры прозвучал грозно, даже загробно. В её словах не было прежних раздражающих вуали, этикета или вежливости. Хартфилии даже не пришлось переводить её двусмысленные фразы на человеческий, ведь прямо сейчас…       — Иди, Люси, но помни… Даже не думай испортить мне праздник, иначе очень сильно пожалеешь. Я надеюсь, что ты будешь скромной и смиренной, как и подобает благородной Леди. Даже если ты ею не являешься. Мишель-Омара Хартфилия показала свое истинное лицо.

***

      Шелест страниц изрядно успокоил разбушевавшийся после стычки с Мишель нрав. Люси оставила раскрытую книгу на краю стола, подхватив небольшой блокнот в кожаном переплете. Хартфилия черкнула вначале листа очередную заумную фамилию с каким-то мудреным акцентом — перо скрипнуло по бумаге, оставив в последнем завитке небольшую кляксу. Девушка прищурилась, вглядываясь в изображение цветущего в камелиях герба знатной семьи второй аристократической линии — дома Розант. В моих планах разузнать обстановку среди наследников на мероприятии, так как я мало вслушивалась в сплетни по поводу помолвок и грядущих свадеб. Хотя некоторые детали мне всё же известны. Это очень важная информация при выборе достойной кандидатуры, особенно сейчас, ведь эти знания стали куда приоритетнее, чем положение среди благородных дам. Мишель заставила меня немного ускорить процесс.       Люси захлопнула блокнот, обдумывая дальнейшие перспективы. В этом мире фиктивный брак — наилучшее решение для неё, как для девушки из знатной семьи, но с отвратительной репутацией. К тому же, имея знания о будущем (в аспекте деятельности принца, которой было посвящено несколько серий), можно заключить сделку на выгодных условиях: патронат взамен на информацию. Кстати, о патронате…       Хартфилия присела на край стола и потерла подбородок, вглядываясь в завитки персидского ковра у носочков туфель. Судя по записям отца, которые мне предоставил Хадес, в этом мире есть очень занятная штука. При том, её условия будут получше брака. Патронат — особый вид покровительства более знатного дворянина над любым другим человеком: будь то простолюдин, музыкант/поэт или же мелкий аристократ с огромным потенциалом в сфере бизнеса, например. Если брать аспект «дворянин-дворянин», то патронатом выступает денежная поддержка, партнерство или же преемничество. Например, старый аристократ второй линии за всю жизнь не обзавелся детьми, однако он не хочет отдавать все свое наследство короне (так бывает в случае отсутствия прямых наследников, а бастардов признают редко), поэтому он готовит преемника из линии пониже (третья-четвертая). Занимается спонсорством, поддерживает и обучает искусству ведения бизнеса. Однако практики покровительства над женщинами никогда не было (из-за патриархального строя), поэтому я и не рассматривала этот вариант.       Единственное покровительство, на которое могут рассчитывать женщины — брак или статус любовницы. Люси не особо хотелось расплачиваться своим телом за свободу от имени Хартфилия, поэтому до этого момента брак был наилучшим вариантом. Люси рассматривала концепцию брака в формате взаимовыгодного партнерства, однако сейчас, учитывая её амбиции и возможности, можно смело говорить о патронате.       Ведь информация о грядущих реформах и политических изменениях внутри империи так или иначе может сыграть на руку тому дворянину, который согласится вытащить её из хартфильской задницы. Учитывая возможный результат, прибыль и повышение репутации — любой вельможа с потрохами заберет Люси под свое крылышко, выделит ей пожизненное состояние и отпустит в свободное плаванье, разве нет? Но где найти целомудренного человека, который не будет придерживаться сраной иерархической системы, мол, «женщина это женщина». К тому же у этой концепции есть свои недостатки. Доступа к своду законов у меня как такового нет — всё, что мне известно, сводится лишь к основам отраслей права и подобным мелочам. Учитывая здешний строй, я, как женщина, скорее всего, буду лишена какой-либо гарантии, так как закон в основном предусмотрен только для мужчин и их защиты. Если меня наебут, то останусь я рыдать у разбитого корыта долго, вдумчиво и со смыслом. Конечно, можно было бы попробовать затесаться в ряды фрейлин кронцпринцессы, однако там шанс того, что меня прирежут за ближайшим поворотом или подставят, куда больше, чем в особняке Хартфилия (здесь я хотя бы знаю, от кого «подарков» ждать). Да и соваться к главным героям чревато проблемам, так что сразу отпадает. Возглавить свой собственный дом я не могу, начать бизнес тоже. Всё, что у меня есть прямо сейчас: социальная репутация ниже Марианской впадины, орда подчиненных слуг особняка, сестра-маразматичка, красивое личико и знания двадцати серий будущего (приблизительно дальнейшие пять лет, так как основной сюжет еще не начался). Да, я до конца не уверена насчет перспектив, однако в моем нынешнем плачевном положении брак или патронат — единственный счастливый билет. Учитывая то, что Мишель уже предприняла серьезные меры, нужно действовать очень быстро.       Нахмуренный взгляд вернулся к раскрытому учёту дворянских семей. Все эти дни Люси упорно изучала вторую и третью линии, чтобы вовремя сориентироваться на местности. Про первые она кое-как знает из книги и сериала (по правде, ей будет достаточно услышать чин, чтобы подорвать задницу и свалить), поэтому Хартфилия не особо переживает насчёт неожиданных стычек с кем-то из главных героев. Память, конечно, у Люси, как у рыбки, однако её нечего винить в том, что она не в состоянии выговорить ни одного полноценного имени без блокнота-палочки-выручалочки. Я едва запомнила произношение своего собственного, о чём тут можно говорить?       Пальцы скользнули вдоль стоящих друг возле друга гербов. Дом Розант и дом Эвклиф — семьи маркизов со внушительными связями среди высшего общества. Стинг, конечно, завидная кандидатура, однако и Локи — сын маркиза Розант — по слухам тоже относительно неплохой молодой человек. Раз они оба будут присутствовать на мероприятии, стоило бы невзначай завести полезные знакомства и разузнать об обстановке побольше. Однако перед этим…       В покои постучались, и после дозволения в дверях показалась улыбчивая Мэри с подносом. Служанка принесла восточные сладости и чай, так как относительно недавно у отца гостили торговые партнеры с дальнего востока. Люси не была любителем экзотики, но сладости всё же пришлись по вкусу. Мэри оставила поднос на столе и спешно разложила чайный сервиз.       — Мэри, как там моя просьба? «Как там продвигаются дела с нашей аферой?»       Мэри дернулась и тут же широко улыбнулась — честно признаться, у этой девушки куда больший потенциал злодейки, нежели у Люси. Как только Хартфилия поделилась своим зловещим планом, эта горничная была единственной, кто одобрил «гениальную идею» практически с первых секунд. Мишель много чего наворотила и много кому жизнь подпортила и Мэри, естественно, не исключение. Насколько известно самой Люси, старшая сестра всячески наказывала горничных, если те хоть где-то оступались. Так она держала всех в узде, пока на горизонте не появилась Анна-Люси, сверкающая в лучах доброты и милосердия. Жестокость, конечно, хороший способ подчинения, однако не всегда оказывает нужный результат. Пусть Мишель и пытается казаться недалекой, она ещё совсем зеленая в стратегии. Мне повезло, что в прошлой жизни я увлекалась компьютерными играми с похожим уклоном, ну и, собственно, шахматный кружок неплохо подсобил в развитии мышления.       — Ох, Леди Люси, Брая как раз заплатила гонцу за доставку миндального печенья. Прибудет как раз в день торжества. «Брая заплатила гонцу за подмену прошения Леди Мишель. Никто ничего не видел, в случае чего гонец скажет, что горничная-посыльный — Карен. Платье, как и было поручено, прибудет в особняк герцога в назначенное время».       Люси ухмыльнулась, тут же спрятав этот жест в чашке. Хартфилия довольно прикрыла глаза, наслаждаясь послевкусием Нилгири — индийского чая, нагулявшего славу чуть ли не главной достопримечательности фиорских рынков. Тот отцовский партнер прожужжал все уши про удивительный букет аромата и вкуса, так что Люси всё же рискнула оставить небольшую тубу с чаем для пробы. Как и было обещано, вкус просто восхитителен.       — А что Лаки?       — Лаки ушла в город, чтобы проверить качество миндаля. Она передавала Вам, что лично проконтролирует всё. «Лаки ушла в город, чтобы проверить качество подделки. Она передавала Вам, что лично проконтролирует, чтобы платье не сразу уличили как фальшивку». Ах, прекраснее этого чая только одна мысль о приеме у герцога Редфокса. Мишель так печется о том, что в скором времени она станет владелицей эксклюзивного платья от Мадам Харт-Кройц, но всё же проштрафилась, додумавшись пригласить меня, своего главного конкурента за место под солнцем, в будуар, когда Мадам Харт-Кройц снимала мерки. Дешевые выебоны до добра никогда не доводили, верно?       Уголки губ дрогнули, Люси опустила чашку на крохотное блюдце. Перед глазами вспыли воспоминания двухнедельной давности, когда в поместье приехала нашумевшая дизайнерша, а Мишель вздумала оторвать Хартфилию от изучения устройства дворянских семей только ради того, чтобы лишний раз указать Люси на её место. Ну, хотели — получили. Мне хватило десяти минут и горьких слез, чтобы убедить Мадам в том, что Мишель — не подходящая модель, а платье, созданное с душой, будет тут же утилизировано сразу после мероприятия. Пришлось упомянуть об выброшенных аксессуарах, которые Мадам прислала Мишель в качестве эксклюзивного подарка на день совершеннолетия — ох, это было добивающей деталью, ведь это вещи, сделанные Мадам кому-то персонально… У-у-у, не порядок. Я распиналась в сожалениях и извинениях, ведь «творение истинного мастера достойно лучшей кандидатуры». Тонкая душа творца не выдержала такого отношения к своему детищу, поэтому Мадам Харт-Кройц, по итогу, попросила, как можно скорее передать отказ от работы. Правда, она еще выругалась на французском, но я не запомнила всех «ласковых». А жаль.       — Отлично. Как только мы покинем поместье, можешь взять выходной, Мэри.       — Госпожа, Вы чересчур великодушны.       Люси аккуратно вкинула в рот восточную сладость и, довольно причмокнув, кивнула Мэри. Горничная засветилась, но вела себя сдержанно — вот и долгожданные плоды дрессировки, чтобы Мишель не заподозрила местных Штирлецов. Мэри откланялась и выпорхнула из покоев, предупредив, что пойдет проверит обстановку по-новой. Дверь аккуратно закрылась, а Хартфилия устало откинулась на софу. Она перекинула ногу на ногу и поправила пышную юбку, чтобы развалиться на этом скрипящем диване поудобнее.       На губах застыла ехидная усмешка от мыслей про события грядущих дней. Носок туфель рассек воздух в ловком качке, а Люси, любуясь золотым узором на обувке, тихонько хихикнула.       — Скромная и смиренная? Скорее, скрытная и терпеливая, сестрица.

***

Май. 1888 год. Объединенная империя Фиора и Драгнов. Герцогство Редфокс. Особняк Канцлера империи.

      Сыр, привезенный французскими послами, растворялся во рту, словно кондитерский крем с солоноватым привкусом. Люси аккуратно пригубила бокал белого вина, скромно притаившись в самом отдаленном углу зала. Сегодняшняя политика вечера — не высовываемся и набиваем живот всякими вкусностями.       Взгляд плыл, цепляясь то за тарталетки с лососем, то за сырное фондю. Ох, и это только край стола. Пока все вокруг всячески виляли задницами перед вельможами высшего сословия, Люси решила отдать предпочтение обществу «халявной» еды и алкоголя. Всё равно время свататься еще не пришло, так как ни Лорд Локи, ни Лорд Стинг пока не прибыли в поместье (Люси отслеживала их присутствие по оглашению дворецкого у входа). Конечно, я в душе не гребу, как они выглядят, так что приходится всякий раз оборачиваться в сторону дверей.       Пальцы прокрутили ножку бокала, а довольный взгляд искал Мишель среди столпившихся благородных чихуахуа. Два часа назад весь особняк герцога стоял в криках Леди Мишель, так как платье, сшитое на заказ, оказалось слегка… Провокационным. Если этот случай подпадает под категорию «провокационного», конечно же. В этой эпохе есть свои стандарты для платьев: какой цвет, какой фасон и тд. И, если в моей современности проституток можно было узнать по коротким юбкам, леопардовым трусам и высоким ботфортам, то здесь достаточно надеть платье темно-красного цвета (именно дешевый темно-красный, а не благородный багровый, есть разница) без рукавов, чтобы заявить о своей принадлежности к самой древней профессии. Плюс эксклюзивный дизайн специально для Мишель, чтобы каждый в этом зале увидел, как она сегодня блистает. Буквально. На ней блесток больше, чем на дискошаре. И, конечно же, запасного платья никто не брал, а панибратья-чухуахуа свои одолжить не решились. Чтобы отругать всех и вся, а потом найти виновного в подмене — нужно время, а его нет. Сделать новое платье за два часа до начала торжества — нереально. Надеть обычное — стыд, да и только. Пропустить прием — нельзя, официально объявление о помолвке, как никак. Так что…       Мишель нашлась буквально сразу — её трудно было не заметить, особенно тот багровый платок, коим она обмоталась от шеи до начала юбки. Хотя, стоит поспорить, что было краснее: платок, юбка уникального пошива или же сморщившееся от злобы, стыда и обиды лицо дорогой сестрицы? К слову, темно-красный изначально был цветом мучеников, что очень символично, учитывая долгожданную помолвку. Но потом этот цвет позаимствовали проститутки, чтобы сыграть на контрасте между платьем и алебастровой кожей. Ну же, Мишель, милая… Ты ведь так упорно пудрила всем мозг, что у тебя будет платье от Мадам Харт-Кройц.       Люси хихикнула, заглотнув вино залпом. Душа бросилась в пляс, как только подошедший Лорд Джером побледнел от «подарочка». Он развел руками, а потом куда-то спешно удалился — не исключено, что доложить милому папаше о случившемся. А если герцог узнает о том, что Мишель вырядилась в цвет мучеников и проституток — ох, как неловко-то вышло, да? Теперь благородные дамы будут шушукаться о том, что обе сестры из семейства Хартфилия феерично просрали завидных женихов. Ах, пахнет горелым. Кажется, чья-то задница полыхает адским пламенем.       Хартфилия поднялась, поправила платье и вальяжной походкой направилась в сторону кондитерских изделий. К слову, Карен временно отстранили от работы до дальнейших разбирательств, так как именно она была ответственна за платье. Если вбросить несколько анонимных доносов, мол, «ох, знаете, я видела, как Карен завистливо поглядывала в сторону гардероба своей Госпожи!» или «Карен всегда крадет парфюм и косметику Госпожи, если что-то случилось с одеждой Госпожи, то это Карен, да-да!», то можно со спокойной душой подбирать лазутчика для внедрения в роль новой камеристики. Тогда Мишель придётся отсчитывать дни до полнейшего разгрома, ведь Люси уже на несколько шагов впереди. Сестрица даже не попыталась предпринять меры насчёт платья — чересчур запаниковала, чтобы размышлять трезво. Другими словами, из-за своей недалекости, она почти что сразу и добровольно согласилась танцевать под мою дудку. А Карен выступит козлом отпущения, ведь Мишель теперь прекрасно понимает, что мои люди везде. И её самая преданная служанка, скорее всего, не исключение. Ну, пусть так и думает.       Люси встряхнула ладошки, потянувшись в небольшую сумочку. Хартфилия на ходу искала тот самый блокнот в кожаном переплете, чтобы заодно сравнить некоторые вручную перерисованные гербы с присутствующими на торжестве дворянами — авось, наткнется на кого-то полезного? Увлеченная своей победой, Люси и не заметила, как опрятно сложенный в несколько раз платок выпал из сумки. Ткань аккуратно приземлилась на мрамор, расправившись — красные пионы засверкали на полу, словно брошенные рубины. Значит, большинство присутствующих здесь дворян — вторая линия, особенно те, кто является членом парламентской фракции. Из молодого поколения здесь лишь благородные дамы и женатые мужчины, хм-м. Холостых пока не видно, да и главные герои не особо спешат на праздник. Хотя, учитывая то, что внешность Мишель из сериала и в реальности конкретно так отличаются друг от друга, не удивлюсь, если и главные герои выглядят иначе. Так как имен я не помню (кроме имени принца и Святого рыцаря), буду ориентироваться на чины. Обычно к высокопоставленным дворянам обращаются либо «Лорд/Леди + фамилия» либо по чину, к примеру «Канцлер Редфокс». Кстати, самого герцога-канцлера я пока не видела, хотя он, как хозяин особняка, должен поприветствовать каждого гостя лично.       Люси остановилась в двух метрах от стола со сладким, чтобы вернуть блокнот обратно. Однако, как только замок сумки щелкнул, а Хартфилия уже было думала запихнуть свой путеводитель на законное место, её взгляд зацепился за содержимое. Платочка-то нету. Ладошки моментально вспотели, а по спине прошелся ободряющий холодок. Два месяца обучения, еще месяц кропотливой работы, целая банка целебной мази, истраченная на израненные пальцы и десять золотых, оторванных от сердца на материалы и гребанный шелк в качестве основы — после этого вы хотите сказать, что этот, блять, бесценный платок исчез?       Хартфилия бегло обернулась, пытаясь вспомнить, где могла его обронить. Каблучки нервно застучали по обратной дороге, а глаза судорожно бегали от одного угла зала к другому. Она точно брала его на торжество в качестве оберега, поэтому если он и пропал, то где-то в период между её похождениями от стола к столу. Может когда ходила в поисках бокала? Или, когда пыталась незаметно проскользнуть с тарелкой лосося? А может в уборной? ГДЕ?! Первая мысль: пойти надрать зад Мишель, потому что только она знала, как я щепетильно отношусь к этой дражайшей вещице.       — Леди. Вторая: разхерачить себе лоб в ближайшей стенке, потому что такую красоту кто-нибудь да обязательно прикарманит. Даже если здесь одни аристократы, рукодельные вещи считаются талисманами, привлекающими удачу. А раз в том мире суеверия и приметы правят на равных вместе с принцем, бедный платочек точно заберут, и даже совесть мучать не будет.       — Позвольте, Леди. Третья: продолжать судорожно искать, пока мозги не съедут набекрень. Хотя, может, его всё же кто-то выцыганил, а? Тогда плакали мои пиончики и три месяца трудов.       — Я искренне не хочу тревожить Вас, Леди, однако, кажется, это принадлежит Вам.       Люси дернулась, рефлекторно нацепив добродушную улыбку. Она приглушенно хихикнула, не решаясь поднять взгляд, однако тут же взяла себя в руки — не прикарманили, уже хорошо, а значит нужно кивнуть, присесть в реверансе и сказать большое человеческое спасибо. Хартфилия гордо вздернула подбородок, встречаясь взглядом с аристократом. Он протянул сложенный платок, наблюдая за движениями юной Леди с какой-то неожиданной придирчивостью.       Леди склонила голову и легонько поклонилась, готовясь чуть ли не вырывать платок из его рук и запихнуть обратно в сумку. Дворянин выглядел молодо, однако трудно сказать, что он чей-то неотесанный наследник. Люси незаметно оценила его внешний вид, пытаясь наобум прикинуть из какой он линии. Жилет с золотыми пуговицами и прострочкой воротника, оксфорды с мельчайшей детализацией шва вдоль носка, даже брошь и запонки с драгоценными камнями. Учитывая фасон его одежды, наличие дорогой обуви и ручную работу аксессуаров — не ниже второй. Возможно, молодой маркиз или герцог. На лицо симпатичный, однако явно лицемер, раз в улыбке чувствуется небольшое раздражение. Платок вернул, значит совесть имеется, да и манерами не обделен. Ну, раз так сложились обстоятельства, можно и потренироваться чутка.       — Ох, благодарю Вас, Лорд.       Миловидность Люси всегда очаровывала мужчин, однако этот явно не оценил жеста — только продолжал улыбаться и думать о чем-то своем. Когда Хартфилия подняла лицо, ей все же удалось разглядеть его пристальнее. Его аура чем-то схожа с отцовской, так что вряд ли он наследник какого-нибудь напыщенного вельможи. В делах он давно — это видно, значит и возраст соответствующий. Учитывая, что совершеннолетие мужчины празднуют в восемнадцать, значит, этому экземпляру от двадцати пяти до тридцати. Богат, вежлив, симпатичен и наверняка умен. Более того, добровольно приполз прямо в руки. Как по мне этот, паренек — достойная альтернатива Локи или Стингу, если вдруг пролечу, как фанера над Крокусом. Всё же лавочка запасных даже в таком щепетильном деле просто необходима. Начнем с формальностей, а потом медленно перейдем к беседе.       Люси со сверкающей благодарностью (и чутка флиртом) потянулась к платку, однако аристократ резко отдернул руку назад. Его улыбка сменила оттенок, преобразовавшись в подобие хищного оскала. Дворянин явно не отдать его пришел, а, скорее, явился для того, чтобы допросить с пристрастием владелицу этой чудной вещицы. Хартфилия застыла на месте, совсем не вовремя опешив. Иллюзия спала практически мгновенно, отчего Люси хотела было возмутиться и что-то да сказать в ответ, однако только судорожно глотнула воздух. Это…?! Как это.?! Что вообще…?!       Оркестр, расположившийся у арки в центре зала, медленно перешел от ненавязчивой фоновой музыки к мелодии вальса. За спиной ухмыляющегося дворянина хихикнули дамы, которым буквально только что предложили потанцевать. Постепенно зал заполнили вальсирующие пары, а подпрыгивающие в воздухе пышные юбки шуршали громче, чем заводная скрипка. Внезапно Люси дёрнулась, заметив, как стоящий перед ней мужчина склонил голову и протянул ладонь.       — Окажите мне милость, Леди?

Ах ты сукин сын…

      — Сочту за честь.       Хартфилия скрипнула челюстью, однако ответила дернувшейся улыбкой и неглубоким реверансом. Вложив в его ладонь свою, девушка трижды пожалела о поспешно принятом решении, ведь не трудно догадаться, что стоит за этой приторной галантностью. Правильно, этому хмырю что-то нужно, а танец — просто прекрасная возможность провести с Люси минимум минуты три тесного контакта и откровенного разговора без посторонних заинтересованных лиц. Не убежать и не спрятаться.       Дворянин ответил улыбкой, мягко дернув Леди на себя, дабы встать в позицию и по-быстрому влиться в круг вальсирующих. Этот мужчина оказался учтивым и осторожным, так как едва ли касался кончиками пальцев её лопатки — Люси сразу же это подметила, ведь вельможи частенько позволяют себе лишнего при любом удобном случае. Даже если это безобидная позиция для вальса.       Хартфилия выпрямила локоть, мягко опустив ладошку на его плечо. Ноги сами пошли навстречу, а каблуки даже спустя несколько «чудных мгновений» не зацепились за длинный подол платья. К счастью, танцу учиться после перерождения не пришлось, ровно, как и оттопыренному пальцу, ведь тело Анны-Люси выполняло все эти мудрёные трюки на рефлексе. Девушку с самого детства готовили к высшему свету, поэтому Люси даже не задумывалась о том, правильно ли она двигается.       К тому же, партнер оказался весьма неплохим танцором, так что, если и случится какой-то конфуз, Люси не придётся сильно краснеть. Хотя, учитывая эту ухмылку, что-то я сомневаюсь. В этой эпохе не то, что фразы, но даже простейшую улыбку не стоит воспринимать за чистую монету. У всего есть двойное дно. А у этого, казалось бы, невинного жеста — тем более.       — Леди, Вы ведь знаете, что означает платок с вышивкой фамильного герба дворянской семьи?       Он заметно прищурился, вглядываясь в лицо равнодушной Люси. Сама Хартфилия на секунду отвела взгляд в сторону соседней пары, а после слегка выгнула спину при повороте. Дворянин явно не мешкал, поэтому буквально сразу перешел к прямой претензии. Люси мысленно отметила, что её чутье в очередной раз не подвело — этот человек не просто похож на Джуда. Он куда опаснее, учитывая то, как он рационально использовал время и подвернувшуюся возможность. Так делают только профессионалы в сфере ведения дел, и неважно: политика это или бизнес. Всё, что мне известно о рукодельных подарках, так это то, что их дарят в качестве оберега. Все рукодельные вещички, особенно вышивка, издавна считались тем, что привлекает удачу, поэтому каждая уважающая себя благородная девушка обязана хоть раз в жизни подарить отцу/брату/жениху вышитый платок или предмет одежды. Однако в этой традиции нет упоминания «вышивка фамильного герба дворянской семьи». Начнем с того, что символ дома Хартфилия — белые тюльпаны, а пионы я вышивала просто потому, что это мои любимые цветы, да и нужно было на чем-то руку набивать. Никаких непристойных подтекстов.       — Ах, Лорд, кажется, мы друг друга не поняли. Чтобы эта традиция не значила, мой платок не имеет к ней никакого отношения. Неужто благородная дама не может вышить красивые цветы, просто потому, что они красивые?       — Вы взяли этот платок на подобное торжество, но, при этом, эта чудная вещичка никак не связана с обычаем? Прошу простить мое излишнее любопытство, но Вы, кажется, не знаете о какой традиции идет речь, верно?       Очередная улыбка чувствуется прошедшим под подбородком лезвием. Люси незаметно кривится, буравя хмурым взглядом занавески за его спиной. Хартфилия могла бы сдрыснуть, ссылаясь на плохое самочувствие, но этот дворянин оказался куда настойчивее чем тот торговый партнер Джуда, впаривающий Люси индийский чай. И что делать, когда её чуть не с пристрастием допрашивают, а в голове «ни бум-бум»? Вежливо отказать? Оправдаться тем, что её ждет экипаж обратно домой? Играть в улыбчивую молчанку? Этот идиот и мертвого достанет, прости, Господи. Какой весомой должна быть традиция со сраным платком, чтобы выедать мне мозг чайной ложечкой?       — К сожалению, нет, Лорд. Я учту важность этой традиции и по приезде домой тут же займусь изучением данного вопроса, а пока позвольте мне остаться лишь скромной Леди, желающей вернуть то, что по праву принадлежит ей.       Вместо внятного ответа, аристократ прикрыл глаза и снова улыбнулся, да так, что по спине прокатился табун мурашек. Хартфилия сморщилась, мысленно включив переводчик с дворянского на человеческий. С двузначными лыбами она не сталкивалась, однако всё же основы интерпретации мимики кое-как усвоила. Не зря всю отцовскую библиотеку перерыла, не зря. Люси напрягалась, пытаясь следить за танцем и подбирать перевод одновременно. Учитывая то, что он мужчина, гадости ожидать не стоит — это удел барышень. Интереса во мне как в женщине я не чувствую, да и какого-то дополнительного скрытого повода для разговора тоже. Значит, его обеспокоило то, что какая-то баба решила, что можно снихера вышивать то, что взбредет в голову? Маловероятно, но доля смысла есть. Его интересует, знаю ли я об обычае — возможно, это касается его напрямую. Красные пионы — символ его дома? Или… Символ кого-то из первой аристократической линии? Если я вышила платок с гербом кого-то из первой линии, а традиция весьма и весьма провокационная, тогда я в заднице. В контекст «необычной традиции» можно примешать всё, что угодно, начиная от личной заинтересованности и заканчивая недоразумением.       Люси нервно дернулась, осознав, что всё хуже, чем казалось изначально. Из первой линии, по сути, только главные герои и некоторые старые дворяне, почитающие и защищающие Корону чуть ли не ценой собственной головы. Этот мужчина явно из верхушки второй линии (внешний вид говорит о многом), а значит вполне реально, что водит дружбу с кем-то из первой. Нужно быстро перевести тему и обозначить сложившуюся ситуацию как глупое недоразумение.       — Я с радостью верну Вам платок, если Вы всё же соизволите представиться, Леди.       И снова улыбка, не сулящая нихренашеньки хорошего. Люси поежилась, хиленько хихикнув, да так, что её тихое «ха-ха» можно было сравнить только с задышкой безнадежно больного старика. Мало того, что этот аристократ и шанса не дает, так еще и морально добивает. Оставаться инкогнито до конца разговора выйдет только в том случае, если Люси удастся его переиграть или подловить. А с имеющимся раскладом, такой вариант можно приравнивать чуду. Мне не к чему придраться, не за что зацепиться, даже сослать всё на невежественное поведение не получиться — только дурой себя выставлю. Хотя, в моем случае, лучше оставаться в статусе дуры и не рыпаться.       Хартфилия выпрямилась, изящно прокрутившись. Её пальцы аккуратно придерживали подол платья, а после полного оборота мягко опустились на мужские плечи. Не смотря на озадаченное еще секунду назад лицо, её губы расцвели в ласковой улыбке. Между ними повисла напряженная тишина, прерываемая дополненными фантазией Люси раскатами грома и молнии. Девушка невзначай склонила голову, слегка приподняв брови.       — Ах, Лорд, кажется, Вы позабыли основы этикета.       — Здесь Вы правы, Леди, но, если мне не изменяет память, я вернул Ваш утраченный драгоценный платок, так что в сложившейся ситуации право знакомства переходит Вам.       Дворянин ловко парировал — Люси этого даже не отрицала, однако ей нужно было понять, насколько его защита непробиваемая. Как и ожидалось, Хартфилия попала в западню похуже той, что организовала Мишель в день чаепития. Вот только там Люси была на территории своего особняка, где имела хоть какую-то долю авторитета и информации, а здесь она даже титула не знает. Приходится действовать наобум, но что-то самопровозглашенный серый кардинал только и делает, что пасует и пасует. Всегда найдется рыбка покрупнее, да?..       Леди мысленно простонала, подметив, что сейчас самое время для очередного оборота. Она шагнула в сторону, придерживая дворянина за ладонь. Мужчина явно довольствовался её плачевным положением, да и не скрывал откровенного наслаждения за увлекательным процессом «избиения младенца». А Хартфилия только сильнее стиснула зубы, тихонько проскрипев одно-единственное:       — Господи, какая же заноза в заднице…       — Ваш диалект выше всяких похвал, Леди. Кажется, впервые благородная дама назвала меня «занозой в заднице», я польщен. Позвольте настоять на знакомстве. Да ты задрал лыбиться.

«Не на того ты напала, зайка».

      Люси поперхнулась воздухом, кое-как догадавшись о таинственном переводе чересчур приторной улыбки. Безусловно, Хартфилию, откровенно говоря, стебут. Более того, делают это тонко, с чувством, с толком и с расстановкой. И было бы очень смешно, если не было бы так грустно, потому что Люси-то назвала дворянина, явно превосходствующего её в титуле и статусе, «занозой в заднице». В моей современности на оскорбление отвечают оскорблением, но в этой эпохе… В этой эпохе с меня три шкуры сдерут, да еще и кланяться заставят. Раз помирать, так помирать с гордостью.       Девушка пренебрежительно хмыкнула, не скрывая своего раздражения — а смысл? Мужчина прищурился, в предвкушении наблюдая за поведением юной Леди. Может Анна-Люси раньше и была кроткой, однако нынешняя она с трудом себя сдерживала последние несколько минут. Люси готова была послать всё к чертям и укатить в закат на лошади, но всё же сдерживалась в выражениях, ведь ездить верхом она не умеет, да и… Если сильно разгуляется, по голове её вряд ли погладят. Скорее, открутят и вкрутят обратно.       — Сожалею, Лорд, однако я вынуждена отказаться.       — Позвольте поинтересоваться, в чём же причина, Леди? Неужто я Вам настолько неприятен? Харе меня стебать, скотина. Вот причина.       Люси недовольно зыркнула в его сторону, вовремя прикусив язык. Еще чуть-чуть и ловкое «скотина» слетело бы с её уст, быстрее, чем Хартфилия успела бы об этом подумать. А мужчина-то только этого и ждал, раз даже в такой, казалось бы, обидчивой манере умудрился сохранить насмешливую ухмылку. Девушка мысленно простонала и обратилась к Господу за помощью. Не-ет, он не просто стебет. Он, паскуда, издевается.        — У меня нет никаких оснований Вам доверять, Лорд. Вероятно, Вы лично знаете дом красных пионов, поэтому, боюсь, что, сказав Вам свое имя, я могу подвергнуть себя возможной клевете. К тому же, я не уследила за своей речью, а это может сказаться на моей репутации.       И снова полный оборот и изящные движения рук. Люси двигалась мягко, завораживая заинтересованную публику, стоящую поодаль вальсирующих. Её платье сверкало в свете огней, хотя, как таковой роскоши в её хрупкой фигурке было мало. Хартфилия изначально планировала оставаться фоном в этой истории, однако — не повезло, не фортануло — её задница в очередной раз влипла в увлекательные приключения. Вот только эти самые «приключения» даже и не думали закругляться с танцем.       За вальсом последовала сарабанда — тот ещё геморрой. Тем временем гости всё прибывали и прибывали, включая Лордов Эвклиф и Розант.       Люси не сильно вклинивалась в обстановку за пределами обреченного круга, однако кое-как успела заметить, что к Джуду подошел какой-то светловолосый паренек, настойчиво поглядывающий в её сторону. Сам папаня не особо интересовался делами дочки, так как нужно было разобраться с инцидентом Мишель. Раз Джером всё же среагировал, значит и Герцог изволит высказаться насчёт уникального выбора сестры. Ну хоть что-то.       — Теперь Вы считаете, что такой джентльмен, как я, способен на клевету?       — Я не исключаю этой возможности, Лорд.       Игривый настрой дворянина Люси решила пресечь в корне — а с чего бы ей, собственно, церемониться? Мужчина недоуменно вздернул бровью, однако азарт в его глазах никуда не исчез, скорее, наоборот. Люси присела, а после выпрямилась, изящно расправив руки в сторону. Лорд встал ей за спину и аккуратно сжал её ладошки — сарабанда, конечно, то ещё испытание. Хартфилия едва держалась на каблуках, однако упорно вытанцовывала, попутно обдумывая дальнейший диалог.       — Тогда давайте заключим пари.       — Пари?       Они танцевали, прислонившись к спине друг друга, однако движения из стороны в сторону и нарастающая музыка не позволяли чётко слышать слова. Люси нахмурилась, вытягивая пальцы рук. Какое еще пари? Хартфилия была уверена, что после танца потребует платок обратно, а уж потом упорхнет куда-нибудь подальше. Честно, плевать она хотела на разницу в статусе и положении — ей главное как можно быстрее сдрыснуть с платочком и забыть этот кошмарный эпизод из её и без того кошмарной жизни.       Но мужчина явно не собирался просто так упускать строптивую Леди. Как только пришел черед браться за руки и идти сдержанным шагом по диагонали, дворянин переглянулся с напрягшейся Люси, словно всё произошедшее до этого — цветочки по сравнению с тем, что он приготовил. Загадочное пари пусть и интриговало, однако всё же пугало.       Он мягко улыбнулся, остановившись напротив навострившей уши партнерши. Поклонившись, дворянин поддел податливую женскую ладошку своей.       — Верно. Раз Вы — гостья Канцлера, значит, Вы — Леди не ниже третьей линии. Через месяц Герцог Дреяр организовывает прием в честь дебюта его свояченицы, а приглашенные — аристократы от третьей до первой линии.       — Это как-то относится к пари?       — Это временные рамки, Леди.       Мужчина ответил улыбкой, дернув партнершу за талию, а Люси прикусила губы, обдумывая дальнейшие перспективы. Ей не хотелось очередной стычки на другом мероприятии, но факт того, что она явно встряла в небольшое недоразумение нагнетает не хуже. Сначала платок и глупая традиция, о которой она знать не знает, потом вырвавшееся в сердцах «заноза в заднице». Такими темпами, придется искать в мире точку ниже чем Марианская впадина. Вон туда катятся мои авторитет, репутация и мечты о счастливом будущем.       — Дайте мне месяц, чтобы я нашел Вас среди всех домов и всех известных благородных дам. Если мне удастся, Вы лично извинитесь за Ваш «уникальный» диалект и несоответствующее поведение.       — А если нет?       Люси мысленно усмехнулась, ощутив, как гора спала с плеч. По сути, это пари: либо да, либо нет — а это как никогда на руку самой Хартфилии. Впервые в жизни она благодарила небеса за хреновую репутацию и славу тихони со странными наклонностями. Пока слухи о «темной лошадке» не просочились в высшие круга, у Люси есть шанс обвести кое-кого очень настырного вокруг пальца, а после воспользоваться победой, как она того пожелает. И в это «как пожелает» входит много чего, серьезно. Раз ты действительно собрался меня искать только ради персональных извинений, тогда заранее пожелаю тебе удачи. Учитывая мою репутацию и славу Мишель, под описание «симпатичной, но несносной девицы с колким языком» подходит никто иная, как старшая дочь Хартфилия. Младшая всегда стоит в тени и лишний раз не высовывается, более того, внешностью мы схожи, так что…       На её губах моментально расцвела та самая улыбка, которой Люси за каких-то минут десять научилась орудовать не хуже, чем словами.

«Удачи, зайка».

      — Если нет, на приеме у Герцога я лично извинюсь перед Вами за клевету.       Музыка постепенно стихла, Люси присела в реверансе. От усмешки челюсть свело судорогой, однако даже это не помешало ей кивнуть и утвердить пари с очевидным исходом. Публичное извинение вельможи перед оскорбленной Леди — ох, как же это звучит и сколько всего сулит. Хартфилия поправила волосы, прежде чем протянуть ладонь за платком, который дворянин успел припрятать в нагрудный карман жилета. Условия неравные, особенно в части проигрыша, однако я интерпретирую это в качестве самоуверенности, мол, «какая разница, что там будет, если проиграю, ведь этого априори не будет». Хо-хо, дружочек, ты немного заблуждаешься, ведь кто-кто, а Анну-Люси на приемы после дебюта под страхом смерти не пускают. А какая молва про нее ходит — упаси Господь!       Однако мужчина поклонился, ограничившись лишь проказливой улыбкой. Он, подхватив протянутую ладошку, ловко перевернул её тыльной стороной и оставил на изящных пальцах невесомый поцелуй. Платочек, выглядывающий из нагрудного кармана, в последний раз «подмигнул» хозяйке.       — А Ваш драгоценный платок останется у меня в качестве гарантии Вашего участия. Я верну его Вам только в случае своего проигрыша. Че?..       Как только заиграла мелодия для венского вальса, а в центр зала ринулись сразу несколько десятков желающих потанцевать, аристократ внезапно исчез. Люси и охнуть не успела, как последнее, что отпечаталось в её памяти — его прощальная улыбка, полная предвкушения и заблаговременной победы. Хартфилия судорожно заморгала, спешно покинув круг танцующих, пока её не заставили участвовать в третьей партии. Глаза нервно бегали от лица к лицу в поисках успевшей стать привычной надменности, однако все, кого видела Люси, были лишь сливающимся в одно серое пятно фоном. Она всего лишь хотела спросить, зачем ему платок и что ему несчастная вещица сделала, чтобы заслужить такое? Но, похоже, какие-либо объяснения мне сегодня не светят. Мало того, что подписалась на участие в каком-то пари с невесть кем, так еще и платок в наглую забрали.       — Леди Анна, не ожидал увидеть Вас на этом торжестве. Позвольте выразить свое восхищение, Вы знатно похорошели с последней нашей встречи.       Перед Люси ни с того, ни с сего возник тот самый юноша, ранее стоявший возле Джуда и бросавший в её сторону многозначные взгляды. Хартфилия на рефлексе присела в реверансе, попытавшись сбавить обороты своей нервозности. Молодой человек, распинающийся перед ней в комплиментах, явно был её знакомым — не исключено, что тот самый Стинг, которому Люси удачно оттоптала ноги два года назад. Однако сама девушка, не смотря на улыбку и наигранное смущение, продолжала бросать взволнованные взгляды за спину собеседника.

Он ведь… не додумается, что это подстава, верно?

***

С того дня прошло две недели, а вестей всё еще не было. Это давало какую-то надежду.       Люси прикрыла глаза, откинувшись на софу. Учёт дворянских семей медленно сполз по юбке на диванную подушку. Хартфилия решила по новой изучить эту навороченную систему аристократических линий, пытаясь понять, кем же был тот дворянин. Вторая линия насчитывала около восьмидесяти домов, однако доступный Люси учёт дает статистику лишь прошлого года. Учитывая то, что несколько месяцев назад к Фиору присоединились новые территории, какие-то там восемьдесят стали полноценными сто-плюс.       Но даже так, из доступных восьмидесяти, в кандидаты годятся около двадцати маркизов и герцогов, которые по слухам лишь недавно взошли в титул полноправных землевладельцев. Тот мужчина лишь намекнул на то, что его статус по-любому выше — и не важно, кем Люси была перед ним: баронессой, графиней или потенциальной маркизой. Я начала думать о первой линии, однако в сериале были показаны практически все представители домов. Насколько мне известно, что в книге, что в сериале — только принц подходит по возрасту, остальные либо младше (кузен принца), либо старше (канцлер, первый советник и остальные). Другими словами, это кто-то из второй линии. Но даже так… У меня даже потенциальных претендентов нет. Только догадки и предположения.       Люси прерывисто выдохнула, несильно сжав переносицу. Голова и без того шла кругом от навала мыслей, а тут ещё недавние разборки, да и вдобавок грядущее чаепитие во всё том же кругу благородных дам. Однако, главные угрозы устранены: что строптивая камеристка сестры, что свора тявкающих собачат. К слову, Карен выгнали пинком под зад, так как её причастность к махинации с платьем подтвердилась. Люси всё же удалось подослать к Мишель своего лазутчика — Коко, но сестра предельно осторожна, так как её наихудший кошмар внезапно воплотился в реальность. Весь особняк полностью в моем подчинении. Даже её святая Карен, которая божилась и клялась в верности, оказалась предателем. Но Коко сумеет немного переиначить сложившуюся ситуацию в мою пользу — уж она-то сможет.       Пусть это были и приятные воспоминания, Люси только промычала в потолок, чувствуя, как тяжелеют плечи. Коко относительно недавно появилась в особняке — ранее, она прислуживала в третьем крыле поместья, в каком-то сарайчике, где прислуга обычно занимается постельным бельем и полотенцами (шитье, сортировка и тд). Хартфилия как раз занималась стрельбой под руководством Хадеса, в то время, как на глаза попалась Коко — бедное, совсем ещё юное дитя, а уже дрожало в ссадинах и шрамах от розог. Как оказалось, местная заведующая (подружка Карен, между прочим) хорошо так отыгрывалась на Коко и еще нескольких девушках, которые якобы не справлялись со своими обязанностями. В то время я только вынашивала план с сезонной охотой, но уже подыскивала кандидатуру на роль будущей камеристки Мишель. Мне нужна была девушка, чье лицо Мишель незнакомо (чтобы в случае чего не заподозрила мою причастность к выбору), поэтому Коко приглянулась мне практически сразу. Ей едва ли исполнилось пятнадцать, лицо совсем детское, а поведение граничит с ребяческим, но у неё золотые руки и просто удивительный талант к лицемерию. Пусть она сначала и восприняла меня как очередную зазнавшуюся дворянку, я всё же отважилась ей «довериться». И, как оказалось, не зря, потому что преданнее и пронырливее неё только Лаки.       — Госпожа!..       В покои залетела временная замена Браи, так как у неё что-то случилось с сестрой и она попросила взять на замену свою подругу. Пусть Люси и играет добренькую, новые люди всегда чреваты проблемам, но Брая дала неплохую рецензию Элизе — той самой горничной, которая только что без стука залетела в покои, едва как не разбив фарфоровый чайный сервиз. Бровь Хартфилии нервно дернулась, а усталость медленно сменилась небольшим раздражением. «Она знает, что делать», — говорила Брая. «Элиза уж точно не подведет и не заставит Вас волноваться, Госпожа», — божилась она.       Элиза — того же возраста, что и Коко, но разница между ними кардинальная. Если же Коко лишь умело играла ребячество и неопытность, то Элиза — наоборот. Искренне пыталась казаться старше своих неполных пятнадцати лет, но получалось, откровенно говоря, не очень. За прошедшие три дня для Хартфилии тишина успела стать божьей благодатью. Служанка спешно подбежала к кофейному столику и, истерично хихикая, аккуратно разложила сервиз. Люси с укором наблюдала за её движениями, мимолетом обдумывая, кого ей наказать: одну Элизу или же впаять выговор Брае за хреновую рецензию? А может обеих?       Люси перекинула ногу на ногу и подперла щеку ладонью. Её пронзительный взгляд источал совсем нехарактерный ей холод.       — Элиза, милая, я просила подготовить ванну, а не принести чай.       — А, да? Господи, Госпожа!.. Я…!       Элиза начала суетиться вокруг сервиза, нервно переставляя его со стола обратно на поднос, но Люси, утомленно выдохнув, махнула ладошкой. Единственное её желание сейчас — принять теплую ванну, надышаться благовониями, а после — прилечь поспать. Мало того, что на горизонте херова туча проблем, так еще и личная служанка словно специально досаждает каждый раз, когда Люси обращается молитвой о спокойном окончании дня. Хартфилия подхватила учёт, поднялась и расправила платье.       — Чай можешь оставить, а сейчас займись ванной. И принеси благовония.       — Тогда мне помочь Вам переодеться?       — Не стоит.       Элиза понурила голову от холодного тона Госпожи, но всё же поспешила поклониться и покинуть покои. Люси провела ту разочарованным взглядом, а после принялась расшнуровывать корсет и юбку. Пальцы аккуратно поддевали шнуровку и расстегивали пуговицы, а сама Хартфилия всё продолжала думать-гадать, как же там успехи по её поискам. По его манере речи и поведению нельзя было сказать, что та самоуверенность — беспочвенна. Думается мне, что он из категории людей, которые привыкли получать то, что заблагорассудится. И не важно, какой ценой. Если его намерения более чем серьезны, значит, в скором времени стоит ждать весточки.       Люси прикусила губы, платье с шорохом упало на пол. Пусть это и неплохо с рациональной точки зрения — иметь влиятельного союзника, но если подумать трезво… Что хорошего от дружбы с особо опасным человеком, от которого можно ожидать чего угодно? Ладно там кто-то проверенный и надежный (или хотя бы сговорчивый!), но здесь… Экземпляр из категории шакалов. Если нужно будет предать да подороже — продаст с потрохами. В любом случае, пока ещё ничего не ясно. Если суждено — значит, суждено. К тому же, открытым вопросом остается дружба с Лордами Локи и Стингом. Учитывая, что Стинг ранее выразил свое желание посетить наш особняк, когда будет проездом от дома ко дворцу, значит, он заинтересован в возобновлении общения или же отношений (в лучшем случае). Та беседа после танцев принесла свои плоды, так что не стоит унывать только потому, что появился кто-то, кто может подпортить всю малину. Более того, мне некуда спешить. Пока что всё идет согласно моему плану.

***

Центральное крыло особняка Хартфилия. Нижний этаж.

      Элиза суетливо выглядывала в ящиках благовония. Девчушка и знать не знала, как они выглядят, ведь единственное, что было ей известно — так это то, что эти «штуки» хранятся в особой комнатушке возле прачечной, где сушат травы. Служанка перерыла все ящики и полки, но намека на что-то, «что могло быть похожим на благовония» не было.       Да и спросить было не у кого — большая часть прислуги кропотливо готовились к ужину, а остальные ушли в западное крыло, чтобы помочь в сезонной уборке. Элиза, по сути, осталась сам-на-сам с чем-то доселе неизвестным. В её представлении, благовония — это либо связка каких-то особых трав, либо какая-то прям мегазаметная баночка, как с эфирным маслом.       Но ни того, ни того в ящиках не было.       В любом случае, девушка торопилась, так как её коллеги минут десять назад ушли набирать Госпоже ванную, а посему должны были вскоре вернутся и заняться ужином. Времени у Элизы в обрез, а ей ещё предстояло нащипать лепестков с принесенных садовником роз. Служанка нервно прикусила губы, надеясь, что сейчас её либо озарит, либо спасет какое-нибудь чудо. Испуганные глаза бегали от коробки к коробке, однако всё содержимое никак не сочеталось с причудливыми «благовониями».       Такими темпами выговора не избежать.       — Элиза?       На пороге комнатушки показалась Госпожа Мишель, держащая в руках букет полевых цветов. Леди изящно завела кудрявые пряди за ухо и недоуменно переглянулась с новенькой служанкой. Элиза уже была готова взвыть, но тут совсем (не)вовремя вспомнила, что Госпожа Мишель — старшая сестра Леди Люси, а значит должна знать не только, как выглядят благовония, но и о предпочтениях младшей сестры. Более того, Элиза свято верила в то, что Мишель — ангел, сошедший с небес, который и подумать не подумает настучать Леди Люси о том, что служанка «ни бум-бум» в своих обязанностях.       Так что ответ, как же выйти из плачевного положения, пришел практически сразу.       — Ах, Госпожа Мишель, прошу, помогите!       — Что случилось?       — Леди Люси просила принести благовония, но, по правде, я не знаю, что это такое и…       Элиза поклонилась и зажмурилась. Мишель успела только охнуть, однако её удивление тут же сменилось каким-то неожиданным задором. Госпожа мягко улыбнулась и вручила Элизе букет полевых цветов, который она планировала отнести на кухню в качестве основы для чая. Лицо Леди было светлым и таким же прекрасным, как и всегда, поэтому служанка мысленно поблагодарила Бога за «то самое чудо».       Да и вообще, по сравнению со сварливой Леди Люси, которая придирается чуть ли не к каждому движению пальцев рук, Госпожа Мишель — эталон хозяйки, на который стоит равняться. Учтивая, вежливая и просто доброй души человек.       Элиза едва ли сдерживала слезы благодарности.       — Ох, видно, их забыли сюда принести. У меня в покоях осталось несколько палочек, думаю, найдутся и для сестренки. Отнеси-ка это на кухню, а я сейчас вернусь. Заодно расскажу, как ими пользоваться.       Мишель хихикнула в ладошку, представ перед Элизой следующей претенденткой на звание святой, как минимум. Служанка несколько раз поклонилась, громко крикнув о благодарности, а сама Госпожа махнула ладошкой, приговорив, чтобы Элиза подождала здесь. Леди, улыбнувшись напоследок, поспешила вернуться в свои покои, а служанка, уткнувшись носом в букет, подпрыгнула от радости.

Ведь Леди Мишель спасла её от выговора — почему бы не порадоваться такой удаче, верно?

***

Благодать-то какая…       Люси откинулась на спинку ванной, изморено прикрыв глаза. Тело размякло, а боли в пояснице и плечах стихли, уступив место расслабленности. Волосы, раскиданные по ванне и воде, совсем не отвлекали, пусть и неприятно липли к телу. Хартфилия мысленно представила себя в качестве растёкшейся жижи — а что поделать, раз другая ассоциация в голову попросту не лезла.       Разбросанные по воде лепестки роз плыли от угла к углу, едва касаясь колен. Водная рябь постепенно сменилась гладью. Леди нежилась в горячей воде, предвкушая заполняющий пространство аромат лаванды или корицы. Элиза копошилась где-то за ширмой — видно, разбиралась, как зажигать благовония и куда их ставить. Ничего, разберется. Куда она денется?       — Леди Люси, всё готово.       Голова постепенно стала тяжелее — подбородок качнулся в сторону, а Люси, поддавшись искушению, медленно нырнула в сон. Голос Элизы и шорохи растворились — в покоях стояла убаюкивающая тишина.       В мыслях проскакивали какие-то забытые поручения и вопросы насчёт окна, ведь Люси не слышала, чтобы служанка его открывала. К тому же нужно узнать, где полотенца и кто останется за дверью в случае, если понадобится помощь. Да и…

. . . Почему так тошно?..

      Люси резко просыпается — поостывшая вода переливается через бортики, заливая ковер. Голова шла кругом, тошнотворный комок встал у горла, а сама Хартфилия едва как могла разглядеть очертания собственных ног в густом тумане, тянущимся клубками по всей комнате. Пальцы дрожат, хватаясь за скользкую поверхность то ли бортика, то ли спинки. По шее, ключице и груди стекало что-то вязкое и доводящее до ужаса. Страшно…       Хартфилия хотела вскрикнуть, позвать на помощь, но ни в спальне, ни в соседствующем будуаре никого не было. Испуганный взгляд опустился в воду, заметив тянущиеся к коленкам багровые завитки. Сердце сжалось от страха и какого-то неведомого чувства, парализовавшего всё тело. Всё в крови, дышать нечем, а рядом — никого, кто бы мог подать руку помощи.       Люси в панике схватилась за горло, чувствуя, как что-то пережимает гортань. Кровь сочилась с носа, но её приторный привкус ощущался даже под языком. Хартфилия попыталась заглотнуть комок подступившей рвоты и паники. Нужно думать, что делать, а не дрожать от страха. Попробовать выползти из высокой ванны чревато разбитому лбу, но в такой ситуации лучше пожертвовать лбом, нежели собственной жизнью. Учитывая, что кровь идет с носа, скорее всего, у меня поднялось давление — отсюда и тошнота. Вероятно, я пересидела в ванной, но вода остыла не до конца — значит, прошло недостаточно времени для естественной гипертонии. Тогда как?       Кое-как перевалив ногу через бортик, Люси силком заставила себя сконцентрироваться на следующем движении. Тем временем, взгляд плыл и терялся среди мебели и потных зеркал. Аромат, стоящий в стенах, наслаивался по мере каждой пройденной секунды, но это пол беды. Как только пальцы ног коснулись ковра, Хартфилия с трудом оперлась на руку и перелезла всем телом. Багровая дорожка тянулась за ней следом. Люси упала на колени, кое-как ощутив под ладонями мокрую ворсу. Стоящий в комнате запах, не свойственный знакомым мне благовониям. Он только усиливает головокружение и тошноту. По-хорошему, стоит задержать дыхание, однако в моем положении — это дохлый номер. Буквально.       Подтерев ладонью окровавленный подбородок, Люси едва ли не сплюнула — кровь была везде. Сердце стучало бешено, пробиваясь через ребра. Хартфилия паниковала, пытаясь сохранить здравый рассудок и хладнокровность мышления. Она каждый раз отдергивала себя от истерики, мысленно шлепая по своим щекам с криком «Не паниковать!» — это кое-как помогло протрезветь. Взгляд бегал от стены к стене в поисках вариантов спасения. До дверей ползти около пяти метров, кислорода катастрофически не хватает, так что звать на помощь — не вариант. Легкие сжимались до состояния сморщенной картошки — горло першило, а картинка в голове менялась в цветах по радужной градации. Подумать только, стоило мне расслабиться и на секунду поверить в то, что в этом особняке кроме Мишель нет никого, кто бы желал мне смерти, как тут…

Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

      Пальцы сжимаются в кулачки, Люси пытается подняться. Она фыркает, хватая ртом воздух, смешавшийся с душащим паром. Кровь стекает по подбородку и рукам, щекоча распаренную кожу. В глазах темнеет, но Хартфилия продолжает ползти к двери, несмотря на убаюкивающую истому и слабость в мышцах. Она едва сдерживает слезы, пытаясь думать о чём-то кроме верной смерти. Потратить столько усилий, чтобы предотвратить собственную гибель только ради того, чтобы по итогу всё равно откинуть копыта? Нет уж, звиняйте, не сегодня.       Девушка с трудом заглотнула настоявшуюся во рту кровь. Закрытая дверь перед глазами двоилась, качаясь из стороны в сторону. Хартфилия кое-как сплюнула волосы и потянулась дрожащей ладонью к ручке. Силы покидали обмякшее на полу тело, но пальцы всё же соскользнули по дверной ручке. Послышался щелчок двери — обездвиженное тело Люси с грохотом упало за порог. Рот с жадностью хватал свежий воздух, несмотря на парализовавшую судорогу. Никому нельзя доверять. Никому.       Люси лежала на полу, скрутившись калачиком. Её дрожащие ладошки обхватывали голые плечи, а лоб уткнулся в сбитые коленки — Хартфилия искренне хотела спрятаться и дать волю слезам. Её попытались убить в тот момент, когда Люси позволила себе беспечность. Ха, так продумано — даже сказать нечего! Разум прояснился, несмотря на пережитый и до сих пор сковывающий ужас. Закрытые двери и окна обеспечили баню, в которой дольше положенного находится опасно, особенно для тех, кто слаб здоровьем. Более того, подмешали к этому букету благовония, которые категорически нельзя оставлять в закрытых помещения с доступом к пару. И какие благовония… С востока, где эту срань делают максимально ядреной. Другими словами: паровая баня + закрытое помещение + ядерные аромапалочки = верная смерть от гипертонии и возможного отравления. Учитывая, что у меня до сих пор идет кровь, я бы подавилась ею во сне, так что… В этой реальности все сочли бы мою смерть более чем естественной. Максимально просто и действенно. Умно, ничего не скажешь.       Пальцы дернулись, сильнее впиваясь в кожу. Люси выжила только потому, что у неё хватило силы духа не сдаться в первые же секунды после накрывшей паники, но она изначально позволила слабину. Анна-Люси Хартфилия разрешила себе расслабится, за что чуть не поплатилась собственной шкурой. Всё это время она верила, что каждый её шаг, каждая фраза — идеально продуманный фрагмент целой стратегии по выживанию. Люси свято надеялась на то, что её аккуратность и страховка однажды спасут её от подобных казусов, но по факту… Я хожу по острию ножа.       В памяти всплыла улыбающаяся Элиза, принесшая связку аромапалочек и канделябр прямо перед тем, как Люси окунулась в воду. Эта служанка чересчур глупая и неорганизованная — из-за этого она априори не может быть скрытным гением, затеявшим месть за все те выговоры. Но руку она всё же приложила — в практической части зловещего плана по реализации несчастного случая. Не исключено, что эта малявка даже не знала, что творит и к чему её необдуманные действия могут привести. Оставаться в такой ситуации великодушной? С чего бы? В силу своей тупости, Элиза вполне могла действовать так, как ей «шепнут на ушко». Уж эта служанка вполне сгодится в качестве марионетки, так как манипулировать ею — проще простого, знать бы куда и на что давить. Осталось вычислить кукловода. Ха. Ответ напрашивается сам.       Люси оперлась на предплечье, пытаясь приподняться. Мокрые волосы спали со спины на плечи — благородный золотой окрас прядей постепенно смешался с то ли розовым, то ли приглушенно багровым. Кровь из носа перестала течь, однако от подбородка до живота тянулась ветвь алой дорожки. Честно? Хартфилию мало волновало то, что она сидит на ковре голышом, будучи промокшей в воде и крови насквозь.       Пальцы сжались до хруста. Сначала чаепитие, на котором мне пришлось показать свой характер. Потом будуар, где мне популярно объяснили, что к чему, и почему не стоит шутки шутить. Теперь подстроенный несчастный случай. А дальше что? Ложка яду к обеду?       Всё это время Хартфилия свято верила в то, что они с Мишель играют на равных и не переходят черту дозволенного. Так, небольшие забавки и потешные ситуации с испанским стыдом. Люси думала, что совладает с Мишель, потому что она априори умнее и продуманнее, чем старшая сестра. К тому же, сериал и книга послужили неплохой палочкой-выручалочкой, однако… Сегодняшний инцидент тоже мог сойти за забавку, да? Вот только мне нихрена не смешно.       Мишель перешла Рубикон. Сначала это была ситуация с Лаки, которая, к большому счастью, обернулась лишь удачей, однако произошедшее несколько минут назад вполне РЕАЛЬНО могло закончится фатально для Люси и её выстроенных на десять лет вперед планов. Хартфилия не хотела ступать на темную дорожку. Единственное, чего ей хотелось — избежать приговора после подстроенной смерти отца, а вместо этого продолжать жить в роскоши и не мешать Мишель в исполнении своего сучьего предназначения. По крайней мере, всё, что сделано за два прожитых здесь года было только ради реализации этой цели.       Карие глаза, налитые гневом, сверкнули в темноте спальни. Люси неспешно поднялась, опираясь на стену.       — Нет, Мишель, я больше не буду в сторонке стоять.       Проделки, сделанные до этого, были безобидными шутками. Никаких угроз, всего лишь насмешка и чутка попорченная репутация. Опять-таки, детские шалости, не переходящие никаких границ. Пусть Люси и не была ребенком, так как помимо таких «приколов» на полном серьёзе колонизировала целое поместье, Хартфилия все равно не позволяла себе подобного. Другим словами, «детишки» закончились.       Люси откинула назад спавшие на лицо волосы, а после взяла в руки любезно оставленное на краю кровати полотенце. Пальцы невесомо прошлись по бархатной ткани. Легкая усмешка тронула посиневшие губы.       — Мишель, милая… Я собираюсь тебя уничтожить.

Настало время для «взрослых» игр.