are you my fantasy?

      Вторую половину дня — после уроков — Хоуп проводит в библиотеке, читая разные книги и делая домашнюю работу. Учёба, правда, помогает ей отвлечься. В библиотеке она замечает Джози, увлечённо беседующую с директором Вардемусом, он показывает ей какие-то книги, а Джози крепко держит в руках огромные песочные часы. Майклсон хмурится, наблюдая за близняшкой и директором школы, ведь она уже видела подобные часы в книге заклинаний её бабушки: они впитывают тёмную магию, оставляя разум и душу ведьмы чистыми. Значит, Джози увлекается тёмной магией, а ей в этом помогает учитель?       Зальцман замечает взгляд Хоуп и мгновенно меняется в лице: в нём теперь читается неприязнь и даже ненависть. И за что только она ненавидит Хоуп? Шатенка закатывает глаза, возвращает книги на место и уходит из библиотеки.       «Верно ли я поступила, вернувшись сюда? Кажется, я только порчу всем жизнь…» — рассуждает Хоуп, пока идёт в свою комнату. Стоит ей только зайти, как ей приходит сообщение от Аларика.

Аларик Зальцман 20:16 Хоуп, мне нужна твоя помощь. Я за воротами школы.

      — Пора снова становиться супергероем, — произносит вслух Майклсон и, не раздумывая, направляется к доктору Зальцману. В коридоре она встречает Лиззи и просит её пойти вместе с ней.       Оказывается, что Маливор не дремлет после возвращения трибрида и вновь отправляет монстров, которые покушаются на жизнь Лэндона. На этот раз в городе орудует зомби, которого Аларик успел обездвижить и бросил связанного в багажник машины. От Хоуп он просит совета по поводу того, что ему лучше делать дальше: уничтожить зомби или поступить как-то иначе? И как вообще уничтожить этого зомби, ведь тем способом из книги, которым уже пытался его устранить Рик, убить его не получилось.       — Папуля, монстров Маливор присылает по одному, верно? — спрашивает Лиззи, которую Рик точно не ожидал сейчас увидеть вместе с Хоуп. — Если мы его задержим и не убьём, то хоть как-то остановим появление новых монстров.       — Это очень хорошая мысль, — кивает трибрид, — думаю, нам стоит запереть этого красавчика в подвале школы, а дальше у нас будет время спокойно подышать и найти какое-нибудь решение.       Аларик соглашается, и они втроём относят зомби в клетку, где запирают, и девушки накладывают ещё дополнительно заклятие, на всякий случай, чтобы монстр не сбежал. Рику приятно вновь оказаться в школе Сальваторе — в уже таких родных стенах — и рядом с дочкой. Ему так не хватает дочерей, поэтому увидеться хоть с Лиззи на некоторое мгновение для него очень важно.       Рик обнимает Хоуп и Элизабет и просит быть осторожными. Ему здесь нельзя долго оставаться, ведь до сих пор действует тот самый запрет на его нахождение здесь, поэтому ему лучше не попасться на глаза Вардемуса или учителей.       — Аларик, а ты уверен в новом директоре? — спрашивает Хоуп, провожая мужчину до ворот вместе с Лиззи.       — В нём уверена Кэролайн, — отвечает он, улыбнувшись, — следовательно, и я. А у тебя есть повод для сомнения в нём?       Девушке хочется рассказать о том, как новый директор общается с Джо и явно о тёмной магии, но передумывает расстраивать Аларика. Ему и так нелегко находиться на расстоянии от дочек.       — Нет, я просто уточняю.       Аларик снова улыбается и уезжает, на прощание помахав девочкам.       — Ты сегодня у меня? — спрашивает Хоуп у блондинки.       — Нет, — отвечает Лиззи, — Лэндон и Джо сегодня не устраивают свиданку. Видимо, прошлая ночь прошла очень насыщенно, — хмыкает она. — Но я могу остаться, если тебе нужно.       — Нет, спасибо, лучше побудь с сестрой, кажется, ваши отношения стали напряжёнными.       Девушки расходятся в коридоре по комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. Хоуп заходит в комнату и даже надеется увидеть там Себастьяна… но его нет. Неужели осознание того, что она сходит с ума, прогнало это «видение»? Но ведь мужчина был таким реалистичным: он был безумно красив, он остро шутил, так ярко улыбался и ухмылялся, он даже просил её о помощи. Её подсознание настолько продумало все мелочи и детали? Удивительно.       Майклсон даже почувствовала себя одинокой.       — Себастьян? — произносит она вслух, чтобы убедиться, что мужчины тут точно нет… или чтобы он всё-таки явился на её зов.       Но Себастьяна нет.       Следующим вечером Хоуп находится в комнате, развалившись на кровати с учебниками и книгами заклинаний. Ей безумно интересно учиться, изучать что-то новое, особенно в области магии.       Хоуп складывает все книги на полку и решает завершить начатый семейный портрет. Предварительно она закрывает дверь на замок и затем достаёт незаконченную работу из комода и все нужные материалы. Поставив холст на мольберт, девушка продолжает творить: она тщательно вырисовывает детали лиц своих родственников, уделяет огромное внимание маме с папой, по которым невыносимо скучает. Она рисует Кола, который сидит в кресле, а позади него стоит его жена Давина. Хоуп улыбается, глядя на семейную пару, ведь она так рада, что её дядя нашёл своё счастье, женился на любимом человеке и теперь просто живёт так, как он хочет. Он заслужил своё счастье. Девушка проводит рукой по фигуре Кола и вдруг ощущает, что находится в комнате не одна.       — Кол Майклсон?       Хоуп оборачивается на голос и видит Себастьяна, стоящего совсем рядом с ней и переводящего взгляд то с картины, на которой изображены Майклсоны, то на саму Хоуп.       — Откуда ты знаешь Кола и остальных членов его семьи? — задаёт вопрос Себастьян, явно обескураженный тем, что девушка, которой он видится, знакома с Майклсонами.       — А ты? — спрашивает Хоуп. — Откуда ты знаешь моего дядю?       И прикусывает язык… чёрт, она же не должна ничего говорить о своей кровной связи с Майклсонами, пусть и своей симпатичной галлюцинации.       — Кол — твой дядя? Но... как?       — Вопросы здесь задаю я, — возражает Хоуп, откладывая в сторону кисть, — ты в моей комнате и ты моя галлюцинация, так что не смей…       Себастьян её прерывает приступом хохота, на что Майклсон хмурится и смотрит с подозрением.       — Я не галлюцинация, Хоуп, — говорит мужчина, — я вампир, ослабленный вампир, которому нужна твоя помощь… — девушка смотрит выразительно на него, поэтому он продолжает отвечать. — Меня иссушили, но недавно ко мне попала капля невероятно мерзкой крови, которая позволила пробудиться моему сознанию, и я нашёл тебя.       — Почему меня?       — Может, судьба? — ухмыляется Себастьян. — Не закатывай глаза, маленькая хулиганка, не просто так же меня может видеть племянница моего друга…       Хоуп замирает. Этот мужчина, кажется, существует, не является её или чьей-то фантазией, а ещё он знаком с её дядей Колом. Она не выдерживает и сама не знает почему, но бросается в объятия Себастьяна. К её удивлению, он спокойно принимает объятия и крепко сжимает её в своих руках, кладя свой подбородок на её голову и аккуратно гладя по волосам.       И ей с ним спокойно, так умиротворённо.       — Прости, — она отстраняется от мужчины через пару минут, — не знаю, что на меня нашло.       — Значит, Хоуп Майклсон, — произносит он и присаживается на кровать, кивая на место рядом. Хоуп садится и радуется, что наконец-то она может услышать это обращение из уст другого человека, — я хотел сблизиться с тобой, чтобы ты помогла мне, но теперь мне кажется, что твоя история куда интереснее и важнее. Поделишься? Как ты можешь быть племянницей Кола?       — Это очень долгая история, — улыбается девушка.       — Я весь внимание, — кивает Себастьян и призадумывается, — ты же… ты дочь Никлауса, верно?       — Как ты…?       — Он был единственным, кто так сильно отличался от своих братьев и сестёр. Он был сыном оборотня, поэтому смею предположить, что именно он сумел стать папулей.       Хоуп снова улыбается. «Папулей». Она так скучает по папе, и сейчас ей безумно хочется поделиться своими чувствами с другим человеком. И Хоуп начинает свой рассказ от знакомства Клауса и Хейли до того момента, как она сама вернулась неизвестной для всего мира из Маливора. Себастьян её не перебивает, слушает внимательно, реагирует лишь улыбками или вздохами, и Майклсон так благодарна ему за то, что он просто слушает и даёт ей выговориться, рассказать свою историю, никому сейчас неизвестную.       — То есть этот мир лишился памяти о такой великой ведьме, единственном на всём свете трибриде? — спрашивает мужчина, Хоуп уныло кивает в ответ. — Чёрт, сочувствую этому миру. Он просто не представляет, что потерял.       И Хоуп смеётся. Удивительно, но после изложения всей своей истории незнакомому человеку ей становится легче, она улыбается и ощущает, что ей становится проще дышать. Да и реакция Себастьяна её веселит.       — В общем, у меня сейчас сомнение, по поводу того, правильно ли я поступаю… следовало мне вообще сюда возвращаться? И честно ли это по отношению к другим скрывать то, кто я на самом деле. Я бы рассказала, но…       — Ты не хочешь причинять близким тебе людям боль, — заканчивает за неё Себастьян и отвечает грустной улыбкой. Хоуп кивает и опускает взгляд. — Слушай, ты — Хоуп Майклсон, ты уникальное создание этого мира, и мир должен знать о тебе, твой отец был великим, а ты — наследие семьи. Разве ты не хочешь быть частью их вечной клятвы?       — Хочу, но…       — Если ты Майклсон, для тебя не должно быть никаких «но», дорогая.       Хоуп всё равно сомневается. Ей нравятся слова Себастьяна, она ведь сама думает так же, как он. Но подобное решение принять нелегко, когда ты часть великой семьи, но и не хочешь причинять боль близким людям, не хочешь, чтобы тебя звали «великим злом», бесчувственным и эгоистичным созданием.       — Эй, — Себастьян касается пальцами руки Хоуп, — я понимаю, что ты не хочешь ранить близких людей. Но ты действительно считаешь, что воспоминания о тебе принесут им несчастье?       — Мой парень и моя подруга начали встречаться, — отвечает Майклсон, — я не уверена, что моё исчезновение явилось счастьем для всех, но эти двое обрели друг друга… знаешь, я думала, что он моя настоящая любовь, но он нашёл другую вскоре после того, как забыл меня. Разве это не показатель того, что кому-то без меня лучше?       Себастьян вздыхает. Работа личным психологом, когда он отсутствовал несколько столетий, является для него достаточно трудной, но этой девочке нужна помощь. Даже больше, чем ему. И он должен хоть как-то помочь ей.       — Я не думаю, что двое людей должны выносить окончательное решение этой проблемы. К тому же, если твой уже бывший парень нашёл другую, это вовсе не значит, что ему хорошо без тебя. Он заполняет пустоту, оставленную тобой… он ищет тебя, но не помнит кто ты, поэтому он с другой, думая, что она и есть та самая. А другие… твоя красивая блондинистая подруга явно тянется к тебе, и не просто так. Потому что ты была дорога ей, и она чувствует сейчас, что обрела что-то утраченное… Да и думаю, что ты слишком классная, Хоуп Майклсон, для того, чтобы люди хотели тебя забыть.       Слова мужчины по поводу Лэндона будто впиваются в мозг девушки. А если он, действительно, просто заполняет пустоту, оставленную ей? Если он пытается её найти, но не понимает как?       — Думаешь, Ребекка, Кол и Фрея не обрадуются твоему возвращению? Дорогая, они твоя семья. Как минимум, ради них ты должна бороться за себя и память о себе. Плевать на остальных: на бывших, на школу, на ревнивых подружек. Ты — Майклсон.       И эти слова действуют на Хоуп как озарение. Она вдруг понимает, что ради своей семьи — ради той самой безусловной любви — она должна, нет, она обязана вернуть воспоминания о себе. Она почему-то представляет, будто её папа жив и будто он невыносимо страдает, не зная, что на самом деле имеет дочь, и вообще становится монстром, каким она как-то увидела его в девять лет, ведь ей несколько раз говорили, что без неё — любимой дочери Клауса Майклсона — он превратился бы в чудовище.       Она делала его лучше, а он пытался быть достойным её.       — Себастьян, — тихо произносит Хоуп.       За этими размышлениями она не заметила, как мужчина отпустил её руку и оставил её в раздумьях. Сейчас он рассматривает нарисованную картину трибрида. Услышав голос девушки, он оборачивается и смотрит на неё, полную решимости.       — Я верну воспоминания о себе, — твёрдо произносит Хоуп, на что мужчина широко улыбается. — Ты поможешь мне?       — Да.