are you my fantasy?

      Она настроена решительно, она по-настоящему хочет вернуть всему миру память о себе и наконец-то уничтожить Маливор. Навсегда. И она будет точно не одна в этом деле, за её спиной теперь есть невидимый всем, очень привлекательный вампир.       — Мне кажется, или у нас шикарный дуэт, — замечает Себастьян, развалившись на кровати девушки, пока та убирает своё рабочее место художника. На заявление Себастьяна она искренне и широко улыбается, — твою историю никто не знает, кроме меня, а меня никто не видит, кроме тебя. Отличная команда.       — А ты очень оптимистично настроен, — смеётся Хоуп.       Девушка берёт в руки картину и убирает её в комод, а Себастьян внимательно наблюдает за её действиями и за портретом Майклсонов.       — Ты рисуешь очень красиво, — произносит мужчина, — как твой отец.       Хоуп садится на край кровати и улыбается. Этот талант ей, правда, достался от папы. Она помнит, как в детстве мама показывала ей картины отца, и тогда малышка захотела тоже творить, уметь рисовать как папа. Затем, когда мама собрала всю её семью, отец учил Хоуп смешивать краски, показывал, как правильно рисовать людей, и рассказывал об искусстве, восхищался им. Майклсон мечтает побывать в Эрмитаже в России, где, по словам её отца, находится его картина рядом с другими картинами великих художников. Хоуп помнит, как смотрела дома на сохранившиеся работы отца, копировала их, вносила в своих что-то новое, на её взгляд, и гордилась тем, каких успехов она достигает. И сейчас, глядя на портрет Майклсонов, она понимает, что прославит эту фамилию не только в сверхъестественных кругах, но и в искусстве…       — Ты так и не рассказал свою историю, Себастьян, — говорит Хоуп, смотря на мужчину, — откуда ты знаешь мою семью? Почему тебя иссушили? И как я могу помочь тебе?       — Ну что же, тогда готовься слушать мою историю. Я был рождён в пятнадцатом веке в Валахии во времена правления Влада III Цепеша, которого считали в последствии вампиром. Я даже в вашей библиотеке нашёл роман «Дракула». Иронично, да, было родиться при таком правителе и, в итоге, стать вампиром?       — Только не говори мне, что он тебя обратил, — комментирует Майклсон, смотря с подозрением на мужчину, на что Себастьян усмехается.       — Не переживай, не он, — вампир даже смеётся, — я участвовал во многих походах этого правителя, и в одном из них в 1462 году против Мехмеда II, где меня смертельно ранили, меня нашёл твой отец, который тоже воевал здесь или путешествовал, видимо, был впечатлён биографией Дракулы. Он обратил меня.       — Мой папа обратил тебя? — переспрашивает Хоуп, хлопая глазами. — Прости за вопрос, но почему мой отец выбрал тебя? Там было столько погибающих солдат и…       — Видимо, моё красивое личико притянуло удачу. В общем, я не знал, что мне делать дальше, ведь твой отец ничего мне не стал объяснять. Он просто исчез, и… и я покинул поле битвы, потому что там было невыносимо находиться… я очень долго путешествовал по Европе и Азии, пока в восемнадцатом веке в Праге не встретил всех Майклсонов. Удивительно, но твой отец узнал меня, даже сказал, что рад видеть, и на этом всё… В Праге он охотился на Катерину Петрову и для её поимки задействовал всю семью. Я знал Катерину уже давно, примерно полтора века, она научила меня выживать, когда я совсем отчаялся и чуть не свихнулся, поэтому выдавать её не стал, пусть твой отец и подарил мне новую жизнь, но он не научил меня ею пользоваться. А она — да. К тому же, я тогда был, ну, слегка влюблён в неё.       — Я слышала о ней и читала в дневниках Стефана Сальваторе, здесь она известна больше как Кэтрин Пирс. И говорят, она многим подпортила жизнь.       Себастьян усмехается, как бы соглашаясь с этим.       — И мне тоже, — кивает он, — я знал, что она в Праге, а она знала об охоте на ней и просто подставила меня. Её любимое оправдание: «Я Кэтрин Пирс, я выживаю», — пародирует он, и Хоуп слышит и видит в этом неприязнь и даже ненависть к этой женщине. — Тогда я видел её в последний раз и тогда же я нарвался на гнев Никлауса, который думал, что я специально скрываю от него Катерину и выкрал какую-то дорогую ему вещицу, а её украла эта стерва. От второй смерти спас меня Кол, рассказав о хитрости Катерины и раскусив её план. Тогда все Майклсоны отправились за ней, кроме Кола. Мы пошли с ним в бар, напились и, так сказать, исповедались друг другу. Несколько десятилетий мы путешествовали по России и Европе, веселились, кайфовали от жизни и, можно сказать, стали братьями, но потом Колу пришлось вернуться к семье, а я встретил одну ведьму, из-за которой и оказался иссушенным.       — Что она сделала?       — Она в меня влюбилась, — усмехается мужчина, — а я поступил с ней подло, за что она и решила отомстить. Она ослабила меня каким-то заклинанием, заточила в гроб и наложила ещё какое-то сложное заклинание, из-за которого, когда ко мне попадает капля крови, я не могу уйти в «небытие» очень долгое время, при этом невыносимо страдая, но зато могу являться к ведьмам, способным меня освободить. И раз явился к тебе…       — Значит, я смогу тебе помочь? — спрашивает Хоуп, и Себастьян кивает. — Подожди, а ты страдаешь? Прямо сейчас?       — Пока не особо, но мне не прям-таки приятно, — смеётся он, — видимо, чем дальше, тем невыносимее мне станет.       — Почему именно я?       — Ты же самая могущественная ведьма в истории, ты из рода Майклсонов, ты — трибрид. Ещё аргументы?       Хоуп вздыхает, ей невыносимо от понимания, что на ней такая ответственность. Будучи трибридом и наследницей Клауса Майклсона, она оказалась не только очень сильной, харизматичной и способной на многое, но и обязанной ещё принимать много важных решений, чтобы не сделать хуже себе и своим близким, ей приходится очень часто терять тех, кто ей дорог, и жертвовать… Кажется, что существование трибридом и Майклсоном — это так классно: могущество, власть… но это ещё и боль, потери, ответственность и жертвы.       Себастьян понимает, что за молчанием Хоуп скрываются её новые размышления, и замечает, что подобное происходит с девушкой часто. Она умна и сообразительна, и так великолепна, когда о чём-то задумывается. Он сразу улыбается, как только видит, как Майклсон затихает и погружается в собственные мысли.       Вскоре Хоуп поворачивается к нему и понимает, что всё это время он не сводил с неё глаз. Она даже смущается, нервно заправляя непослушную прядь за ухо и улыбаясь.       — Элизабет, — ухмыляясь, шепчет Себастьян и смотрит на дверь. Через пару секунд раздаётся стук и в проёме показывается светлая голова близняшки Зальцман.       — Приветики, не занята? — спрашивает Лиззи, и Хоуп оборачивается к ней. — Дай угадаю, твой Себастьян снова явился к тебе?       — Твой Себастьян, — повторяет мужчина, подмигивая шатенке, снова посмотревшей на него, и не перестаёт ухмыляться. Хоуп закатывает глаза.       — Да, этот несносный вампир снова выносит мне мозги, — отвечает Майклсон и предлагает Лиззи присесть на кровать, спихивая невидимого блондинке мужчину с постели.       — Э-э-эй, — возмущается вампир, но всё же поднимается с кровати, — разве так можно обращаться со старшими?       — А разве можно таким взрослым дяденькам проникать в комнату и лежать на кровати несовершеннолетних учениц? — спрашивает вслух Хоуп, с претензией глядя на Себастьяна. Лиззи округляет глаза и собирается вмешаться, но замечает, что выражение лица Хоуп меняется, потому что мужчина продолжает словесную баталию.       — Если так посудить, то я хороший друг твоего дяди, вампир, обращённый твоим папой, единственный, кто знает твою историю, а ты та, кто может помочь мне, я почти член твоей семьи! — Хоуп меняется в лице, возмущение сменяется какой-то печалью и пониманием. — Чёрт, прости…       — Это ты прости меня, — произносит Майклсон, — поговорим позже, ладно?       Себастьян кивает и испаряется. И Хоуп, наконец-то, обращает внимание на удивлённую Лиззи.       — Я знаю, что это со стороны выглядело по-идиотски и странно, но прошу тебя, давай не будем это обсуждать? — просит трибрид, с мольбой смотря на ведьму.       — С условием, что позже ты мне всё расскажешь, — добавляет блондинка, и Хоуп соглашается.              ***       Себастьян блуждает по коридорам школы и наблюдает за другими. С одной стороны, тяжко так существовать, быть невидимым, не общаться с другими и испытывать боль и страдания, но с другой стороны, он может использовать такое существование в пользу себе, может подслушивать и наблюдать, не будучи замеченным, может свободно перемещаться и не быть зависимым. Но он понимает, что зависим сейчас от Хоуп Майклсон. Сначала он хотел просто использовать её, одурачить её, обманом привести в место, где стоит его гроб, заставить расколдовать и выпить её кровь, чтобы окончательно пробудиться от этого невыносимого состояния, но теперь… теперь когда он узнал её, узнал её историю и пообщался с ней, он понял, что не может просто использовать такую искреннюю и добрую девушку. Он знает, что она поможет ему, но и он в долгу не останется. Себастьян серьёзно настроен помочь племяннице своего старого друга, возможно, даже после встретиться с ним вместе с Хоуп. Он даже представляет это удивление Кола!       Но сейчас он бродит по школе, стараясь не мешать разговору Хоуп с Элизабет. Блондинка, как он заметил, часто вмешивается в их разговоры, но это объяснимо тем, что она скучает по Хоуп и тянется к ней, хоть и не помнит её. Но подсознательно она понимает, кто перед ней, и хочет вспомнить, поэтому так часто ищет взаимодействия и общения с трибридом.       Себастьян замечает Лэндона, флиртующего с Джози в библиотеке, и хмурится.       — И что она в тебе нашла? — не понимает вампир. — Права Элизабет, хоббит и есть хоббит.       Себастьяна напрягает и новый директор. И он знает, что Майклсон тоже не в восторге от этого мужчины и подозревает его в чём-то. Ему кажется, что Вардемус что-то замышляет, не зря же он беседует с Джо о тёмной магии и даёт магические часы… Преимущество Себастьяна в том, что для всех, кроме Хоуп, он призрак, поэтому наблюдать за директором для него не будет проблемой. Возможно, он даже окажется прав и расскажет Хоуп о странном мужчине, после чего они вместе решат проблему. Но пока он может только следить за Вардемусом и собирать, так сказать, улики.              ***       После беседы с Лиззи Хоуп открывает книгу с заклинаниями, где ищет хоть что-нибудь, что могло бы ей помочь вернуть другим воспоминания, уничтожить Маливор и вернуть Себастьяна.       Ей кажется, что последнее более-менее вероятно, нужно лишь искать что-то связанное с заточением вампиров и наложением на них заклинаний. В гримуарах Эстер должно же быть что-то… а лучше было бы узнать у Фреи или Кола. Её дядя изучал абсолютно все области магии, и он точно бы смог помочь или хотя бы подсказал бы, где можно найти ответы. Но дядя о ней не помнит… а прийти просто так и попросить что-то у первородного вампира не выглядит хорошей идеей. Пусть её дядя уже не так кровожаден, как ей рассказывали родственники, всё равно это кажется опасным.       Следовательно, ей нужно заставить мир вспомнить о себе, тогда дядя Кол не откажет ей… но чтобы вернуть воспоминания, она тоже должна получить от кого-нибудь советы по магии…       И что ей делать? Замкнутый круг.       Хоуп захлопывает книгу и убирает её на полку. Он решает найти что-нибудь в библиотеке, поэтому направляется туда. И ей безусловно нравится то, что в библиотеке пусто. Так она сможет найти что-нибудь, не отвлекаясь на чьё-то присутствие, взгляды и комментарии.       Девушка могла бы спросить что-нибудь у директора Вардемуса, он явно хорош в магии, но Хоуп ему не доверяет, а других авторитетов в области магии, находящихся рядом, она не знает. Может, всё-таки попробовать обратиться к Колу или Фрее?       — Хоуп, — тишину нарушает вошедший в библиотеку Рафаэль, девушка оборачивается к нему и откладывает книгу, — привет.       — Привет.       — Хотел ещё раз поблагодарить за спасение от монстра и за освобождение от обличья волка.       — Не за что, — кивает Майклсон и начинает листать очередную книгу.       — А как ты узнала, как помочь мне? Как ты…       — Раф, — мягко перебивает его Майклсон, — я не хочу сейчас отвечать на какие-либо вопросы. Главное, что ты вернулся.       — Да, спасибо, — кивает он, — но у меня есть один важный вопрос. Ты… пойдёшь со мной на бал?       Хоуп удивляется. Она ничего не слышала о бале от Лиззи. Обычно блондинка в преддверии таких мероприятий все уши прожужжит и не оставит в покое, пока не найдёт платье, идеальную причёску и пару… Но даже сегодня она не обмолвилась о бале.       — Что за бал?       — Я, конечно, погорячился, назвав это балом, просто звучало лучше, — усмехается Раф, — это вечеринка в стиле 80-х. Она будет послезавтра. Ну что, ты как?       Хоуп в замешательстве. Во-первых, ей совсем сейчас не до веселья, у неё три проблемы: Маливор, память о ней и Себастьян. Девушке не хочется веселиться, ей хочется решить все свои проблемы и уже потом отдохнуть… Во-вторых, она не хочет давать ложные надежды Рафаэлю. Она понимает, что он очарован ей, но чувства к Лэндону не позволяют ей думать о ком-то другом, об отношениях с кем-то другим, хоть её бывший хорошо справился с этим, найдя другую.       — Прости, я сейчас не хочу думать о веселье и праздниках, — отвечает Майклсон, — я бы с радостью пошла с тобой, но у меня накопилось много дел.       — А, да, конечно, хорошо.       Рафаэль наскоро прощается и выходит из библиотеки. Хоуп с сожалением смотрит ему вслед и качает головой, понимая, что своим присутствием она никому не делает тут лучше. Если бы её не знал Раф, он бы не был очарован ей сейчас и не думал об отказе.       — Грубовато, — произносится за спиной Майклсон. Себастьян садится рядом, скрещивая руки на груди, — твоя любовь к Лэндону не позволяет тебе веселиться и вообще смотреть на других парней. Это скучно и грустно…       — Что-то в последнее время меня окружает слишком много парней, — Хоуп хмурится и продолжает листать книгу. — Лэндон, его чокнутый брат, ты, Раф. Наверное, было бы лучше не являться вообще сюда.       — Что за пессимизм, маленькая мисс Майклсон? — ухмыляется вампир и поправляет прядь её волос. — Ты не ошибка и не причина страданий и негодований всех остальных, слышишь? Ты — их спасение и надежда. Ты — Хоуп.       Хоуп откладывает книгу и закрывает лицо руками. Ей так сложно быть здесь. Морально сложно. Но Себастьян прав, он всегда говорит правильные вещи, а Хоуп не прислушивается к нему, всё равно твердит себе, что она лишняя здесь и что не должна была здесь появляться. Но пора ей принять уже слова Себастьяна и понять, что её имя — её судьба. Она надежда всех на спасение и она спасёт всех.       Она обещает.       — Спасибо, — Майклсон кладёт свою руку на руку мужчины и улыбается, — я, правда, благодарна тебе.       — Больше не хандри, — вампир поднимается, целует девушку в макушку и исчезает.