are you my fantasy?

      Он не может отпустить её руку, хотя уже сидит рядом на протяжении десяти часов. Пусть его страдания с каждым часом усиливаются, и ему бы лучше уйти временно в небытие, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, но Себастьян не может бросить Хоуп сейчас, пусть его морально истязают в данный момент. Но сильнее его истязает то, что он не может помочь Хоуп очнуться и не может убить недалёкую близняшку Зальцман, потому что он же невидим для всех остальных, кроме Хоуп, лежащей в своей комнате на кровати без сознания…       …и во власти тьмы.       Себастьян винит себя в том, что не помог девушке. Конечно, он винит и злобную и неприятную ему сестру Лиззи, но корит себя за то, что не был так внимателен и не заметил, что Джозетт собирается навредить Хоуп. Ведь он должен был пользоваться своим положением, своей невидимостью и следить за всеми возможными угрозами. Он должен был защитить малышку Майклсон, а теперь она без сознания борется с тьмой или подчиняется ей…       Элизабет сразу же после случившегося сумела отключить магией Джози, чтобы та ещё чего хуже не натворила, и перенесла в комнату, оставив Хоуп на Себастьяна, ведь знала, что он о ней точно позаботится. Блондинка приходила пару раз, даже заговаривала с Себастьяном, зная, что он точно тут, и выглядела расстроенной и обеспокоенной.       Но разве это может что-то исправить и как-то помочь? Прошлого не воротишь и не изменишь содеянного. Сейчас им остаётся лишь полагаться на силу духа мисс Майклсон.       Себастьян уверен, что она не может умереть окончательно, ведь сама Хоуп говорила, что ей нужно умереть, чтобы обратиться в полноценного трибрида, значит, если всё-таки эта магия убьёт девушку, чего Себастьян, естественно, не желает, то Майклсон всё равно вернётся, но уже трибридом, пробудившим все своим три уникальные части.       И это приблизит конец Маливора. Тогда Майклсон точно сделает то, что задумала, — прыгнет в эту жуткую яму, стерев воспоминания о себе навсегда и уничтожив монстра. Себастьян желает смерти Маливору, но не такой ценой — не ценой жизни Хоуп и не ценой его воспоминаний об этой девушке. Если она не будет полноценным трибридом, у Себастьяна будет больше шансов остановить дочь Клауса, а если она активирует все свои ипостаси… он боится, что не сможет помешать.       — Джози раскаивается, — произносит Элизабет, снова войдя в комнату к бессознательной Хоуп, — Себастьян, ты же здесь, верно? Я знаю, что ты желаешь отомстить моей сестре за произошедшее, но… её бес попутал, она слишком увлеклась чёрной магией и не всю её заключала в эти злосчастные часы… — девушка садится рядом с Хоуп и берёт её за правую руку, понимая, что левую сейчас держит мужчина, судя по положению руки.       — Ах, если бы имело значение её раскаяние, Элизабет, — шепчет Себастьян, зная, что она его не слышит, и прикладывается лбом к тыльной стороне ладони Хоуп, — нет объяснения этому гнусному поступку.       — Она была ослеплена ненавистью и ревностью, — продолжает Лиззи, прикрыв глаза, — я пытаюсь её оправдать, ведь она моя сестра, я не могу иначе… я всегда буду на её стороне, мы же близняшки… но… этот поступок до безумия ужасен. Ох, что же будет с Хоуп?       Вдруг левая рука Майклсон, которую крепко сжимает Себастьян, дёргается, отчего дёргается и сам мужчина, мгновенно обращая внимание на девушку. Та медленно открывает глаза, которые оказываются полностью покрытыми чёрной пеленой. Мужчине даже кажется, что её волосы потемнели. Девушка моргает: и пелена исчезает, возвращая её родной цвет глаз, только оттенок их становится слегка темнее.       — Хоуп! — восклицает Лиззи, крепче сжимая руку трибрида, однако та отдёргивает её и серьёзно смотрит на Себастьяна.       — Ты был рядом, спасибо, — произносит Майклсон холодным голосом, в котором нет тех ноток тепла и доброты, какие всегда слышал в нём вампир, — переживал за меня, однако не стоило. Я в порядке.       Хоуп поднимается с кровати и подходит к шкафу, начиная на ходу переодеваться. Себастьян сразу же отворачивается, всё же помня о своём благородстве и уважению по отношению к этой девушке.       — Хоуп, — ласково произносит Лиззи, — как ты? Тебе не больно? Ты…       — Нет, — резко прерывает поток вопросов Майклсон, переодеваясь в тёмно-бордовый приталенный комбинезон, подчёркивающий все её достоинства фигуры, — впервые в жизни я ощущаю всё так чётко, мысли в порядке. И я точно знаю, чего хочу.       — Ч-чего же? — спрашивает Лиззи, заранее боясь ответа. Майклсон оборачивается к друзьями с хитрой ухмылкой и прищуривает глаза, обдумывая план своих дальнейших действий.       — Спасти Себастьяна любой ценой, — говорит она, смотря на мужчину, повернувшегося к ней, а потом вновь обращается к Лиззи, приторно улыбаясь, — и отомстить твоей сестрёнке, конечно же. Не думай, что я забуду всё и учту твои слова о ней. Плевать на её раскаяние, дорогуша, оно ничего не исправит.       Лиззи хочет что-то ответить, как вдруг Хоуп с ухмылкой глядит на Себастьяна и прикусывает губу.       — Готов, сладкий?       Себастьян бы соврал, если бы сказал, что ему не нравится такая Хоуп: «истинная Майклсон», как он называл её ранее. Она, действительно, дочь своего отца. Но мужчина сразу же вспоминает слова девушки о её матери, когда она говорила, что не хочет терять эту частичку доброты, благородства и сострадания, доставшуюся ей от мамы. Хоуп может быть стервой, может уничтожать всех на пути к своей цели, но без этих положительных качеств, как любовь к другим, сострадание, милосердие, она уже не будет собой. Не будет такой, какой её увидел Себастьян впервые…       Хоуп уверенно идёт по коридорам школы по направлению к склепу, где лежит тело вампира. Ему льстит то, что даже после поражения тёмной магией, Майклсон думает о том, как ему помочь, а не других насущных проблемах.       Лиззи идёт рядом, готовая в любой момент защитить свою сестру от желания Хоуп отомстить ей за содеянное, ведь Джози, как обычно, может вылезти из любого угла и полезть со своими извинениями, которые Хоуп и даром не нужны. Но вдруг сама спрашивает себя: «А что я могу сделать против трибрида, чьи силы «приправлены» тёмной магией?»       — Ты уверена, что у нас получится в этот раз? — осторожно интересуется Лиззи.       — Да, — кратко отвечает трибрид и уверенно шагает дальше, пока вдруг резко не останавливается и не поворачивает голову в сторону библиотеки, ухмыляясь. — Здравствуй, Джози.       Брюнетка медленно и с опаской подходит к сестре и Хоуп. Лиззи уже готова встать между девушками, но стоит ей сорваться с места, Хоуп останавливает её взмахом руки.       — Х-хоуп, привет, — Хоуп замечает, как дрожит Джози и пытается скрыть свою нервозность, заправляя волосы за ухо, — прости меня, я… я была ослеплена этой тупой ревностью, что даже не поняла, как оказалась в том месте с часами, я…       — Не могу понять, — медленно, протягивая каждое слово, говорит Майклсон и подходит к Зальцман, отчего близняшка сглатывает, — ты смелая или глупая, раз решилась подойти ко мне сейчас со своими жалкими оправданиями? Ты забыла, что я трибрид, который мечтает свернуть тебе шею, и я с радостью… — шипит она, но не успевает закончить свою мысль.       Её резко хватают за локоть, и Майклсон готова уничтожить этого наглого и отчаянного человека одним взглядом, однако ощущает эту вампирскую энергию и медленно оборачивается к мужчине, с непониманием смотря на него.       — Хоуп, оставь её… ради меня, — просит он, заглядывая ей в глаза. Так глубоко, будто читает её душу, поражённую тёмными силами. — Давай займёмся более важными делами, чем эта жалкая ведьма, хорошо?       Майклсон ещё некоторое время продолжает смотреть в его ясные голубые глаза и потом, слегка тряся головой, будто снимая наваждение, оставляет в покое Джо и выходит на улицу. Идёт туда, куда и направлялась до этого, — к телу Себастьяна.       Лиззи проверяет, в порядке ли Джо, а потом догоняет Майклсон, потому что не может оставить её сейчас. Пусть девушка и с Себастьяном, но тот пока невидим для всех, и мало ли что может случиться, пока Хоуп не будет под присмотром.       Они добираются до склепа в тишине, не прерывая молчания, затем девушки вновь открывают гроб, и Хоуп с некой нежностью и заботой смотрит на умиротворённое, покрытое трещинами, посеревшее лицо вампира. Она даже едва прикасается рукой к его лицу, нежно проводя подушечками пальцев линию от скулы до губ. И Себастьян будто бы чувствует эти прикосновения, потому что в местах, каких коснулись пальцы Хоуп, он ощущает приятное покалывание, прикасаясь своей рукой к щеке.       И он понимает, что в заклинании Кассандры действительно была кровь Майклсона, иначе они бы с Хоуп так не реагировали друг на друга, она бы не была единственной, кто видит его, они бы так не чувствовали присутствия и касания друг друга… Очень символично, что именно она стала его спасительницей.       Ему даже интересно, как бы на это отреагировал Кол? Про Клауса он даже подумать боится, тот бы его, не задумываясь, растерзал бы за то, что Себастьян вообще появился на пути его дочери.       А Кол? Возможно, он бы даже порадовался, встретив старого друга, с которым исколесил всю планету, прошёл огонь и воду… но вот реакция на его связь с Хоуп может быть непредсказуемой. Он же Майклсон. У них на первом месте стоит защита семьи от угрозы. И неизвестно, посчитает ли Кол и его семья старого вампира угрозой для Хоуп?       — Тебе нужна моя кровь, Себастьян, — тихо произносит Майклсон и достаёт из кармана нож, — что же, приятного аппетита.       — Постой, что? — изумляется мужчина, вернувшись в реальность из своих мыслей и осознав, что именно только сказала Хоуп. — Я не собираюсь пить твою кровь, Хоуп… ты же…       Мужчина сжимает плечо девушки, заставляя её тем самым взглянуть на него, однако видит, что она полна серьёзности и решительности. Никаких шуток. В данный момент девушка нацелена на результат, и вампир понимает, что не сможет её остановить.       — Ты мне нужен, Себастьян, — прерывает его Майклсон, делая порез на запястье, даже не зажмурившись, — особенно сейчас.       Она прислоняет руку к ледяным губам мужчины и чувствует, как через несколько секунд эти губы начинают шевелиться, ловя капли изысканной крови трибрида, а проекция мужчины растворяется в воздухе. Элизабет молча наблюдает за этой сценой, осознавая, что у Хоуп получается освободить вампира. Он был прав, что именно ей предназначено спасти его без чьей-либо помощи.       Лицо мужчины постепенно приобретает живой оттенок, губы начинают двигаться увереннее и клыки даже немного больше ранят нежную кожу девушки. Руками Себастьян перехватывает руку Майклсон и сильнее притягивает её к себе. Хоуп прикрывает глаза и начинает тяжелее дышать, ведь, как ей рассказывал дядя Кол и мама, добровольная отдача крови вампиру является очень интимным и чувствительным моментом, который буквально кружит голову и заставляет испытывать эмоции, которые никогда ранее не испытывал. Другой рукой Хоуп опирается о край гроба, чтобы в случае чего не упасть от нахлынувшего ощущения эйфории. Это состояние невозможно описать, девушке кажется, что ещё немного и она издаст стон от этих потрясающих ощущений, которые дарит ей вампир.       Вскоре Себастьян открывает глаза и отстраняет источник его пищи и спасения от себя, быстро осматриваясь по сторонам. Первым делом он, разумеется, видит свою спасительницу, ресницы которой подрагивают, а губы приоткрыты, затем замечает Элизабет, стоящую позади Майклсон с прикрытым руками ртом от осознания всего, что здесь сейчас происходит. И Себастьян вдруг понимает, что не чувствует боли, какую испытывал ранее. Он понимает, что жив и спасён этой юной леди, которая сейчас во мгновение ока отходит от слишком интимного между ними момента и уже невозмутимо перебинтовывает свою руку, пока вампир осматривает помещение.       Он ощущает лёгкость и эйфорию, подаренные ему кровью трибрида. Либо ему действительно становится так легко после этой чёртовой боли и призрачного состояния, либо именно кровь мисс Майклсон дарит такие ощущения. Он точно не уверен в этом… но он уверен в том, что счастлив вернуться и благодарен своей спасительнице.       — Хоуп, — тихо зовёт он девушку, и она переводит взгляд с перебинтованной руки на него, — чёрт возьми, ты смогла, — он буквально выскакивает из ненавистного ему гроба и сгребает в объятия шатенку, крепко прижимая к себе, — спасибо, я никогда не смогу тебя за это отблагодарить, милая, спасибо тебе. Ты…       — Пустяки, — машет та неповреждённой рукой.       — Не пустяки, — не соглашается он, ещё крепче сжимая её в объятьях, — я знаю, как ты переживала, как ты хотела мне помочь, но всё время что-то вставало на нашем пути и мешало. Но ты смогла. Я твой должник, проси всё, что хочешь. Всё, Хоуп.       Майклсон расслабляется в его объятиях, ей даже кажется, что тьма потихоньку отступает и в душе появляется просвет, из-за чего она произносит:       — Пожалуйста, будь со мной рядом.       Мужчина мягко отстраняется, с серьёзным видом смотря на девушку, ведь он почувствовал и услышал эту мягкость в голосе — узнал свою прежнюю Хоуп. Однако на него равнодушно и холодно смотрела Майклсон без надежды на тепло и добро.       И он знает, что сможет отплатить девушке за своё спасение только тем, что сам спасёт её от этой тьмы и зла. Он должен. Нет, он обязан. Она сдержала своё слово и спасла его, он же даёт сейчас другое слово: оберегать её от темноты и зла и помочь ей стать истинной Майклсон, способной уничтожать врагов, но с добрым сердцем и душой, умеющей любить и делать всё ради семьи и близких.       Он обещает.       И он знает, что это клятва будет наравне с великим «всегда и навечно»…

***

      Джози дрожит от страха и осознания того, что натворила… она узнала, кто такая Хоуп, прочитав книгу про Клауса Майклсона и поговорив с директором Вардемусом, тот рассказал ей, кем на самом деле является трибрид… и вдруг Джо понимает, что Вардемус никак не мог знать о Хоуп, ведь он должен был забыть её, как и все, а узнать мог бы только от самой девушки, однако та бы вряд ли открылась странному профессору, раз даже подругам — ей и Лиззи, как поняла из рассказала Вардемуса Джо, они были ими, — она не сообщила о том, кто она.       Элизабет ходит по комнате взад-вперёд, нервно постукивая ноготками, и, кажется, строит какой-то план.       — Если бы не Себастьян, она бы убила тебя, — раздражённо говорит блондинка, получая в ответ вопросительный взгляд сестры. Лиззи тяжело вздыхает и поясняет сестре: — Себастьян — это вампир, друг семьи Хоуп, которого заточила ведьма с помощью крови Майклсона, и он являлся к Хоуп, чтобы та помогла его освободить. И вот она его освободила… и как я поняла, только он может влиять на неё, даже на её тёмную сторону. Сейчас только он наша надежда на то, что мисс Майклсон не начнёт уничтожать всех и вся на своём пути!       — Столько всего происходило, чем мы друг с другом не делились, — с грустью в голосе произносит Джозетт, и Лиззи присаживается рядом с ней, накрывая её ладонь своей, — прости, что вела себя, как настоящая стерва, и сблизилась с директором, навредив этим Хоуп. Я должна была делиться всем с тобой…       — Он сказал тебе это сделать? — приподнимая бровь, спрашивает блондинка.       — Он сказал, что я должна отомстить девушке, которая так бесцеремонно вторгается в нашу жизнь. Я была так зла на неё за то, как к ней тянется Лэндон, как она угрожала мне вчера, конечно, по моей вине… я ревновала и жутко злилась. Даже не помню как схватила часы, забыв поместить в них оставшуюся во мне частичку магии, которая, скорее всего, и повлияла на мой поступок… Я услышала ваш разговор и добралась до подвала быстрее. А дальше… дальше ты знаешь, Лиз…       Элизабет качает головой и понимает, что должна сообщить Майклсон о том, что Вардемус всё это время использовал Джози и хотел навредить Хоуп. Девушка имеет право знать, но Лиззи боится того, как может отреагировать новая Хоуп. Но всё же она решает рассказать подруге о директоре и решительно направляется в её комнату. Джо пытается её остановить, но Лиз серьёзно настроена, ведь этот мерзкий директор, которого так хвалила её мама, оказался полным уродом, даже хуже, чем монстры Маливора.       — Куда так спешишь, Элизабет? — спрашивает Себастьян, неожиданно преграждая путь девушке.       — Боже мой, — шепчет та.       — Просто Себастьян, — привычно ухмыляясь, произносит он. — Знаю, я неотразим, но держи себя в руках.       Зальцман мгновенно приходит в себя и с недовольством смотрит на мужчину, с лица которого не исчезает широкая ухмылка. Она замечает, что он переодет, больше не в той древней одежде, и сейчас даже очень похож на обычного современного парня в чёрной обтягивающей футболке и тёмных джинсах.       — Надеюсь, ты не идёшь за Джози, — Элизабет даже пугается на некоторое время, боясь, что всё-таки к её сестре и направляется этот вампир.       Он усмехается.       — Я, конечно, мечтаю оторвать голову твоей сестрёнке за то, что она совершила такую гнусность с маленькой мисс Майклсон, но Хоуп меня интересует сейчас больше твоей мрачной близняшки.       — Что-то случилось? Она…       — Она в относительном порядке, — хмыкает мужчина и кивком предлагает девушке продолжить путь, — попросила меня оставить её, хотя не такую нашу встречу я ожидал… я боюсь за неё.       И Элизабет тоже. Она боится, что Хоуп совершит какую-то глупость, а потом, когда она вернёт себе свою истинную сущность, будет сожалеть и казнить себя за совершённое. И Лиззи вместе с Себастьяном должны помочь этой девушке вернуться.       — Я должна тебе кое-что рассказать о Вардемусе, — Зальцман пересказывает всё, что ей рассказала до этого Джози, и Себастьян с каждым её словом меняется в лице. Кажется, он готов убивать… пусть кровь старого колдуна по сравнению с кровью трибрида будет мерзостью, он готов вгрызться клыками в его чёртову шею и выпить всю кровь до капли.       — Эта мерзкая рожа мне не понравилась с самого начала, — грубо бросает он. — Значит, он планировал уничтожить Хоуп этой магией, но не предположил, что наша девочка слишком сильная и просто впитала эту магию в себя, не умерев. Чёртов урод.       — Что будем делать?       — Мстить, — голос Хоуп неожиданно раздаётся позади вампира и ведьмы, и те мгновенно оборачиваются, — обсуждать вещи, касающиеся меня, можно и со мной, верно?       Лиззи молчит, а Себастьян подходит к шатенке, аккуратно беря её за руку, нежно поглаживая большим пальцем бархатную кожу её руки, тем самым успокаивая тьму в душе Майклсон и возвращая ей хоть немного положительных эмоций и чувств. Себастьян понял, что влияет особенным образом на девушку, ещё в склепе, когда обнимал её, а потом отстранился. С этими движениями менялась и сама Майклсон, а значит, что он точно сможет помочь ей, хотя бы будет рядом, чтобы немного остужать её пыл.       — Я тоже хочу убить этого недоразвитого старика, очень сильно хочу, милая, но не позволю тебе этого сделать, — произносит вампир, смотря в холодные глаза Хоуп, — слышишь меня?       — А как же твои слова об истинной мисс Майклсон? — спрашивает Хоуп, слегка наклонив голову. — Ты же хотел видеть меня дочерью моего отца — жестокой и грубой, мстительной и могущественной. Получи и распишись. Почему нет?       — Потому что забочусь о тебе, — отвечает Себастьян, крепче сжимая руку девушки, — ты не простишь себя, если навредишь другим.       Хоуп сначала молчит, будто осознаёт сказанное мужчиной, но затем резко и грубо вырывает свою руку из руки вампира.       — Разве? — ухмыляется она и, резко развернувшись на каблуках, которые ранее вообще не носила, идёт по направлению к кабинету директора. — Вам лучше не мешать мне, если не хотите стать десертом.       Элизабет испуганно переглядывается с Себастьяном, она не боится слов Хоуп, ведь знает, что она им не навредит, она боится за Вардемуса, который хоть и заслуживает наказания, но наказание его не послужит благом для Майклсон. Себастьян сразу же догоняет Хоуп и останавливает её, хватая за руку.       — Ты же не навредишь мне, милая, — ласково произносит он, заправляя за ухо её прядь волос, — ты спасла меня от мук, которыми наградила меня Кассандра, поделилась своей ценной кровью… ты не сможешь мне причинить вред.       — Я выполняла своё обещание, вампир, — говорит она, отстраняясь от него, — а не вредить тебе я не обещала.       Лиззи и Себастьян не могут её оставить и позволить что-то сделать с директором, поэтому следуют за ней, наплевав на угрозы.       — Я уже скучаю по тому времени, когда главной стервой этой школы была я и все успокаивали именно меня, — с раздражением делится мыслями Элизабет, — а теперь я мисс дружелюбие и любительница приходить на помощь.