***
– Что ты видишь? – Снег. – Что ещё? – Только снег. Белоснежная пустыня. Ноги проваливались, и каждый шаг давался с трудом. Он слышал Гаару, но не видел его. Ветер становился злее с каждой попыткой Наруто продвинутся в бесконечный вперёд. – Не останавливайся. – Моё подсознание нуждается в ландшафтном дизайне и климат-контроле. – Мы здесь именно для этого. – Х-м-м. От холода невозможно было спрятаться. Пробирал до костей. – Для подсознания слишком много ощущений. – Так бывает, когда не прорабатываешь, а копишь. – Не понял. – Эта пустыня непризнанной боли. Боль, которую ты отрицал. Наруто остановился посреди безграничного ничего. Вперёд, назад, влево и вправо – ветер, холод и снег до самого горизонта. – Шутишь?.. В меня бы столько не влезло. Хах! Разорвало бы на куски… – он закончил почти шёпотом. – Иди на бурю. – Что? – теперь Наруто увидел, белоснежная бездна надвигалась, стирая все границы и ориентиры, пожирая пространство, свет и способность делать что-либо ещё, кроме стоять, ждать и ужасаться. – Вытащи меня… – Иди навстречу. – Я хочу проснуться! – Что тебя пугает? – Я по колено в снегу, замёрз и с трудом двигаю конечностями, а в паре минут от меня стена смерти от земли до неба. Чёрт! Ты когда-нибудь стоял у подножья смерча? – Что думаешь, там с тобой случится? – Ничего хорошего уж точно! Меня размажет, разорвёт и завихрит по кусочкам! – Точное и верное описание, Наруто. – Тогда какого я ещё здесь? – А с болью бывает иначе? – Гаара… – Наруто уже знал, что будет дальше, но всё ещё не верил. – Признай и прими. Прими всё, что чувствуешь. Наруто остался один на один с собой. Он ощутил, как его мир опустел, и температура стала ниже, будто Гаара своим присутствием сдерживал свирепость стихии. – Признай и прими, – губы дрогнули в еле заметной улыбке, – надменный садист. Страх сбивает с ног только в первые мгновенья, затем можно либо раскормить его до панической атаки, либо воспользоваться даром эволюции – корой головного мозга. У Наруто был опыт из домика в горах, усталость, притупляющая эмоции, и мазохистская склонность к тестированию себя на прочность. Отличная смесь для убийственных экспериментов. Эксперимент приближался. Не было возможности уйти. Стоять и трястись, как вариант не рассматривался. Сказать, что страх можно свести к нулю, значит, соврать, но можно представить снежные объятья, смертельные и всепоглощающие, которые утащат тебя в иной мир, мир без холода, мыслей и страхов. Наруто распахнул руки, встречая снежную бурю. Внутренности провалились в чёрную дыру, как в мёртвой петле на горках, дыхание перехватило, и восторг смешался с ужасом. Рёв и свист накрыли, и сознание обратилось в хаос. Органы чувств не успевали за происходящим, а нервную систему забил один единственный сигнал – боль. Ему казалось, будто тысячи лесок распиливает, рассекает и разрезает его кожу, мясо и кости. А затем разум перестал сопротивляться, и боль ушла. Ушло и осознание себя, как целого и неделимого. Наруто потеря тело и обрёл безграничность. Он касался мягкого снега на земле и в то же время взлетал на километры вверх и в стороны. Ему хотелось увеличить скорость и радиус, и обратить всё вокруг в космический смерч. Было дико свободно и безумно радостно. Хотелось больше, сильнее, яростней. – Без печали, нет и радости, – Наруто услышал Гаару отчётливо, несмотря на всё те же спокойные интонации. – Серотонин – гормон радости, производная от мелатонина, гормона печали. Не позволяешь себе последнего, не будет и первого. К чему лекция? Наруто не мог говорить, больше не обладая плотью, воспроизводящей звуки, но не успел он подумать, как Гаара ответил. – У тебя передоз. Найди источник. Не мешай. – Источник, сердце смерча, Наруто. Что за бред. Он и есть источник! Он – это энергия, ветер, сила и всё, что сейчас вздымается и вращается по его воли. Он и есть смерч. Свободный и всемогущий. Он сотрёт эту пустыню уныния, не оставит от неё и следа. Просто поднимет её в столб до самых звёзд. Он может, он сейчас всё может. Детский плач. Кажется, он был и раньше, но теперь Наруто услышал отчётливей. Не один из воплей ветра, а всхлипы и завывания ребёнка. Наруто попытался найти источник. Ему пришлось сконцентрировать своё рассеянное на километры внимание в конкретной точке, у самого дна воронки. На земле в рваных штанах и грязной футболке сидел мальчишка. Он запрокинул голову, зажмурил глаза и распахнул рот, вопя во всю глотку. Слёзы и грязь смешались, он обнял себя руками, то ли пытаясь успокоить, то ли выжать крик из грудной клетки на полную. С новым всхлипом и надрывным воплем Наруто почувствовал прилив сил и желание разогнаться. Сердце смерча. Наруто присмотрелся к сопливому лицу, испещрённому бледными шрамами по серой коже. Один клинком рассекал лицо от уха по щеке и через переносицу. Другой шёл ему параллельно через лоб, где налипли пепельные вихры волос. Ещё один заползал на лицо острым когтём. Мальчишка закричал с новой силой, и «коготь» раздвоился, прорастая до глаза и к губам. Сердце его смерча вот-вот разорвёт, как разорвало его самого. Чёрт… Наруто попытался дотянуться до мальчишки, коснуться его плеча, но лишь сузил радиус воронки. Хэй! Ты меня слышишь? Глаза открылись. И Наруто не увидел ничего кроме сгустка белого тумана в глазницах. Слепой? Лицо мальчишки исказилось от ярости, и он закричал с новой силой. Шрамы окольцевали шею, разрезали оголённое плечо, а в глазах без зрачков завихрился белый шторм. Наруто разнесло, как от водородной бомбы. Он попытался вернуть себя в «берега» и потерпел крах. За несколько мгновений из властителя безграничной силы, он обратился в пленника собственной неуправляемости. Бури на Юпитере длятся не менее 150 лет – почему-то вспомнился неутешительный факт. Продолжительность стихии в мире законов физики и здравого смысла зависит от наличия газа и размеров планеты, а по каким правилам он будет вращаться в воронке отчаяния? Есть ли стоп-слово в этой БДСМ-игре? Закралась пугающая мысль, что как только ребёнок растворится вслед за ним, уже ничто его не остановит. Я с тобой!!! Ребёнок удивлённо замолк. Я больше не оставлю тебя. Его уменьшенная измученная копия смотрела с подозрением. Люблю тебя. Мальчишка нервно потёр плечо, и, нащупав шрам, попытался скрыть его, но растянутая футболка снова сползла. Со шрамами. И сопливым лицом, – Наруто по-доброму усмехнулся, – люблю. И очень хочу тебя обнять. Позволишь? Он потянулся мысленно всем существом к замершему ребёнку, и почувствовал свои руки, холодный воздух в дыхательных путях, а затем твёрдую почву под ногами. Наруто тут же сгрёб в объятья заплаканного демонёнка. Поцеловал в пепельную макушку и крепко прижал к себе. В ответ затихли, почти не дышали. Наруто неуверенно обняли, а затем впились в бока, крепко, отчаянно. – Не отпускай. – Никогда. Стало тепло. У самого сердца. Тепло наполняло грудную клетку, руки, а маленькое тело в объятьях таяло, обращаясь в чувство завершённости. Стихнул ветер вокруг, проступили первые лучи сквозь трупное небо. Наруто улыбался. Его потерянный ребёнок найден и теперь снова с ним, в самом его сердце, успокоенный и приласканный.***
Снег испарялся на глазах, поднимаясь клубами пара и застилая всё вокруг молочным туманом. Наруто поднялся с земли, ноги снова увязли в рыхлом и влажном. Он прошёл немного вперёд, совершенно дезориентированный. – Куда теперь? Гаара молчал, но чужое присутствие ощущалось остро и тревожно. Зрение стало совершенно бесполезным – невозможно было рассмотреть что-либо дальше вытянутой руки, а вот постоянное перемещение белых масс только вселяло тревогу и заставляло нервно оглядываться по сторонам. Слух. Наруто попытался сосредоточиться на звуках. Резкие порывы, приводящие туман в движение не были хаотичными. Кто-то гулял вместе с Наруто. Быстрый и весьма заинтересованный в нём. Резкое движение справа, через некоторое время слева. Нечто наворачивало круги, то ли пытаясь запугать, то ли рассмотреть его со всех сторон. – Привет? Гулкий смешок в ответ. – А ты весельчак. – А ты всё такой же идиот. – Саске? Чёрная тень обрисовалась перед ним, и из белого тумана выплыла бледная рука в приглашающем жесте. Наруто колебался мгновение, а затем сжал холодные пальцы. Его тут же с силой потянули за собой. Он шёл следом, спотыкаясь и проваливаясь в вязкой массе под ногами, но упасть ему не позволяли, как и замедлиться. Туман становился реже, а образ впереди чётче. Это и правда был Саске. Его непослушные колючки на затылке, острый профиль и чёрная водолазка, за воротом которой он прятал засосы на шее. Захотелось протянуть руку и спустить немного ткань, чтобы проверить. Он настолько зациклился на этой мысли, что резко остановившийся Саске застал его врасплох. Наруто впечатался в спину носом. – Ай! – Неувязок. – Мог бы предупредить! – Мы почти на месте. – Спасибо, что как всегда игнорируешь, – Наруто бы добавил что-нибудь ещё к сказанному, но от тумана почти ничего не осталось, и то, что открылось перед ним, заставило позабыть все, что было в голове ДО. Такое случается в момент столкновения лицом к лицу с самым жутким и необъяснимым страхом. Когда разум превращается в чистый лист: нет места сарказму, анализу и вообще чему-либо, кроме парализующего ужаса. В подвисшей системе не осталось зацепок с реальностью, и стоящий рядом человек, волнующий до аритмии, обратился в такое же ничто, как и всё сознание Наруто. – Предупреждаю, как и просил, ждать не буду, – Саске отпустил его руку и одним прыжком оказался на другой стороне. Может, и не было никакого прыжка, и он просто растаял тенью здесь и материализовался там – Наруто не отследил, он как загипнотизированный стоял на берегу чёрного, как нефть, озера, и то, что скрывали непроглядные воды, сводило его с ума. Трупы, он подумал о телах, которые могли разлагаться под тёмной гладью, отравляя ядом воды. Колючая проволока, должно быть, это она создаёт рябь и волны, перемещаясь точно змей, закручиваясь, извиваясь и ожидая того, в кого можно впиться и опутать. Остовы зданий, торчащая арматура, потерянные вещи и сгнившие мечты. Свалка из цепляющего и терзающего. Он не видел, но представлял. Там могло быть что угодно из его прожитой жизни, и это «что угодно» хуже, чем когда знаешь, что именно. Учиха на другом берегу смотрел выжидательно. Смотрел так, будто между ними не было преграды. Наруто снова осознал себя в здесь и сейчас, а затем Саске, как и обещал, ждать не стал. Он неторопливо развернулся и стал удаляться прогулочным шагом. – Саске! Учиха не обернулся. – Воз…щайся, – голос Гаары будто пробивался сквозь помехи, – опасн… ещё сли.ком... рано. Наруто стиснул зубы. Он, наконец, смог поговорить с Учиха, почти нормально, используя слова, пусть и больше для пререканий, но здесь он может задать вопросы, и, возможно, получить внятные ответы. Наруто шагнул в воду.***
Ступню облизало холодом, а затем поглотило по щиколотку. Было мягко и вязко, как от песка. Наруто сделал ещё один шаг. Гладь колыхалась, от её движения мурашки побежали по коже. Он ещё мог увидеть очертания Саске. Точно мираж на жаре, его фигура колебалась и таяла, удаляясь. Нужно было торопиться. Наруто вошёл по пояс. Тишина. Будто озеро было лишь тенью себя. Всё, что Наруто слышал – движение и всплески от своих собственных шагов. Он шёл осторожно, каждый раз ожидая, что в ногу вопьётся осколок из намеренно забытых воспоминаний. Когда торопишься промотать пережитое, не рассматривая, каких сожителей приобрёл, рискуешь нарваться на сюрприз, оставшись наедине с собой. Наруто с опаской проследил за колыханием тёмных вод, только сейчас замечая тусклое желтоватое свечение, без которого было бы сложно видеть хоть что-то, а затем поднял глаза, чтобы отыскать Саске. Его не было. Как и берега, горизонта и неба. Чернота окутала озеро, отрезав Наруто от возвращения. Неизвестность пугает безграничностью вариантов. Неизвестность, в которой логика ломается, а правил нет – вдвойне. Наруто решил, что страхов у него достаточно, а отсутствие правил – повод придумать свои. Плыть вперёд, даже если «вперёд» – это «назад», «влево» и «куда угодно», вполне сойдёт для начала. Он готов был уже окунуться, чтобы выбросить руку для гребка, когда длинное и гладкое скользнуло ниже колена. Прежде чем Наруто схватил воздух ртом, его утащило под воду.***
Почти ничего не было видно, еле теплящиеся жёлтые огни и чернота вокруг. Кажется, он уже был здесь. Там, в квартире Сая, только теперь вода выдавливала кислород из лёгких, а конечности будто увязли в желе. Он не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть, ни кричать. Сейчас его законсервирует в этой массе, как насекомое в смоле, и Саске заберёт скульптуру с трупом в свою мрачную обитель мёртвых. Получится отличный ночник: чёрный, с жёлтыми звёздами и телом любовника. А может, Учиха вот таким вот хэнд мэйдом здесь и промышляет. Откуда ему знать. Он не интересовался, куда они идут, как не интересовался и раньше, как Саске их видит, когда тот прижал к горизонтальной поверхности, а после оставил ключ от квартиры и клеймо от горячего взгляда на сердце. Всегда уточняйте у партнёра, речь о совместном будущем или гербарии из ваших внутренностей. Пожалуй, на гербарии, мысли, как и тело, стали увязать в желе, и терять способность складываться в цельную картину. Наруто отключался.***
Сначала ему показалось, что губ коснулось влажное и мягкое, затем нечто, нежно уговаривающее разомкнуть рот, утеряло форму и втекло в него вязкой массой. В груди кололо и ныло, но холодное прикосновение успокоило боль. А после лёд будто просочился в кожу и нырнул под рёбра. Трепыхающееся сердце оказалось в успокоительном коконе холода. Было хорошо. – Ещё… Из него потянули комок боли, проросший в тело сосудами и нервами. Нечто хлюпнуло и оторвалось. Стало пусто и свободно. – М-м-м… Он разлепил влажные ресницы. Серый свод и стены обступили его. Что-то капало мерно и гулко где-то в дальнем углу. Наруто попытался подняться, опираясь на локти. Взгляд опустился на собственную грудную клетку. Зрачки расширились, а нос судорожно втянул воздух. Этого не может быть. Ему только кажется. В горле пересохло. Всё от обезвоживания. Именно так. На какое-то мгновение он забыл о безграничных возможностях места, в котором находился, пытаясь найти рациональное объяснение увиденному. Собственные рёбра раскрылись цветком, кожа и мясо расступились, обнажая кровавую дыру. Он был пробит и обессердечен, красиво и грязно. – С добрым утром. Наруто обернулся на голос. Саске стоял, прижавшись лопатками к стене. Будто палач вышел перекурить между нудной чередой отсекания голов и выбивающих дух ударов плетей. Или перекусить. В руке он держал пульсирующий комок мяса так, будто это было не свеже-выдранное сердце, а сочное яблоко. Саске смотрел голодно и безумно. Наруто уже видел подобный взгляд при жизни, когда ссора затянулась, а каяться он пришёл после клуба и ночёвки у Кибы. Тогда Наруто ещё не знал, что Саске не надо спрашивать, чтобы знать, и искать, чтобы находить. Наруто всегда был у него как на ладони. И сейчас эта ладонь сжалась, впиваясь пальцами в эластичные стенки. Наруто дёрнулся, сжимаясь от фантомных болей. Или не фантомных. Сердце не в нём, но с ним. – Хва..тит… – Ты просил ещё. Наруто упёрся руками в каменный пол, поднимаясь, так чтобы сесть и чувствовать себя менее беспомощным. Адресованный Саске взгляд был решительный и злой, как перед дракой, только вот ноги не держали, хотя когда такие мелочи останавливали набить морду зазнавшемуся мудаку. Саске ответил хищной улыбкой. Ему нравилось происходящее, и он хотел продлить удовольствие. Вот только Наруто видел по разгорающемуся темному огню в глазах – Саске почти у грани, и, поднося сердце к губам, облизывая длинно и со вкусом, играет больше на своих нервах, чем на нервах Наруто. По тому, как дрожали бледные пальцы, впиваясь ногтями в мясо, и как закатывались от удовольствия глаза, читался безнадёжный приговор – Наруто не выпустят. Просто так – уж точно.