Глава двадцатая
5 ноября 2021 г. в 22:43
8 сентября 1995. Лондон. Великобритания.
Альфред не мог найти в себе смелости написать Герберту фон Кролоку больше двух месяцев. Каждый раз, когда его голову посещала мысль о том, что требуется собрать доказательства возрождения Волдеморта, у юноши находилось огромное число сторонних дел. Сначала, ещё в июне, профессор Дамблдор вновь собрал Орден Феникса и попросил бывшего вампиролога присоединиться к борьбе со злом. Кляйн не смог отказать старику, да и угроза казалась ему весьма внушительной – будучи крайне прилежным учеником, он внимательно изучил хронику прошлой войны с Волдемортом. Одновременно с этим начались проблемы в отношениях с Нимфадорой. Тонкс не могла просить Альфреду то, что он не кинулся за исчезнувшим преступником, когда её саму «оглушили». Молодая аврор отказывалась слушать какие-либо доводы влюблённого юноши, не в силах простить, в первую очередь самой себе, упущенного преступника. История с появившимся из ночи вампиром-сообщником Крауча ничуть не удовлетворила девушку. Та горела праведным гневом и желанием во всём разобраться, с помощью Альфреда или без. В общем, влюблённые поссорились, а попытка Кляйна помириться путём переключения внимания неуёмной волшебницы на куда более опасное зло окончательно отдалила их друг от друга.
Приведя непоседливую Тонкс на заседание Ордена Феникса, юный аврор думал, что сможет завоевать её расположение обратно, но девушка вела себя с ним подчёркнуто вежливо и отстранённо. Её внимание и улыбки доставались другим, даже мрачного и желчного профессора Снейпа метаморф не обошла своим вниманием, неуклюже проявляя заботу к бывшему учителю. Кляйн внутренне кипел от негодования, стыда и обиды, но сказать любимой правду не решался всё равно. Юноше казалось, что это поставит окончательную точку в их, по сути, так и не начавшихся отношениях. Альфред понял, что с Тонкс что-то не так ближе к августу. Частые рейды Ордена Феникса для охраны Гарри Поттера и бесконечные аврорские патрулирования Лондона занимали внушительную часть жизни Кляйна, а потому странную закономерность он заметил далеко не сразу. Тонкс ни разу не попала к нему в пару ни в один из патрулей. Ситуация прояснилась в начале августа, когда на Гарри Поттера напали дементоры. Мальчик понравился Кляйну – щуплый, вихрастый мальчишка с большими зелёными глазами на худом лице не мог не вызывать симпатии. В его угловатости и одиночестве было что-то знакомое Альфреду, что-то близкое и понятное, напоминающее о собственном детстве. Гарри был таким же непонятым ребёнком, каким был и сам Кляйн.
Забирали из дома опекунов мальчика довольно большим отрядом, Альфред не мог понять, зачем это нужно. Большая группа волшебников, летящая на мётлах над домами обычных людей, не могла не привлечь внимания, несмотря на опустившуюся ночь. Впрочем, с наставником Кляйн не спорил, помнил, насколько это бесперспективно. Грозный Глаз если и был в чём-то уверен, так только в том, что бдительность не бывает лишней, а после того, как почти год провёл в плену у сбежавшего Пожирателя Смерти, паранойя старого аврора только усилилась.
В доме на площади Гриммо, надежда всей Магической Британии слонялся словно призрак – обиженный и непонятый. Альфред прекрасно понимал состояние этого, в сущности совершенно одинокого подростка и старался за то немногочисленное время, что он был в штабе Ордена как-то помочь мальчишке. Видимо почувствовав искреннее сочувствие и понимание, Гарри проникся к юному аврору симпатией, найдя в его лице старшего друга, разделяющего его собственные переживания. Должно быть этому сближению послужил ещё и тот факт, что Кляйн не считал Поттера ребёнком, которого требовалось защищать от всей информации, способной «навредить неокрепшему уму». Альфред делился с Гарри частью новостей и по мере возможности помогал. В ответ на такую открытость Поттер радовался появлению аврора ничуть не меньше, чем вниманию крёстного, которого всё чаще можно было застать с бутылкой.
Первого сентября Кляйн вызвался сопровождать Гарри до поезда. Отчасти это было связано ещё и с тем, что в этой «операции» участвовала Тонкс. Нимфадора впрочем своего отношения к поклоннику не изменила и продолжала, что называется, бить холодом, с затаённым восхищением поглядывая на своего постоянного напарника по заданиям – Римуса Люпина. Школьный друг Блэка Кляйну даже нравился – тихий, спокойный, уравновешенный на фоне других членов Ордена Феникса бывший учитель казался оплотом спокойствия. Даже Снейп, несмотря на свою нелюдимость, был более эмоционален. Зельевар мог до хрипоты кричать, отстаивая свою точку зрения или в очередной раз ссорясь с тем же Сириусом, хозяином дома. Однако внимание Тонкс к Люпину больно задевало Альфреда. Ему снова предпочли другого. Кляйн горько улыбался превратностям Судьбы, что, похоже, вновь решила пошутить над «начинающим учёным».
После того как Гарри уехал, Кляйн вновь окунулся в обычные будни аврора и члена Ордена Феникса. За очередным отчётом по недавнему «загадочному нападению» на магглорождённого волшебника Альфред вновь вспомнил о той злосчастной ночи, когда он позволил Герберту забрать преступника. Молодого аврора терзали сомнения – правильно ли он поступил. В конечном итоге переживания так измучили Альфреда, что он скрепя сердце отложил так и недописанный отчёт и, боясь передумать, принялся за письмо Герберту.
На то, чтобы отразить свои мысли на бумаге Альфреду потребовался примерно час и десять скомканных черновиков, которые юноша безжалостно сжигал, опасаясь, что те могут попасть в руки кого-то из приятелей. Поставив завершающую точку и свою подпись, аврор ненадолго прикрыл глаза, откидываясь на спину стула. Послание вышло на удивление длинным и немного старомодным, впрочем, каким себя и считал Кляйн. Перечитав письмо ещё раз, молодой аврор накинул на себя мантию и быстрым шагом направился из казармы в совятню. На улице успело стемнеть – Альфред как обычно засиделся с документами, а потом взялся за письмо и совсем потерял счёт времени. Сверху моросил мелкий неприятный дождь, к которому Кляйн никак не мог привыкнуть, как ни старался.
Привязывая к совиной лапке письмо и называя птице адрес, Альфред не мог отделаться от мысли, что выглядит крайне глупо и вообще напрасно решил довериться древнему вампиру. Но дело было уже сделано. Серая неясыть уже взмыла в тёмное дождливое небо, напоследок недовольно хлопнув крыльями.
Про себя ругая дождливую погоду Англии, Кляйн вернулся в казарму к недописанному отчёту о нападении. Всем, кроме, пожалуй, Министра было ясно, что несчастный волшебник пострадал не от «случайных хулиганов», а от Пожирателей Смерти или их приспешников. Корнелиус Фадж же упорствовал, делая вид, что участившиеся нападения не более чем выходки обитателей Лютного переулка, большая часть которых имела преступные наклонности. Альфред не верил. Он вёл неофициальную статистику пострадавших и погибших от рук «неизвестных», порой подолгу оставаясь в архиве, где разбирал дела последних нескольких месяцев. Дамблдор сокрушённо качал головой, когда бывший охотник на вампиров выступал на собраниях Ордена с очередной «сводкой». Иногда озвученные цифры устало комментировал Снейп, как правило, увеличивая число налётов. В эти минуты Мастер Зелий выглядел особенно болезненно, длинные худые пальцы застывали на столешнице, а взгляд чёрных глаз делался каким-то совершенно пустым и даже отчуждённым.
Ответ Герберта пришёл на следующий день. Виконт привычно рассыпался в комплиментах и словах благодарности, отчего Альфред ощутимо смутился. Перед внутренним взором аврора тут же предстала картина, как вампир, прикусив кончик пера, выводит очередное слово на дорогом белоснежном пергаменте. Вот Герберт склоняет голову, перебрасывая длинные волосы через плечо и чуть хмурит тёмные брови, вспоминая, что он ещё не успел похвалить в собеседнике.
Фыркнув от неуместности собственных фантазий, Кляйн ещё раз перечитал письмо и едва не рухнул со стула, увидев, что виконт желает встретиться с ним через два дня и обещает привести «информатора» в три часа пополудни в одном из пабов маггловской части Лондона. Сказать, что Альфред был удивлён – ничего не сказать. Два вампира разгуливающих в самой середине дня по Лондону для аврора было чем-то из ряда вон выходящим, к тому же желание виконта встретиться настораживало ничуть не меньше. Кляйн всё ещё помнил нездоровое внимание вампира к себе и виной тому был не только гастрономический интерес младшего фон Кролока. И всё же отказываться Альфред не стал, не только из-за страха не получить желанных показаний, но и испытывая сильное любопытство. Виконт интриговал своим посланием, его лёгким слогом и необычным содержанием.