На обыденных картах слова-острова, Все сплелось, перепуталось — жуть! А на нашей, как в море, одна синева, Вот так карта — приятно взглянуть! Да, приятно… Но вскоре после выхода в море Стало ясно, что их капитан Из моряцких наук знал единственный трюк — балабонить на весь океан! «Охота на Снарка», Льюис Кэрролл
— Твою ж мать! А-а! Волк! Тереза! Тут волк, Тереза! Он меня сейчас сожрёт! Он мне жопу откусит! Тереза!.. Зови кого-нибудь! В полицию звони, ведьмаку или кто у вас тут… А-а! Сгинь! Тереза! Утро начиналось не с чашки кофе. Во-первых, потому что кофе тут ещё не изобрели, во-вторых, потому что события следовали одно за другим, и отвлекаться на чинный отдых было некогда. Обдумывая потом случившееся, Лада приходила к одному единственному неминуемому выводу: всё пошло коловертью из-за её интеллигентности. Как цивилизованный человек, возросший над собой путём эволюции и образования, она не могла не сопротивляться варварским условиям местной жизни. Это-то её и сгубило.***
— Да ты что, прикалываешься?! Это прям вот тут надо делать? А как же личное пространство? Приватность, интимность момента? — Кому ж взбредёт в голову за тобой подглядывать? — Вот сейчас обидно было. — Дядя на мельнице с зари, Индро в Ратае. Хочешь, я тоже за дверь отойду, если стесняешься. — Ага, будешь там стоять, слушать? Нет уж, мне ваших конкурсов не надо. Есть тут какое-то более нормальное место? Общественный туалет платный, например. — Да ведь тебе не угодишь! — Конечно, мне ж не пять лет, чтоб на горшке сидеть! Да ещё и посреди чужого дома! Хоть бы ванную огородили… Тереза устало закатила глаза, очевидно, уже успев десять раз пожалеть, что замолвила за неё слово перед дядей. Лада ещё раз грустно осмотрела глиняный ночной горшок, стоявший на полу. Желания использовать этот квестовый предмет не было никакого. С гигиеной в игре вообще было напряжённо. Лада за утро успела заставить племянницу мельника принести и нагреть ей воды для умывания, выспросить, чем тут чистят зубы — и получить на руки смешанную с каким-то горьким травяным порошком золу, — а также попытаться самостоятельно расчесать волосы мелким зубчатым гребнем и намазать губы жгучим ягодным соком. Все эти косметические процедуры не принесли радости, а увидев местный нужник, Лада и вовсе впала в отчаяние. — Может, тут кабинка есть? — попыталась выкрутиться Лада. — Только нормальная. С дверью. — Не знаю, — с ноткой затаённой обиды ответила Тереза, делая вид, что занята нарезкой овощей. — У нас тут не Саратов. — Это я уже поняла… Наступила сосредоточенная тишина. Слышно было, с каким мягким хрустом опускается нож на капустные листья, как шуршит огонь под котелком и как размеренно закипает вода. Лада обречённо присела на край кровати и начала втискивать голую пятку в сапог, с грустью вспоминая оставшиеся дома кроссовки и шлёпанцы. Безрезультатно промучившись так пару минут, решила перейти к верхней одежде. Легче не стало. — Если тебе так будет спокойней, можешь отойти в подлесок, — наконец великодушно обратилась к ней Тереза, пронаблюдав какое-то время за её потугами в одевании. — О! Ну, хоть так! — оживилась Лада, выглядывая из ворота длинной туники, в рукава которой никак не могла втиснуться. — Это в какую сторону идти? Направо? Или там город… Значит, налево. Да? Налево? — Я провожу, — обречённо вздохнула девушка. Так они отправились на первую вылазку. — Кого ты там всё высматриваешь? — Тереза, замедлив шаг, обернулась в её сторону. — Мало ли извращенцев в округе, — хмыкнула Лада, для пущей важности озираясь по сторонам. — Вдруг чего… Они уже успели отойти довольно далеко от мельницы, и новая местность так и манила своими опасностями. — Сейчас все работой заняты. Кому в голову придёт сюда идти? — Маньяки, они, знаешь, всегда готовы… — Полно тебе! Иди, я покараулю. Там, куда её привела Тереза, действительно обнаружился лес. Довольно широкая полоса сосен возвышалась над аккуратными зарослями каких-то кустиков. Смотрелось всё вполне прилично. Лада неуверенно двинулась в сторону обочины дороги. Перешагнула канаву, ступила на хвойный наст. Ещё раз на всякий случай глянула на Терезу, стоявшую посреди тропы в боевитой позе. — Ты только не уходи никуда, ладно? — попросила Лада. — Я ж тут заблужусь одна. — Ладно. Не бойся. Лада осторожно начала пробираться глубже. Ветки захрустели под ногами. Лес начал обступать её со всех сторон. Уже не видно было дороги, не слышно шума реки. Аккуратные кустики оказались репейником, который тут же поспешил уцепиться за её средневековый костюм. А ещё на фоне окрестных шорохов ей вдруг вспомнились сказки про волков, которые бабушка рассказывала по вечерам на даче. Там волки непременно жестоко расправлялись с теми, кто просто так забредал далеко в чащу леса. Конечно, это всё было только чтобы она в шесть лет не сбежала одна в лес и не переломала там ноги, но какая-то смутная тревога всё равно быстрой тенью закралась в душу. — Тереза! — позвала Лада, замерев на середине малинника от ощущения, что рядом кто-то ходит. — Ну? — откликнулись из-за деревьев неподалёку. — Фух. Я так… Связь проверяю, — слегка успокоившись близостью знакомого голоса, Лада продолжила путь. — Как там на западном фронте? — А? Не понимаю, что ты говоришь. — Говорю: нормально всё? — Да, всё хорошо. Лада, давай скорее! Мне нужно успеть собрать стол к обеду. — Я работаю над этим… Она покрутилась на месте, пытаясь понять, с какой стороны пришла. Из высокой листвы на траву крупными пятнами проливалось солнце, в кронах сосен щебетали птицы. Полянка была — загляденье, и портить её как-то не очень хотелось. — Слушай, а у вас тут волки водятся? — опять подала голос Лада. — Что им делать у города? — Ну, не знаю. Людей есть… — Лада! — Ладно-ладно, сейчас. Лада злобно отодрала от подола репей. Лес становился всё гуще, на дороге попадались высокие травянистые кусты, где можно было укрыться, не боясь быть обнаруженной местными грибниками. Заприметив очередной такой, Лада решила, что идти дальше смысла нет. — Слушай, Тереза, а у тебя ещё платья есть? А то на этом теперь целый гербарий. Как-то не круто в таком в город идти… Вот у Индро тут сундук его должен быть, ну, со всякими шмотками. Можно у него штаны взять. Ты их там как-нибудь подошьёшь, чтоб мне как раз стали, а то я теперь уже не на принцессу диснеевскую похожа, а на троллиху. Слышишь, Терез? Ау! Приём. Рядом что-то зашуршало. — Это ты, Терез? Что там, никто не проходил? Лада выпрямилась и деловито расправила подол платья. Стряхнула с ворота какие-то сухие иголки, соскоблила приставшую к носку сапога грязь. Хотелось бы, конечно, помыть руки и высушить их, но из всех подручных удобств имелся только лопух. А ещё в местных туалетах существенно не хватало зеркал — приходилось нащупывать репей на спине вслепую. Тереза, судя по звукам сбоку, тоже наткнулась на злополучный куст и никак не могла из него выбраться. Ладе в голову пришла мысль, что та опять обиделась за её нерасторопность. — Ладно, я всё. Не так уж и долго, — примирительно позвала она. — Пойдём твой стол готовить. Лада обернулась. С противоположного края зарослей, из веток на неё смотрела громадная волосатая морда. Тёмные глаза зверя отражали солнечные блики, длинные клыки белели на фоне шкуры. Заметив чужое присутствие, он то ли всхрапнул, то ли зарычал, и начал угрожающе двигаться в её сторону. — А-а! Твою ж мать! — Лада, выпучив глаза, начала пятиться прочь. — Волк! Тереза! Тут волк! Он меня сейчас сожрёт! Он мне жопу откусит! Тереза!.. Зови кого-нибудь! В полицию звони, ведьмаку или кто у вас тут… А-а! Сгинь! Тереза! Пока она выполняла тактическое отступление, волк встряхнулся и, заворчав ещё грознее, попытался вцепиться ей в ногу. Лада, вскрикнув, зацепилась носком ботинка за торчащий из земли корень. Больно стукнувшись о землю пятой точкой, она проворно, как черепаха под допингом, перевернулась и на четвереньках поползла в противоположную от наступавшего зверя сторону, на ходу принимая вертикальное положение и ускоряясь. — Тереза! Тереза! — голос вплетался в шум шагов и сбитое дыхание. — Тереза! Нижние ветви ёлок хлестали по щекам. Лада, перебегая лес наискось, внезапно заметила светлую прореху в плотных кустах малины и сиганула туда, оказываясь на знакомой дороге. Страх и паника подсказывали, что волк всё ещё где-то рядом. — Лада! Она затравленно повернула голову на зов. Навстречу ей бежал всполошённый Индро. За ним, как валькирия, летящим шагом двигалась Тереза с какой-то увесистой палкой в руке. Лада, не успевая отдышаться, кинулась к ним. — Сука, Индро! Как я тебе рада, ты б знал! — она резво вцепилась ему в пояс рубахи, едва не сбивая с ног, надеясь, что двоих людей волк тронуть не решится. — Я больше никогда в лес не пойду одна! Права была бабушка. Всё, накопим денег, в замок с тобой поедем жить. С туалетами, с ванной. Это ж невозможно… Что у вас тут творится вообще, ты в курсе?! — О чём ты говоришь? Что случилось? — Индржих кое-как отодрал от себя её тушку, пытаясь оглядеть на предмет ранений. — На тебя напали разбойники? Половцы? Подоспевшая Тереза на всякий случай перехватила своё оружие покрепче. Они с Индро беспокойно переглянулись. — Волк! — Лада ткнула пальцем в лес. — Там волк! Ты сказала, что их тут нет, а он как из кустов выйдет, зарычит… — Если стая пришла так близко к городу… — начал Индро, но был остановлен взмахом руки Терезы. — Погоди-ка, — девушка сощурилась сначала на лес, потом обернулась к Ладе. — Он был размером с собаку? С большой головой? — Да, точно, — она отчаянно быстро закивала. — И ещё глаза! Глазищи — ух! — И он рычал?.. — Тереза склонила голову набок. — Громко так!.. Как будто «девятка» заводится! — Вот это не он? Она вдруг указала на какое-то животное, которое в это время вальяжно вылезло из бурелома и направилось по дороге вниз, помахивая тонким коротким хвостом. Лада, подавив очередной приступ ужаса, отлепилась от Индро и сопоставила реальность с виденным ранее. — Да, вроде похож… — без особого энтузиазма проговорила она, пару раз моргая для верности. Лицо Терезы сделалось каменным. — Лада, это свинья.***
Как оказалось, свиньи здесь действительно мало напоминали современных розовых хрюшек: Ладе показали ещё штук десять таких же здоровых волосатых чудовищ, пасшихся в грязи за низким заборчиком и угрожающе верещавших друг на друга. После этого ей расхотелось представлять себе местных волков. Если уж свиньи были способны напугать до смерти, то хищники, верно, не оставляли от несчастных жертв даже костей. Лада предпочла на обратном пути держаться поближе к Терезе с Индро и идти подальше от леса. Впечатлений уже хватало, а день только начинался. Второй вещью, реализация которой Ладе в игре не понравилась, стала еда. Проснувшись поутру, она не ощутила голода и рассудила, что есть во сне необязательно. К тому же, здешней кухне не хватало разнообразия — из всего имеющегося у Терезы в закромах, Ладу привлек разве что сыр. Всё остальное навевало тоску. — Из чего это сделано? У меня такое кот ел. «Аппетитное рагу из кролика» было написано. И пахло вот почти также. Как будто уже кто-то один раз проглотил и… Лада деревянной ложкой брезгливо всковырнула содержимое выданной ей за обедом миски. Бледные куски непонятного мяса шлёпнулись с высоты в бульон, обдав всё вокруг мелкими брызгами. В комнате, где они обедали, наступила гробовая тишина. Пешек, сидевший ровно напротив Лады, медленно отодвинул от себя тарелку и отёр ладонь от капелек супа. Лицо его сделалось ещё более злым, чем обычно. Он вдруг встал из-за стола и мрачно, с чувством перекрестился. Ладе, замершей с ложкой на весу, вдруг подумалось, что сейчас-то мельник непременно свершит над ней христианское правосудие. Тюкнет ложкой — и в реку. Она виновато втянула голову в плечи. Мельник, угрожающей тенью повисев у стола ещё немного, наконец взял свой колпак и направился к двери. — Тереза, — сквозь зубы окликнул он. — Принесёшь мне хлеба с маслом после обедни да рыбу туда сложи. И вот ещё: сегодня не готовь ничего. Пойдёшь вечером в корчму, возьмёшь ужин. Не хватало, чтоб меня эти паразиты объедали. Дверь хлопнула так, что по дому прошла дрожь. Мешки, прицепленные к стене, сиротливо закачались. — Это он чего, обиделся, что ли? — спросила Лада, когда шаги мельника стихли на улице. Индржих справа от неё невесело усмехнулся. Тереза, подметающая пол, заорудовала метлой так активно, будто в её руках оказалась алебарда. — Думаю, вам правда пора в город, Индро, — ровным тоном поведала она, не переставая убираться. — Ну, а я о чём? — кивнула Лада. — Сколько можно тут сидеть. Она надкусила какую-то мелкую сардинку, тут же скривившись и плюнув её обратно в тарелку: хрена было с перебором.***
— …вот, значит, поэтому тебе надо срочно поговорить с Радцигом и взять у него задание. Может, ты даже успеешь сегодня ещё в мента поиграть: прикинь, можно всех дубинкой хреначить. Ну и вообще, весело. Слушай, Индро… Индро? — М? — А какой у тебя сейчас уровень? Он повернулся на чужой голос, пытаясь понять, о чём идёт речь. — Уровень? Ведунья, развлекавшая себя весь путь тем, что ивовым прутом била траву на обочине, глянула на него с неодобрением. — Ну, знаешь. На мечах там, на луке, на лошади, — принялась объяснять она. — Или вот ещё общий уровень есть, типа, насколько ты ловкий или сильный. Вообще, конечно, нужно тебе меч достать где-нибудь, и одежду поприличней. Но перво-наперво нам, конечно, нужны деньги, потому что знаешь что, Индро? Потому что финансовая пропасть — она обычно самая глубокая… Ведунья. Индро доводилось встречать на своём пути разных девиц — обычных деревенских девушек, задумчивых лекарок, смиренных монахинь и скорбных травниц. Была в его жизни и настоящая благородная пани из Тальмберга, и бесстрашная Тереза. А когда-то давно, в день, когда они с отцом ездили в Кутна-Гору, он даже видел ведьму: она осталась привязанной к столбу посреди площади после наказания плетьми — взъерошенная, в окровавленных лохмотьях, но с непримиримым взглядом глаз ярких, сверкающих, как лучина во тьме. Казалось, ненависти в её душе хватило бы на весь род людской, и сам он испугался, рванул прочь к отцу, будучи ещё только мальчишкой. Ведунья не была похожа ни на одну из них. Запальные повадки, странная речь — она словно действительно вышла из речного мира, незнакомого и чужого. Думал ли он в тот день, когда возвращался от Войтека, что утопленница из Сазавы будет знать о нём больше, чем он сам? Скажи кто раньше — Индро бы не поверил, но ведунья с тех пор говорила почти без умолку, непрерывно, и всякий раз об одном: его будущем. Она говорила — он слушал. В её сбивчивых рассказах он был рыцарем и рихтаржем, сражался с разбойниками и с отрядами половцев, водился с панами и был едва ли не гетманом; в его руках скоро должна была оказаться судьба половины королевства. Ведунья пророчила ему славу, словно он правда был кем-то важным, кем-то, кто мог сделать больше, чем просто всё потерять, и впервые за много дней он хотел в это верить. — Ты хочешь, чтобы я пошёл к пану Радцигу после всего?! Он даже не станет меня слушать, прикажет выгнать вон. Если вообще пустит на порог… — Пф-ф. Да он тебе ещё коня даст. Хотя, нет, стоп… Это позже будет. Коня пока не даст, но… зато ты станешь его доверенным лицом! Как это у вас тут, типа, благородный муж, все дела. Оруженосец, во! — Оруженосец? У пана Радцига?! Индро исподлобья глянул на ведунью, отчаянно сражающуюся с крапивой. — Ну да. А что такого? — невозмутимо ответила она, размашисто сбивая листья. — Ты ж вон и в огне не горишь, и стрелы тебя не берут… Ну, почти. Ты как Ахиллес. Только у него пята, а у тебя задница. — Не пойму, как это связано… — раздражённо буркнул Индро. — А так, что это ты ещё главного плот-твиста не знаешь, дорогой мой, — она воздела палку вверх, изображая не то воина, не то пастуха. — У вас с Радцигом будут свои Скайуокерские мутки, всё как полагается. — Лада, ты сегодня случайно не ударялась головой, пока бегала от свиней по лесу? Ведунья, обиженно сощурившись, попыталась исподтишка ткнуть в него ветвистым концом палки, но Индро увернулся. — Вот щас не поняла, — она расстроенно отшвырнула своё оружие прочь и вздёрнула нос. — Я ему тут сюжет игры пересказываю, стараюсь, как лучше хочу… Да ты без меня даже не понял бы, как уровень повышать! То же мне, знаток. Знаешь, я хотела тебе рассказать про испытание, но теперь уже не буду! Пусть тебя кто-нибудь там отхреначит… — Что ещё за испытание? — Индро нахмурился, пытаясь припомнить, не говорил ли что об этом Пешек. — А вот всё! — ведунья развела руками. — Фиг тебе, а не мои подсказки! — Я только хотел сказать, что пан Радциг не из тех, с кем можно запросто водить дружбу. Не думаю, что он будет рад моему визиту после того, как я нарушил его приказ да ещё и потерял меч… — Понятия не имею, о чём ты, — безразлично отозвалась сбоку ведунья, чеканя каждый шаг. Индро тяжело вздохнул. Они уже были на подступах к городу: за ближайшим можжевеловым кустом виднелись ворота, и главная башня Пиркштайна тяжело резала воздух. Чем ближе был Ратае, тем больше волнение начинало грызть душу. Индро постарался скрыть его весельем. Он ускорил шаг и преградил ведунье путь. — Ну? — она недовольно подбоченилась. — Я не хотел оскорбить вас, благородная панна Лада из Саратова. Примите мои искренние извинения, — он отвесил ей шутливый поклон. — Впредь я буду внимательней следить за своей речью и за тем, чтобы местные нечистые животные не смели вас потревожить! Ведунья, отчаянно стараясь не растерять напускную строгость, всё же не сдержалась и фыркнула. На лице её опять засверкала лукавая улыбка. — Ага, поверила, — она тряхнула волосами, сцепленными в высокий хвост на затылке. — Ты главное сохрани настрой для усатого своего, а то весь квест просрёшь. — Думаю, с паном Радцигом будет сложнее. — «Много думать для тебя вредно», — ведунья скорчила страшную гримасу, изображая Пешека. — «Господь милостивый, что за безрукие дурни!», — подхватил Индро, стараясь придать шагу характерную хромоту. — «У осла и то больше ума, чем у тебя!» — «Тереза, где мой колпак?» С ужимками и усмешками они пошли дальше, взбираясь всё выше на холм. Отсюда открывался вид на окрестную деревню и на Сазаву, вьющуюся небольшим иссиня-серым полозом вдоль леса. Под ногами скрипели мелкие камни. — Так что за испытание? — на сбитом от смеха дыхании спросил Индро, когда они наконец подошли к концу дороги. — А? Испытание? — ведунья, тоже стараясь отдышаться, остановилась и упёрлась ладонями в колени. — Ты сказала, будет какое-то испытание. Ты имела в виду турнир? — Турнир… Турнир, да, но это вроде должно быть позже, когда… Ого! Вот это нифига себе! — она резко выпрямилась и указала на городские ворота. — Вот это дверца! Прямо как в каком-нибудь «Властелине колец» замок! — Ратае хорошо укреплён, — согласно кивнул Индро, удивлённый таким внезапным восторгом. — Круть! — с неподдельной радостью воскликнула ведунья, стараясь нащупать что-то в подоле платья. — Надо сфоткать и потом… Да где ж мой… А. Вот блин. Она так же резко замерла, недовольно поджимая губы. — Что случилось? — Индро насторожился. — Дед ваш случился, с мельницы, — буркнула ведунья, шагая вперёд и уже не обращая внимания ни на ворота, ни на стражников, косо глядящих на их шествие. Весь остальной путь от входа в город до моста, ведущего в нижний замок, они проделали молча. Ведунья была занята какими-то своими мыслями, и, когда Индро окликнул её, она не сразу оторвала взгляд от земли. — Лада, — он беспокойно оглядел её. — Пока я буду у пана Радцига, жди меня в корчме. Как выйдешь на площадь, пойдёшь прямо и… — Ой, да всё понятно с вашим городом, — тут же раздражённо отмахнулась ведунья, закатывая глаза. — Что, думаешь я не найду одно-единственное местное кафе? Как-нибудь справлюсь. А вообще, я тут вот повспоминала… Может, мне лучше с тобой пойти к Радцигу? Я вроде даже диалоги помню. — Не думаю, что это хорошая затея, — качнул головой Индро. — Случись что, я не смогу помочь. К тому же, меня пан Радциг хотя бы знает. Они постояли у развилки ещё немного. — Ладно, — наконец отозвалась ведунья. — Наверное, ты прав. Может ты там вообще надолго, а у меня дел полно. — Лада, постарайся только… — он не успел договорить. — Так, всё, — ведунья резво упёрлась руками ему в плечо, словно пытаясь сдвинуть с места гружёную повозку, и толкнула в сторону Пиркштайна. — Хватит напутствий. Иди давай. В конце концов, кто прошёл всю игру и все дополнения? А ты ещё даже первый нормальный квест не сдал. Надо навёрстывать. Давай, Индржих, шашку в зубы и вперёд! Встретимся в вашей столовке вечером. Индро, помедлив, всё же поддался уговорам и нехотя зашагал по мосту, напоследок оглянувшись — ведунья провожала его долгим взглядом.***
— Та-ак. Ну, что тут у нас?.. Погода в средневековой Чехии выдалась расчудесная, вредных мельников на горизонте не наблюдалось, и самое время было начинать действовать: разведывать локацию, заводить полезные знакомства, погружаться в глубокий лор игры. Поскольку Индржих должен был быть по подсчётам Лады в ближайшие пару дней занят превращением в настоящего героя, на неё ложилась обязанность подправить побочный сюжет. Для этого был даже составлен список. Бумаги с ручкой у Терезы не нашлось, и он был выполнен на кусочке ткани с помощью той же сажи, которой она с утра чистила зубы. Содержание было таково: перво-наперво найти местного депутата и раздать малоимущим беженцам из Скалицы работу, разумеется, получив за это вознаграждение. После этого следовало отыскать трёх забулдыг, которые соглашались драться за деньги, и вечерком устроить платную потасовку. Также в план входило посещение оружейной лавки, аптекаря и Кунеша, долг с которого по-прежнему необходимо было взыскать. Если останется время, Лада решила сходить посмотреть на местную церковь. Хоть будет, о чём рассказать. Сверившись с планом, она бодрым шагом отправилась искать нужные дома и вывески. Город оказался слегка больше, чем ей представлялось. Побродив по окрестностям, Лада очень скоро вернулась в первоначальную точку — к воротам. Ворота действительно были очень даже внушительными. Огромная стена высилась над городом, как мрачная пятиэтажка, и запиралась на толстенную решётку и створчатые двери. Решив, что надёжней будет первое время не отходить далеко от местного забора, Лада, ещё немного полюбовавшись чудесами древней архитектуры, шагнула в какой-то проулок справа. Мимо потянулись разномастные постройки, дровницы, припаркованные кое-как телеги и разных форм сараи. Под ногами хлюпала текучая грязь. Запах стоял соответствующий. Моментально захотелось выбраться из мегаполиса и снова посетить ароматные деревенские посёлки. Поминутно задерживая дыхание, Лада ускорила шаг. Затея с самостоятельным внедрением в местный колорит нравилась ей всё меньше, к тому же она никак не выходила на площадь, о которой говорил Индро. Никого из знакомых персонажей на глаза тоже не попадалось. Различать девушек в одинаковых балахонах было трудновато, но зато в платье Терезы она могла полностью слиться с окружением: все были заняты какими-то своими игровыми делами и никому не было до неё дела. Ну, или почти никому. — Господь с вами, милая панна. Подайте, Христа ради! Я не знаю, к кому ещё обратиться… Лада, в этом момент поглощенная желанием разобраться с хитрыми переплетениями улиц, от неожиданности подскочила на месте. Испуганно покрутившись по сторонам, она не заметила никого, кто мог бы издавать такие жалобные звуки. — Псы пришлого короля убили всех… Не оставили ни крова, ни гроша… Помогите, если есть в вас хоть капля доброты христианской, — продолжал настаивать на благотворительности голос. Лада наконец-то сообразила посмотреть вниз. Там обнаружилась худая женщина в платке и дырявых тряпках, сидевшая в какой-то канаве. Взгляд попрошайки уколол своей хворой тяжестью. — Неужто у панны не найдётся и нескольких монет? — с ещё большим напором спросила нищая, вдруг падая Ладе в ноги таким отточенным движением, словно собиралась нырять «рыбкой» в глубокий бассейн. — Э-э… У меня только карточка, — Лада испуганно похлопала себя по несуществующим карманам. — В телефоне. А телефон дед забрал. А ещё пятьсот рублей были… Но они в других штанах остались. Извините. — Для меня сошёл бы и ломоть хлеба… Господь не подал мне еды, но он милостив ко мне, он прислал вас, благородная добрая панна, — в последней надежде запричитала женщина. — Ой, — Лада, едва не плача, стыдливо припомнила сцену за обедом. — Знаете, я сегодня не догадалась с собой взять. Но вот я сейчас иду к рихтаржу, и он может дать вам работу… Нищенка как-то странно пришипилась, тут же перестав обтирать её сапоги и сев прямо. — Так коли у самой нет ничего, шла бы прочь, — с внезапной злобой посоветовала она, деловито поправляя на голове платок и напрочь руша жалостливый образ. — Нечего голову морочить. — Ну, знаете. Это ещё кто морочит… — Лада, опомнившись, утёрла слёзы и попыталась вернуть себе положенный статус. — Не я тут на корачках деньги выпрашиваю! — Так ты попробуй, может кто и подаст, — монотонно отозвалась попрошайка, явно показывая, что более не заинтересована в разговоре. Лада на такую наглость только глупо клацнула зубами. Создавалось ощущение, что её репутация в игре за эти несколько минут существенно снизилась. — Вы вообще… Это. Того… Прежде, чем она успела придумать достойный ответ, из-за поворота вдруг вырулил местный блюститель порядка. Заметив их сварливый тандем, стражник вдруг изменился в лице и ускорился, на ходу снимая с пояса какую-то палку. — Опять ты?! — зычно рявкнул он, придерживая на голове шлем, похожий на располовиненное яйцо. — Я тебе что сказал поутру? Чтоб я тебя не видел дальше забора костела! Нищенка, поздно заметив опасность, тут же вскочила с места, щерясь, как дикая кошка. Лада осталась стоять на перепутье, не зная, к какой из двух воинствующих фракций хочет присоединиться больше. Она приготовила оправдание и уже почти шагнула навстречу воинственному мужику в доспехах, но была моментально отодвинута тяжёлой лапищей в сторону. — Пшла прочь! — рыкнул мужик, непонятно, опять же, кому из них двоих. — Я не могу уйти! Судя по тому, как попрошайка грозно расправила плечи, словно готовясь засунуть несчастного полицейского в его же шлем — Ладино участие тут не требовалось. Она попыталась незаметно ретироваться, но дело неожиданно начало принимать более грозный оборот. — Как я могу просить милостыню у костела, если там яблоку негде упасть? — разъярённо продолжила нищая. — Мне третий день нечего есть! — Значит договаривайся со своими же скалицкими крысами! Или иди к своему пану, уж он-то тебя как следует проучит, — отрывисто гавкнул страж. — Мне нет дела, ешь ты или не ешь. В третий раз повторять не стану! — Боров обрыдлый! — оскалилась попрошайка. — А ну!.. Стражник с устрашающей быстротой замахнулся. Лада, округлив глаза, кинулась обратно в первые ряды. — Стойте! Вы чего это?! — она попыталась схватить мужика за руку. — Она ж ничего не сделала! Вы ж её убьёте! — Э?! Стражник отпихнул её локтём. Ладу ощутимо качнуло и повело вбок. Она нерасторопно приземлилась на какую-то из порожних телег, чувствуя, как заныл копчик. Нищенка, за это время растеряв весь боевой пыл, сгорбилась и отбежала на противоположный край дороги. — Да провалитесь вы оба! — шикнула она напоследок, быстро скрываясь за высоким забором. — Зараза скалицкая! — плюнул себе под ноги стражник. Лада сползла ногами на землю и замерла. Мужик в дурацком шлеме повернулся, сурово оглядев её, будто сравнивая с фотороботом. — Ты кто такая будешь? Из пришлых тоже? Из скалицких? — он грозно махнул дубинкой, упрятывая её обратно за пояс. — Беспорядков не потерплю! Чего удумала? — Я местная. С мельницы. От дед… От Пешека, — как можно расторопней промямлила она, решив, что сопротивляться правосудию вредно для здоровья. — А не подскажете, в какую сторону тут у вас центр? — Чего? — угрюмо мыкнул мужик. — Ну… Площадь, в смысле. Главная площадь. Стражник, галантно отерев потную правую руку о грудь, кивком указал на соседний проулок. Лада, неотрывно глядя на дубинку у него на бедре, быстро поспешила скрыться в нужном направлении. Эпизод с местными маргинальными элементами добавил ещё один синяк на боку и уверенность, что репутацию среди скалицких беженцев нужно было завоёвывать в первую очередь. Решив посвятить день спасению душ несчастных граждан, Лада, уже наученная горьким опытом плутания по закоулкам, довольно быстро отыскала сердцевину местного колорита. Главная площадь почти не отличалась от игрового варианта, разве что помост в центре был слегка обширней, и почти всё свободное пространство перед ратушей занимала огромная очередь из недовольных. По ней-то Лада и определила, что пришла в нужное место — в ратаевский ЖЭК. — Извините. Это все к рихтаржу? Вопрос остался без внимания. Никто даже не удосужился взглянуть в её сторону. Обречённые стеклянные взгляды просителей были направлены либо в затылок впереди стоящего, либо на большие часы, висевшие на стене ратуши. Повертевшись немного на месте и поводив носом, Лада подошла к концу живой змейки и аккуратно встроилась перед какой-то кривой старухой. Старуха, судя по всему, была слепой, к тому же постоянно лепетала что-то неразборчивое себе под нос. Поджав губы, Лада оглядела соседа спереди — долговязый паренёк, воняющий козами, не подавал признаков жизни, упорно рассматривая свои босые ноги. Очередь не двигалась. Судя по заморенным лицам вокруг, здесь можно было провести остаток недолгой средневековой жизни, а такими ресурсами Лада не располагала: со дня на день она могла проснуться, так и не успев помочь Индро с его прохождением. Нужно было срочно что-то предпринимать. — Чтоб его, этого напыщенного индюка… — донеслось спереди. Лада высунулась из-за плеча козлятника. Где-то там, под сводами ратуши, назревало недовольство, и это был отличный шанс. Как только она покинула очередь, пространство за ней мгновенно сомкнулось, а ожидающие ожили, начав громко выражать свои мысли по поводу её свободных перемещений. — Ишь, дюже потопала! — Остальные, думаешь, от нечего делать стоят? — Куды прёшь, приблуда! Какой-то дедок, похожий на преподавателя биологии в её колледже — Константина Семёновича, перехватил её за руку. Лада смерила старика негодующим взглядом. — Куда лезть удумала? — грозно спросил он, словно она опять не наработала на зачёт. — Мне только спросить! — в тон ответила Лада, сбрасывая с предплечья чужую хватку и продолжая путь. Вслед ей понеслись проклятия. Лада ускорила шаг. Пока с одного края роптания только набирали обороты, у начала очереди уже вовсю бушевала революция, и усатый мужик активно препирался с двумя стражниками. Вокруг собралась целая толпа болельщиков — из очереди и просто проходивших мимо. Лада бесцеремонно вклинилась кому-то под руку, стараясь рассмотреть конфликт получше. Именно в это время мужик, одетый в подозрительно цветастый наряд, ломанулся вперёд. — Не велено пускать! — равнодушно гаркнул один из стражников, уже, по всей видимости, не первый раз преграждая ретивому просителю дорогу. — Я третий день жду! Он обещал, что примет! — заголосил усатый, потрясая кулаком под носом у того стража, что был пониже и пощуплее. — А мне гадалка сотника обещала, да, как видишь, не сбылось, — усмехнулся второй, играючи подкидывая в руке дубинку. — Ступай отседова, пока не осерчали! — Как ты смеешь?! — усатый мужик покраснел от злости, словно переспелый помидор. — Думаешь, я тоже из этих… — Какое дело нам, из этих или из тех? — вмешался щуплый, оправляя съехавший набекрень шлем. — Сказал господин рихтарж: пущать не велено. Мы и не пущаем! — Сколько? Сколько вы хотите, нехристи?! Я заплачу! Картина рисовалась самая что ни на есть житейская. Кто-то из толпы уже вовсю подначивал стражников задать нерадивому торгашу тумаков, кто-то жаловался на ожидание, кто-то ругался. Лада задумчиво перевела взгляд с грязно-жёлтых накидок стражников на причудливую шляпу усатого мужика и обратно. По лестнице, ведущей к рихтаржу, спускалась какая-то девка. Ничего не вызывало интереса. Кроме, пожалуй, невидимой девки. Лада встрепенулась и снова глянула на ступени: белокурая девица с охапкой тряпья в руках как ни в чём не бывало спустилась, миновала свару стражников с купцом и, никем не замеченная, скрылась в одной из дверей внутреннего двора ратуши. Если так могла сделать какая-то там неназванная моделька персонажа, то попробовать повторить однозначно стоило. — Извините, — Лада протиснулась сквозь толпу вперёд, поближе к месту будущей диверсии. Все были заняты своими делами. Купец верещал, стражники гоготали. Лада, скосив глаза на потенциальную опасность, прикинулась хамелеоном. Отделившись от последнего стоявшего в очереди, она, прижавшись спиной к стене, принялась медленно ступать вверх по лестнице. — Я буду жаловаться! — опять запротестовал усатый. — В очередь для этого положено, — гыкнул кто-то. — Вы хоть знаете, кто я?! Да я… Лада сделала ещё пару тихих, осторожных шагов. Ступень на один из них скрипнула, и скрип этот отдался в сердце болезненным эхом провала всей операции. Лада зажмурилась, думая, что сейчас-то и до неё дойдёт очередь на тумаки. Но всё по-прежнему было спокойно. Решив, что сейчас или никогда, Лада быстро зашагала вверх по лестнице. На ходу осознала, что не помнит имена тех, кого должна была трудоустроить, но давать заднюю было поздно. Она толкнула плечом тяжёлую дверь, ведущую в чертог мэра Ратае. Её встретили сумрак и затхлая вонь не проветриваемого годами помещения. Лада неловко втиснулась в коридор и тут же замерла в нерешительности: в её сне кабинет рихтаржа смотрелся как-то более внушительно, чем в игре. Уже в коридоре начинались громадные шкафы, в нишах которых угрюмо серебрились пыльные канделябры. Из «прихожей» в основную часть дома вёл ковёр. Лада шагнула по нему вперёд, отчего-то боясь запачкать узоры грязью с сапог. На середине комнаты она опять впала в ступор. Вместо простого деревянного стола тут был громадный и резной, а вместо лавки — обитое бархатной тканью кресло. Слева уютно трещал камин. За столом, как древняя горгулья, сутулился сам рихтарж. — Кто там? — скрипуче спросил он, не оборачиваясь. — Э-э… — Лада замялась, не зная, как лучше начать разговор. — Здравствуйте. Я по поводу водоносов… — Водоносов?.. — рихтарж на мгновение остановил руку с пером, вспоминая что-то. — Я ведь велел уже отправить людей Хагена за водой. — Нет-нет, вы не поняли, — Лада шагнула ближе, чтобы не орать через всю комнату. — Я по поводу скалицких. Вы же хотели дать им работу. Ну, чтоб они не шатались просто так по улицам. Вот. Вы мне скажите только, сколько вам нужно человек, а я потом им сама сбегаю передам. — Я хотел дать… — рихтарж медленно отложил перо. — Работу… Кхм. О какой работе идёт речь? — Так я ж говорю — воду таскать. У вас тут ещё, знаете, как при коммунизме «каждому по способностям», поэтому кто-то будет грести говно. Но вы не волнуйтесь, я их уговорю… — Воду таскать… — бездумно повторил её слова рихтарж. Лада удовлетворённо кивнула самой себе. Дело было почти сделано. Внезапно, сидевший за столом отбросил от себя бумаги и шквалисто обернулся. Лада нахмурилась. Вид у местного заседателя был так себе: в глазницах залегли чёрные тени, морщины резали лоб и щёки, карий взгляд был припорошён усталостью. — Ты кто ещё такая? — грозно чеканя каждый слог спросил рихтарж. — Лада… — неуверенно вякнула она. — По поводу… — Вон! — резко закричал управленец. — Во-он! От злобы в его голосе и общей громкости, Лада попятилась. — Да вы не поняли, я ж по поводу задания, — она попробовала вернуть всё к началу. — Вон! — рихтарж выскочил из-за стола. Лицо его побелело, как простыня. — Стража! Стража-а! Вышвырните эту скалицкую оборванку прочь! Лада отчаянно замотала головой. Сердце ушло в пятки. Сзади уже вовсю гремели доспехами стражники. На ум пришёл недавний побег от разъярённой клиентки, крики полицейского, падение в Волгу и жгучая боль в груди. — Я ж вам помогаю! Вы чего?! — надрывно запричитала Лада, когда те самые два мужика со входа скрутили её за руки. — Вы, блин, чего делаете?! — Увести прочь! — рявкнул рихтарж, не обращая внимания на возгласы. — И разогнать всех под окнами! — Слушаюсь, господин рихтарж, — мрачно ответил один из стражников. Деликатностью тут никто не отличался — Лада поняла это, когда её, свёрнутую в бараний рог, вытолкали за дверь, пустив в свободное плавание. Тяжёлый пинок под зад добавил эффектности и ускорения. Она пролетела ступеньки четыре, в последний миг чудом успев схватиться за перила. Мир перед глазами закрутился волчком. Расцепив ослабшие пальцы, Лада осела вниз и сползла ещё на половину пролёта. — Эжешь ты, взгальная! На рожон лезешь? — крикнули ей откуда-то сверху, поднимая за шкирку, как разбившего вазу котёнка. — А ну пошла, покуда тебя розгами не располосовали! Скумекав, что реакции не последует, стражник учтиво доволок её бренное тело до конца лестницы и дальше, к началу площади — Лада была в какой-то степени даже благодарна за это, потому что сама вряд ли бы смогла встать на ноги так быстро. Пока её тащили, она пыталась запомнить хоть одно из недовольных, перекошенных лиц, попадающихся навстречу, чтобы потом с помощью Индро навести суд. — К столбу её на денёк! Будет знать! — Бродяжка сивая! — Скалицкая погань! Поделом! Голоса постепенно удалялись. К моменту, когда её, словно ветошь, прислонили к ближайшей стенке, Лада почти пришла в себя. Голова перестала кружиться, рёбра закончили неметь и заболели как полагается. Она сфокусировала мыльный взгляд на стражнике, постепенно различая свирепое выражение его лица. — Тьфу, — галантно харкнул её «курьер», отряхивая руки. — Ведьма. Угораздило же!***
Угораздило. Лада шмыгнула носом, зачерпывая в горсти ещё ледяной воды и выливая её на себя. Лучше и не скажешь. Последние полчаса она стояла, склонившись над бадьёй, у забора чьего-то дома, надеясь, что хозяину не приспичит выглянуть в окно и застать её врасплох, как дурного енота-полоскуна. Чтобы отстирать грязь, пришлось задрать переднюю часть юбки и обмакнуть её в воду. Платью Терезы такие манипуляции не понравились, и теперь оно было порвано сразу в двух местах — на талии и у подола, на том месте, где раньше было пятно. Лада с обречённым фатализмом выжала несчастную ткань и расправила на ногах. Дыра приходилась на боковой шов. Может, издалека и незаметно. Лада мокрой ладонью провела по лбу, смахивая прилипшие пряди волос. Собственное отражение смотрело из ряби воды побитой псиной. На дне желудка настойчиво зрел голод. Лада давно успела пожалеть, что отказалась от предложенной с утра еды. Котелков с похлёбкой, расставленных по всему городу, не виднелось, на мельнице теперь ловить было нечего, а денег, чтобы купить какой-нибудь припас в местной лавке, она так и не заработала. Лада обречённо проводила взглядом торговку выпечкой, расхаживающую по главной улице и рекламирующую солёные крендельки. Вообще, весь гениальный план на этот день пошёл коту под хвост. Над Ратае занимался вечер, а ничего полезного сделать так и не удалось. Теперь уже бессмысленно было искать оружейника и кулачных бойцов, да и квест с работой для беженцев был безнадёжно провален — после того, что она сотворила в ратуше, её ещё не скоро должны были туда подпустить. Нужно было идти в корчму и надеяться, что Индро успеет вернуться. Иначе ей предстояло проделывать ночной путь до мельницы в одиночку. Лада кое-как отлипла от деревянного края лохани и побрела вверх по дороге, безразлично поглядывая на окрестности. По левую руку тянулись дома местной знати и магазины, по правую теснились какие-то ещё строения без вывесок и опознавательных знаков. Пейзаж довольно быстро наскучил. Лада начала играть в футбол камешками, попадавшимися под ноги. — С дороги! Прочь! Она инстинктивно шарахнулась к какому-то забору, испугавшись, что сейчас её опять будут пытаться чем-нибудь огреть. Секунду спустя мимо, взметая копытами клочья грязи, резвой рысью промчались злобно фыркающие кони. В сёдлах, как фигурки игрушечных рыцарей, угрюмо торчали воины в латных нагрудниках. Обмундирование звенело металлическим переливом, лязгало оружие. Смотрелось всё это более чем внушительно. Отряд уже почти проехал, как вдруг конь в первом ряду вскинул голову, свирепо захрапев. — Прочь! Прочь! — рявкнул всадник, перебирая поводья. — Глухой али дурной ты?! Лошади остальных начали обтекать свару. Лада поднялась на цыпочках, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Верховой, шпоря коня, заставлял того выбивать копытами дробь на месте. Под ногами у него разложился какой-то мужик. В руке воина вдруг мелькнула тяжёлая, похожая на двуглавую змею плеть. — Под коня кидаться удумал?! Чёрт пришлый! Я т-те… Лада вздрогнула от резкого свиста. Мужик на земле уткнулся лицом в грязь, закрыв голову рукой — рубашка на его плече медленно, по выверенной линии начала краситься кровью. — Жить надоело! — напоследок погрозил ему воин, удовольствовавшись, очевидно, своим правосудием. Он убрал плеть за седло и лихо выслал коня вперёд, нагоняя уехавший отряд. Лада, когда он скрылся за поворотом, озирнулась по сторонам: на помощь ущемлённому пешеходу никто не спешил, скорую вызывать не собирались. Малочисленный городской люд не обращал на валяющегося в луже человека никакого внимания. Паника забилась в груди. Лада попыталась вспомнить хоть одну страницу из конспектов по сестринскому делу, но на ум пришло только название костей таза на латыни. Лада для верности ещё раз глянула на пострадавшего. Того уже почему-то не было на месте. Лихорадочно перебирая свои скудные познания, Лада не заметила, как мужик успел подняться и дойти аж до самой соседней улицы. Спохватившись, она бросилась следом. — Эй! Эй, вы! — Лада в три козьих прыжка подскочила к несчастной жертве, пытаясь тут же оценить серьёзность раны. — У вас всё в порядке? Может вам помочь дойти? Кровь остановить? — Э?! — мужик нехотя обернулся, метнув в неё убийственный взгляд и дохнув в лицо недельным перегаром. — Вы как? — учтиво продолжила Лада. — Знаете, я первый курс медицинского закончила. Могу, если что, наложить повязку, если у вас бинт чистый есть… Или перекисью… Вообще, конечно, вам лучше в больницу пойти. К лекарю или аптекарю, кто тут у вас заведующий. Мужик, всё это время видно пытавшийся усвоить новую информацию, опасно покачнулся. На его лице, широком и насквозь пропитом, отразилась злоба. Ладе показалось, что даже утренняя свинья, напугавшая её в лесу до кондрашки, и то выглядела лучше. По крайней мере, у неё был миленький пятачок. — Сгинь к дьяволу, баба, — сипло и с видимым усилием исторг из себя пострадавший, щуря заплывшие глаза. — Без тебя тошно. Лада вдруг поняла, что точно где-то уже слышала этот голос — как будто ржавой арматуриной елозили по бетону. Она пристальней всмотрелась в обрюзгшую харю напротив. — Кунеш?! Судя по всему, местный алкаш успел напрячься от такого количества внимания. Вид у него стал затравленный и несчастный. — Ты кто ещё, к херу, такая? — окрысился он, оглядываясь по сторонам. — Я? — Лада вскинула подбородок, разом забыв о желании оказать первую помощь. — Я — досточтимая пани Лада из Саратова, могущественная ведунья Нижнего Поволжья, явившаяся в ваш мир, чтобы исправить ошибки прошлого. И я говорю от лица Индржиха из Скалицы. Приходилось слыхать о таком? — Что ты… — Кунеш гневно вытаращил на неё глаза. — Что ты несёшь, дура? — Я бы попросила! — она деловито сцепила руки на груди. — Раз уж мы тут встретились так удачно, то у меня есть деловое предложение. — Какое ещё, сука, предложение?.. — в конец растерялся мужик. Лада сделала неопределённый жест кистью правой руки. Нужно было подойти к делу серьёзно и на этот раз без лишней суеты. — Во-первых… — она подобралась к Кунешу впритык, тут же поморщившись от его дыхания и общих миазмов, витающих рядом. — Во-первых, я знаю, что ты должен Индро денег. И пусть его отец мёртв, ты всё равно должен. Он придёт за ними, знай. Придёт, и отхреначит тебя мечом. Алкаш хотел что-то возразить, но Лада быстро воздела вверх указательный палец. — Во-вторых! — она примирительно качнула головой. — Я знаю, что денег у тебя никаких нет, и быть не может. Но… Есть и другой выход. — Что ты там бздишь? — Кунеш расценил её хитрую паузу по-своему. — Какой ещё выход? Кто ты, мать твою, такая?! — Не важно, кто я такая, важно, какой у меня план, — Лада постаралась изобразить на лице коварную ухмылку. — Какого… — судя по всему, получилось. — Так вот, Кунеш, — продолжила она менторским тоном, прикидывая, что теперь-то можно переходить и непосредственно к сути. — Давай решим всё мирно: ты скажешь мне, где в Скалице зарыт клад, а я не буду напоминать про тебя Индржиху. — Какой ещё… Погоди-ка. Индржих? Этот замызганный высерок? Сынок кузнеца и шлюхи? Кунеш вдруг ощерился, как бешеный пёс. Грозно мелькнула чернота на месте двух выбитых зубов, лицо его стало багроветь. Лада с запоздалой тревогой подумала, что сейчас он, верно, тоже позовёт стражу — тогда-то её уж точно упекут в тюрьму на пару дней, а все лавры и почести достанутся Индро. Но алкаш не спешил никого звать, только опасно медленно надвигался. Лада начала отступать. По большей части, чтобы не чувствовать вони. — Индржих! Ну конечно! Дурить меня решили вдвоём, да?! — взревел Кунеш, вдруг неожиданно ускорившись. — Я переломаю ему руки и запихну в задницу! Будет знать, каково лезть. А ты, шельма, поди сюда… С тобой я по-иному потолкую! — У вас тут прям какой-то клуб БДСМ-любителей, — уже не так уверенно ввинтила она. — То палкой, то плёткой, то куда-то что-то пихнуть… Шутка не пришлась по вкусу. Кунеш, зарычав, как медведь, вдруг кинулся на неё, широко расставив руки. Лада замерла и сжалась, ожидая неминуемого удара. Такого исхода не было прописано — в игре этот пропойца был куда более сговорчивым и менее смелым. Может, у неё плохо с красноречием?.. Надо было использовать обаяние. Грязные пальцы сомкнулись вокруг её шеи. От Кунеша воняло так, что прошибало на слёзы. Лада, поняв, что бить её пока не будут, попыталась вырваться. На её дерганья хватка только усилилась. Чужое сапное дыхание заглушило все остальные звуки. Она обмякла. А потом Кунеша внезапно сбило машиной.***
Темнота подступала к городу на мягких кошачьих лапах. Крыша верхнего замка, ещё недавно сверкавшая розовым закатным золотом, теперь остро вычерчивалась на фоне сизоватого неба. Воздух вокруг сгущался, делался прохладней, и только дым от факелов разбавлял его своей смолянистой горечью. В корчме было людно. Тени плясали на смеющихся лицах, искристо горели расставленные повсюду огни, из угла звучала какая-то задорная мелодия, то нараставшая звоном, то стихающая в задумчивом, почти трепетном переливе. Нарушало спокойность вечера разве что мужичьё за дальним столиком, играющее в кости и периодически заглушая всё ядрёной руганью. — Идёт всё коловертью! Просадил! Просадил, чтоб тебя в гузно клюнули! — Дьявол! Ставлю ещё! — Хэ! Скоро на портки играть будешь! — Шкни, солдяга, лучше по новой сосчитывай… Лада ещё раз отломила добрый шмоть от капустного пирога и с упоением заглотила, закинув следом несколько кусочков сыра и запив всё это кисловатым, бруснично-терпким медовым взваром. — Будет тебе, девка, — отрешённо окликнул её сидевший неподалёку крестьянин, потягивающий что-то из кружки. — Напихиваешься, чисто неделю ты не ела. — Угу, — буркнула Лада, активно зажёвывая полоску вяленого мяса. — Неделю, да. Как выяснилось после суточного голодания, европейская средневековая кухня ни разу не уступала современной русской. Все местные яства принимались быстро и молча. Лада чувствовала себя собакой, случайно нашедшей в открытом ящике мешок с кормом — нужно было есть, пока не отобрали. Утерев края рта, она отставила подальше кружку с ягодным напитком и положила подбородок на сомкнутые руки. Царящая вокруг атмосфера была незнакомой, но чувствовала она себя в ней отлично. Приятным эхом отзывались в груди удары по струнам. Лада зажмурилась. События прошедшего дня тут же замелькали перед глазами, как надоедливые мошки. Вот она показывает Терезе чёрный от сажи язык, кривляется, мажет чернотой глаза, пытаясь снова спародировать Цири, но выходит только пьяный Джек Воробей. Тереза сначала укоризненно смотрит на неё, а потом всё равно смеётся. Следующая сцена: она с криками бежит от свиньи через лес. Зная, что это свинья, уже совсем не страшно, но всё равно момент опасный. Хоть не напоролась на ветку, и то ладно. Вдруг декорации опять меняются, всё крутится, как будто на карусели с турбо-ускорителем — её спускают с лестницы и пытаются отогнать прочь от ратуши. Ни одного лица она так и не запомнила, зато выяснила, что работа с клиентами тут не очень ладно поставлена. И вот, финал. Её активно пытаются не то пришибить, не то отыметь в подворотне. Ощущения сомнительные. Если бы не… Лада подняла голову, нахмурившись. Посидев несколько секунд так, скосила взгляд вбок, на чужое плечо. Когда она уже приготовилась созерцать экран загрузки, произошло что-то странное. Сперва Лада действительно подумала, будто Кунеша сшибло проезжающей мимо маршруткой, или что мужик на коне решил вернуться и добить жертву… Но вместо двух этих вещей обнаружилась только одна — Индро. Появившийся из ниоткуда, он бросился на врага, как боец смешанных единоборств на детсадовца. К тому времени у Лады в глазах успело потемнеть от недостатка кислорода, и она висела в чужих руках, как мёртвая курица из игры. К такому внезапному вмешательству они с Кунешем оба были не готовы. Лада помнила, как скалицкий бомж ослабил хватку, и как она с размаху плюхнулась в грязь, не удержав на ватных ногах равновесия. Платье Терезы было безнадёжно испорчено. А также очередной квест, настроение на оставшийся день и её внешний вид. Лада хотела поделиться своим недовольством с кем-то ещё, но, подняв глаза, передумала. Рядом с ней происходило убийство. Кунеш лежал на земле, как громадный куль с картошкой, который случайно вывалился с телеги. Сверху над ним коршуном нависал Индро. С абсолютно невменяемым лютым бешенством в глазах, как Майк Тайсон в лучшие годы, он пытался видимо исполнить местный хирургический приём — сломать врагу руки и запихнуть в его же задницу. Кунеш явно был не согласен с превращением в рукожопа, поэтому лягался с утроенной силой. Индро снова занёс кулак. Испугавшись, что в её фельдшерскую смену случится непоправимое, Лада, согнав все тревожные мысли в одну, ползком двинулась к комку мужиков. Раньше ей приходилось разнимать только дерущихся кошек. — Индро! — вместо крика вышло сиплое шипение. Лада поспешила откашляться. — Индржих, блин! — заревела она во второй раз, подползая ближе и пытаясь ухватить главного персонажа за рукав. — Твою мать! Фу! Брысь! Пусти его, слышишь?! Индро с заторможенным непониманием повернулся на её истошные крики. Лада ободряюще кивнула. В этот же момент, Кунеш, почувствовавший свободу, извернулся и со всей силы вдарил несчастному сыну кузнеца лбом по челюсти. Лада начала истошно голосить. Разнимать кошек у неё однозначно получалось лучше. — Ещё? — поинтересовалась разносчица, наклоняясь к столу так близко, что можно было рассмотреть всю укомплектованность её обширного бюста. Лада встряхнулась, вернувшись в реальность городской корчмы. — Э-э. Да, давайте. А у вас с собой нельзя заказать? — За пазуху, что ли? — хихикнула девица. — Хоть бы и туда, — пожала плечами Лада. Разносчица оставила на столе, в глубокой миске четвертину пирога и ушла, заманчиво вихляя бёдрами. Лада, проводив её пасмурным взглядом, без всяких обиняков повернулась в другую сторону, сев на скамейку сверху, как на лошадь. — Ты вообще как? — с нарастающим беспокойством спросила она. Индро, прижимая к губам кусок ткани с её платья, не соизволил повернуть даже головы. Всё то время, пока она, как высказался местный обыватель, «напихивалась» средневековыми вкусностями, трещала о чём-то и пыталась не запьянеть от заказанного питья, сын кузнеца угрюмо сидел рядом и играл в молчанку. — Хочешь пирога? — Лада пододвинула тарелку к его руке. — Вкусный. Индро отрицательно мотнул головой. — Сильно болит? — она кивнула на тряпицу. Он повторил жест. — Ты обиделся? — Лада тщетно попыталась поймать чужой взгляд. — Ты не разговариваешь со мной, да? Если бы я не полезла к Кунешу, тебе бы не пришлось драться. И Пешек бы не орал днём… Но я ж как лучше хотела! Я думала, что ты занят, поэтому решила сама у Кунеша про тайник спросить. А с рихтаржем вообще тупо вышло… Слушай, а если тебя теперь из города выгонят?! Ты ж не сможешь теперь квест взять, и репутацию улучшить, и… Лада судорожно схватила кусок пирога и начала жевать, стараясь успокоить нервы. Варианты неправильного развития сюжета обрисовались в голове ярко и опасно. Рихтарж теперь действительно мог быть зол на скалицких ещё больше, и, в случае чего, мог даже перестать разговаривать с Индро. Значит, мог провалиться и основной квест с патрулированием… Как побочное задание с кладом — тайник им Кунеш так и не выдал. Может, потому что не захотел, а может, потому что с расквашенным носом говорить было не очень удобно. В любом случае, грошей им было не видать, как спокойной жизни. И всё это она сотворила на второй день игры. — Ты так и не рассказала про испытание. Лада удивлённо обернулась на голос. Индро смотрел на неё, слегка щурясь. В серых глазах отражалось потемневшее небо и блеск пламени. Короткие волосы ерошились, как у мальчишки, а где-то там, в колодцах зрачков, скрывалась припорошённая пеплом горечь. Он вдруг скривился, и свежая рана — от края верхней правой губы до начала щеки — смазалась жгучей кровавой тенью. В полутьме выглядело это слегка жутко. — Испытание? — Лада попыталась придать голосу должной беспечности. — Ты про стрельбу из лука? Где ещё... Где ты с Птачеком познакомишься? Ну, там всё вроде не сложно. Хотя... Слушай, а ты можешь тут сохраняться? Потому что в следующий раз... В глазах Индро сверкнула злоба. — В следующий раз я не стану тебя слушать, — процедил он, комкая в руке повязку. — И лучше тебе не выходить с мельницы ближайшее время. Рихтарж был не особо доволен. Он пригубил медовухи и снова отвернулся, явно не намереваясь продолжать разговор. Лада рассеянно проследила, как мужик за игровым столом пятый раз подряд выкидывает шестёрки. Хоть кому-то в этом мире везло.