Моё прошлое и моё будущее

-… это мы на пикнике, с нами Лэнни и его жена Ребекка, - поймав отстраненно – недоумевающий взгляд Сэма, устремленный на рассыпанный по столу ворох фотографий, Питер тут же поясняет, - Лэнни это сержант Бронкс, - но Сэму ни о чем не говорят ни имя, ни фамилия широкоплечего курчавого парня на снимке. Он видит себя рядом с совершенно незнакомыми людьми, вернее, он видит Сэма Уильямса, но сейчас он и есть Сэм Уильямс, и это довольно сложно осознать и переварить. Он сидит за столиком в полупустом кафе на Браун-стрит, а напротив расположился незнакомый парень, вернее, уже вроде как знакомый, он ведь назвал Сэму свое имя - Питер Холидей. Этот самый Питер Холидей глядит сейчас на Сэма с напряженным и каким-то страдальческим ожиданием, а глаза у него темно-карие, бархатистые от тени длинных ресниц, взгляд ясный, открытый, взгляд человека доброго и честного. И Сэму не по себе от этого взгляда, ему не хочется делать больно хорошему парню, который явно очень сильно переживает и очень надеется, что его друг о нем вспомнит. Он рассеянно ворошит снимки, в пол-уха слушает рассказы Питера о людях, которые на них изображены. Слегка вздрагивает, увидев на одной из фотографий Фрэнка Моргана. Ну да, Гайд… Тот самый мифический Гайд, о котором все говорят, но почти никто не знает о нем ничего конкретного. Вот он, как на ладони. С виду обычные полицейские, такие же, как те, которые работают в убойном отделе. И одна фотография удивительно похожа на тот снимок, что стоит на столе у Ханта – групповой портрет всего отдела, а в центре, конечно же, сам шеф. И Фрэнк Морган на ней даже стоит в точности как Джин Хант – скрестив руки на груди и слегка выпятив подбородок. Поза начальника, лидера, вожака стаи. Сделав над собой усилие, Сэм поднимает глаза от снимков, ловит выжидающий взгляд Питера. Ему сложно говорить, поэтому он просто едва заметно качает головой. Тот морщится, будто от зубной боли, нервным движением сует руку во внутренний карман пиджака, и отдергивает ее, словно обжегшись. - Ч-черт! Все время лезу за сигаретами, забываю, что уже неделю как бросил, - смущенно глянув на Сэма, Питер вдруг улыбается, и Сэм неожиданно и очень ясно понимает, почему он дружил с этим парнем, вернее, почему Сэм Уильямс дружил с ним. Его, всегда немного замкнутого и склонного к постоянному анализу себя самого и окружающих, с детства тянуло к людям открытым, простым и ясным. - Я хотел спросить..., - помявшись и допив остывший кофе из чашки, Сэм вновь заставляет себя посмотреть в глаза Питеру, - Здесь на фото только друзья и коллеги. А… у меня была девушка? Невеста, или просто подружка? Ты… наверняка должен об этом знать.- Он замолкает и ждет ответа как приговора суда – с потными ладонями и нервно колотящимся сердцем. Питер неожиданно отводит глаза, вновь тянется к внутреннему карману куртки, достает сигаретную пачку с одной-единственной сигаретой; его пальцы слегка дрожат, когда он закуривает. - Вот ведь, - он хмыкает невесело, - хранил для подобного случая. Я скажу тебе кое-что. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но я должен тебе это сказать, потому что сейчас необходимо сделать все, чтобы вернуть тебе память, остальное не имеет значения. После такого вступления вихри мыслей и предположений проносятся в голове у Сэма, и волнение нарастает снежным комом, рождая внутри обморочную пустоту, будто перед прыжком в пропасть. Питер мнется некоторое время, не зная как начать, потом, наконец, произносит, кашлянув. - Три года назад была вечеринка. У Лэнни родился сын, первенец, весь отдел гулял по этому поводу. Я сильно перебрал тогда, и ты повез меня домой. Мы приехали ко мне, упали на диван, ты ведь тоже не особенно твердо держался на ногах…, - Питер жадно затягивается, стряхивает пепел с сигареты, и Сэму кажется, что все эти манипуляции нужны ему лишь для того, чтобы периодически отводить глаза, потому что смотреть на собеседника ему в данный момент мучительно, - … В ту ночь мы с тобой… впервые были близки. Ну, ты понимаешь. По пьяному делу чего только не бывает, – Сэм замирает, невидяще глядя на Питера. Кровь тяжко пульсирует в висках, голова становится пустой и гулкой, лишь какие-то неясные мысли расползаются рваными клочьями по обочине сознания, - До этого я с некоторых пор смотрел на тебя не совсем как на друга, да и ты тоже, как мне казалось, - Питер начинает говорить быстрее, слегка заикаясь, как будто ему не терпится поскорее закончить свой рассказ, - Ну, мы оба этого хотели, понимаешь? Потом это случалось еще… несколько раз, - произносит он с некоторым усилием. Я понимаю, это необычно и шокирует, но, Сэм, - он неожиданно накрывает руку Сэма своей ладонью, - я просто хочу, чтобы ты все вспомнил! Напрягись, малыш! Сэм переводит взгляд от лица Питера к его руке, лежащей поверх его собственной. Прислушивается к себе, пытаясь отыскать внутри себя какие-нибудь неведомые ранее ощущения, но не находит ничего. Ни отвращения к себе, или Питеру, ни чего-либо, что хотя бы отдаленно напоминало сексуальное влечение. Ничего. Абсолютно ничего. Лишь какой-то холодный, отстраненный интерес к такому вот повороту событий. Он произносит совершенно ровным, ничего не выражающим тоном нечто явно неожиданное для Питера. - У нас с тобой ведь был не просто дружеский перепих, верно? Что-то большее. Но все уже закончилось к тому моменту, как меня отправили на задание. Я прав? Вздрогнув, тот отдергивает руку, глядит на Сэма с некоторым смятением. - Откуда ты…, - а потом с радостной надеждой и болезненной дрожью в голосе, - Ты вспомнил? Сэмми, ты вспомнил? - Нет. От холодного «нет» глаза Питера гаснут, и он, словно бы, съеживается. - Я догадался. Ты пришел ко мне не потому, что любишь меня, и даже не потому, что испытываешь ко мне дружеские чувства, Пит, - Сэм говорит все таким же лишенным эмоций тоном, слова рождаются словно бы сами по себе, без участия его воли и разума, - Ты пришел ко мне сегодня, движимый угрызениями совести. Потому что сперва мы, по твоей инициативе, стали любовниками, а потом ты испугался. Испугался, что узнают коллеги и начальство, а еще родители, соседи и кто угодно. Ты предложил мне остаться друзьями, верно? Ты сказал мне об этом в тот самый день, когда меня отправили в убойный отдел под именем Сэма Тайлера. И тогда я попал в аварию. Возможно из-за того, что ты мне тогда сказал, - Питер сидит, съежившись на стуле, будто пытаясь уменьшиться; его пальцы, что держат сигарету, обмякли, и пепел сыпется ему на рукав, но он этого не замечает. – Посмотри на меня, Питер, - тот с усилием поднимает голову, - Я ничего этого не помню. Я не помню, что именно ты сказал мне тогда. И не хочу вспоминать. И у меня нет никакого желания впредь видеться с тобой, или с кем-либо из бывших коллег. Без обид. У меня теперь другая жизнь. Я теперь другой. Поднявшись, Сэм натягивает пиджак и идет к выходу. Слышит за спиной звук, похожий на всхлип, и видит краем глаза, как Питер Холидей прячет лицо в ладонях, опираясь локтями о край стола.