Твои секреты

На следующий день, по дороге в школу, я твёрдо решила поговорить с Россией. Заранее прийти не успела, так что пришлось ждать перемены. Первый урок прошёл в молчании. Прозвенел звонок с урока. Пока я собирала учебники, Росс, не обращая внимания на мои оклики, уже куда-то ушёл. Я, собрав вещи, пулей выскочила в коридор. Заметив Россию, скрывающимся за поворотом, я бросилась за ним. Направо, ещё раз направо. У меня два вопроса: Как у него получается так быстро передвигаться? Куда он чёрт возьми идёт? Почти нагнав русского, окликаю: — Россия подожди! Да стой ты! Он снова ускоряется, но я успеваю схватить его за руку. — Чего тебе, Пендос? — ого. В этой фразе столько ненависти?! — Росс, объясни, что случилось? Почему ты так резко ушёл? — я пыталась заставить парня посмотреть мне в глаза, но он умело отводил взгляд. — Я сделала что-то не так? Вдруг русский резко повернулся на меня и выкрикнул: — Что ты сделала не так?! Ты облила меня говном, вот что! Я ненавижу тебя и не стану тебе помогать даже ради своей сестры. Ты — ничего не стоящий мусор. Американская шваль, считающая себя королевой мира. Это же надо было, чтобы звёзды свели меня не с кем-нибудь, а именно с тобой! Ты вечно всё портишь! Небось сейчас побежишь жаловаться своей единственной подружке, как настоящая крыса. А ведь что я, что она были с тобой только из-за жалости! Лучше бы ты исчезла! Только других осуждать умеешь, а сама ничуть не лучше! — Росс… — в горле встал ком, а на глаза навернулись слёзы. — Не. Называй. Меня. Так. Пиндос! Ты — ничтожество! — бросил он на последок и ушёл, оставив меня одну, на едине с во второй раз разбитым сердцем. Pow: Russia Как же она меня бесит! Как я вообще вытерпел столько времени наедине с ней?! Такая глупая с этими круглыми глазами, смотрит и искренне недоумевает. Тупица! Неужели тебе не ясно? Я пользовался тобой, пока это было мне интересно! Всё! Прошла любовь, завяли помидоры. Pow: Ameriса Почему так вышло? За что он так со мной? Подбитая и раздавленная, я отправилась домой. Ощущение будто, если бы у меня были бы крылья, то они оказались разломленный на кусочки и вывернуты наизнанку вместе с грудиной. Кое-как добравшись домой, я завалилась спать. Такое непонятное ощущение: мне просто… насрать на всё? Это так странно: мы режемся часто из-за пустяков, но, как приходит настоящая беда, наступает просто эмоциональный вакуум. Как будто мозг, обеспокоенный состоянием владельца, перекрывает губительные эмоции, чтобы спасти человека. А ведь от этого действительно становится легче. Но в итоге получается, что все считают тебя истеричкой, ведь ты убиваешься по мелочам, а, как только наступает настоящая беда, все удивляются, ведь ты встаёшь с колен, управляешь полками, вершишь судьбы… Но беда проходит, и вот все снова считают тебя истеричкой. С этими мыслями я заснула. На следующий день ситуация повторилась: Россия открыто презирал меня, а я тщетно пыталась достучаться до его сознания. Сидеть с ним было невыносимо сложно! Ощущения, будто ты сидишь с колючей скалой, которая так и норовит раздавить тебя. Это очень больно, когда человек, ставший таким родным и близким, вдруг отстраняется от тебя, да ещё и делает вид, что никогда не знал тебя. В пятницу я шла на физкультуру и, споткнувшись на повороте, растянулась у чьих-то ног. Тишину прорезал смех этого парня. Кое-как поднявшись, я, к своему удивлению, увидела Россию. В сердце неприятно кольнуло. Ничего не сказав, я просто ушла. Так закончилась неделя. Беларусь пыталась как-то поддержать меня, но я лишь сильнее замыкалась в себе. Меня тошнило от окружающей реальности, жизнь стала казаться лишь неудачной шуткой. В следующий понедельник в школу я уже не пришла.