***
И вправду - дела! Особенно хорошо они будут делаться, когда у тебя в кармане дополнительная сотня евро, которыми "откупился" этот русский паренёк за "неудобства". Остался всего пустяк - решить что делать и не замёрзнуть насмерть от ноябрьских морозов. "Куплю обувь, пофиг" - А как же твой НДФЛ? -сразу же вмешался человек с биллборда на улице, пропагандирующий внимательность на дорогах. Автомобилист улыбался, но Эсму знал, что это неправда. Его лицо наверняка озабоченное. - Блин... Придётся кажись. Солнце счастливо светило, ветер уныло не дул, снег меланхолично падал и падал, неспешно доукутывая улицы в белое. Обед ещё не наступил, живот уже намекал на отсутствие еды в нём, почки и печень ныли о вчерашних приключениях, а изо рта шёл пар. Двигаясь в энергичном темпе, Эсму спешил первым делом зайти в какую-нибудь закусочную ради подкрепится и, главное, выпить побольше воды. Дальше мозг подсказал что нужно сделать после - доехать до центра занятости, наконец то заплатить госпошлину, поговорить с той тёткой и поехать на рынок, искать обувь. Или куртку потеплее. Вот бы ещё денег на всё хватило... Вслушиваться в свои ощущения и чувства не хотелось. Да и... ничего не ныло? Только физиологические потребности. Решать их уже не представлялось чем-то сложным или требующим особых усилий - ни духовных, ни физических. Эсму вспомнил, как он не мог встать, лёжа в номере хостела, на следующий день после того, как закончил работать в доме для престарелых. Тогда да, казалось, что один факт существования давил на него, не позволяя сделать вообще хоть что-либо, сдавливая болью любые попытки сделать или даже подумать о чем-то. Но не сейчас - когда он уже неделю или сколько там, сидел без таблеток. Беды с башкой никуда не ушли, они лишь трансформировались, частично меняя свои субличности и их отношение к Эсму. Теперь крашеный знал, что доверять им нельзя, если рядом есть та самая Крыса. Хотя кто она? О, тефтельки, да с макарошками... Неплохая столовая. И пока что никто ничего не говорит. Вообще, если подумать, Крыса так же должна что-то или кого-то олицетворять. У неё есть, мм, прислужники? В виде обычных, простеньких страхокрыс поменьше - им легко противостоять. Но если крысы - порождение или олицетворение страха, то как это работает? Эсму ведь вышел из того леса, пусть он и бесконечен. Надо только пожелать - и все канет в небытие, лес растворится, страх улетучится. Уже несколько раз он побеждал в своей голове эти странные, мм, аватары чего-то плохого и неприятного. А толк, где? - Из приятного - отсутствие ветра на территории всей Нарвы, штиль максимум в один метр в секунду. Тем не менее, дорогие слушатели, не забывайте носить шарфы в такую погоду, а так же коробки с пулемётными лентами. Радио Плазма желает вам крепкого здоровья и отличного четверга! Но ведь нет никакой разницы, если ничего не ощущать. Дурацкие вопросы того, как крашеный относится к вещам, происходящим в его жизни, сыпались и разбивались вдребезги от могучее "похер", отодвигаясь по важности куда-то далеко и надолго. Да, можно дальше через боль пытаться вспоминать детство, стараясь приободрить свою мотива... Вот оно что. Мотивация. Странное слово. Очень... Странное. Слово... Оно вроде касалось той цели, на которую его надоумили внутренние голоса? Простить, ага, мамку - да какая разница, что будет то? "Торжественно объявляю, что прощаю свою мать и тётю за моё детство." И? Что-то поменялось? Лизетт перестала от этого быть женщиной, бросившей своего ребёнка в тёмном лесу? Хельга перестала быть женщиной, которая растила Эсму сквозь зубы, никогда искренне его не любя и тайно обвиняя во всех своих не-свершениях? Обида на них куда-то ушла? Или чувство вины за своё существование, что он родился "таким" и в "такой" семье? Нет, ничего не поменялось. Копаться в этих старых водах контрпродуктивно. Толку от внутреннего отношения к этим вопросам не сильно прибавится. В конце концов даже "убитая" обида в виде цепи всё равно бренчит и звякает, а из леса Эсму никуда и не убегал. Чувствуется, как... Поражение. С которым остается только смириться. И доесть последнюю тефтельку.***
Предсказуемость событий успокаивала Эсму, ему нравилось выполнение вещей по плану. Тётка в окошке вновь сказала, что ничерта не помнит крашеного, но конечно же любезно подсказала куда идти и как платить. Вручить бумажку с квитанцией обратно тоже было легко. Посмотреть вакансии на листочках, не обнаружить там Никиту, выбрать несколько привлекательных и положить их к себе в рюкзак. Окончательно согреться, каплю переживая за ступни. Выйти дальше. Чем проще и спокойней чувствовалось - тем меньше разговаривали вокруг предметы. Точнее, даже не разговаривали, а ощущались непривычными, неправильными. Кроме радио и биллборда, иными для Эсму показались колёса автобуса, лежащий бычок, скопление снега на тротуаре и пончик на рекламе кафешки. Все они лишь напоминали о текущих делах, будто ежедневник. Кажется, они говорили что-то ещё, но Эсму их тупо не слушал. И старался не думать. И вообще, только действия и размеренный темп, поэтапное выполнение плана. Триста шестьдесят два евро, как "обои", лежали в бумажнике. Зимние ботинки от Ecco в Европлазе, на третьем этаже - стоили уже сто пятьдесят, при чём далеко за не лучшую модель. - Обои 198 вилка, 501 сомнения 1157 384. - Говори нормально, ботинок. Устал переводить... - Слишком дорогая покупка, Эсму. Этот магазин не для нашего текущего дохода, надо сменить локацию. - Это я и так знаю, дай поглазеть. - Вам что-нибудь нужно? -вмешался продавец в салоне, видимо заметив как Эсму разговаривает сам с собой. Лёгкое удивление на его лице подтверждало догадку. - Не, я прост, смотрю типа. Сотрудник якобы понимающе кивнул, после чего отошёл, с несколько странным движением - не то смущаясь, не то опасаясь. С чего бы? Эсму глянул на того в ответ, однако продавец спрятал взгляд, сразу же развернувшись в другую сторону, потопав в другой конец зала. Это... Странно. Неправильное поведение. Да ну и хер с ним - какие тут боты то! Настоящие гады, если посмотреть и все остальные фирмы. Камелот, Мартинсы, Полиция, чё то там ещё - куча брендов, именитых и не очень. Сложно выбрать, цены кусались, но ведь хотелось, реально хотелось! Эсму непроизвольно глянул на свою одежду - ладно ещё кроссы найковские, пусть и убитые за этот год. Но вот эти штаны... И куртка дурацкая... И всё дурацкое. Совсем не в стиле Эсму, тем более не в стиле Латту. Может, отпустить вожжи самоконтроля, открутить лампочку и предаться преприятнейшему занятию шопинга? Можно? "Зачем я у себя спрашиваю, лол. Конечно можно!" - А прикинь, химера различий не даст прицелиться, а прикинь, прикинь, распылить и не покрыть, знаешь что за полотно выйдет? Эсму решил не отвечать коробке из под обуви, второй в стопке снизу, справа от него. После приключений по попытке штурма призрака старого дома, галлюцинаций становилось только больше. Одни чёткие, говорящие прямо и по делу, даже если это неприятно. Хотя бы к месту. Другие - ударялись в абстракции, наверняка поражённые в своей извращённой логике из-за растёртого, деформированного агента бытия. Эсму понял факт того, что помнит, что был факт того, как он боялся этих галлюцинаций в детстве. В глубоком - то мишка плюшевый заговорит, то нож, то жвачка под партой, а то заколка в волосах одноклассницы. Он боялся, да. Переживал. Бездействовал, иногда паниковал, затыкался и старался много не общаться, что бы не перепутать воображаемое с желаемым и фактическим. Но Эсму вспомнил только факты этих воспоминаний - не их самих. А факт его не волновал и не бесил, ибо он не ощущался. Может, коробка из под обуви и права, вообще-то. Она ведь говорила о рисках необдуманных трат, из-за чего Эсму может потратить все деньги и купить две с половиной хорошие шмотки, вместо кучи всего того, что он вероятно должен будет сделать. Хостел найти например, сим-карту, найти телефон-деревяшку, центр где раздают одежду и еду, волонтёрские может какие движения и прочие штуки, которые должны помогать бедным и несчастным, да? В отличии от бомжей, Эсму уж точно имеет мотивацию устроиться на нормальную работу и жильё, организации должны ему такому хорошему и мотивированному, помочь. Мотивация... Странное, однако, слово.***
Слишком скучно поговорив с одной из покупательниц в очередном бутике, Эсму узнал адрес некоего рынка, где можно купить "моднявый шмот по дешёвке", сиречь секонд-хенд. По пути сигнальная фара вновь высказала своё важное мнение, упрекнув в том, что крашеный забывает о своих мечтах. А ведь они были... В принципе, может и есть. "Хочу ли я быть режиссёром?" Какой фильм он захочет снять? Эсму подумалось, что, наверное, режиссёром он захотел стать после просмотра разных фильмов в выделенном ему полицией на первое время квартире, под впечатлением. Возможно, ему больше нравится сама мысль о создании чего-то, или ему нравится идея запечатления эстетики в переносимом виде. Другие посмотрят, увидят, впечатлятся. Наверное... Они поймут. Понимание. Понимание чувств, заложенных в плоское изображение, сменяющееся 24 раза в секунду - лишь попытка достучаться, докричаться до кого-то. Чёрт, голова опять болит... Рука автоматически потянулась к виску, глаза зажмурились, ноги остановились. Застыв в незримом снаружи биче агонии, на мгновение, Эсму смог отпустить боль, перекрыв ей способ давления на разум, смиряясь с нею, в который раз. Оглянулся. Улица, обычная улица, он почти на перекрёстке, людей мало, машин тоже. Снег всё так же падал, ветер всё так же не дул. Холодно. - И-и-и, снято! - Ага... Эсму даже не попытался понять, кто это сказал. Точно не человек. Латту продрожал, ёжась от холода, однако не решаясь начать шагать вновь. Хоть до секонд-хенда уже всего пара сотен метров. - Как думаешь, что вырастет больше - твоя самооценка или твоё самолюбие, когда кто-то увидит наш кадр? - Только моя шиза, ага... - Ой да брось, зайка. Мне тут шепнули недавно... Что ты хочешь снимать себя. Про себя. И показать себе. У тебя всё, зайка - про себя и никого больше, толь... - Завались, а? Вы... Все однобокие, и судите меня с одной стороны! Свали нахер из моей головы! - ...ко себя ты и видишь в зеркале, ни одна живая душа тебе не нужна, тебе на них... На-пле-вать, зайка. - Тебе какое дело? Грёбаный воздух. Эсму решил всё же зашагать дальше, до цели оставалось всего ничего. Нельзя позволить "этой стороне" разглагольствовать и портить настроение - а особенно, сбивать с пути. Сейчас он выполнит очередной этап сегодняшнего плана и Мудрая Дева пристрелит эту дурацкую новую сторону ко всем чертям, так и будет, Эсму уже был в этом уверен. Осталось только дошагать. Непроизвольные попытки найти глазами собеседника, поймать его в виде очередного элемента окружения, к сожалению, не увенчались успехом. - Так самое прямое, зайка! Я патрон Девы, я диван Марио, я сказ Кирпичей, Я! Твоя... Цифра, зайка. И я знаю, что тебе нужно. - Нагнетание пафоса тебе не поможет, говори прямо или сьёбывай. - Истовое стремление творца клекочет в тебе, бурля, не в силах терпеть, не зная высвобождения. - И что я по твоему должен создавать? -этот новый кусок его разума раздражал всё больше, да и боль лишь нарастала, но Эсму упорно шёл вперёд. Метров пятьдесят, вот уже после этого дома, за углом. - Порно. - Чего-о? -удивился он, останавливаясь, восклицая на пол-улицы. - С твоим, зайка, непосредственным участием. Я помогу, я услужу, я направлю... Позволь помочь? - Нет... Не, не, не... Тут ты совсем неправ, не, ваще не-а. Прям слышишь, да? Нет говорю! Чёртов Ворон! Это наверняка он виноват! Надоумил - или это вообще его реинкарнация! Что все так взболомочились то, про секс да про секс? Ещё и вплели сюда мысли про режиссёрскую мечту, ага... Взяли - и бесцеремонно сшили утилитарное с прекрасным и необъяснимым. Сколько раз Эсму нужно за последние пару недель повторять самому себе, что... А сколько раз повторял, кстати? "Секс - это про наслаждение, физическое. И ничего более. Как еда и сон. Всё." Хмм... Никакой реакции. И этот недо-ворон замолчал. Хмм... Ну и пусть. И пускай молчат! Достали уже все эти голоса... Надоели. Бесят. Пугают. Отвлекают. Извращают его мысли, а вдруг, а вдруг... Они хотят украсть его личность? Пфф, да нет. Ещё и в эту конспирологическую теорию для одного верить уж точно не надо. И так фобий про слежку хватает, лишь усилием мысли Эсму удаётся каждый раз переубеждать себя, что никому он не сдался и никто за ним не следит. Даже Саша. Крепкие сигареты. Вкусные. Оказывается, стоять так и мерзнуть, копаясь в своей голове - всё же сподручнее под сигаретный дым, в паре метров от входа в здание, где на двери красуется маленькая табличка "секонд-хенд Чердак", наряду с другой рекламой и вывесками. Голова начала проходить. Эсму огляделся - небо не горит, улицы не пылают, писка нет, лица людей нормальные. Фух. Усталость. Всё же... Этим ублюдкам из головы удалось, таки настроение шопиться и вообще делать что-либо пропало. Настроение вновь убито. Эсму сел на корточки, продолжая курить, разглядывая жухлый снег на тротуаре. Несмотря на потёртость, измазанный в уличной грязи, потрёпанный и грустный - снег продолжал внутри сиять. Красиво, безупречными и идеально уникальными рисунками своих кристаллов, содержащихся в них, составляя единое целое. Красивое - а что ему, снегу, ещё нужно? Ладно, пора зайти и вправду купить хоть что-то годное.***
А ведь и вправду следят. Следят же да? Магазинчик был слишком маленький, точнее его невеликое помещение было очень плотно заставлено стеллажами разномастной одежды - самой разной, от вырвиглазных старых платий для дам попышнее - то национального костюма поляков. И из всех этих пестрых складок и рядов футболок, кажется, кто-то выглядывал. Глаза. Следят... Нет. Выдумка. Вокруг всё выдумка. Всё нереалистично! Враки! Иллюзии, порождения, образы, обман, фантази... - Ну да, я например - точно. -признался вынырнувший из-за очередного стеллажа с одеждой Саша. Нет, его здесь просто не может быть, это галюны... - Конечно, так и есть. Я вообще не существую, ты не был у Александра в принципе. Ему не 27, он не мажор, и в машине с Артуром был не он. Артура зовут Братислав. - Что? Э-это... - Как это так, ты хотел сказать? Я - агент, от бытия. Я не сам агент бытия, но агент - от бытия. Я лишь хочу, что бы твоя слабая лично... Кргх, за что... -внезапно, этот "агент" прямо в его голове начал, умирать? Захлёбываясь несуществующей кровью, он хватался за горло, пробитое чем-то длинным и острым. - Дева? -попытался разобраться в ситуации Эсму, не стесняясь людей в магазине. Но Дева не ответила. Эсму почти был уверен в том, что это она - и она реально убила этого "агенты от бытия". Какого хера вообще... - Луна, если ты забыл. - А? - Ты сказал "дева". Ну я и подумала... В твоём стиле всё-таки. - Луна? Уау! Ты здесь! Э, привет! Как жизнь? Давно не виделись! -обрадовался знакомому лицу Эсму, вновь не веря, но уже надеясь на правду. Девушка улыбнулась ему, в руке у неё была белая сорочка на примерить, на плечах рюкзак, на лице - концептуальный макияж. Эта девушка и вправду приметная и особенная - равно как и сам Эсму. - Ха-ха -тепло улыбнулась она- А я тут шмотьё выбираю, люблю этот магазинчик. Светка, кстати, упоминала о тебе... - Мгм, я помню её, да -согласился он, всё ещё лыбясь- А она, мм, ничего не рассказывала? - О, Светка мне такое рассказала! - И что же? - Что вы... Неплохо у неё потусили. - Луна... - Да? - Ты... Настоящая? Понимаешь, просто... Прости, прямо сейчас я... Туплю немного. И это, короче... - М? - Светка не говорила, что я сказал ей, что я шизофреник? - Да... Теперь вижу. А я ведь поначалу и не поверила. Хотя, ха-ха, запомнила я другое! - Что? - Что ты... гей. -приблизилась она к нему, не стесняясь контакта. Наверное, факт того, что она думает, что Эсму гей - каким то образом успокаивает её и убеждает, что с Латту можно быть ближе, не опасаясь домоганий с его стороны. Хха, какое заблуждение... - А, ну да. Та похер. Короче... Стой ровно. Не пугайся. И пока она оживлённо недоумевала, он дотронулся до её лица, а так же взял в свою руку её. Прислонил её руку к своему лицу. Тёплая. Пульсирующая. Живая. Скорее всего, она не выдумка. - Фух... Хорошо. Хорошо! -обрадовался парниша. - Ээ... Что хорошо? Всё в порядке? - Ага! Более чем! Я прост проверял, не выдумка ли ты и не сбрендил ли я окончательно. Так, пустяки, забей. - А... -якобы понимающие кивнула она. Мотнула головой, видимо отбрасывая свои мысли - и переключилась: -Ты тоже шмотки тут смотришь? - Ага! - Уау! Давай подберём тебе что-нибудь! - Давай! У меня около двухсот евро, больше тратить не могу, этого хватит? Я до сих пор как лох в кроссовках хожу... - Жесть... Меня мамка бы за такое убила... Ща поищем, пошли! -окончательно оживилась она, чуть ли не хватая Эсму идти вслед за нею. - Вот это завелась, вот это мощь! Мне бы такой мотор! - Тыб взорвался, придурок. - Ага, ток ехать и умеешь. Дал бы постоять немного, отдышаться, поту... - Ах тыж ленивая жопа... - Слыш, э, слыш, волыну убери а? Давай-ка без угроз! - А то что? Очередь в еблет хочешь? Знаешь, сколько у Эсму патронов? - Хмм... - Ладно, молчу, молчу, меч убери только... - Молчите все! Я с Луной разговариваю! - Что? Ты о чём, Эсму? -о, её голос, она и вправду живая. Живая же? - Да эт я так, забей... А куртку мы тут сможет найти? - А почему нет? Тут много чего есть! Ты, кстати, не против... Необычных шмоток? - Мне другое и носить нельзя, думаю. Чё там? - За мной. -уверенно скомандовала она. Жаль, за руку не взяла. Следующие полчаса прошли в оценке "не слишком ли выёбисто я буду в этом выглядеть" с "кто тут блять что сказал", добавляя сверху ноту безумия и пару киллограм сомнений в реальности происходящего. К сожалению, голоса не переставали нести чушь, отчего Эсму забил на них через пол-минуты, стараясь сконцентрироваться только на выборе одежды, наблюдая за Луной. Берцы - тяжёлая обувь. Крепкая, защищает голеностоп, иногда имеет железку в районе носка, превращаясь в эдакий сабатон, только модный и рокерский. Луне они подходят, её камелоты и вправду знатные - но душа парниши к такому стилю не лежала. Ярко исполосованная футболка с розовым и зелёным, кислотных конечно же оттенков, пускай и потрёпанная от предыдущей носки - наоборот отлично шла, крашеный взял её не раздумывая. К ним сразу же присоединился странный вязаный свитер нейтрального бежевого цвета, с огромными пуговицами: Эсму сразу догадался, что такая тёплая и мягкая вещь, являясь монотонной базой, отлично подойдёт для перекраски. Смекнув что к чему, Луна в свою очередь предложила взять вот эти старые зимние ботинки и перекрасить и их, ведь обувь была тёплая. Их примечательная парочка сразу сошлась во мнении, что одежда в первую очередь должна быть удобной и тёплой, для зимы как минимум, а уж разукрасить её как вздумается - лишь вопрос креатива. И у очень уж живой Луны этой особенности хватало. - ...а не, не прям художница, что бы картины и прочее рисовать, ты знаешь. Я подрабатываю в театре, создавая декорации и стафф. Знаешь, грим там наложу, тут доску прибью, этого сфоткаю, Юсту по голове настучу, что бы свет как следует сделал. Нравится мне. Выглядит под конец всё - отпад... - Но платят мало? -уж больно по взрослому спросил Эсму. - Действительно, спросил. Получается, я проиграл да? - Ну... Угу. Такое. Но эт не главное - там с девчонками мы такое делаем! Ты помнишь, помнишь этот, как его, грим на тебе? Космос типа? - Конечно! Офигенно же было! - Ещё бы мы его не помнили, ты знаешь сколько в этих красках может быть яда? Калий, магний... - Комета. Реальная. Жёлтая. - ...цианид, дихлофос, барбитурат... - У неё фотка кстати есть, семнадцать, спроси а? - ...язва, целлюлит, тригонометрия, глико... - Мне очень понравилось, Луна. А ты... Что сама думаешь? Такое, ээ, кому-нибудь понравилось бы? - ...едность, клептомания, нарушение слоя аген... - Естесна, что за вопросы? Я фотку потом девчонкам показала, сказали клёво. Светка, кстати, и была среди них. - Хмм. - Видишь, видишь Эсму? Она ревнует! Тоже хочет переспать с тобой! Уже который раз вспоминает её, она ей дорога, а ты её трахнул. - Бежим, она тут! - Наконец-то я до вас добралась! - Де... Крхл... - Эсму? - Не стреляй, не стре! - А, да? - Говорю, плащ не хочешь? - Ээ... Сейчас, Луна, подожди, я... Мне надо передохнуть. Ты не могла бы тут подождать немного? Я сейчас приду, точно приду, минут через пять, точно, слышишь? - Да слышу я, господи. Чёрт, у тебя и вправду не все дома что-ли? - Ха-ха-ха, она ещё спрашивает! Уа-а-ай, ёпта, прячемся! - Не то слово. Я сейчас, вернусь... - Да не стой ты столбом, топай давай! Курить же хотел, нет? Вот теперь голова действительно болела. Не ныла, не покалывала, не была тяжёлой - она болела, и болела чертовско сильно. Ужасно сильно. Понемногу теряя контроль над передвижениями, непроизвольно жмурясь и сжав челюсти, Эсму еле как нашёл выход из магазинчика, спустился по крошечной лестнице и почти врезался в дверь на улицу. Прохлада. Всё равно больно. Пальцы, оказывается, скрючены\гдеяоставилподобранныешмотки?\, но ими можно управлять при желании. Голоса продолжали что-то орать, говорить, визжать, ощущались глубокие порезы и ужасная усталость. Выстрелы. Эсму вноьвь разлипнул глаза, оглядываясь - да, это улица, самая обычная улица, ничего странного. Сосредотачиваясь на своих движениях, радуясь что симптомов панической атаки нет, крашеный медленно смог достать сигарету из пачки и зажигалку. Вот только резко дёрнуть большим пальцем, что бы вызвать искру из кремния - не получалось. Поражение. Голоса сменились на крики, пальцы начали дубеть сильнее. Выйдя в спешке без шапки, Эсму начал чувствовать подступающий холод, как уже мёрзнет его правое ухо, не защищённое волосами, так как он наклонил по привычке голову налево из-за свисающей чёлки во время курения. Но движения всё замедлялись и замедлялись. Не без усилия направив взгляд наверх, он увидел лишь небо. Светлое, с редкими, но густыми облаками, пока что скрывающих от его глаз солнце. Оно пряталось за одним из них, не слепя, ожидая момента, когда препятствие между ним и Эсму уйдёт, терпеливо, осознавая что ускорить движение облаков солнцу не под силу. И что без него, солнца, Эсму точно умрёт. Выстрелы и широкие взмахи мечом. Как оценить степень боли? Она... Чем-то напоминает жгучесть перца: существует некий порог, после которого разница в метрике, в которых измеряется жгучесть - в Сковеллах - не коррелируется в цифрах и в ощущениях. Сто тысяч триллиардов Сковиллов и двадцать миллионов не сильно друг от друга отличаются, если порогом является всего сорок пять тысяч. Умирающие прямо сейчас, в бессмысленном олицетворении развития или деградации болезни в голове Эсму, абоминации всё ещё сломанного агента бытия, пока за ними безжалостно гонится Мудрая Дева - сколько это в Сковиллах? Это адово больно или просто ужасно больно? Надо попытаться зажечь зажигалку ещё раз. Ухо перестало мёрзнуть. Лицо покалывает. Пальцы всё ещё слушались, но теперь уже так же болели при движениях, как мозг при мыслях. Но Эсму всё равно пытался. Он слишком упорный, слишком смелый, слишком тупой и слишком умный одновременно, что бы не пытаться зажечь зажигалку вновь. Без мотивации, без понимания результата, исключительно из упёртости и инстинктивного, хоть и странного желания выжить в собственном же разуме - он продолжает щёлкать за колёсико. Наверное, он не один такой. Наверное, куча людей такие - не сдаются, продолжая упорствовать. Не всегда конечно оно получается, зато хоть совесть будет чиста после неу... - Так ты себе и поверил, дурак! Поражение есть поражение! - Ой тыж лицемер, Эсму это говоришь, а сам от смерти бежишь. Слабо взглянуть ей в глаза? - Она слишком сильна. - Тогда и не выёбывайся на Эсму. - Семнадцать слаб. Я обязан ему это противопоставить. - Тц... Ужас. Чего ты добьёшься таким образом? - Наследия Вилкаса. - Какая ему разница? Он его толком и не знал! Ты лишь опоро... Проклятие, она близко! Уходим... Вилкас... Вилкас - знакомое имя. Эсму точно его где-то слышал. Слишком знакомое имя. Но думать об этом сейчас лучше не стоит. И так больно. Чёртова зажигалка... Холод такой приятный. Он входит и успокаивает. Заставляет всё замереть. Остановиться... Умереть. Может, и вправду просто постоять тут? Луна? Она тут при чём? Зажигалка... должна загореться, но холод приятнее. Пожалуй... Аргх. Нет, не так ведь, следует не останавливаться! Эсму моргнул глазами, стараясь прочувствовать реальность, уже не ощущая ни лица, ни пальцев. Перед глазами асфальт, только что проехала машина. Голова всё ещё наклонена, шея видимо затекла. По прежнему больно. Лишь ушли силы, однако разум ещё тут - и он способен к сопротивлению. Подумать, что из-за холода газ от жидкости внутри зажигалки уменьшился. Бутан, имеет температуру кипения в -1 градус, а на улице уже давно за -15. Теплоёмкость пластика и жидкости крошечная, площадь пальцев едва покрывает половину площади самой зажигалки, значит тепла замёрзшие пальцы ей в нужном объёме не дадут. Такс, ага, думать.... Больно! Тяжело... Продолжать. Значит, надо согреть зажигалку. Больше тепла, больше площади - зажечь зажигалку зажигалкой, но ведь второй нет, да? Ага, нету. А-а-а-а! Твою мать! Почему... Так тяжело? Подмышка! Впихнуть зажигалку в тёплую подмышку! Это единственный адекватный способ, должен сработать, да, иначе никак! Волевым усилием, Эсму чудом смог сжать кулак и протянуть замёрзшую зажигалку сквозь хитросплетения его одежд, в направлении той самой подмышки. Получилось - резкий и на этот раз уже неприятный холод саданул по ощущениям, ледяной кромкой вонзая в сознание мысль, что, оказывается, мерзнуть - это холодно, чертовски холодно. И как бы крепка не была воля, как бы сильна не было желание прекратить это оцепенение - Эсму пока не мог. Он продолжил стоять на улице, невольно вслушиваясь в какофонию звуков из его собственной головы, сомневаясь в истинности хоть чего-то, кроме ощущений, не зная как взять контроль над собой. Из тысяч его частей, некоторые упорно кричали, что ещё минут двадцать - и можно будет прощаться с некоторыми конечностями, а ежели потупить так с час, то можно и на тот свет отправиться. При условии, что Эсму вышел только сейчас - однако... Это не факт. Вообще ничего не факт, когда расслоённое сознание и всё ещё полыхающий агент бытия не позволяют воспринимать мир в необходимых материях и нужных исчислениях, что и заставляет человека поступать или не поступать, в любом случае, нерационально. Лизетт. АХ БЛЯДЬ ВОТ ОНО ЧТО, АГА! Так мысль проста ведь, нет? -Нет, кто сказал?\яконечно Эсму словно ударили гонгом, заставляя принять одновременно несколько фактов: очевидные мысли получают вес и убедительность только после наглядного примера с получением сложновосполнимого урона собственности личности, мама и вправду была ебанутая даже похуже Эсму видать, покалывание и его резкое отсутствие на коже означает лишь то, что рецепторы немного выключились, так как мясо и кожа замерзли к чертям, и если так и продолжить - начнётся чуть ли не некроз тканей. Сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно, сложно\ - Всё, зажигалка согрелась, Эсму. Даже голос сложно определить. Дева или нет... Какая разница? Частый вопрос, однако. Пальцы вновь медленные, но к удовлетворению, у них получилось вызвать искру. А искра вызвала огонь. Сигарета, всё это время не выпадавшая из губ, зажглась, лёгкие автомати\больно\чески раскрылись, вдыхая тёплый дым. А всё из-за голосов. Они... Исчезли? - ㅤㅤㅤ... -попытался крашеный обратится к своим бедам в башке. Никто не ответил. Странное отсутствие слов и клеток, но присутствующее послание несколько изумили, однако Эсму к этому времени уже давно ничего не понимал в обычном ключе. Это неправильность, бьющая и разрывающая связи, заставляющая полагаться лишь на чувства, так как адекватные способы к логическому мышлению искорёжены, не позволяет сделать чёткие выводы, подкреплённые тезисами и умозаключениями. Лишь ощущения - и для Эсму сейчас это означало то, что он прочувствовал, а не понял, простейшую, банальнейшую вещь: его мама не смогла выразить свою любовь к нему из-за своей болезни. Боже, как просто. Она тут. Нет, не Лизетт. Что-то... Или кто-то? Ощущения сыпятся, они распадаются, не позволяя осмыслить хоть толику безумия, что накрывает Эсму волной, пульсирующими волнами, накатывая на границы истирающейся реальности. Глаза уже не видят улицу перед ним, вместо них простирается белая, ослепительно яркая пелена. Кажется, ещё мгновение, один шаг, одно любое событие или действо - и покорёженный разум окончательно погрузится в пучины безумия. Эта болезнь убивает. Убивает. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤНе даёт собрать мысли. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤПонять. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤОщутить. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤВсё тщетно? ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤДа, всё ещё холодно.Тепло...
Приятно.
- ...й, эй! Эсму? Ты слышишь? Эсму? Она тут. Говорит чего-то. От неё веет темным. Не белым. Не слепит. Но теплым. Ореол тьмы сгущается, позволить конкретизировать не помогает. Жажда. Тьма. Это крайне болезнен\\ - Что с тобой? Ты в порядке? \хочется, мм, ссать? Да, так кажется раньше болели почки. Ха-ха, шестнадцатого ноября было подобное ощущение, четыре года назад, когда Эсму вместе с Хилларом катался на санях с горки недалеко от края его городка, используя кусок картона вместо ледянки. Они как всегда находились одни, в безмятежном одиночестве, предоставленные лишь самим себе - и им было весело. Эсму в тот день знатно продрог, отчего у него и заболели почки, появилась простуда и в принципе, было переохлаждение. - Всё в порядке, Эсму. Я рядом. Если бы она так сказала раньше... Лизетт никогда не могла ему выговорить слова любви именно словами. Дурацкие 13 вместо слов исходили из неё. А ведь место в реестре довольно раннее, значит Эсму его говорили часто и понял он это рано. Всего лишь 13-ое по порядку слово, а какое важное! Любовь. Она такая. - Вот, одень это. Чёрт, ну ты и напугал меня, придурок... Её слова тёплые. Приятные. Ругает? Ну ругает и ругает, подумаешь. Всё равно приятно. Эсму уже давным давно перестал обращать внимание на любую форму насилия по отношению к нему, если она имеет под собой основание. А основанием может быть что угодно, ведь он... Кто он? - Эсму? - Да? - Ты в порядке? -её голос немного дрожит. Взволнована. По настоящему. - Да, в порядке, Луна. Я... Я, кажется, понимаю. - Что понимаешь? Ты о чём? - Любовь. Она... Эм... Сложная. - При чём тут... Хмм... Мда, Светка была права. Ебанулся ты знатно. - Ага...