***
На следующий день о случившемся говорили все в детском доме и школе. Для малышей версия была без подробностей, мол, Эмму просто побили какие-то хулиганы. Но старшие знали. Эмма не нашла в себе сил пойти на занятия и позавтракав снова забылась крепким сном. Истерики у неё больше не было, но она по прежнему не выносила присутствия кого-то мужского пола. Её сразу же начинало трясти. Норман смог увидеться и поговорить с ней только, сидя на "безопасном расстоянии" в три метра. Рэй, Дон, Нат, Фил и остальные ребята тоже зашли к ней утром, пожелали скорейшего выздоровления и отправились на занятия. Вся первая половина дня прошла для Нормана, как в тумане. Он даже не замечал всех этих перешёптываний и сочувствующих взглядов в его сторону. А во время обеда в школьной столовой он и вовсе услышал диалог, от которого ему стало совсем дурно. - Слышал, да? Брэйв из одиннадцатого, которая детдомовская, вчера чуть не трахнули. Трое неизвестных забрались прямо в дом и в подсобке заперли. Говорят, вовремя успели. Ещё бы чуть-чуть и всё. - Пиздец... Так у неё же вроде парень есть. Неужели он это так оставит? - Не знаю. Лично я бы нашёл и лично им всем переебал. Норман сидел глядя перед собой и вдруг задумался: а почему нет? Оливер и Наоми обещали помочь выследить подонков и привлечь к ответственности. Но это были официальные каналы и всё в рамках закона. Что, собственно, им светит? Эмму они изнасиловать не успели, а за попытку максимальное, что могут дать это год в колонии для несовершеннолетних. А, может, и просто крупный штраф. Всё. Больше ничего. Эти уроды выйдут на свободу и будут дальше ходить и отравлять существование нормальным людям вроде Эммы и мальчика, которого она тогда спасла. Норману хотелось самому их наказать. Чтобы те корчились в агонии страха и боли, молили его о пощаде и просили прощения за Эмму. Эта мысль не покидала блондина до конца учебного дня. Он обдумывал план, где можно найти этих уродов. Он вместе с Рэем, Доном и другими желающими, вооружившись, отправится в Бронкс и, если нужно, то целый Манхэттен вместе вместе с районами, что выше 95 улицы перероет, но найдет и заставит Стива и Тодда, первого особенно, ответить за то, что они сделали и пытались сделать с Эммой. Месть - это блюдо, которое подают холодным.***
Через час после уроков - Ну, и что ты хотел? - поинтересовался Рэй, облокотившись о голую стену чердака детдома, достал из кармана пачку сигарет, чиркнув зажигалкой, затянулся и выдохнул дым в открытое окно. Норман внимательно посмотрел на друга и вдруг спросил: - Можно? Рэй с глазами по пять копеек повернулся к нему, медленно и неуверенно протянул тому пачку, подтолкнул одну сигарету вперёд. Странно. Очень-очень странно. Уайт всегда ругал его за эту вредную привычку дымить, как паровоз, а теперь сам попросил у него прикурить. Норман осторожно взял сигарету, принял из рук брюнета вслед за ней зажигалку и через секунду уже стоял и вдыхал в лёгкие непривычно горький дым. - Гадость, - поморщился Уайт, тем не менее продолжая курить, - как ты это куришь вообще? - Что ты задумал? - Рэй сразу раскусил друга. Проницательность, чтоб её. И Норман рассказал. Быстро, чётко и в то же время ясно изложил план. Звучал он так: у тех, кто пойдёт на "стрелу", во-первых, должна быть подходящая экипировка. То есть тёмная, ничем не выделяющаяся одежда, в которой удобно двигаться. Желательно, чтобы верх был с капюшоном, для того чтобы можно было скрыть лицо. Всё-таки те, кого они ищут должны были запомнить их в лицо. А если таковой не будет, то в медпункте есть медицинские маски, они тоже отлично маскируют. Во-вторых, вооружение. Каждый участник должен иметь какое никакое оружие. Потому что драться голыми руками будет не очень эффективно. Плюс высока возможность проигрыша. В качестве оружия можно использовать всё, что угодно: биту, железный прут, кусок арматуры, "розочку" от бутылки, всё, что хочешь. Главное не перебарщивать и остановиться, когда пойдет первая кровь. Ребята отправятся в Бронкс и перечешут там всё, пойдут выше 95 улицы, если понадобиться. Норман был уверен - эти отморозки даже не подозревают, что их ищут и сидят себе где-нибудь во дворе, пьют энергетики и щёлкают орешки. Они застанут их в расплох и отметелят так, что те забудут, как мать родную зовут. - Идиотский план, - выпустив большое облако дыма изо рта, высказался Рэй. - Я знаю. Но ты же в деле, да? - Конечно! Что мне ещё остаётся? Норман, хихикнув, отправил тлеющий бычок в банку из под кофе, которая служила местной пепельницей. - Боюсь, я не согласна с тобой, Уайт, - внезапно раздался за спинами ребят жеманный, слишком низкий для девушки, голос, - в твоём плане и правда имеется парочка больших пробелов. Ребята вздрогнули от неожиданности и одновременно повернули головы. Из-за шкафа, который стоял в нише стены вышла девушка 15-16 лет. С прямыми медно-рыжими волосами ниже плеч, довольно тощая, с тяжёлым взглядом карих глаз, и издевательской ухмылкой на лице. Ева Лайкенс. Тоже сирота из этого приюта. - Чего тебе надо, Лайкенс? - зверем уставился на неё Рэй. - Что, папа-мама не учили, что подслушивать чужие разговоры не красиво? - Это, похоже, вас, беглецов, на ваших этих фермах научили всему, кроме этикета, - Ева походкой от бедра, виляя худой задницей, прошла меж парней нарочито задев тех плечом, - я с самого начала была здесь, а то, что вы, слепошарые, меня не заметили не мои проблемы, - подошла к окну и достав из кармана пачку тонких розовых сигарет, сунула одну в рот, - Блэк, огнём не поделишься? Рэй закатил не скрытый чёлкой глаз, но всё-таки полез в карман и протянул девушке зажигалку. Через несколько секунд комната наполнилась сладким вишнёвым дымом. - Ка-а-айф! - промурлыкала девушка, пыхая розовым дымом, как паровоз. Еву перевели в их детдом несколько месяцев назад. С первого дня она ходила вся мрачная и нелюдимая. Ну, прямо вторая Айше. Нискем старалась не общаться, даже с детьми, на любые попытки огрызалась или отмахивалась, вечно была одна. А по ночам кричала и плакала во сне, звала на помощь. Как-то раз после очередного кошмара, проснувшись посреди ночи, Ева пошла в туалет и заперлась в кабинке. Чтобы посидеть, успокоиться, прийти в себя, выкурить сигаретку в конце концов. Там то её однажды и нашла Эмма. Честно, Еве она не нравилась от силы совсем. Слишком весёлой и легкомысленной казался этот рыжий взрыв на макаронной фабрике. Но Эмма была сложнее, чем кажется и этим удивила новенькую. И без какой-либо жалости просто обняла её. Просто, нежно, осторожно, как-то по матерински даже. Нет, скорее по систренски, ведь Эмма была всё-таки не намного старше, всего пара лет разницы. И не поменявшись в лице, она спросила, почему Ева плачет, почему ей снятся кошмары и всех избегает. Наверняка, тому есть определённая причина. И она была. В ту ночь в голове новенькой что-то перемкнуло и она рассказала Эмме всё. Видимо, психика уже, ну, просто не выдержала всё это держать в себе. Как и говорил Питер Ратри - мир людей не такое уж радужное место, как себе представляют беглецы в своих розовых мечтах. У Евы жизнь в таком мире сложилась наихудшим образом. Родилась она в бедной семье, в районе гетто, на окраине города. Отец пил, как конь, почти не просыхая, но тем не менее какие никакие деньги периодически домой всё же приносил. Которые мать Евы тратила на продукты и услуги ЖКХ. Помимо неё в семье было ещё двое детей - младшая сестра погодка Эйлин и шестилетний Тони. Семья Лайкенс и так сводила концы с концами, а когда отца семейства уволили с работы за пьяный дебош, стало совсем плохо. Беспробудное пьянство, частые алкогольные домашние посиделки с друзьями, скандалы, побои, слёзы... И одна из таких посиделок закончилась бедой, которая перечеркнула Еве всю жизнь. Мать не дала отцу деньги на выпивку, высказала всё, что о нём думает и заявила, что устала от такой жизни, берёт детей и уезжает к матери в Алабаму. Это повергло его в ярость. В бешенстве, подогретой ещё и алкоголем, отец схватил мать на горло и начал душить. Он пришёл в себя только тогда, когда его жена уже перестала подавать признаки жизни. На шум из комнаты прибежал маленький Тони, увидел белую, как полотно мать, лежащую на полу и закричал. Горе папаша задушил и его, это не составило труда. Иначе бы мальчик не заткнулся и на шум бы прибежали соседи. С Эйлин, что со страха спряталась в шкафу мистер Лайкенс расправился тем же способом. Но не успел он что-либо ещё сделать его начало тошнить. Уж слишком много он выпил. И в итоге, как бы это смешно не звучало, он сам задохнулся, захлебнувшись в собственных рвотных массах, в обнимку с унитазом. Когда на "пепелище" вернулась сама Ева, её крик ужаса и отчаяния разбудил собутыльника отца, который спал за столом на кухне. Оценив обстановку, он среагировал странно. Легко принял смерть женщины, двоих детей и друга, будто это были замёрзшие на улице зимой щенки и, глядя на Еву, гаденько так усмехнулся, обнажив при этом гнилые жёлтые зубы. Ева не сразу поняла его намерения. Она в шоке сидела посреди комнаты, прижимая к себе тело брата и сестры с отсутствующим видом. И потом тяжёлое, не приятное, пропахшее перегаром и ещё чем-то более мерзким, тело навалилось на неё. Он срывал с Евы одежду, придавил своим весом к полу, ударил пару раз за попытки вырваться и один из ударов угодил в висок из-за которого она почувствовала будто её контузило. Голова закружилась, в ушах звенело, не пошевелиться. А потом она потеряла сознание. Очнулась Ева вечером, оттого, что ей сунули под нос ватный тампон смоченный нашатырным спиртом. Голова раскалывалась, всё тело болело, особенно в низу живота. Ева не могла ни сидеть, не встать, даже дышать было больно. Кругом возились полицейские, а люди в белых халатах выносили на носилках под простынями четыре тела... Ева оказалась единственной выжившей. В больнице врач, осмотрев Еву, сказал ей, что та была изнасилована. Пришлось потом пересказывать события прошедшего дня, описать преступника, но делала это Лайкенс уже на автомате. Ладно, хоть урода быстро нашли. Еве всего пятнадцать. Казалось бы, вся жизнь впереди, полная перспектив, а она уже потеряла семью, её честь растоптана и дальше её ждёт только детдом, одиночество и безысходность. Бабушка - единственный родственник, узнав, что случилось скончалась от сердечного приступа в тот же день. Дальше было хуже, хотя казалось куда бы ещё. Ева попала в приют, где её ждал настоящий ад. Дети жестокие, не приветливые, озлобленные на весь мир, отбирающие вещи и еду друг у друга, а воспитатели только и делали, что орали на них и даже били. Малейшая провинность и дежуришь в столовой месяц, либо моешь полы на этажах. Дети знали о том, что случилось с её семьёй и что произошло после. Жалости и сострадания не было, лишь насмешки о том, что новенькая теперь "дырка". В подобных условиях совсем одна, без поддержки Ева прожила месяц, пока не произошёл очередной инцидент, который подорвал психику девушки ещё сильней. Она спокойно шла к себе в комнату после душа, близился отбой, а посему коридоры приюта уже были тёмными и безлюдными. Лайкенс оставалось совсем не много до своей комнаты, как вдруг кто-то с силой запихал её в подсобку. Это были парни из её класса. Дальнейшее происходило словно в страшном сне. Всё повторялось: Ева кусалась, царапалась, пыталась вырваться, закричать, позвать на помощь, но эти два здоровых бугая крепко её держали и зажали рот. Дескать, раз новенькая уже "опытная", то будет не прочь и повторить. С ними. И они это сделали. Так Ева была изнасилована во второй раз. Причём выродки делали это с ней не однократно. Пожаловаться воспитателям Ева не могла, потому что им было реально плевать. Они прекрасно видели, как Ева с трудом, в раскоряку ходит, а штаны все в бурых пятнах. Ничего не обычного, просто очередную сиротку малолетку кто-то изнасиловал. Да такое сплошь и рядом происходит. Спустя пару месяцев подобных издевательств и наплевательского отношения воспитателей к происходящему, Ева не выдержала. Плохо спала - её мучали кошмары, почти ничего не ела. Плюс её состояние ухудшалось с каждым днём: тошнило по утрам, могла съесть по утру тюбик зубной пасты, многая еда перестала нравиться. На лицо признаки беременности. Такого позора Лайкенс вынести не могла. Так что в один из дней она заперлась в общем душе, пустила воду и вскрыла вены бритвой на левом запястье. День выдался жарким, так что желающих принять душ нашлось много, а дверь была заперта. Да ещё и звуки воды шли. Когда нашли уборщицу, у которой были ключи от всех дверей и отпёрли душевую, весь настрой озверевших сирот навалять идиоту, который заперся и преспокойно моется один, сразу стих. Вид бледной, как поганка, девчонки в луже воды в перемешку с кровью, кого хочешь, приведёт в ужас. Бедная пожилая уборщица сразу схватилась за сердце, одна из девочек упала в обморок, так что пришлось вызывать уже несколько машин Скорой помощи. К сожалению или к счастью Еву откачали. Слишком не опытной она оказалась в искусстве перерезания вен. Надо было резать не впоперёк, а вдоль. Врачи провели полный осмотр для того, чтобы удостовериться в здоровье пациентки. А когда очередь дошла до женского врача, вся больница и руководство детдома пришло в ужас. Мало того, что у Евы был сильный недовес, большая часть тела покрыта синяками и кровоподтёками, так ещё и, судя по состоянию стенок влагалища, подвергалась не однократному изнасиловнию в течении долгого времени. Да и к тому же девочка оказалась беременна! Такой крик потом поднялся. Директриса громче всех визжала, как резаная свинья, что Ева в подоле нагуляла сама, они здесь совершенно не причём. Но главврач и слушать ничего не стал, сразу позвонил в полицию. Началось разбирательство, проверки, итогом которых стал арест уродов, так зверски издевавшихся над бедной сиротой и условный срок вместе с солидным штрафом директрисе приюта, который тоже было решено закрыть. Тем временем Ева шла на поправку. Правда, в один из первых дней, когда её привезли в больницу и она лежала под капельницей на переливании, у неё случился выкидыш. Её это потом не сильно расстроило. Она сама ещё ребёнок, да и мысль родить в 15 лет от одного из этих уродов была ей омерзительна. Пробыв в больнице почти месяц, Еву выписали и отвезли в другой детдом, №17-20. Мысль о том, что она будет жить с Беглецами с острова, кишащем монстрами-людоедами, её не воодушевляла. Наверняка, выскочки раз им хватило мозгов выбраться оттуда. Ходят, наверное, как индюки, кичатся. Хотя все они поголовно появились из пробирок и были выращены на мясо, словно коровы. Но оказалось ребята вполне себе не плохие. Вежливые, приветливые, даже подружиться пытались, но Ева настолько была разочарована в людях и этой жизни в целом, что оттолкнула от себя потенциальных друзей. Она больше никому не доверяла, ни к кому не хотела привязываться. Ребята оказались понятливыми и прекратили попытки сблизиться. До той ночи, пока её в кабинке туалета не обнаружила Эмма. В ту ночь они стали подругами. Настоящими. Раньше Лайкенс не подозревала, что эта рыжая девчонка с беспорядком на голове, которая выполняет роль местной няньки, такая чуткая, понимающая и добрая. Когда Ева вылила на неё поток информации, ни один мускул на её лице не дрогнул, лишь ярко-зелёные глаза выдавали шок, боль, сострадание, печаль и в то же время ярость. После Эмма просто обняла эту хмурую, нелюдимую девушку и сказала, что всегда будет рядом. Ведь все в этом доме одна большая семья. Которые в любой ситуации будут стоять горой друг за друга. И за неё тоже. Эти слова стали для Евы, как спасательный круг. Ведь она считала, что семьи у неё больше нет. Теперь она не одна. У неё есть Эмма. - Про какие пробелы ты говоришь? - нахмурившись, вперился взглядом девушке в затылок Норман. - Я всё до мелочей продумал, с чего бы... - Ну, начнём с того, Уайт, что ты даже точно не знаешь на что похож Бронкс, - боковым зрением покосилась на него Ева, - он, к твоему сведению, большой. Можно сказать это город в городе. И чтобы прочесать его тебе нужно будет минимум полдня. А поднявшись выше 95-й, вы сразу же столкнётесь с местными торчками и чёрными барыгами, которые мигом вас либо домой отправят, либо нож под рёбра вгонят. Уж, поверьте, я то знаю. - Ну, и что ты предлагаешь? - скрестил руки на груди Рэй, - Оставить эту затею? Ева выпустила вишнёвый дым через нос. - Ну, как тебе сказать... Правильней было бы сказать "да", ведь ваши друзья, вроде как, сами занимаются поисками, но не могу. Потому что я понимаю какого это - быть в западне и стать чьей-то игрушкой. Эмме повезло - её спасли, а вот меня нет. Норман и Рэй в шоке уставились девушку, которая так и стояла к ним спиной, и глядела в окно, выдыхая приторно сладкий никотин. - Да-да, слышали, наверное, историю несколько месяцев назад: мою маму, сестру, братишку убил бухой отец, а сам захлебнулся в собственной рвоте. Когда я вернулась домой меня трахнул его собутыльник. А в прошлом приюте меня имели двое одноклассников на регулярной основе. Вскоре, я залетела, чуть не покончила с собой, в полиции обо всём узнали, старый приют закрыли, всех попёрли и в итоге я попала сюда. Не сразу, но подружилась с Эммой. Хотя я её, по началу, вообще не переваривала. И раз уж я не могу отомстить своим мучителям за себя лично, то если есть не большой шанс заставить ответить тех мудаков за то, что они вчера пытались сделать, то я с вами. Лично зачинщику яйца откручу и омлет из них пожарю! Челюсти Нормана и Рэя отвисли и убежали искать глаза. Никогда раньше эта дикарка не решалась на подобные откровения. И не похоже, что она лжёт. - Зачем ты нам всё это рассказываешь? - тихо спросил Норман. - Кто ж знает, - Ева потушила докуренную до фильтра сигарету и отправила в импровизированную урну, - наверное, из-за того, что Эмма вам доверяет. Вы - её лучшие друзья, это всем известно. А с тобой, Уайт, она вообще шашни крутит. - Понятно. Так ты, говоришь, поможешь нам? - А то! И кстати, мне кажется я знаю похожих по описанию ребят, которых ты хочешь найти. Я когда-то работала на Манхэттене и знаю в лицо много уличной шпаны. Я, конечно, могу ошибаться, но попытка же не пытка верно? - Быстро выкладывай! - потребовали парни.***
Через несколько часов, вечером, ближе к отбою, в комнате мальчиков Норман, Рэй и, к всеобщему удивлению, Ева, разъясняли остальным мальчикам план действия. - Завтра после уроков мы отправимся в Бронкс, обыщем его и близлежащие районы. Про экипировку и вооружение мы знаете. При обнаружении цели немедленно сообщить мне, Рэю или Еве. Она возможно знает тех, кого мы ищем, в лицо, и получше нас. - Чего-о-о? - возопил Дон. - Новенькая? Откуда? - Не важно откуда я их знаю, - низким для девушки голосом ответила Ева, - важно как это может нам помочь. - И с каких пор вы с Эммой друзья? - подозрительно покосился на девушку Тео, - что-то я ни разу вас вместе не видел. Ты только и делала, что отмахивалась от неё, фыркала и уходила! Лайкенс демонстративно промолчала и бросила на мальчишку хмурый взгляд. - Да всё равно, Тео, главное она будет нам полезна. И цель сможет опознать и силища есть. - За словами следи, Блэк! В итоге было решено, что вместе с Норманом, Рэем и Евой пойдут: Дон, Нат, Лани, Тома и Доминик. Все, кто младше, были крайне возмущены, особенно Фил. Но что поделать? Слово за старшим. Также условились подключить завтра к операции одноклассников. Среди них тоже были нормальные ребята. Тот кто точно согласится поучаствовать - так это Джон Пайпер, самый красивый и популярный парень в параллели. В начале учебного года он признался Эмме в любви, однако был отвергнут на следующий день, потому что тем вечером Норман, наконец-то открыл ей свои чувства, которые оказались полностью взаимными.***
У Эммы было плохое предчувствие в тот вечер. Она ворочалась в кровати не в силах заснуть. Было явное ощущение, что что-то сегодня случится. И она не ошиблась.