***
- И с чего ты взял, что воскрешающий камень именно у Реддла? Альбус стоял подле феникса, нежно поглаживая птицу по клюву, словно та всерьез могла получать от этого удовольствие. Точно такой же феникс, только состоящий из сияющего белого цвета, давно забытым голосом старого друга сообщил о нахождении одного из Даров. Геллерт, выждав паузу, повторил вопрос. - Я долго изучал его самого и его родословную. Поэтому осмелится предположить. Тебе нужно было просто проверить, но ты, по своему обыкновению, действовал грубо? Альбус, отойдя от птицы, вернулся за свой стол. Стоило ему замолчать, как тишина заполнилась неясным звоном, издаваемым тонконогими приборами, о назначении большинства которых, вероятно, не догадывался и сам хозяин кабинета. - Ты говорил, что он почти без сил. – Геллерт, скрестив руки на груди, прошел мимо глазеющих на него портретов и остановился у занимающего стену стеллажа со старинами фолиантами, точно там можно было отыскать нечитанную им книгу. – А, тем не менее, мои неплохо обученные люди погибли слишком быстро. И не менее быстро на их место встали инферналы. - Еще одно доказательство того, что частица души Реддла жила в воскрешающем камне. - Позволь? – Обернулся Геллерт. Альбус все также спокойно сидел за столом. Прошло многим больше, чем полвека, а он все равно не мог привыкнуть, что друг теперь щеголяет сединой, отпустил бороду и позволил свое лицо пересечь морщинам. - Ты же сам говорил, что поднимать инферналов задача не из легких. И тогда я задался вопросом, почему Том Реддл, уступающий тебе в мощи, без особых усилий поднимает целые армии мертвых? Да, Геллерт, не удивляйся. Одиннадцать лет его террора были страшными. А первого же инфернала он поднял в шестнадцатилетнем возрасте. И я начал искать. - Тебя не устраивало объяснение, что человек просто талантлив? – Усмехнулся Геллерт, вспоминая спокойные темные глаза Реддла. В их встречу он ничего не боялся, и если бы не бешено колотящееся сердце, Геллерт бы поверил. - Не в этом случае. Успехи в мнимом оживлении мертвецов он начал делать после того, как связал свою душу с воскрешающим камнем. Но теперь, когда наш нетерпеливый мальчик избавился от крестража, тебе беспокоиться нечего. Одним так называемым талантом меньше. Поэтому, Геллерт, попытайся еще раз. Но без агрессии. Том в последнее время несколько нервный. - И все же вернемся к началу разговора. Где доказательства? - Я сказал тебе ровно столько, сколько тебе положено знать. Пока положено. – В голосе Альбуса появился холод, а в голубых, ни капли не выцветших глазах, блеснула знакомая жесткость. Теперь Геллерт, наконец, смог узнать волшебника, шестьдесят пять лет назад вызвавшего его на дуэль. Тогда не помогла даже бузинная палочка. - Понял тебя. – Взгляд остановился на столе. Вот она, самый ценный из Даров, лежит подле руки со старчески вздутыми венами. Хочешь – бери. И как все обманчиво. Патронусу Альбуса следовало быть лисой, не иначе. - И мне нужна будет твоя помощь, бывший друг. – Улыбнулся Альбус, вмиг превращаясь в обоятельно-чудаковатого старика. - Тебе? - Театрально изумился Геллерт. - Как знатока темных искусств. – Альбус, взяв палочку, взмахнул ей. На полу подле стола появилась свернувшаяся кольцами змея. Судя по всему подобные перемещения были для нее привычными. Оказавшись в новом месте, она приоткрыла один глаз, да и только. - Знакомься, Геллерт. Это Нагайна. Еще один крестраж нашего общего знакомого. - Живое существо… - Потрясенно прошептал Геллерт, подходя к змее поближе. Так, на первый взгляд, и не скажешь, что что-то не так. – Как она к тебе попала. Я помню, как охранялось кольцо. - Здесь Том сильно удивил меня. – Признался Альбус. – Кажется, он испытывал искреннюю симпатию к своему специфическому питомцу. А потому не стал запирать ее в одном месте, окруженном защитными заклятиями. Нагайна жила жизнью, обычной для змеи. Только не могла умереть. Я долго искал ее. После падения Волдеморта Нагайна впала в спячку, видимо, повинуясь заложенному в ней приказу. Теперь же она живет у меня. - Ты хочешь, чтобы я помог ее уничтожить? - Животное не виновато в том, что оказалось вместилищем мерзкой души! – Альбус повысил было голос, но тут же сменил интонацию. – Тем более, уничтожить крестраж я могу и самостоятельно. Нет, Геллерт, ты должен попытаться отделить душу Тома от души Нагайны без вреда для последней. Иными словами, змея должна остаться жить. - Я посмотрю… Геллерт опустился перед змеей на колени. Та в свою очередь лениво подняла треугольную голову. Геллерт легко провел пальцами по черным чешуйкам, давая запахам и цвету окружить его. В змеиной душе, простой и понятной, бывшей точно неясной дымкой, состоящей из инстинктов, тонкими серебряными нитями сверкала душа человека. Не окаймляла, не опутывала и не старалась вытеснить, а точно сосуществовала наравне. - это Очень тонкая работа. – Не удержался Геллерт. – Сложно будет отделить души друг от друга. Слишком ювелирно… - Ты заберешь Нагайну с собой. И будешь думать. - Пожалуй, да, это интересно. – Пробормотал Геллерт. – Но не гарантирую успех. - Постарайся, все важнее, чем ты думаешь. И запомни, Нагайна любит белых мышей, сверчков и плавать в теплой воде. - Знаешь, Альбус, - отстраненно проговорил Геллерт, продолжая поглаживать змею – это как наркотик. - Что, прости? - У маглов есть такие вещества, вызывающие зависимость. Наркотики. И темное искусство. Оно как наркотик. Когда прикасаешься в первый раз, то мир взрывается красками и запахами. У каждой магии свой запах и рисунок. Вот ты, Альбус, пахнешь лимоном. А потом, если прекращаешь практиковать, чувства начинают ослабевать. Тебе кажется, что ты слепнешь, как минимум. А потому бросаешься в эту бездну с новой силой, чтобы только не потерять этих прекрасных ощущений. Сколько десятилетий прошло, а я до сих пор получаю настоящее наслаждение. Большинством из нас движет именно это. И, пожалуй, в желании уберечь магию во всех ее проявлениях, цветах и запахах, мы заходили слишком далеко, пусть и не отдавали себе в этом отчет. - Но не оправдывает ни одного из вас, Геллерт. - Возможно. Я не могу адекватно судить. Но я ни капли не жалею, что пошел именно этим путем. Даже проведя полжизни в Нурменгарде. Я заберу змею и попробую что-нибудь сделать. В конце концов, это интересная головоломка. И довольно приятная. - Магия Тома Реддла пахнет розами? – Хитро улыбнулся Альбус. - Нет, жасмином. – Ответил Геллер и, подумав, добавил. – Как колонии синегнойной палочки. - Извини? - Не обращай внимания. – Засмеялся Геллерт. – В отличие от узников вашего Азкабана, нам можно выписывать литературу. Когда закончились книги волшебников, я принялся за магловскую литературу. И был журнал, про бактерий. Очень интересный, даже удивительно, что маглы изучили мир в таких мелочах. И я тут подумал, что Том Реддл очень напоминает эту синегнойную палочку. Не чума и не холера, как мы с тобой. Не вызывает пандемии. Но идеально приспособляется и устойчива ко всем магловским лекарствам. И убивает, обязательно убивает. Маглы бьют тревогу именно из-за нее. Она превращает обычные больницы, где должны помогать, в рассадник смерти. Вот что пишут в этих журналах. Я много их прочитал. Столько времени было. А еще она красива. И пахнет жасмином.***
- Не жалеете ли, мистер Реддл, что выбрали Слизерин? – Распределяющая шляпа, стоявшая на верхней полке, склонилась вниз, точно могла что-то увидеть. - Пожалуй, - Том задумался. Несмотря на то, что всю жизнь он только и делал, что пытался вычеркнуть из памяти годы, проведенные с маглами, некая часть магловского мышления все же осталась с ним. Говорящая шляпа, к которой он привык за семь лет традиционных распределений, придавала ситуации абсурдности. Так или иначе, в голове проскальзывала мысль, что нельзя разговаривать с предметом гардероба. - Пожалуй, жалею. На Когтевране было бы комфортнее. Шляпа издала нечто, похожее на смешок , и не стала продолжать разговор, отчего складки ткани, имитирующие рот и приподнятые брови, разгладились. Том только пожал плечами и не спеша обошел кабинет. Со времен директора Диппета круглая комната оставила неизменными только портреты предыдущих директоров. В остальном же Том не мог не признать, что Дамблдор сделал свое рабочее место максимально канонично-волшебным. По крайней мере, попади сюда Том во время ученичества, то восторг еще долго ходил бы за ним по пятам. Здесь было все: старинные книги, загадочные приборы, массивный стол, ножки которого походили на лапы неведомого, но непременно фантастического, зверя, сдержанно сияющий омут памяти и даже птица-феникс, самая волшебная птица из всех птиц в мире. Одно удовольствие ходить и рассматривать, чем Том, в отсутствии директора, и занимался, на всякий случай сцепив руки за спиной. - Том, мой мальчик, прости, что заставил тебя долго ждать. – Директор, вполне добродушный, неслышно появился в дверях. – Пара сорванцов с Пуффендуя устроили потоп в подземелье. Мне стоило немалых сил уговорить профессора Снейпа не снимать с факультета все баллы. И не назначать пожизненных отработок. Но давай займемся делом. Дамблдор взмахнул палочкой, и подле стола появилось кресло. Том, приняв приглашение, занял свое место и, не теряя времени, положил перед директором волшебную палочку. - Куда же ты так торопишься? Я хотел предложить тебе чаю. – Покачал головой директор и взял палочку в руки. - Извините, но наши встречи очень напоминают заключение в Азкабане. Поэтому хотелось бы, чтобы они завершались быстрее. – Честно ответил Том и не удержался от смешка. Деннис сказал бы, что Том ловит флэшбэки. Забавные магловские выражения на удивление приходились по душе. - Понимаю, мой мальчик, понимаю. – Серьезно отозвался Дамблдор и замер. Пальцы его в изящном жесте застыли над палочкой. – Ты занимался темными искусствами. Том. - Совершенно верно, профессор. Мне нужно было освободить свою душу из крестража. А то, что создавалось темным искусством им же и должно разрушаться. Вы можете проверить палочку более детально. Или, - Том достал из кармана мантии потерявшее форму кольцо Мраксов и положил на стол перед директором – поверьте мне на слово. - Мой мальчик, - быстро прошептал Дамблдор, осторожно беря в руки кольцо. - На камне тот же знак, что в сказках, которые вы мне подарили на новый год. – Беззаботно отозвался Том, откидываясь на спинку кресла. – Кто знает, может это и есть тот самый воскрешающий камень. Проверьте. - И ты сам его не проверял? – Сощурился директор, сжимая в кулаке кольцо. - Мне некого возвращать с того света. К тому же, я настолько боюсь Смерти, что предпочитаю не держать подле себя вещей, к которым она приложила руку. Ведь у нее есть руки? В сказке про Дары она вполне себе антропоморфна. - Я не понимаю тебя, Том. - Я сам себя не понимаю, - засмеялся Том, вставая с кресла и забирая свою палочку – но камень я отдал вам больше из корыстных соображений, чем по доброте душевной. В школе спрятан один из моих крестражей, и сегодня я хотел бы сделать его не более, чем просто драгоценной безделицей. А для этого мне понадобится ваша помощь, профессор Дамблдор. … По дороге в Хогсмид его застал дождь. Не дожидаясь, пока мягкие мелкие капли, более витающие в воздухе, чем падающие на землю, обрушатся тяжелой стеной, Том все таки пробормотал пару заклинаний, позволяющих не только не промокнуть самому, но и не замерзнуть. В кармане лежала записка, чтобы получить которую пришлось искать орехи для наглой полярной совы. Но содержание удивило. И еще больше Том удивил сам себя, ответив Гарри Поттеру согласием о встрече. С другой стороны, не стоило бесконечно бегать от человека, который не только являлся крестражем, но и стоял ближе всех к чаше, до поры до времени укрытой в сейфе Сириуса Блэка, доставшегося по наследству от почившей кузины Беллатрисы. Высокую взъерошенную фигуру он разглядел не сразу. Поттер стоял подле домика с нечитаемой из-за завесы дождя вывеской и, отчаянно дрожа, пытался согреть ладони о крошечный огонек, заключенный в стеклянный шарик. Но, кажется, его хороший настрой никак не мог смыть первый весенний ливень. - Мистер Реддл! – Замахал Поттер, пряча маленький светильник в карман, отчего участок его мантии озарился приятным желтым цветом. – Вот так погода! Но, ничего, пойдемте в Три метлы. Согласие Тома заглушил протяжный раскат грома, последовавший за невидимой молнией. В трактире, казалось, решило укрыться все население деревушки. Том, сощурившись, попытался высмотреть в толпе свободное местечко, как Поттер, схватив его за руку, уверенно потащил куда-то вглубь комнаты, не обращая внимания на ругающихся людей. Пожалуй, и правда неприятно получить мокрой мантией по лицу. Том, не задумываясь о том, что делает, прошептал заклинание, отчего одежда Поттера перестала походить на мокрые тряпки, а волосы, облепившие лицо, привычно вернулись к виду вороньего гнезда. - Спасибо, мистер Реддл. – Довольно отозвался Поттер, подводя его к стоящему в углу свободному столику. – Хорошо, что я договорился с мадам Розмертой о месте. Иначе пить бы нам сливочное пиво стоя. А я настаиваю именно на этом напитке, это наша достопримечательность. Вы ведь не успели его попробовать? - Нет, не успел. – Честно ответил Том, трогая грубое дерево столешницы. Отчего-то казалось, что столы в мрачных Трех метлах непременно должны быть липкими. Пока замученный официант нес им бутылки темного стекла и стаканы, Поттер молчал. Молчал он и когда Том наливал напиток в стакан и дожидался, пока осядет пена. Но стоило только сделать первый глоток, как он сразу же поинтересовался. - Вам нравится, мистер Реддл? – И, не выдержав, отхлебнул из своей бутылки из горла. - Это вкусно. – Улыбнулся Том, окончательно понимая, что сладкое он не просто любит, а обожает. Даже в жидком виде. Интересно, сколько нужно съесть шоколада, чтобы окончательно избавиться от унылых воспоминаний о дементорах? Жаль, этот вопрос нельзя задать Поттеру, хотя, сомнительно, что он знает ответ. – Мы встретились ради какой-то конкретной цели? - Ох, нет, конечно. Я просто хотел угостить вас пивом и показать Хогсмид. Вы же иностранец. Жаль, с погодой не повезло. - Все в порядке. Я успел осмотреть деревню до нашей встречи. – Поспешно сказал Том, опасаясь, что Поттер все таки дождавшись окончания дождя, потащит его на экскурсию. - И просто хотелось бы поговорить в неформальной обстановке. – Неожиданно смутился Поттер. – Вы очень красивый человек. Том, чудом не поперхнувшийся, отставил стакан. И все ли крестражи заключенные в живых существах, так назойливы к своему создателю? Хоть пиши научный труд, а потом опять садись в Азкабан. - Не подскажете, мистер Поттер, как я должен реагировать на подобное заявление? - Как на обычный комплимент? – Перешел на деловитый тон Поттер. – Может быть, вы голодны? Заказать что-то? - Нет, спасибо. – Пробормотал Том, разглядывая сидящего напротив Поттера. В зеленых глазах и правда интерес, а приятная улыбка не оставляет иного выбора, кроме как улыбнуться в ответ. Пожалуй, следует избавить его от частицы своей души скорее, иначе, чем он лучше Меропы? Насильно притягивать к себе людей больше не хотелось. Пообещав себе разобраться со своим случайным крестражем сразу, как только он достанет чашу, Том несколько расслабился. В конце концов, нужно попытаться получить от встречи удовольствие, да и Гарри Поттер, ближайший наследник Сириуса Блэка, не должен ко времени получения наследства потерять интерес к новому объекту своего внимания. - Может быть, вы расскажете что-нибудь о себе? Какую-нибудь мелочь. Что там говорят при первых знакомствах. Вы любите квиддич? - Нет, - коротко ответил Том, и, осекшись, позволил себе немного искренности – к сожалению, не понимаю смысла игры. Да и сами метлы. Знаете, когда только приехал учиться в Шармбатон, меня очаровывало все, что так или иначе связано с магией. Кроме метел. Разве не нелепо летать, сидя на метле? Чувствуешь себя каким-то персонажем магловских сказок. - Зато это быстро и… сам процесс приносит удовольствие. Да. В школе я играл в квиддич, был ловцом. Говорят, совсем неплохим. - Я читал в газетах, как вы забрали яйцо у дракона на первом испытании. Если это правда, то ловцом вы были гениальным. - Позволил себе лесть Том. – Почему не стали строить карьеру в спорте? - Понимаете, - Поттер задумчиво посмотрел на Тома, точно думал, стоит ли говорить – довольно тяжело быть сыном героя. От тебя все ждут чего-то особенного. Вот я и решил, что если посвящу жизнь борьбе с темными магами, то, верно, и на мою долю найдется достойное родителя геройство. Вот только темных магов все меньше и меньше… - Не переживайте, мистер Поттер. Скоро в Британию придет Грин-де-Вальд, и на вашу долю хватит подвигов. - Да, но пока он не покидает Европы. И, думаю, пока Дамблдор жив, Темный лорд не сунется к нам. - Посмотрим, мистер Поттер. Все может легко измениться. - Ох, извините, мистер Реддл, если затронул неприятную для вас тему. Во Франции, говорят, сейчас несладко маглорожденным приходится. - Да, поэтому я здесь. – Невозмутимо ответил Том, и, неприлично опершись локтями о стол, не удержался от того, чтобы спросить. – Расскажите, как вы учились в школе. Хотя бы в общих чертах. Мне так интересен Хогвартс… … «Мистер Реддл, добрый день! К сожалению, сегодня увидеться не получится. Я не должен вам об этом говорить, но мы нашли небольшую группу приспешниковВолдеморта. Быть может, сегодня мой звездный час. Но, не переживайте, со мной будет мой крестный, Сириус Блэк. Никакой опасности мне не грозит. Уже скучаю по нашим разговорам. Вспомнил пару интересных случаев со времен учебы, надеюсь, не забуду. До встречи. ГП P.S.. в качестве извинений посылаю вам шоколадную лягушку. Знаю, как вы их любите» - Святая простота. – Пробормотал Том фразу, услышанную, кажется, в каком-то из магловских фильмов. Быстро черкнув ответ Поттеру, Том, отложив наполовину переведенный пергамент с рунами, вскрыл коробку с лягушкой. Привычно поймав убегающий шоколад, он взял в руки карточку. Сердце, не повинуясь внешнему спокойствию, забилось слишком быстро. С фотографии, заключенной в сложную геометрию рамки, на него смотрел Геллерт Грин-де-Вальд. Судя по не тронутому сединой золоту в волосах и свежему молодому лицу, снимок был сделан еще до провальной дуэли с Дамблдором, что не помешало недавнему знакомому приветливо помахать, словно они были как минимум хорошими приятелями. - Да иди ты. – Шикнул на карточку Том и положил оскорбившегося Грин-де-Вальда лицом вниз. Камень у Дамблдора, диадема, теперь уже просто реликвия основательницы, у него же. У самого же Тома только эпилепсия, еще четыре крестража и вернувшиеся силы для дальней трансгрессии. Чему он, после первой тренировки с братьями Криви, непременно найдет применение. … - Ты слишком кровожаден, Колин. – Засмеялся Том, разглядывая понуро бродящего по пустому залу для тренировок старшего Криви. - Ему хочется скандала с Малфоем за чужой счет. – Недовольно заметил Деннис, усаживаясь прямо на полу. - Извини, но у нас всего два часа. Не хотелось половину времени тратить на перепалки. Поэтому я просто уведомил их начальника о том, что свое время мы теперь тоже будем использовать. Может быть, начнем? - И с чего же мы начнем? – Скептически поинтересовался Деннис. – С какого-то секретного оружия, которое поможет мне через месяц победить мракоборца? - Мракоборца ты не победишь и через год, не тот уровень. Пока что. – Хищно улыбнулся Том, под удивленными взглядами братьев пряча палочку в карман мантии. - Так с чего же мы начнем? – Подхватил эстафету Колин. – Как в боксе с защиты? - Хорошая идея, - согласился Том – но мы начнем с осанки. И с поклона. Вы все таки волшебники, пришедшие на дуэль. А не два горбуна, как там его звали в том мультике, не напомните?... … В лесу немного закружилась голова. Казалось, что только сейчас впервые после заключения он выбрался на свежий воздух. Том, закрыв глаза, остановился. Нагайна спала где-то совсем рядом, среди поросших мягким мхом камней и стволов деревьев. Далеко же она уползла после его… Том дернул плечом. Падения, проигрыша? Ни одно слово не приходилось по душе. И ни одно из них не оправдывало то, что он бросил единственное живое существо, хоть сколько-нибудь привязанное к нему на столь долгий срок. И что не попытался найти ее сразу, как только оказался на свободе. С другой стороны, не хотелось расшибить голову где-нибудь в лесной чаще во время очередного приступа. Глубоко вздохнув – пахло сыростью и начавшей распускаться листвой – Том медленно пошел по тропинке, еле обозначенной среди деревьев. Полуодетые кроны до того смыкавшиеся над головой, расступились, открывая поляну, покрытую мхом, к которому льнула полусгнившая коричнева прошлогодних листьев. Нагайна была где-то рядом. Том с удивлением обнаружил, что ощущает ее также, как Поттера – легкая радость, спокойствие и желание прикоснуться. - Нагайна, - позвал он, с резко нахлынувшим восторгом наблюдая, как меж камней стремительно ползет мощное чешуйчатое тело. Том, не обращая внимания на сырость, опустился на колени и провел кончиками пальцев по чешуйкам, отчего по начавшим замерзать кистям побежали искорки тепла. Специфический питомец, понимающий только его, много лет назад немного утолил жажду самовыражения и отличия от других. А потом закономерно вызвал желание разделить с ним душу. И если прочие крестражи когда-то принадлежали другим людям, то Нагайна было его и только его. - Я вернулся, девочка. Пойдем домой. – Том жалел, что шипение не может быть ласковым. Но змея все поняла, не могла не понять. - Какая трогательная встреча. Но прежде чем заберете домой свою даму сердца, мистер Реддл, отдайте мне камень. Том поднял голову. Грин-де-Вальд, еще утром махавший ему с фотографии, стоял перед ним. - Оставайтесь на коленях, мне очень нравится. Поразительно. Вы настолько боитесь Дамблдора, что в такую длительную вылазку не взяли волшебную палочку, мистер Реддл? – Гринд-де-Вальд с птичьем жесте склонил голову. - Воскрешающий камень у директора. – Устало сказал Том. – Поэтому не вижу ни единого повода для нашего с вами общения. - Альбус утверждает обратное, Реддл. – Грин-де-Вальд, небрежно играясь палочкой, сделал небольшой полукруг по поляне. – Ты отдаешь мне камень, я позволяю тебе забрать змею, которая все эти годы грелась в кабинете Дамблдора. И мы мирно расходимся. - У меня нет воскрешающего камня, герр Грин-де-Вальд. – Спокойно повторил Том. Остальное он обдумает после. Сейчас главное избавиться от второй гадюки, выползшей на поляну. Грин-де-Вальд, вместо ответа, также опустился на колени. - Ты калека, Том. И давно вышел из игры. Я могу сохранить тебе жизнь и свободу. Для этого ты должен отдать вещь, от которой тебе уже нет никакой пользы. Просто послушай меня. Я не желаю причинять тебе вреда. В новом мире мне понадобится человек с твоими знаниями. Просто отдай мне камень и спокойно уходите со своим крестражем. - Герр Грин… - Не заставляй меня тебя пытать. Ты же знаешь, в моей воле заставить твое тело сотрясать припадкам до тех пор, пока сама Смерть не подарит тебе покой. Ты показал характер, я впечатлен. Теперь же отдай камень. Том перевел взгляд на Нагайну. Подожди, немного подожди… Грин-де-Вальд успел почувствовать парализующее заклятие еще до того, как оно сорвалось с рук, но задеть все же получилось. Палочка выпала из обездвиженных пальцев, и Том, варварски толкнув противника в грудь, быстро поднял ее. Теперь на коленях, задрав голову, стоял Грин-де-Вальд. И улыбался. Но думать было некогда. - Нагайна! – Крикнул Том. Нагайна, взвившись, бросилась к горлу Грин-де-Вальда. Белый луч, вырвавшийся из чужой палочки, разбил щиты, убирая все препятствия для острых зубов, как змею, поглотило пламя, прошедшее волной от головы до хвоста. Том, ослепнув от яркого огня, кажется, упал. Щека коснулась влажного мха, который тут же нагрелся и высох, превратившись в жидкое пламя. Пламя было везде – растекалось по сосудам, взрывалось острой болью в голове, заливало глаза, заставляя видеть лишь уродливые красные круги. Пальцы судорожно сжали чужую палочку, как она, превратившись в огненную змею, укусила в запястье. Из горла, против воли, вырвался тихий хрип, а запах лилий, столь же горячий в этом огненном аду, стал невыносим. Том, приподнявшись на локте, ударил вслепую. Раздался треск деревьев и чей-то вой. Неужели он задел животное… Мох опять холодил щеку. Том, набравшись сил, открыл глаза. Темнота, опустившаяся на лес, поглотила пламя. - Люмос. – Прошептал Том, больше ради того, чтобы убедиться в том, что не потерял способность говорить. Белый свет озарил поляну, вычленив расщепленные стволы деревьев и выгоревший мох. Даже при скудном освещении ярко выделялась черная полоска пепла. Все, что осталось от частицы его души. И от единственного живого существа, что ждало его из Азкабана. В груди разливался неприятный холод, поднимающийся к горлу, для того, чтобы встать болезненным комом. Хотелось выть, так же страшно и по-животному, как выл кто-то до того, как он отключился. Но. Нельзя. Том, закрыв глаза, выпрямился. Если одну частицу души уничтожили, то нужно вернуть назад остальные как можно скорее. Гарри Поттер, его живой крестраж, оказался точно путеводной золотой нитью в ночном лесу. Стоило только сосредоточиться и увидишь. И можно идти по ней.***
- Ты говорил, что теперь он очень слаб! Что то, что я видел в особняке Реддлов – максимум возможностей. – Геллерт, устав от длинной фразы, замолчал. И, кажется, ненадолго отключился. Не иначе, как зелье подействовало. Но вскоре боль опять свела на нет все старания настоек. - Я запрещал тебе убивать змею. – Проигнорировав предыдущие вопросы отчеканил Альбус. - Я бы не смог отделить душу, слишком тесно сплетено. – Выдохнул Геллерт, когда пальцы бывшего друга в очередной раз коснулись покалеченной руки. – Но я понял суть. - Замечательно, - пробормотал Альбус, в очередной раз проводя ладонью от запястья до плеча. – Связь с душой Гарри довольно грубая, должно получиться. - Дай еще обезболивающего! – Не выдержав, простонал Геллерт. - Бесполезно, все бесполезно, - не слыша его бормотал Альбус – кости раздроблены, мне проще их убрать и дать тебе костерост. - Что это за заклятие? – Процедил Геллерт, всеми силами удерживаясь, чтобы не попросить унять боль опять. - Не знаю, но хорошо, что ты увернулся. Том со страху мог и импровизировать, вполне в его стиле. Он так и не отдал тебе камень? - Нет, - прошипел Геллерт и тут же с облегчением выдохнул. Рука, лишенная костей, а значит, и боли, повисла плетью. – Но я его получу, можешь не сомневаться. А потом убью. - Боюсь, пока у мистера Реддла есть хотя бы один крестраж, он бессмертен. Поэтому, будь более дипломатичен или дождись, пока он не соберет остатки своей души воедино. Душу из диадемы он высвободил при мне. Осталось три крестража. Медальон Слизерина, полагаю, он найдёт сам. А по поводу чаши Пуффендуй я поговорю с Сириусом, уверен, он не откажется вернуть реликвию в школу. Останется только Гарри Поттер. И здесь все зависит от тебя. - Я подожду, - улыбнулся Геллерт. – А ты пока расскажешь мне, что же еще в стиле нашего общего знакомого.***
Том поспешно трансфигурировал пальто в плащ с глубоким капюшоном, хотя он сильно сомневался, что его лицо кто-то разглядит в темноте узкой улочки, пересекаемой только вспышками заклинаний. Том ненадолго вгляделся в сражающихся – Поттер, к счастью, не лез под зеленые лучи и дисциплинированно держал строй, напоминающий птичий клин. Сириус Блэк, должно быть, где-то в начале… Том сосредоточился, вспоминая, как пахла магия Беллатрисы. Нечто тяжелое и цветочное. У родственников должны быть похожие запахи. Останется только вычленить его из этой какофонии. Либо выкосить весь угол клина. Но обоняние подводило. Слышался только запах гари и сырости, оставшийся в лесу. Наложив на себя чары невидимости, Том вклинился в беспорядочный рой темных магов. - Экспелиармус,- еле слышно сказал он и палочка одной из колдуний оказалась в его руках. Тут же женщина, не успев понять, что произошло, рухнула на землю. Кто же из них Сириус Блэк… От очередной попытки сконцентрироваться на запахах, отвлек грохот, от которого брусчатка под ногами мракоборцев вздыбилась, разрывая клин. - Сириус! – Поттер бросился к упавшему человеку. Отбив летящее в него заклятие, он рухнул перед крестным на колени. – Все в порядке? - А как же иначе? – Послышался в ответ смешок, похожий на собачий лай. - Прости меня, Гарри Поттер. – Прошептал Том, как только зеленый луч ударил во все еще смеющегося Сириуса Блэка. … Как можно уходить из дома утром относительно счастливым человеком, а вернуться назад с запахом гари, пеплом, оставшимся от Нагайны и истошным криком Гарри Поттера? Том лег на пол, впервые желая, чтобы тело свела судорога, самая болезненная из всех. Чтобы челюсти сомкнулись на языке, а сознания покинуло на несколько часов. Прекрасных часов, когда не будет существовать ничего, когда не будет существовать даже он сам. И когда он не будет ненавидеть. Больше всего на свете ненавидеть себя.