Том

      - У тебя есть братья или сестры?       Том, нашарив в темноте ладонь Поттера, сжал ее. Как и всегда, за неловкую грубоватую нежность, он был награжден чередой коротких, немного ленивых – неужели Поттер наконец-то выдохся? – поцелуев. Откинувшись на спину, Поттер так и не выпустил его руки, водя большим пальцем по ладони и поглаживая предплечье. Том, хотевший было дернуться, закрыл глаза. Верно, он очень смешно выглядит, противясь тому, что приятно.       - И все же? – Совсем тихо повторил он.       - Странные вопросы тебя интересуют посреди ночи. – Поттер говорил громко, не по правилам. Том не сомневался, что дай ему волю, и в комнате загорится свет. – Да, у меня две младшие сестры. Одна заканчивает Хогвартс в этом году, другая работает в Румынии с драконами. И ты слишком много спрашиваешь, я уже всю жизнь тебе рассказал. А про тебя ничего не знаю.       - Нужно купить второе одеяло, под одним слишком холодно. – Невпопад пробормотал Том, уже жалея, что не дал Поттеру спокойно заснуть.       - Так иди ко мне. Когда люди обнимаются, им обычно тепло. Давай, Том.       Том положил ему голову на плечо. Слишком костлявое и не очень удобное. Поттер уже не был таким горячим, и дышал спокойно, кожа же его сделалась чуть влажной от пота.       - Вот, теперь будет теплее. – Довольно сообщил Поттер, обнимая Тома и накрывая их обоих одеялом. Том подложил под щеку угол одеяла, от чего стало удобнее. И теплее, действительно теплее. А к чужому телу рядом он уже успел попривыкнуть. – Правда, Том, расскажи про себя. У тебя же есть родители, люди из ниоткуда не появляются.       - Ошибаешься, - неожиданно для себя решил не игнорировать вопросы Том – приютские дети именно так и появляются на свет. Из ниоткуда и совершенно незачем.       - Ох, прости…       - За что, интересно? – Еле подавил вспыхнувшее раздражение Том. – Что у большинства людей за привычка просить прощение за все подряд? Свою вежливость можно показать и другими способами.       - Я тебя иногда боюсь, страшный ты мой человек. – Засмеялся Поттер. – А ты потом не пытался найти родителей?       - Ну, - Том задумался. Рука Поттера начала перебивать волосы, отчего хотелось присоединиться ко всем мурлыкающим кошкам. В конце концов, если он не может ответить чувствами, то сойдут и разговоры. – Про мать я более менее знал. Она умерла сразу после родов. Но она была волшебницей, выпускницей Шармбатона, и, собственно, она и написала мадам Максим, с просьбой зачислить меня к ней, а не в Хогвартс. А отец магл, да. Была мысль его найти, но ты даже не представляешь, сколько десятков Томов Реддлов в телефонном справочнике одного только Лондона.       - То есть ты полукровка выходит. Я бы на твоем месте возмутился из-за того, что все называют тебя маглорожденным! – Пальцы Поттера достигли шеи и замерли.       - Ты давай, не прекращай. - Недовольно проворчал Том, и, когда легкие поглаживания вернулись на шею и плечи, продолжил. – А какая разница? Тебе не кажется, что это как-то убого ходить и объяснять всем свое происхождение? И, - Том замер, не веря в то, что собирается сейчас сказать – какая разница, отпрыск ты древнего рода или ребенок маглов, если ты уже волшебник?       - Многим бы тебя послушать… А когда ты понял, что волшебник? Я имею ввиду, не какие-то стихийные выбросы, а именно осознанную магию, хотя бы ее подобие.       - А ты? – Том лег на грудь Поттера, чтобы рукам того было удобнее скользить по спине. И все таки легкий массаж невероятно приятен, даже в исполнении Гарри Поттера.       - Какой ты хитрый. – Грудная клетка делала голос приятно-вибрирующим. – Осознанно довольно поздно, мне уже почти одиннадцать было. Мы пошли на день рождения кузена в зоопарк. Я тебе рассказывал про Дадли. Он парень то неплохой, но в детстве сильно зависел от своих дурацких дружков, и никто не знал, как их отогнать. И, значит, ходим мы по зоопарку, наши родители там между собой что-то разговаривают, подозреваю, у отца и дяди Вернона были наготове фляжки с вискарем, уж слишком они все загадочные ходили. А мы, значит, забрели в террариум. И, значит, Большой Дэ и Пирсом начали приставать к спящей змее, по стеклу стучали и были жуткими засранцами. А мне ее что-то так жалко стало, ну я подошел и утешать начал. А она возьми и заговори со мной, представляешь?       Том представлял. Но еще больше его интересовало, останется ли эта способность с Поттером, после того, как их души разъединятся?       - Ну и она попросила ее выпустить, что я и сделал с удовольствием. Даже не буду описывать, какие визги поднялись в зоопарке. И как ржал отец. – Поттер засмеялся, видимо, показывая веселье своего отца. – Теперь твоя очередь.       - Нас летом вывозили к морю. И я тогда любил гулять один, исследовал все окрестности.       - Ничего не изменилось. – Фыркнул Поттер и поспешно добавил. – Все, молчу.       - Да, исследовал. А я тогда был очень глупым мальчиком, да что там говорить, откровенно тупым. Прямо как ты сейчас. Я пошутил. – Быстро сказал Том, привставая на локте. В темноте лицо Поттера разглядеть не удавалось. – Я не хотел тебя обидеть, совсем нет чувства юмора.       Не дожидаясь ответа, Том легко коснулся губ Поттера и тут же отстранился, чувствуя, как тот углубляет поцелуй.       - Если после каждой шутки ты будешь меня целовать, то можешь шутить сутки напролет. – Заметил Поттер. – А так, глядишь, и целоваться нормально научишься, а не как школьник.       - Нормально я целуюсь, это ты слишком пошлый! – Огрызнулся Том, ложась на спину и забирая одеяло себе, Поттер не помрет и от того, что померзнет, может, и согревающие чары наконец освоит. – И слушай дальше, пока я не передумал. Да, все я исследовал, буквально все. Особенно скалы, лазал постоянно. А ветер такой сильный был и волны, казалось, до неба поднимались. Разумеется, один раз я сорвался, к этому все и шло. И…       Он осекся. Как объяснить словами то особенное чувство, сменившее короткий ужас. Когда бугристая от острых камней земля больше не притягивается, а ветер, до того швыряющий легкое тело, становится неощутим. Тогда казалось, что он победил всех: природу, физику, на которой приходящие учителя говорили, что тело обязательно должно упасть вниз и никак не может зависнуть в воздухе, и саму Смерть, беснующуюся внизу холодным волнами.       - …и тогда я нашел пещеру, Поттер – горячо шептал Том, не задумываясь, слушают его или нет. В голове стоял пьяный туман воспоминаний, к щекам прилила кровь, а язык, пытаясь угнаться за мыслью, заплетался. – Нет, Пещеру. И она была моей, понимаешь? Больше никто не знал, где она находится, никто не мог к ней пробраться кроме меня. Она принадлежала только мне. Ты даже не представляешь, как важно быть обладателем хоть чего-нибудь, особенно когда до того не имел ничего своего. И она была полностью моей, укрытая ото всех камнями, ветром и беснующимся морем, которые расшибли бы в лепешку кого угодно, но не меня, понимаешь?...              Воздух, пропитанный солью, впервые на его памяти не вызвал наслаждения. Море, с самого детства несущее в себе символы свободы и силы, превратилось в свидетеля его позорного заключения в Азкабане, его беспомощности, с которой он покорно шел к мрачной громаде и в которой, прильнув ухом к стене слушал раскатистые валы. Оно видело, как он вознесся надо всеми и как пал. И все же, хорошо, что душу охраняло не только оно.       Как оказалось, Том прекрасно помнит нужный выступ скалы. Сейчас, уже во взрослом возрасте, когда он мог себе позволить сразу трансгрессировать, он с трудом представлял, как раньше спускался, доверяясь только рукам и ногам, не очень сильным, к слову сказать – молодое тело требовало большей еды, чем мог дать приют. А ведь тогда он даже не знал, что его, в случае чего, подстрахует магия. Том усмехнулся – одним самовлюбленным засранцем в случае чего стало бы меньше, только и всего.       Закутавшись в мантию поплотнее – побережье, кажется, не догадывалась о том, близилось лето – Том пошел вниз по обрыву. Как и тогда, в детстве, ветер, даже не пытаясь сорвать его со скалистого выступа, обходил стороной.       Нужная расщелина в скале нашлась быстро. Вода, затопившая ее, в своей чистоте выглядела холодной. Том коснулся бурлящего потока, отчего тот, точно покрывшись мутной пленкой, застыл. Том, ступив на тропу, уверенно пошел вниз.       Голову занимали обрывочные воспоминания, дающие больше вопросов, чем ответов. Как он пробирался в пещеру в детстве? Неужели плыл? Или тогда приливы не были столь сильными?       Чем дальше он пробирался вглубь пещеры, тем сильнее пытались его стиснуть между собой стены, в отсутствии света и в избытке влаги покрывшиеся зеленоватой, пахнущей гнилью слизью. Последний участок пути пришлось проделать боком, отчего неприятно намокла мантия на спине. Наконец, нога ступила на подточенные влагой ступени – первый и единственный опыт работы с камнем – а вокруг стало просторнее.       Не тратясь на «люмос» и не дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, Том вслепую провел рукой по шершавому камню стены, ища ту часть монолита, являющуюся фальшивой. Она, узнав его, откликнулась быстро. Свое заклинание легко таяло под пальцами, пропуская в самое сердце пещеры, к озеру, воплотившему одну из детских фантазий.       Кажется, он приводил сюда двух ребят. И зачем? Том помнил, как они сидели здесь, на берегу, у бескрайней черной воды. Все трое в куцых серых костюмчиках и сползших гольфах. Девочка, а хватило мозгов притащить и девчонку, всхлипывала - ее ботинок, не выдержав перехода, развалился, и она боялась наказания от воспитателей. Пока еще оно казалось ей страшным.       Том невольно взглянул под ноги. На миг показалось, что рядом с ним до сих пор сидят дети. Двое зашуганных и один уверенный, самопровозглашенный хозяин этого места. И этот третий мальчик почти по-змеиному шепчет о том, что на дне Черного озера живут мертвецы, целая армия мертвецов, которые так любят детишек. И что они, мертвецы, их уже запомнили и обязательно найдут, где бы они не находились…. В темноте столь легко поверить в то, что говоришь. И не менее легко потом действительно упокоить на дне целую армию покорных ему инферналов.       И чем же перед ним провинились те дети? Жаль, нельзя спросить у себя маленького, раз память так подводит.       С силой оторвавшись от неполноценных воспоминаний, Том провел рукой над водой, выхватывая из воздуха ставшую видимой цепь, за которой нехотя потянулась лодка. Слегка покачнувшись, выплескивая воду, она неподвижно замерла, ожидая своего пассажира. Не раздумывая, Том не без труда в нее забрался. Двух взрослых волшебников она не выдержит. Сейчас уже раздражала такая предусмотрительность – как минимум неудобно и смешно, хорошо еще, что лодка движется довольно быстро по спокойной черноте озера, отчего крошечный островок, появившийся много лет назад по велению его воли, приблизился до того, как успела затечь спина.       До чаши, бывшей наравне с лодкой единственным свидетельством того, что здесь когда-то бывал человек, Том дошел быстро и, оперевшись ладонями о края, склонился над изумрудным зельем. В этот раз рядом не стоял домовик, в горло которого можно вливать эту еле светящуюся дрянь.       Том, глубоко вздохнув, оторвался от чаши и, подняв с земли камень, трансфирурировал его в кубок. С неудовольствием отметив, что рука начинает дрожать, он зачерпнул зелья и, не удержавшись от того, чтобы зажмуриться, сделал первый глоток.       Поначалу показалось, что он выпил огневиски – по рту появилась горечь, а в груди растекся огонь, разгоревшийся еще больше от второго глотка.       - Довольно терпимо, - осипшим голосом сказал сам себе Том и, глубоко вздохнув, сделал несколько больших глотков, опустошая кубок до конца.       Пламя, до того ласкающее грудную клетку изнутри, вспыхнуло, пробежавшись по позвоночнику. Том, закусив костяшки пальцев, еле сдержал крик – казалось, он горит, как горела Нагайна. Он начал превращаться в пепел, начиная с ног, отчего каменистая поверхность островка стала ближе. Пламя продолжало бушевать, заставляя скукоживаться, подобно пергаменту, коже, чернеть мышцам и рассыпаться прахом костям. Не в силах больше удерживать даже подобие вертикального положения, Том оперся руками о землю и замер, уставившись на свои запястья. Белые, не тронутые огнем.       - Я не горю, - заплетающимся языком пробормотал Том, и, уже тверже, повторил. – Я не горю!       Жар, точно послушавшись, сжался в груди, давая возможность подняться, чтобы наполнить новый кубок.       Следующие глотки оказались холодящими. Они сковали позвоночник, заставляя неметь ноги. Вспыхнул свет, заставляя поднять голову. Том сощурился от яркой голубизны неба. С десяток ребят, мальчиков и девочек в одинаковых черных мантиях парят невысоко над землей на метлах. Но Тому кажется, что они вознеслись к самым небесам, ведь сам он лежит, не в силах пошевелиться от резкой боли в спине.       - Вставай, Реддл, никогда тебе не играть в квиддич! – Том не понимает, то ли сам себе говорит, то ли слышит голос профессора.       Но сам себя он не может дернуть за плечо, заставляя вставать. Онемевшие ноги, только что бывшие совсем чужими, послушно держат тело и даже делают неуверенные шаги. И неужели даже у волшебников не принято жалеть упавших детей?       Том, зажмурившись, чтобы не видеть фальшивого неба, сделал еще глоток.       Зелье оказалось без вкуса, но застыло комом в горле. Как дешевая карамель, которую, отчаявшись разгрызть, все таки глотаешь.       Да, те мальчик и девочка – мальчика звали тоже Деннис, Том вспомнил – заслужили тех страшилок, что услышали в этой пещере. Заслужили тем, что раз в неделю становились обычными детьми, ластящимися, как кошки, под ладонями своих родителей. Нищих, не имеющих и гроша за душой, но все равно преданно навещающих их в приюте. Многие не могли этого простить, Том не был исключением. Ядовитая злоба не давала заснуть, выливаясь в мечты о том, что однажды они сравняются со всеми приютскими детьми, что однажды их родители возьмут и помрут, навсегда лягут на дно черного озера… Но родители не умирали и каждое Рождество приносили кульки с дешевой карамелью, которой Деннис и его подружка угощали всех детей. И Том, ненавидя их и себя, тоже брал не имеющую вкуса конфету.       Этот ком хотелось запить. Быстро и торопливо, как он пил чай в Азкабане, боясь, что он покроется коркой льда от одного только присутствия дементоров.       Смотря только на остатки зелья в чаше – оглядываться нельзя, вдруг вокруг опять решетка и все таки дементорам придется по вкусу его более цельная душа – Том зачерпнул последний кубок.       Вкус появился только в конце. Совсем свежий и знакомый. Сладкий, немного тягучий….       - Сливочное пиво? – Удивился Том, не слыша своего голоса.       С не меньшим удивлением он взглянул в пустой кубок. Не веря, что все закончилось, Том поднял голову и, не удержавшись от крика, отшатнулся. По другую сторону чаши стоял Гарри Поттер. Изумрудные глаза готовились поспорить в насыщенности цвета с зельем, а губы не улыбались.       - Это правда, что ты убил Сириуса? – Прямо спросил Поттер.       Том, замотав головой, сделал шаг назад. Поттер, обогнув чашу, приближался.       - Это ты убил Сириуса? – Повторил он громче.       Том, с ужасом поняв, что голос оказывается ему слушаться, отступал, подгоняемый одним и тем же вопросом. Где-то за спиной послышался плеск воды, ногам стало холодно, в ушах набатом звучал один и тот же вопрос.       - Это ты убил Сириуса?       Поттера не устраивали мотания головой, выставленные вперед скрещенные руки и немое мычание. Он наступал, загоняя в воду, призывая присоединиться к тем, кто уже десятилетия спит на дне.       - Это ты убил Сириуса?       - Да, Гарри, да! – Наконец закричал Том.- Это я! Я его убил! Я убил Сириуса Блэка!       Голос, пронзительно-чужой, разлетелся по пещере, оставив после себя тишину.       Том, закрыв лицо руками, прерывисто выдохнул.       - Думал, - сказал он сам себе, с облегчением узнавая свой голос – будет хуже.       Или лучше.       Он бы предпочел просто боль, без воспоминаний. Но, что есть, то есть, даже вездесущий Поттер загнал его в воду только по колено.       Наклонившись и зачерпнув ладонями воды, Том сделал пару глотков, немного утоливших начинающую мучить жажду, и вернулся на остров. В чаше, к счастью пустой, лежал медальон. Просто медальон, драгоценная безделица…       Рука вновь задрожала, но Том, уже не обращая внимания, схватил украшение. Сердце, казалось, пропустило пару ударов, но тут же возобновило с более бешеной скоростью свой ритм. Этот медальон никогда не был крестражем. Похож, до безумия похож, но не тот, сделан впопыхах обладателем магии, цветочный запах которой со временем стал почти неразличим. Спасибо зелью, сохранившему в своей непроницаемости хоть какую-то зацепку.       Том, все таки позволивший под потолком пещеры родиться шарику света, внимательно осмотрел медальон. Открыл створки и еле заметил, как на дно чаши упал сложенный многократно листок пергамента. Отложив пустышку в сторону, он развернул записку:       «Темному Лорду.       Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал – это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.       Р.А.Б.»       - Очень тонко, мистер раб, - пробормотал Том, проводя пальцами по сгибам пергамента. Что-то подсказывало, что тот, кто написал эту записку, не мог далеко уйти. Наверняка на дне озера его ждет лишний инфернал, еще не утративший своего цветочного запаха.       Том, вновь подойдя к воде, опустился на колени. Совсем скоро мир сузился до восхитительно белой армии, смирно лежащей на дне. Все здесь маглы, все здесь маглы, кроме одного.       - Кто же лишний, покажись, - рассмеялся Том, еле удержавшись от того, чтобы не продекламировать какую-нибудь детскую считалочку.       Магия покорно искала подобного себе, заставляя бывшее человеческое тело со скоростью, не присущей человеку, приближаться к поверхности. Совсем скоро над черной водой показалась голова, напоминающая голову только очертаниями, и обтянутые белой кожей костлявые плечи.       - Достаточно! – Том вскинул ладонь, останавливая инфернала. – Кому раньше принадлежало это тело? Говори со мной!       Изо рта инфернала вырвалась струйка воды, голова бестолково дернулась. Том, порывисто вскочив, зашел по пояс в воду и, вытянув руку, сомкнул пальцы на шее инфернала, чувствуя, как под ними возвращается упругость к связкам в гортани и к мощным мышцам языка.       - Говори!       - Регулус… Блэк… - Медленно, но более менее внятно ответил инфернал.       - Прекрасно, Регулус. Где настоящий медальон.       - Отдал… Ки… ки….       - Своему домовому эльфу?       - Да… велел… уни…       - Я понял. – Том отпустил его шею. – Ты свободен, Регулус Блэк.       Сполоснув руки, Том вернулся к лодке.       И опять все дороги ведут к Гарри Поттеру.       …       Том прекрасно знал, что от него ждут. Не зря рука Дамблдора невзначай легла рядом с палочкой. Директор знал, что Том разозлится, невозможно не разозлиться. Вот только зачем говорить об этом именно сейчас? Какой в этом смысл? Какой чертов подтекст есть в очередном действии директора, вызывающем желание не вести спокойно диалог, а как минимум разбить что-нибудь в этом жужжащем кабинете?       - Что же, - наконец выговорил Том и, подойдя к директорскому столу, поднял упавший стул – стоило догадаться и раньше. Слишком увлекся своей мнимой свободой.       Стоило и раньше понять, что в мире, за которым наблюдают льдисто-голубые глаза, ничего не происходит случайно. И что во всех их коротких взаимоотношениях с Грин-де-Вальдом был посредник.       - Скажите мне, директор, что же изменилось, раз вы решили сказать мне правду? Если, конечно, я по простоте душевной не повелся на очередную уловку. – Стоило прожить столько лет, чтобы понять, что тяжелее всего сохранять светский тон, когда хочется по-магловски перегнуться через стол и сломать тонкий крючковатый нос. Верно, директор этого не ждет. И сажают ли за синяки на лицах вездесущих стариков в Азкабан?       - Я убедился, что ты не собираешься мстить Гарри Поттеру, Том. Может быть, чаю? – Директор приманил пальцем круглобокий чайник и чашки. Не дождавшись ответа, он продолжил. – Что упрощает дело. Гораздо лучше, если собственноручно разделишь ваши души.       - По-вашему, Нагайне я тоже собирался за что-то мстить? – Вкрадчиво поинтересовался Том, делая пару глубоких вдохов. Нужно успокаиваться, иначе опрокинутым стулом и мечтами дело не ограничится. В конце концов психозы еще никого не украшали.       - Изучив более простое существо, Геллерт должен был разобраться, как расплетать души. Найти лучший и безопасный способ из всех возможных.       - Даже боюсь представить, что может быть безопаснее Адского пламени! Если позволите, можно я с Поттером все же помягче обойдусь?       - Прекрати, Том, - Дамблдор, опустив голову, зажал пальцами переносицу – может быть, тебе понадобится моя помощь?       - Мне понадобится легилименция. А с этим пока проблемы. Хотя после освобождения души из чаши стало гораздо легче. Вы плохо себя чувствуете? – Неожиданно для себя спросил Том.       - Что? – Дамблдор, кажется, тоже не ожидавший подобного поворота разговора, не сразу скрыл удивление, граничащее с растерянностью. – Все в порядке, мой мальчик. Лучше скажи мне, что с медальоном? Ты нашел его?       - Не совсем. – Неохотно ответил Том.       Что если медальон, как и Нагайна ранее, у Дамблдора? Или опять у Грин-де-Вальда? А он сидит здесь, краснея от бешенства и априори проигрывая?       - Что же, ты никогда не любил делиться своими планами, мой мальчик.       - Очевидно, брал пример с вас.       Но надо ли предупреждать, что если кто-то пострадает, мне придется принять меры? – Директор сделал вид, что не заметил недавней реплики.       - Не стоит. – Процедил Том. Дождавшись кивка Дамблдора, он забрал свою палочку. – Всего вам доброго, увидимся через две недели.       …       - Нет, Колин, давай сядем на этот ряд!       Том, раздражаясь от того, что приходится перекрикивать целую толпу волшебников, потянул старшего Криви за рукав, указывая на свободные крайние кресла в третьем ряду.       - Давай выше, здесь придется делать вид, что интересно смотреть на поединки.       Том, посмотрев на уходящий вверх амфитеатр, помотал головой. Прошло чуть больше двух недель с тех пор, как он вернул еще одну частицу души, и эпилепсия точно затаилась, не реагируя ни на гремящие лифты, ни на осторожные попытки мысленно общаться с Деннисом. Но как знать, что ей не понравится на этот раз? Высота и яркие вспышки сведут с ума и здорового человека. А с крайних сидений можно успеть уйти.       - Как хочешь. – Буркнул Том, усаживаясь на, как он их успел окрестить, «безопасные места».       Колин немного потоптался на узкой лестнице, чем навлек на себя пару ругательств стремящихся наверх магов, и все таки сел рядом с Томом.       - Зато хорошие фотографии получатся. – С неиссякаемым оптимизмом заявил он.       - Том, Колин, привет! – Вынырнувший из толпы Поттер вклинился между сидениями, загородив весь вид на пустую арену. – Ну что, сколько поставили на Денниса?       - Нисколько. – Невозмутимо отозвался Колин, наводя камеру на улыбающееся лицо Поттера. – Я поставил на Тонкс.       - Но он же твой брат. – Нахмурился Поттер.       - Это не отменяет того, что я должен терять деньги. Что? Не надо на меня так смотреть, Деннис бы меня убил, поставь я на него. Он у нас еще тот дядюшка Скрудж.       - Кто? – Не понял Поттер.       - Это такая утка из мультиков, которая очень любит деньги. – Охотно пояснил Том.       - Том, но ты то хоть поддержал Денниса? Ты его полтора месяца тренировал…       - И поэтому не питаю иллюзий. До уровня Нимфадоры Тонкс ему нужно тренироваться лет пять минимум. Но, - Том, заметив, что объектив камеры Колина теперь смотрит на него, улыбнулся – я поставил на ничью.       - Ты поехавший? – Завопил Колин, отчего пара проходивших мимо волшебников неодобрительно на них покосились. – Вообще какая вероятность, что они одновременно друг друга обезоружат? Ты хоть раз такое видел?       - Нет, просто Том действительно поддерживает…       - Просто Том допускает ничью в условиях тепличного поединка с заранее утвержденным перечнем заклинаний. – Перебил Том Поттера. – И, может, хватит здесь стоять? Мне неудобно с тобой разговаривать, задрав голову.       Поттер, ничуть не обидевшись, сообщил, что пойдет к своим друзьям и легко взбежал наверх. Народ меж тем рассаживался по своим местам и успокаивался, и к тому моменту, как объявили первый поединок, в зале стояла тишина. Пожалуй, Том готов был понять любовь министерских работников к дуэльным соревнованиям. Темно-синяя арена не могла не притягивать взгляд, особенно на контрасте с пестрыми трибунами, а фигуры дуэлянтов казались по-настоящему волшебными на фоне вышитого серебра звездных вихрей. Волшебники, в традиционно-строгих черных мантиях, точно театральные актеры кланялись друг другу, после чего зал, в котором внезапно для всех наступил полумрак, озарялся вспышками заклинаний.       Том спрятал лицо в ладонях. Начинало мутить. Или он уже сам себе выдумывает? Кажется, эпилепсия не должна сопровождаться тошнотой? Или должна?       - Все хорошо? – Легко тронул за плечо Колин. – Может быть, уйдем?       Том только покачал головой. Слышит он прекрасно, видит – Том взглянул на залитую вспышками арену – тоже. Очевидно же, что сейчас он все выдумывает. Или… яркие вспышки уже вызывали приступ, что мешает им это сделать и сейчас?       - Ничего. – Все таки ответил Том. – Кажется, я превращаюсь в параноика.       - Да брось, у тебя даже руки не дрожат. – Колин ущипнул его за запястье. – Что же теперь, тебе всегда от жизни бегать? Тем более мы сидим близко к выходу, успеем выйти. Я заметил, перед приступом у тебя становится пустой взгляд, а сейчас ты вполне себе в адеквате.       - Ну… да, - согласился Том. – Но ты меня все таки толкни, когда очередь Денни придет.       Колин кивнул и, встав, активно захлопал победителю поединка, по всем правилам завершившегося красной вспышкой экспеллиармуса.       Коренастая фигурка Денниса неохотно выползла на арену ближе к концу. Его противницей оказалась высокая девушка, взгляд к которой притягивали короткие ярко-розовые волосы.       - Ух ты, - восхитился Том, забыв о своих горестях – ей очень идет.       - Ты серьезно? – Покосился на него Колин. – На мой взгляд, полный выпенджер.       Том только пожал плечами. На полное понимание двадцать первого века он пока и не претендовал.       Дуэлянты, меж тем, поклонились друг другу и застыли, ожидая команды, с палочками наготове. Симпатичная Тонкс атаковала первой. Магия ее удивительно пахла мыльными пузырями, ни с чем не спутаешь. Такой запах легко распознается еще до того, как физическое воплощение заклятий вырывается из палочки. Том, выпрямившись, сосредоточился на поединке.       «Шаг влево, Денни, - подумал Том, отчего Деннис, бросив короткий и совершенно ненужный взгляд на трибуны, шарахнулся в сторону от красного луча – молодец, а теперь можно щит, он выдержит. Затем сразу атакуй, не жди».       «С…бо .ом», - еле слышно пронеслось в голове, но, не успел Том обрадоваться, как по затылку растеклась боль. Сморгнув выступившие слезы, он сфокусировал взгляд на арене – Деннис чуть покачнулся от задевшего его на излете луча и громкого «прости» Тонкс.       «Молодец, но больше так не делай. Просто слушай, что я думаю. Пригнись! Она когда-нибудь выдохнется. И не забудь позировать своему брату, он же умрет без свежих фото…».       …        Ключ не хотел попадать в замок. Покачнувшись, Том, еще раз перебрал связку и, на этот раз наконец найдя нужный, склонился к замочной скважине.       - Том, может быть, я открою дверь? – Непривычно робко поинтересовался Поттер, забирая у него ключи.       - Я что, сам не могу?! – Возмутился Том, доставая из кармана мантии волшебную палочку. – Сейчас, я все открою, Бом…       - Э, нет, ты потом будешь расстраиваться. Алохомора.       Замок все-таки щелкнул и Том, не теряя времени, зашел в квартиру. Долго шарив рукой по стене, он все-таки нашел выключатель. Поморщившись от яркого света, он придирчиво оглядел Поттера в обычной магловской одежде.       - А ты зачем это здесь? – Подозрительно спросил он.       - Ты сам меня позвал. – Усмехнулся Поттер и, чуть склонив голову набок, улыбнулся. – Это ж надо так напороться, Том.       - Что ты несешь! – Гордо вскинул подбородок Том, пытаясь одновременно снять мантию и разуться. Разве пьяный человек так сможет? – Я выпил всего пару коктейлей и прекрасно себя контролирую!       - Том, - Поттер помог ему стянуть мантию и, быстро принеся с кухни стул, усадил на него – ты хлестал огневиски. Я говорю именно так, потому что слово «пил» слишком мягкое.       - Что за вздор! – Возмутился Том, тупо глядя на растрепанную макушку Поттера, помогающего ему разуться. – Мне нельзя пить, я больной человек!       - Если только на голову. – Рассмеялся Поттер и Том, не удержавшись, засмеялся вместе с ним.       Все еще веселясь, он, цепляясь за так кстати подвернувшегося Поттера, встал. Рот подозрительно быстро начал наполняться слюной, а горле встал ком, начавший неприятно распирать.       - Гарри Поттер! – Торжественно начал Том, игнорируя смутно знакомые неприятные ощущения. – Я должен тебе сказать очень и очень важную вещь. Ты меня будешь ненавидеть, я и сам себя ненавижу. Понимаешь?       - Понимаю, Том, - мягко сказал Поттер, ненавязчиво толкая в комнату – тебе нужно поспать.       - Нет, мне нужно сказать тебе! Это очень важно, Гарри Поттер. Потому что, потому… что…. Меня сейчас вырвет!       - Блять, Том!       Том без сил прислонился спиной к ванной. Руки дрожали, а противная тошнота, пришедшая на смену выворачивающей наизнанку рвоте, только усиливалась, стоило закрыть глаза.       - Том, - Поттер, обняв, надолго прильнул губами к мокрому виску. Том не нашел даже сил возмущаться. – Я понимаю, что ты обрадовался, из-за того, что Деннис вывел на ничью, но зачем же столько пить?       - Я просто хотел забыться. – Прошептал он, позволяя Поттеру себя обнять. Веселье, короткое и яркое, не оставило после себя ничего, кроме неприятного привкуса во рту и начинающейся боли в голове.       - Все будет хорошо, - бестолково сказал Поттер, опять целуя в висок – пойдем, тебе нужно в душ, а потом поспишь. Я не знаю, что у тебя случилось, но станет легче, я обещаю. После смерти Сириуса я пытался хоть чем-то заглушить. А потом знаешь, как-то привык. Иногда даже страшно от этого. Как быстро человек ко всему привыкает.        - Даже к Азкабану.       - Ну это ты, конечно, загнул, Том…       Окончательно Том проснулся на рассвете. Милосердно сером и неброском, не пускающим слепящее солнце через плотную пелену туч и тумана. Голова немного гудела, но, не критично. Кажется, Поттер ночью бегал в аптеку. Том помнил, как что-то набирал в телефоне и объяснял, как пользоваться картой. А потом таблетка с громким шипением растворилась в воде, сделав ее до противного горькой, но милосердно усыпляющей.       И как же повезло, что он не свалился где-нибудь в баре и не расшиб голову…       - О, ты проснулся.       Поттер, посеревший под стать стальному рассвету, появился из кухни с чашкой дурно пахнущего кофе в руках.       - Ты как? Не собираешься умирать? – Уточнил он, прикрывая зевок ладонью и ставя кофе на стеллаж. Том только закрыл глаза, уже представляя, как на белой поверхности появится черный полукруг. Но, все же, как не скажет Поттер, пора прекращать быть тетей Петуньей. – Я тогда тоже посплю, а то до дома и не доберусь.       - Я тебе одеяло купил. – Невпопад пробормотал Том, отворачиваясь от поспешно раздевающегося Поттера.       Поттер, сказав нечто неразборчивое, скрылся под обновкой, но тут же вынырнул растрепанный и довольный.       - Том, можно я тебя обниму?       - Конечно, Пот…- Том посмотрел на близоруко сощуренные глаза, сонную счастливую улыбку. Стало неприятно. Как минимум человек потратил всю ночь на бестолковую возню с ним, а он даже не соизволит назвать его по имени? – Гарри. Конечно, Гарри.       - Слушай, Том, - снова зашептал Поттер, еще секунду назад убаюкивающе сопевший – а ты ведь уже не хочешь спать? Может, освоим новые горизонты?       - Не сегодня. И даже не в этом году. – Том решительно убрал недвусмысленно ползущую вниз по спине руку. – Надеюсь, мы их не освоили вчера в душе?       - Если бы,- фыркнул ничуть не расстроившийся Поттер – ты уснул еще до того, как я включил воду. Но мне пока хватит и твоих рук, я чисто так, на удачу спросил.       Том тихо засмеялся. Головная боль ревниво следовала за каждым смешком, но в целом настроение стремительно ползло вверх. Сейчас, раз Поттер уже не хочет спать, он сбегает в булочную, а по дороге купит нормальный кофе. А еще ягод, и, наверное, мороженое. Разве может плохо начаться день, который встретили пломбиром? Или что там любит Поттер? И у них будет завтрак, самый настоящий, почти семейный завтрак.       Том, повернувшись поудобнее, крепко обнял Поттера, что-то удивленно прокомментировавшего в ответ.       - Ты мне вчера хотел что-то сказать очень важное. Говорил, что ты урод или что-то в этом духе.       Булочки, ягоды и сидящий напротив Поттер, целиком занявшие его воображение, потускнели и точно покрылись плесенью. Едкой и душной. Том, отстранившись, приподнялся на локте.       - Я уже не помню, Гарри. Скорее всего, ничего, пьяные всегда говорят какую-то ерунду. – Том улыбнулся.       Он будет молчать до последнего. Хотя бы до тех пор, пока эта тайна, такая же мерзкая, как и вся его жизнь, не выплывет зловонным брюхом кверху. А до тех пор он будет цепляться за целомудренные поцелуи и извиняюще целовать в ответ за свою холодность, непременно сковывающую, когда нежность Поттера перерастает в нечто более чувственное. Он будет цепляться за руку, гладящую его перед сном, заменившую ему все руки, равнодушно сцепленные за спиной. Он будет цепляться за Гарри Поттера, полюбившего его, пусть и потому, что у них общая душа.       Всю жизнь, не противясь завистливой злобе, он отбирал счастье у других, но оно не желало оставаться с ним, холодным пеплом просачиваясь сквозь пальцы. А теперь, заполучив то, о чем всегда стыдился просить, он с тоской видел, как все конечно.       Но он будет молчать. И, может быть, тогда Поттер узнает не так скоро, благодаря кому он кричал, держа мертвого крестного на руках…       - Слушай, Том, да не грузись ты так. – Тронул его за руку Поттер. – Забей, короче. И я тут придумал, как тебя отблагодарить.       - За что? – Вздрогнул Том.       - Как за что? Кто мне с артефактами из сейфа помог разобраться и денег не взял? Я тут в доме Сириуса обнаружил целую библиотеку, и ты можешь взять из нее все, что захочешь…       Том с силой закусил язык. Не соглашаться, только не соглашаться. Домовика Блэков можно найти и по-другому. Но приходить в дом убитого им человека и забирать книги. Прекрасные старинные книги, которые древний род копил веками и которые никак не оценятся наследником… Просто сказать «нет» и все. И потом в глазах Поттера не выглядеть более мерзким, чем он есть. Просто сказать «нет».       - Говоришь, много книг у вас?        …       - Люмос! – Прошептал Том, выходя в коридор и осторожно прикрывая за собой дверь.       Несмотря на то, что под потолком ровно загорелся крошечный шарик света, изменений произошло мало. Лишенный окон коридор, в котором встречались комнаты бывших владельцев дома, так и оставался укрытым темнотой.       - Азкабан какой-то, честное слово, - недовольно проворчал Том, осторожно двигаясь вперед.       Забавно, но еще несколько десятилетий назад ему, несомненно,бы понравился дом, преисполненный изумрудами, серебром и змеиными оргаментами. Под стать древнему семейству, которое когда-то было настолько могущественным, что могло позволить себе не скрывать увлечение темными искусствами.       Теперь же темнота раздражала, да и въевшаяся пыль тоже, хотя Поттер уверял, что почти разобрался в своем новом доме и вывез весь хлам.       Приходилось двигаться медленно, иногда вслепую шарить рукой по стенам. Том почти физически ощущал чужое волшебство, когда-то творившееся здесь. Тягучее и липкое оно, казалось, покрывало стены и оставалось на ладонях следами, обличающими его ночные похождения. Волшебство, вероятно, за давностью лет, казалось незнакомым, а от того неприятным – оно словно тыкало носом в то, что каким бы блистательным самоучкой ты не был, все равно не будешь дотягивать до представителей чистокровных семей, ревниво передающих свои тайны из поколения в поколение.       Остановившись, Том принюхался. Тонкий, еле уловимый аромат магии домовика уходил вниз.       На первом этаже оказалось немногим светлее, через накануне отмытые окна робко заглядывали фонари с площади Гриммо. Том, ненадолго остановившись, усмехнулся вчерашним воспоминаниям – он уже успел отобрать нужные ему книги в библиотеке, а Поттер все еще отчищал копоть со стекол и крайне удивился, когда она, повинуясь заскучавшему Тому, исчезла.       - Такое ощущение, что это ты рос в приюте. – Не удержался от смеха Том.       - В Хогвартсе такому не учат! – С детской обидой в голосе возразил Поттер. – И вообще, я мракоборец, а не уборщик.       - Так прояви фантазию, мракоборец, - мягко предложил Том – или почитай ради разнообразия книги, у тебя теперь целая библиотека.       Диалог, наполненный деланной обидой и весельем все еще ярко жил в памяти, со всеми интонациями, смехом и едкой вонью магловского чистящего средства. Как бы все было хорошо, если бы не крестраж…       Вздохнув, Том направился дальше. Запах вел его вниз, на кухню, грязную настолько, что отбивала всякий аппетит.       Пожалуй, проще продать этот дом, чем пытаться сделать из него нечто полезное.       Неподалеку послышалось движение.       - Мерзкий грязнокровка, бедная хозяйка никогда бы не допустила, чтобы по ее дому шастали…       - Империо. – Негромко прошептал Том, направляя палочку в шевелящуюся у ящиков тень. – Подойти ко мне, Кикимер. Тебя ведь так зовут?       Домовик, такой же страшный и носатый, как почти сорок лет назад, подошел вплотную, наградив резким запахом немытого тела. Он, слегка покачиваясь, молчал. Том опустился на колени и приманил шарик света, отчего глаза домовика, которому все равно приходилось задирать голову, сделались блестящими и пустыми.       - Скажи мне, Кикимер, где медальон, который тебе дал хозяин Регулус?       - Не знаю.       Подавив раздражение, велящее дать подзатыльник по лысой морщинистой голове, Том продолжил.       - Ты не знаешь, где он сейчас, верно?       - Да.       - Что с ним стало? Ты его потерял, Кикимер?       - Нет! – С неожиданной яростью воскликнул домовик, отчего показалось, что империус слетит с него, как ненужная тряпка. – Мертвый хозяин Сириус очень давно велел продать все вещи, и он отобрал у Кикимера медальон. Кикимер так и не смог его уничтожить, он подвел хозяина Регулуса!       - Ты знаешь, кто купил медальон? – Без особой надежды спросил Том. Кто бы ни купил, прошло уже больше тридцати лет.       - Все забрал Флетчер, хозяин Сириус почти не взял денег, мерзкий любитель гряз…       - Довольно, Кикимер. Будь добр, приведи этого Флетчера сюда. Хотя нет, лучше отправься к нему сам и спроси, кому он продал медальон и вели все забыть. Не хочу никого видеть.       Домовик с легким хлопком исчез. Том заставил люмос разгореться ярче, с мрачным удовлетворением отмечая, что темнота пусть и неохотно, но отступает. Приготовившись ждать долго, Том осторожно приложил ладони к засаленной кладке стен. Волшебство когда-то творилось даже здесь. Кухарки варили зелья или сама хозяйка? И, тем не менее, магия мощная, с тяжелым запахом, заставляющая признать что он, Том, такую бы не потянул. Да и не стал бы пытаться. В лучшие времена он предпочел силе маневренность и ни разу не пожалел.       Хотя, наверное, доброму знакомому Грин-де-Вальду дом на площади Гриммо пришелся бы по душе. Кто знает, может ему бы остатки родовой магии Блэков и открыли свои секреты, не пропадать же добру?       - Был бы ты, Геллерт, чуть адекватнее, - почти пропел Том, отряхивая руки. Хотя, последние два месяца от него никаких новостей, даже Пророк, если судить по сменившим темы разговоров министерским работникам, перестал писать про вести с Европы.       Легкий хлопок возвестил о возвращении Кикимера.       - Перекупщик Флетчер продал медальон месяц назад какому-то немцу.       - Спасибо, Кикимер…       - И тот сказал, что его дружок очень обрадуется покупке.       - Иди спать и забудь о нашем разговоре, и о Флетчере, разумеется.       Кикимер, вновь начав что-то бормотать, направился к невзрачной низенькой дверце, в своей законченности почти неразличимой со стеной.       Том, дождавшись, пока скроется домовик, привалился спиной к стене, с какой-то исступленной радостью ощущая почти физическую боль от чужой магии. Кажется, только сейчас он понял, как смех может душить. Когда его, истеричного и больного настолько много, что он не дает спокойно вдохнуть, разогнуться, заставляется держаться за ребра, словно собственная ладонь остановит истерично трясущееся тело.        - Идиот, - выдохнул Том – каким же я идиотом стал в этом… Азкабане.       …       В Пещере ничего не изменилось с последнего визита. Разве что в чаше больше не мерцало зеленое зелье, отчего маленький островок посреди озера стал практически неразличим.       - Люмос! – Тома приветствовало многократное эхо, а потолок озарился ровным светом, пригласив в Пещеру самый солнечный из всех дней, сделавших черные воды озера безобидно прозрачными.       - Вау! – Не удержался Деннис, Колин же, непривычно молчаливый, замер в неподвижности, неудобно задрав голову.       - Это же как северное сияние, только круче! – Наконец, выговорил он. – Том, как? Это же, черт возьми, обычный «люмос», крошечный шарик света.       - Уверен, через пару десятилетий вы меня порадуете тем же. – Отозвался Том, не сдерживая самодовольную улыбку. Он и подзабыл, как приятно получать восхищенные взгляды и похвалу, в которой изумление не оставляет место тупой лести.       - Черт, в смысле, блин… - пробормотал Колин и, смешно ущипнув себя за руку, спросил – И все таки, что ты задумал?       - Нужно было сделать это раньше. Я не хочу, чтобы когда придет Грин-де-Вальд вы были беспомощными.       - Как будто ему есть до нас дело. – Скептически хмыкнул Деннис, пиная в воду камушек. Инферналы, до того дремавшие на дне, замерли в ожидании команды.       «Да, Денни, ему есть до вас дело. В лучшем случае вы останетесь людьми второго сорта. А я не хочу для вас даже такой участи».       - Ты так думаешь, словно сейчас мы не второго сорта!       «Нет».       - О чем это вы? – Не понял Колин.       - Скоро поймешь. – Мягко заметил Том, отворачиваясь от Денниса. – Не хочешь посмотреть, поближе на озеро? Мне кажется, под водой что-то есть.       - От нее смердит, как от помойки, неужели не чувствуешь? – Колин демонстративно зажал пальцами нос, но к воде все же подошел.       - Потрогай воду. – Продолжил Том, склонившись над ухом. Если совсем легко коснуться чужого сознания, выдать свое желание за чужое. Совсем чуть-чуть прикоснутся к той магии, избавивший его от грубого «империуса», вспомнить совсем чуть-чуть прошлую жизнь, пусть и теперь приходится прижимать начавшую трястись руку к груди. Нельзя падать, совсем нельзя, только не сейчас. – Гляди, какая она прозрачная, красивая. Окуни в воду запястье… Одно, во второй руке держи палочку.       Колин, сев на корточки и опасно наклонившись, погрузил руку под воду и вопросительно оглянулся. Том, отойдя на пару шагов, кивнул.       - И зачем это… - Недоуменно начал Колин и тут же пещеру затопил крик.       Запястье старшего Криви обхватили белые, принадлежавшие когда-то человеку ладони. Из под воды показалось тело, костлявое и проворное, с белыми провалами на месте глаз.       Том отвернулся.       - Прекрати вопить. Инферналы боятся огня. – Спокойно сказал он в пустоту.       - Том, да сделай ты что-нибудь, он его утопит! – Закричал Деннис, но тут же в растерянности замер под наставленной под него палочкой.       За спиной вспыхнул красный, послышался брызг воды.       - Огонь, Колин! – Бросил Том.       «А ты стой на месте, Денни и не вздумай помогать»       - Да ты чертов псих, он утопит моего брата!       Еще одна красная вспышка за спиной, звук удара, плеск воды. И крик. Как не кричать, когда тебя под воду тащит мертвец.       - Мы переводили текст, в нем четыре раза встречалось заклинание Адского пламени. Ты не можешь не помнить, Колин.       - Ты урод! Круцио!       «Уже неплохо, Денни»       - Огонь, Колин, хватит орать!       - Круцио!       По позвоночнику растеклась волна боли. Неприятная, но все же вполне терпимая.       - Огонь, Колин, или присоединишься к тем, кто на дне. Экспеллиармус, Деннис, ты мне надоел.       Палочка вылетела из рук младшего Криви и тот, рванувшись было за ней, замер, уставившись в одну точку. В затылок вонзилась игла, в глазах на миг потемнело от невнятного призыва отдать палочку. Но все закончилось быстро, Деннис, нарочито медленно коснувшись под носом и удивленно посмотрев на пальцы, испачканные в крови, рухнул на землю.       Том еле удерживался, чтобы оставаться на месте. Не подбежать в младшему Криви, не обернуться и не размножить инфернала, утаскивающего под воду старшего.       - Давай, Колин, огонь. Ты же сильнее, это всего лишь мертвый человек!       Последние слова потонули в реве, обдавшем спину жаром. Столб пламени коротко взвился под потолок и тут же погас, оставляя выбирающегося из воды Колина.       - Эм, Колин, я сейчас вам все объясню. – Миролюбиво поднял руки Том, но от первого удара уворачиваться не стал. Кулак попал по носу, отчего во рту появился неприятный металлический вкус, а голова, и так постоянно готовящая сюрпризы, загудела.       - Урод ты, псих! Что с Деннисом? Да ты сядешь в Азкабан после такого, понял?       - Мы сядем все трое. Дело пойдет как разборка темных магов. Ты позволишь мне помочь Денни? После двух непростительных и почти удачной попытки легилименции он может долго приходить в себя.       Колин, бестолково сжимавший и разжимавший кулаки, кивнул и, кажется, не заметил, что тяжелая от воды одежда вновь стала сухой.       Том, не скрывая облегчения, сел на землю. В ногах предательски поселилась слабость, а рука все еще подергивалась.       - Я надеюсь, ты сейчас не собираешься биться в конвульсиях? – Мрачно поинтересовался Колин. – Из пещеры нужно как-то выбираться.       - Надеюсь, нет, - коротко ответил Том, массируя виски Денниса. В пальцах появилось приятное тепло, всегда следующее за исцеляющим заклятием.       - Мне приснилось, или ты вел себя как кусок дерьма? – Пробормотал Деннис, не открывая глаз. – Я, кажется, кое что подсмотрел в твоем сознании.       - Надеюсь, не интимные подробности? – Усмехнулся Том, косясь на опустившегося рядом Колина.       - К сожалению, нет, а то мы тут с Колином поспорили, девственник ли ты. Хотелось бы выиграть. – Деннис, наконец, открыл глаза, но тут же зажмурился от яркого света.       - Паразиты. – Беззлобно заметил Том. – У тебя брат, между прочим, победил инфернала. Даже без моей помощи.       - Зато с твоей помощью вызванного. – Угрюмо заметил Колин.       - Плотину прорвали, дальше легче обучение пойдет.       - Ну и методы у вас. – Буркнул Колин. – Кстати, тут раньше тащило тухлятиной, а сейчас запах изменился. Этим идиотским жасмином пахнет, помнишь, Денни, у бабушки под окнами рос?       - Да? – Деннис не скрывал скепсиса. - А мне вот кажется, кто-то из вас надушился бабскими духами. Причем самыми противными, ванильными.       - Запахи приятный побочный эффект. И довольно полезный, если внимательно к ним прислушиваться. А теперь мне нужно вам кое-что рассказать. – Том лег рядом с Деннисом на ставшие теплыми камни. – Если, конечно, не начну биться в конвульсиях.       …       Со стороны столовой доносился детский смех. Том, проигнорировав приветствие Поттера, замер, прислушиваясь. Не показалось. К смеху прибавился задорный девчачий визг и радостное мальчишеское «паук». Точно, столовая, только там, в старинном, изобилирующем завитушками буфете, живут пауки.       - Гарри? – Том отстранился от поцелуя. – У нас дети? Почему ты меня не предупредил?       И тут же до боли прикусил язык. Какое «у нас», с чего вырвалось? Но Поттер, к счастью, был всего лишь Поттером и ничего не заметил.       - А какая разница?       - К детям нельзя приходить с пустыми руками. Вас вообще хоть кто-нибудь воспитывал? И вообще, - Том пошел по коридору, не оглядываясь на растерянного Поттера – как можно додуматься приводить сюда детей? Здесь на стенах висят головы домовых эльфов! Ты хотя бы снял эту пошлятину.       - Да ладно тебе, у нас в школе слизеринцы вообще в подвале живут, и ничего.       - В подземелье! – Резко развернулся Том.       - Ты сегодня такой деятельный, - хмыкнул Поттер – пойдем, познакомлю с кузеном и племянниками?       - И как ты меня представишь, позволь спросить? – Сощурился Том.       - Есть такое чудесное слово «друг», ты, разве, по отношению к своим братьям Криви его не используешь?       Том, растерявшись, только пожал плечами и позволил Поттеру обогнать себя.       В богатой на серебро и змеиный орнамент столовой витал чужеродный, точно вырвавшийся из другого мира запах фастфуда. Дополняли картину два белобрысых, почти одинаковых ребятенка лет десяти, с упоением уплетающие картошку фри. За ними наблюдал мужчина. Он сидел, скрестив руки на груди, словно удерживал себя от того, чтобы не схватить. Заметив вошедших, он тут же вскочил и, не дожидаясь представления, крепко пожал руку.       Том, никогда не считавший себя маленьким, только и задрал голову, чтобы поприветствовать того самого Большого Дэ, героя, а подчас и антагониста рассказов Поттера. Мистер Дурсль даже отдаленно не походил на своего кузена: светловолосый и розовощекий, со слегка избыточным жирком, который успешно компенсировала широта плеч.       - Очень приятно, мистер Реддл, - вполне ожидаемым от него басом заговорил мистер Дурсль – но мы уже уходим, да, дети? Гарри меня утром здорово выручил, согласившись посидеть с этими дьяволятами.       - Да ладно тебе, по сравнению с тобой в этом возрасте они ангелочки. – Поттер подмигнул притихшим племянникам.       - Мистер Реддл, - пискнула девочка и с видом победительницы посмотрела на втянувшего голову в плечи брата – а вы тоже волшебник?       - Конечно. – Серьезно ответил Том.- А вы, мисс Дурсль, полагаю, вместе с братом осенью едете в Хогвартс?       - Ох, мистер Реддл, они же теперь не уйдут. – Чуть ли не простонал мистер Дурсль. – Ваша школа для них триггерная тема.       - Так гостите. Или я вам настолько мешаю?       - Том, не говори глупостей! – Обнял его за плечи Поттер. Том, решив, что вырываясь будет выглядеть совсем глупо, натянуто улыбнулся. – Мы устроим прекрасный семейный вечер. А Лили и Питер очень милые дети, особенно пока стесняются тебя. И вообще, как ты догадался, что они волшебники?       - Может быть потому, что Лили левитирует картошку, а Питер заставил свою игрушку из Хеппи мила ходить?       - Гениально, мистер Реддл, - громко засмеялся мистер Дурсль – тогда садитесь за стол и расскажите, чем вы занимаетесь, о боже, Гарри, никак не привыкну, что к вам в окна ломятся совы.       - Ничего интересного, перевожу старинные тексты. – Ответил Том, наблюдая, как Поттер пытается справиться со шпингалетом. – А вы, если не изменяет память, врач?       - Это да, что есть то есть, пытаюсь никого не убить временами. Кстати, я, конечно, понимаю, что у вас своя магическая клиника, но вот моя визитка. Мало ли, всякое с жизни случается.       Том взял крошечную карточку, по размерам чуть больше карточек из шоколадных лягушек.       - А чем занимается врач-невролог? – Вежливо поинтересовался он, ознакомившись со скудным текстом и надеясь хоть как-то потянуть время, пока Поттер возится с письмом.       - Да много чем, например…       - Вы даже не поверите! – Поттер, до неприличия радостный, положил письмо на середину стола. – Меня назначили командующим отрядом мракоборцев. Завтра мы отправляется в Дурмстранг.       - И… зачем?       - Как зачем, Том? Ты совсем что ли газет не читаешь? Уже неделю Грин-де-Вальд осаждает Дурмстранг, вернее, он им неделю угрожал и уговаривал сдаться, но они сказали, что никогда не отдадут ему своих детей. Не то, что французы, сразу открывшие ворота Шармбатона, не в обиду тебе будет сказано. И на рассвете Грин-де-Вальд пойдет в наступление. А мы уже будем там.       - Будете там… - Эхом повторил Том.       …       Том ожидал, что его не пустят на территорию школы, что у гаргульи поменяется пароль, но не то, что полукруглые створки дверей, отделяющие винтовую лестницу от кабинета, окажутся закрытыми. Том, позабыв о приличиях, несколько раз ударил кулаком по двери и, кажется, что-то прокричал. Не успел он занести руку для следующего удара, как дверь открылась, явив на пороге мрачного человека, в своей летящей мантии похожего на летучую мышь.       - Мистер… - Протянул он, и кивнул, узнавая – Реддл. Директор сейчас не может вас принять.       - Мне наплевать. – Рявкнул взбешенный за кажущуюся бесконечной дорогу до школы Том, и, видя, что пропускать его не собираются, вкрадчиво добавил. – Отойди, Северус.       Снейп, недолго посверлив его взглядом, все же отступил в сторону.       - Вы не можете отправить Поттера в Сибирь! - Крикнул Том и тут же осекся. Директорский стол был непривычно пуст.       - Том, мой мальчик, рад тебя видеть таким активным и живым. – Дамблдор стоял подле своей маленькой библиотеки, перебирая корешки книг, точно искал, что почитать на вечер.       - Вы же понимаете, что в самом лучшем случае он вернется сторонником Грин-де-Вальда? А скорее всего его просто убьют! Он совсем мальчишка!       - Как же ты беспокоишься о своем крестраже… - Покачал головой Дамблдор. – Северус, будь добр.       Снейп, стремительно приблизившись к директору, подал тому руку, помогая дойти до стола. Том, сделав вид, что не заметил неуверенной шаркающей походки и того, как сильно Дамблдор опирается о чужую руку, продолжил.       - Или вы уже договорились со своим дружком о том, что…       - Стоп! – Дамблдор хлопнул по столу ладонью и, коротко взглянув на не собирающегося уходить Снейпа, продолжил более миролюбиво. – Том, ты придаешь моей фигуре слишком большое значение. Министр уже давно не считается с моими словами. Я до сих пор директор только потому, что Северус отказывается принять этот пост.       - Что за вздор вы говорите?! Какой отец в здравом уме отправит своего сына умирать?       - Ты прекрасно знаешь, что такое война. Если Дурмстранг выстоит, то наше Министерство окажется на коне, как оказавшее большую помощь. Если падет… То погибнет отряд молодых мракоборцев, не столь великая потеря по сравнению с опытными бойцами, которые смогут успешно защищать свою страну. Мы с Северусом решительно против, но наши голоса не играют никакой роли.       - Значит я поеду с Поттером сам, скажите мне местоположение Дурмстранга и…       - И ты останешься здесь. И я лично прослежу, чтобы ты не покидал пределов Лондона. Северус, будь добр, выйди.       Когда Снейп на удивление безропотно скрылся за дверью, Том голосом, совсем тихим от накатившей ярости, спросил.       - Вы сохранили мне жизнь для того, чтобы потом издеваться?       - Я сохранил тебе жизнь для того, чтобы ты не лишился ее в первые месяцы свободы. Мне проще укрыть тебя опять в Азкабане.       - Я не слабее Грин-де-Вальда!       -До тех пор, пока он не воспользуется легилименцией. Или вспышки заклинаний сами не вызовут приступ. Одно из двух, Том.       - Тогда, - Том занял свое привычное место напротив директора – вызовите его опять на дуэль. Почему вы тянете? Вы уже побеждали однажды, теперь у вас есть Бузинная палочка.       - И наша дуэль приведет к тому, что палочка вернется обратно к Геллерту. – Улыбнулся Дамблдор. – Том, ты можешь сейчас кричать, много кричать, и даже что-нибудь разбить в кабинете, я не обижусь. Но это не изменит того, что нам придется просто ждать. Понимаешь? Сидеть и ждать.