***
Дорога под ногами была проложена серыми камнями и присыпана красным песком, вела она в сторону города. У цветов, которые росли на обочине, были лица — грустные и счастливые, — и Гарри мог поклясться, что слышал их тихое хихиканье. Небо было серым с тёмно-синими разводами, зловещим, но красивым. Городок, чистый и аккуратный, напомнил Гарри картины средневековых деревушек. «Что ж, — подумал он, осматривая приземистые здания, людей, одетых в странную одежду, лошадей, ослов и цыплят тут и там. — Может, это и не средневековый городок. Но он определённо старый». Наконец они достигли небольшого деревянного дома с широкими окнами и круглой дверью. Над дверью висела вывеска с надписью «Лучшие шляпы земель». Войдя внутрь, Гарри оказался точнёхонько в шляпной мастерской. Повсюду были разбросаны головные уборы, готовые и недоделанные. Лоскуты ткани, булавки, гребни, иглы, горы маленьких украшений и куча других вещей, которых Гарри никогда раньше в своей жизни не видел. Но что привлекло его внимание, так это ряд изящных, со вкусом выполненных зелёных шляп. Кроме того, они были единственными шляпами в магазине, которые находились в прочном на вид прозрачном ящике, защищённые от любого воздействия извне. На стене висел портрет смутно знакомого мужчины с золотой короной на голове. Его вид заставил Гарри почувствовать странное беспокойство. — Вы сказали, что вы шляпник, — нарушил тишину Гарри, отворачиваясь от портрета, и посмотрел на старика. — Это всё ваше? — Да, — ответил старик, кивая головой. — Эта лавка известна всем в королевстве. Я мастерю лучшие шляпы, и некоторые из моих клиентов весьма… требовательны. Даже очень. А теперь положи свою шляпу на стол и сделай вид, будто ты тут уже свой. — Сэр, я хочу спросить… — начал Гарри, но громкий перезвон колокольчиков оборвал его. Шляпник нервно подтолкнул Гарри к горке пуговиц. — Рассортируй их по цвету, — сказал старик. — Советую тебе молчать, когда они появятся. Говорить буду я. Если тебя заберут, боюсь, я мало что смогу для тебя сделать. «Что, черт возьми, происходит?» — подумал Гарри, совершенно сбитый с толку. Где он вообще? И почему почти все воспоминания такие… туманные? Он чувствовал, что должен вспомнить кого-то. Он не был уверен, кого именно, но знал, что эти люди были важны для него. Но он не мог вспомнить. Он знал, кто он такой. Гарри Поттер. Он смутно осознавал себя, но как ни старался, вспомнить свою жизнь не мог. Он здешний? Нет-нет, конечно же, нет. Он даже не знал, что это за место. Гарри рассеянно начал брать пуговицы и раскладывать их по разным кучкам, пытаясь решить, какие вопросы ему следует задать, если представится возможность. Старый шляпник схватил ножницы и стал разрезать ткань, бормоча что-то себе под нос. Гарри испуганно вскрикнул, когда понял, что у пуговиц — точно так же, как и у цветов — были крошечные лица. Крошечные глазки, носики и рты. Сотни пуговиц заговорили разом, их голоса слились воедино, и Гарри услышал странную песню.Ты слышал шляпника-старика: Если поймают — судьба твоя решена. Он не поможет тебе никак, Ты окажешься у нашего Короля в руках.
— Чего ты вопишь? — спросил старик, обращаясь к Гарри, который вскрикнул и выронил из рук пуговицы. — Они разговаривают! — ахнул тот. Он никогда раньше не видел такой магии. Как будто пуговки живые! — Парень, у тебя с головой всё в порядке? — протянул старик, качая головой. — Ну-ка сядь и веди себя тихо. Ты же не хочешь, чтобы тебя заметили, сынок. Что бы ни случилось, думай только о пуговицах. «Трудно сейчас думать о чём-то другом», — подумал Гарри, настороженно глядя на пуговки. Маленькие лица исчезли, и Гарри засомневался, не привиделось ли ему это всё. Пожалуй, так и есть. — Это всё какая-то бессмыслица, — пробормотал Гарри. — Разумеется, наш мир лишён смысла, — сказал ему старый шляпник. — Смысл относителен. Его, как и реальность, можно изменить и приспособить. Вот так-то! — Это невозможно, — сказал Гарри, думая о непоколебимой реальности, которую отчасти помнил. — Нельзя просто так взять и изменить реальность. — Ты здесь, — прошептал шляпник, повернувшись к нему с широкой улыбкой. — Ты дышишь этим воздухом. Ты не понимаешь, почему и как оказался тут. И даже если это кажется странным и не имеет смысла — ну и пусть, что с того? Тебе просто нужно научиться верить в невозможное. — Это же глупо, — сказал Гарри, сгребая оранжевые пуговицы в одну кучку. — Если вы знаете, что что-то невозможно, как вы можете в это верить? Я вот не могу. — Я полагаю, ты просто мало практиковался, — ответил старик. Он собирался сказать что-то ещё, но внимание Гарри отвлекло ржание лошадей, остановившихся перед лавкой. — Работай, — внезапно прошипел шляпник, и Гарри послушно сосредоточился на пуговицах, как только дверь магазинчика распахнулась. — Добрый вечер, — приветствовали голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Я здесь, чтобы забрать новейшие головные уборы Его Королевского Величества. — Да, сир, — сказал старый шляпник, и Гарри услышал, как он протопал к прозрачному ящику с зелёными шляпами. — Взгляните, сир. Лучшие шляпы, которые я когда-либо делал! То есть, с последней партии. — Надеюсь, — протянул вошедший, прежде чем Гарри услышал его приближающиеся шаги. Внезапно он почувствовал что-то холодное на своей щеке и понял, что это был меч. Встревоженный, Гарри взглянул вверх и краем глаза увидел парящий в воздухе тот самый прозрачный ящик. Ленты и куски ткани словно в умелых, но невидимых руках закреплялись на уборах, довершая работу мастера. Человек, стоящий перед Гарри, был высоким и одетым форму, чем-то похожую на ту, что Гарри видел в… Хогвартсе, кажется? Да, он помнил Хогвартс. — У тебя тут новый человек, шляпник, — сказал покупатель, устремив смутно знакомые глаза с серой радужкой на лицо Гарри. — Объяснись. — Это мой ученик, — поспешил сказать тот. — Я старею, сир. Мне нужно научить своему ремеслу кого-то, кто сможет продолжать моё дело после моей смерти. — Я не видел его раньше. — О, понимаете, сир, его мать, мягкосердечная, живущая в страхе женщина, держала его подальше от людей, боясь того, что его могут похитить и продать в рабство. Вы же видите его лицо, сир? Любая мать будет бояться за сына с таким лицом. Вы знаете, как… — Довольно, — сказал покупатель, презрительно усмехнувшись, но всё же отойдя от Гарри. — Если он заменит тебя после твоей кончины, я надеюсь, что он будет достоин называться мастером, шляпник. Убедись, что хорошо подготовишь его. — Да, сир, — сказал старик, несколько раз поспешно поклонившись. — Разумеется. Мужчина ушёл, за его спиной плыл ящик со шляпами. Гарри и шляпник провели несколько минут в напряжённом молчании, пока старик не повернулся и не взглянул на него. — Что ж, ладно, — сказал он. — Хорошо. — Что происходит? — снова спросил Гарри. — Что нам теперь делать? Мне кажется, его слова ничего хорошего не предвещают. — Теперь… — начал старик, вытирая пот со лба, — теперь я буду учить тебя мастерить шляпы.***
Шли дни, Гарри жил со старым шляпных дел мастером в его доме. У него была своя комнатка на втором этаже прямо над лавкой, его кормили три раза в день, и у него не было забот, из-за которых он не мог бы уснуть по ночам. Он не понимал, почему такая спокойная жизнь казалась странной. Думать, что же всё-таки было странным, а что нет, было сродни игре в угадайку в этой чудной стране с ещё более чудными обычаями. Животные — точнее, лишь некоторые из них — разговаривали и носили одежду, как люди. Пуговицы, цветы и даже стулья и столы двигались и издавали всевозможные звуки. Иногда Гарри казалось, что половина странностей, которые он видел, были странными даже по здешним меркам. Потому что иногда предметы вокруг оживали и рассказывали ему о совершенно невозможных вещах, и Гарри отвечал им, а старый шляпник смотрел на него с выражением столь же обнадёживающим, сколь и грустным. — Я не сумасшедший, — сказал ему однажды Гарри. — Правда. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть сумасшедшим, — ответил шляпник. — Мы все здесь немного двинутые. Некоторые чуть меньше других, но всё равно сумасшедшие. Гарри потребовался месяц, чтобы забыть о коридоре, из которого он вышел. Размытые образы, которые сопровождали его раньше, тоже почти исчезли. Старый шляпник учил его секретам своего ремесла, и, так как больше делать было нечего, Гарри сосредоточился на учебе. По крайней мере, это отгоняло скуку, и возиться с дизайнами головных уборов для клиентов было интересно. Насколько же странные были тут шляпы — Гарри никогда не видел ничего подобного. Но больше всего его ум занимали рассказы о правителе этих земель — Червонном Короле. — Он строг, но справедлив, — рассказывал шляпник. — Но старайся не говорить о нём. Не то можешь потерять свой болтливый язык. — Он тиран, — шептали цветы за входной дверью магазина. — Жестокий, властный, могущественный. Если слышишь звон колоколов — знай, это катятся отрубленные головы. И ничто не способно остановить его в гневе. — Он одинок, — пели птицы за окном Гарри. — Он совсем один. У него есть всё, о чём можно мечтать, кроме того, что ему нужно больше всего. — Он чудовище, — говорили муравьи и пчёлы. — Он не знает ни милосердия, ни доброты. Он ищет лишь собственного удовлетворения, и за его удовольствие расплачиваются окружающие. И Гарри задавался вопросом, существует ли человек, который мог бы подойти под все эти описания, или же окружающие лгали ему. Иногда, когда не было срочных заказов на шляпы, Гарри натягивал ботинки — новые сапоги из полевых цветов и бархата, — накидывал капюшон и выходил на долгую-долгую прогулку. Он бродил по маленькому городку и наблюдал, как жители, люди и нелюди, проводят очередной день. Он ходил, смотрел и слушал, но в основном он жил. Пусть даже он чувствовал себя скорее во сне, чем наяву, но он жил, и почему-то это было важно. Город был окружен причудливым лесом. В нем стояли обычные деревья, с коричневым стволом и зелёной кроной, а были десятки других, пурпурного, жёлтого, розового и всех остальных существующих цветов. Горожане предостерегали его о тварях, обитающих в лесу. Они рассказывали ему о ненасытных монстрах, которые безжалостно растерзывали одиноких путешественников. Но чаще всего люди говорили Гарри остерегаться Бармаглота. — Только Король может контролировать его, — сказал один из них. — Эта тварь проглотит человека целиком и даже не подавится. — Никто точно не знает, как он выглядит, — говорил кто-то. — Никто из тех, кто видел его, не смог рассказать нам. — Молись, чтобы он тебя никогда не заметил, — сказал кто-то ещё. — Иначе он будет последним, что ты увидишь в своей жизни, юный шляпник. А Гарри, которому было любопытно, но не так сильно, чтобы идти прямо в чащу, подходил к окраине города и смотрел на лес. Раз в неделю он приходил туда, смотрел, как растут цветы, слушал разговоры деревьев и любовался, как танцуют на ветках белки. Время шло. Старый шляпник постепенно вверял своё дело Гарри, и тому доставалось всё больше работы. Число клиентов не умалялось, и Гарри приходилось придумывать и мастерить всё больше и больше шляп для самых разных, но одинаково неизбежных случаев. Жизнь превратилась в рабочую рутину, но Гарри не мог избавиться от чувства предвкушения. Он будто чего-то ждал, однако понятия не имел, чего именно. Если бы Гарри спустя много лет попытался вспомнить, когда его жизнь превратилась из умеренно-странной в совершенно безумную, он, возможно, вспомнил бы Белого Кролика и сказал: «С этого всё и началось. Это был знак того, что всё изменится». Или, может быть, он просто произнёс бы одно-единственное слово: «Алиса».