В твоих венах пульсирует смерть

      Старый заброшенный завод был особенно необитаем и тих после отъезда недавнего гостя. В огромных его полуразрушенных коридорах с массивными железными дверями лишь одиноко гулял ветер, играя со снующими туда-сюда в поисках пропитания крысами и шелестя разбросанными по полу полуистлевшими газетами. На некоторых из газет еще виднелись обрывки громких заголовков о прорывах, совершенных работниками этого завода, о его впечатляющих результатах, полученных в рекордные сроки и практически мировой славе. Однако все они уже не представляли никакую ценность, даже как памятники минувших дней.       Когда-то все выглядело совершенно не так. Все эти газеты бережно хранились за стеклом в отдельном шкафу внушительных размеров, что тянулся вдоль одной из стен напротив входа, вместе с почетными грамотами и медалями. Казалось, само здание гордилось каждым газетным листом, где упоминалось его название, каждой даже самой маленькой медалью и всеми работниками, что ежедневно скрашивали его одиночество. Но пожар, возникший в результате ошибки на производстве, не пожалел ничего и никого. Половина из всех наград сгинула в жутком пламени, что унес жизни одиннадцати рабочих и изуродовал фасад здания до неузнаваемости. Никто не взялся за восстановление здания после тех страшных событий, слава о которых прогремела по всей стране. Это было последнее упоминание завода. После того, как с него растащили последнее, что уцелело после пожара и могло бы еще пригодиться, его стены надолго опустели. От времени и погодных условий обсыпалась кирпичная кладка, вросли в землю широко раскрытые ворота, служившие приглашением старого здания войти внутрь, чтобы проведать его, соскучившегося по людским голосам и шуму старика, что так жаждал снова быть нужным, каждую ночь умоляя об этом высшие силы стоном ветра — единственного, кто понимал его.       Однажды желание старика все же исполнилось. Темной ночью к зданию приехала машина скорой помощи с украденным из больницы медицинским оборудованием, за рулем которой сидел нечистый на руку врач и его помощник. Оба они, скрываясь от полицейской погони, укрылись в стенах завода, зная, что тут их точно не будут искать. С тех пор завод обрел своих жителей, о которых так давно мечтал. В его подвалах закипела работа, по зданию стали бродить люди. Изредка тут слышались крики, что вскоре заглушались, а завод поглощал их отголоски, надежно храня тайну его обитателей. Для многих новых гостей это мрачное старинное здание становилось последним прибежищем в их жизнях, и все они были в чем-то похожи с ним — никто о них не вспоминал, как и о старом заводе за пределами города.       Этой ночью здание пустовало, за исключением трех людей, что остались сторожить его. Один из них спал беспробудным сном, сидя на стуле и облокотившись затылком о его спинку. Его храп эхом разносился по этажу, пугая крыс. Вокруг него валялись пустые стеклянные бутылки из-под какого-то дешевого пойла, являющиеся его постоянным снотворным. Казалось, сон мужчины был настолько крепок, что его не мог нарушить даже пушечный выстрел, прогремевший над самым ухом.       Второй тоже спал, но вечным сном, с простреленной головой покоясь в безымянной могиле, рядом с теми, кого сам закапывал в землю, а порой даже живьем, и у кого, в отличие от него самого, было хоть какое-то обозначение места захоронения. Тщательно утоптанная земля на могиле была еще свежей, но тело уже успело остыть. Его кончина была быстрой. Все, что он успел увидеть, был только блеск дула пистолета в лучах заходящего солнца, направленного на его лоб, светлые пушистые волосы убийцы и растянутый серый свитер, в который тот был одет. Смерть мужчины была такой же, как и жизнь — жестокой и безызвестной.       Третий же сторож лежал, развалившись на матрасе в своей комнате за железной дверью. Лампочка, являющаяся единственным источником света в комнате, где не было окон, тихо дребезжала, намекая на проблемы с проводкой, но лежащему до неё не было никакого дела. Также ему было плевать и на брызги крови, въевшиеся в серый свитер и убившие внешний вид любимой вещи окончательно. Все, что его интересовало, был смартфон в черном чехле с белой надписью "Нервы". Устройство, все это время находившееся в тайнике за единственным отходящим кирпичом в стене, ему не принадлежало. Его телефон, что должен был в любой момент нарушить тишину комнаты рингтоном входящего вызова, лежал рядом, совершенно не интересуя парня.       Объектом его внимания была галерея. А, если быть точнее, то одна единственная папка, защищенная дополнительным паролем, что парень без труда взломал, найдя подсказку в заметках. В этой папке не было скриншотов каких-то текстов еще не выпущенных песен или обнаженных фото. Любой человек, заглянув в неё, сказал бы, что там нет ничего, ради чего можно было ставить дополнительный пароль. И лишь сам хозяин телефона и парень, завладевший им, знали, что это не совсем так. Основную часть фотографий составляли снимки и видеозаписи с одним и тем же молодым человеком. Кусая губы, парень с жадность рассматривал изображения, улавливая каждую черту лица того, кого так берег владелец устройства, и чувствуя, как сильней бьется сердце в его груди.       — Лёша... — тихий шепот сорвался с губ парня, растворившись в почерневших от времени стенах. — Почему ж ты так похож на него? Это вообще реально?       Человек задумчиво провел по экрану устройства большим пальцем, чувствуя, как глаза защипало от слёз. Боль, что должна была утихнуть за эти пять лет, вновь зажглась ярким пламенем в душе, смешиваясь с тоской в сердце в единый ядовитый коктейль.       — Блять, если б не ты, не было бы у меня сейчас всех этих проблем, — стирая слезы, пробормотал он. — Было бы все как обычно, по старой схеме. Но нет же, тебе надо было, блять, родиться копией него, чтобы я рискнул своей жизнью и положением ради тебя и твоего дружка. А все ради чего? Ради того, чтобы не разочаровать того, кто уже давным-давно сдох?       Не выдержав, парень закрыл лицо руками. Смартфон, выскользнув его ледяных пальцев, с глухим стуком упал на грудь, отдавшись тупой болью в месте удара.       — Ворон, прости, я не хотел... — всхлипнув, прошептал он. Старые душевные раны, вперемешку с болезненными воспоминаниями, вновь нахлынули волной, не давая ни шанса на сопротивление. — Твой Лис снова проебался. И теперь снова заплатит за это, если не сможет выкрутиться. А как тут можно выкрутиться, если они все знают?       Позволив себе дать волю эмоциям, впервые за последние пару недель, Лис разрыдался. Старый завод, будто бы жалея его, не стал разносить эхом приглушённые всхлипывания, оставив их в толстых стенах его мрачной комнаты.       Когда-то казавшаяся реальной способность контролировать свои эмоции и оставаться холоднокровным, не смотря ни на что, сейчас чувствовалась невыносимо далёкой и недосягаемой. Лису впервые за все эти пять лет было по-настоящему страшно. Страх царствовал внутри его мыслей, выталкивая своей необъятностью все остальное, но всё ещё не в силах сдвинуть с центрального места фигуру парня, что всегда была там и являлась смыслом жизни Лиса. И этот страх был для него в новинку. Конечно, ведь раньше он никогда не рисковал, восставая против людей, что имеют гораздо больше силы, чем он, предпочитая вместо этого сотрудничество с ними, пусть и всей душой ненавидя их каждого по отдельности и всех вместе взятых.       Однако сейчас он боялся больше не за свою жизнь. Он волновался за жизнь того, кто всколыхнул в нем воспоминания одним своим видом и рвением добиться справедливости ради кого-то близкого ему. Лису хотелось верить, что он смог убедить Лёшу не предпринимать никаких действий, чтобы заплатить лишь одной, своей жизнью за свою ошибку, а не тремя сразу.       Внезапно раздавшийся в тишине звонок телефона заставил парня вздрогнуть. Глубоко вздохнув и быстро стерев слезы с лица, вновь натягивая маску ледяного спокойствия и невозмутимости, он сел, сдвинув с себя чужой смартфон на матрас, и принял долгожданный вызов.       — Лис, они все знают, — волнение голоса на том конце мигом передалось и Лису, выбив землю из под его ног. — Они знают, что он снова был там. И они подозревают, что он ездил к тебе.       — Но к... Как?! — заикаясь, пробормотал Лис, чувствуя, как все внутри холодеет от ужаса. — Ты же сказал, что отвлек этого урода! Ты сдал меня им, да?!       — Что?! Нет! — возмутился голос. — На колесах его тачки следы глины завода, так они и определили! А если еще и остались свидетели на самом заводе, то это...       — Свидетелей нет, — мрачно сообщил парень. — Нас слышал только Крот. Он был в засаде, притворился, что ничего не знает, а сам пытался позвонить. Пришлось его убрать. Еще один слышал, как я говорил с Лёшей, но он снова напился как свинья и вряд ли вспомнит даже как оказался на заводе в эту ночь и что кто-то еще был с ним на смене, так что за него можно не переживать.       — Хорошо. А Лёша это... Кто? — переспросил звонящий.       — Тот самый парень, да, — пояснил Лис, потерев переносицу и пытаясь собраться с мыслями. — Тебе нужно залечь на дно в ближайшее время. По поводу платы договоримся позже. Я наберу тебя. Не высовывайся, не отвечай на звонки, сделай все, чтобы к тебе не вели никакие концы. Ты меня понял?       — Понял, — отозвался голос. — Этот упырь отправился за тем самым Лёшей, или как там его. Они в больницу зашли. Следить дальше?       — Нет, сваливай оттуда. Я тебя наберу, — отрезал Лис, прежде, чем сбросить вызов.       Зажав телефон в руке, задумавшись, он обернулся через плечо на устройство в черном чехле, что лежало вверх экраном, отражая тусклый свет лампы. В голове стоял шум, в котором моментами можно было различить отрывки фраз и вскрики, произнесенные разными голосами. Все они так или иначе были связаны с прошлым Лиса и каждый сыграл там важную роль. И сейчас все они звучали еще более устрашающе, чем обычно, буквально сливаясь в один единый звук, от которого хотелось оглохнуть, лишь бы не слышать его.       Включив на мгновение экран своего телефона, парень взглянул на время. Мысленно прикинув сколько времени ему понадобится на осуществление задуманного, Лис подхватил чужой телефон и поднялся. Рассовав устройства по карманам, он поднял с пола пистолет и, проверив предохранитель, сунул его за резинку джинс, после чего одернул длинный свитер, что отлично прикрывал выпирающее оружие, и окинул комнату взглядом. Наверное, единственным плюсом его жизни последние пять лет было то, что у него практически не было личных вещей, что позволяло ему без лишних потерь сменить свое место жительства.       — Ну что ж, Ворон, можешь пожелать мне удачи, — пробормотал парень в воздух. — В худшем случае хоть с тобой, наконец, увижусь.       Лис вдохнул больше воздуха в лёгкие, прикрыв глаза, чтобы охладить разум, после чего резко выдохнул и стремительно вышел из комнаты, заперев за собой дверь. Зажав ключ в руке, он быстрым шагом отправился к выходу, уверенно и практически неслышно передвигаясь в кромешной тьме. Все его внимание было сконцентрировано только на четкой схеме действий в голове, что вновь отодвинуло эмоции и чувства на задний план, позволив ему мыслить трезво. Эта способность концентрировать внимание только на действиях, а не на эмоциях, часто вытаскивала парня из различных передряг, каких было немало в его жизни, позволяя ему каждый раз отделываться малой кровью, за что он и получил свое прозвище. Во внимательных глазах Лиса вновь горели те самые огоньки, которые зажигал его проницательный разум, прорабатывая сразу несколько ходов вперёд, за что он так ценился людьми, на которых ему приходилось работать и вызывал недоверие у своих так называемых коллег.       Покинув здание завода, Лис зашагал к воротам, не оглядываясь. Небо, что не так давно, когда он провожал Лёшу, было ещё темным, постепенно светлело. Затянутое хмурыми осенними тучами, оно окрашивалось в красные краски рассвета. Промозглый ветер, пробирающий до самых костей, забираясь под плотную ткань свитера, заставлял ускорить шаг, чтобы хоть немного согреться.       Поравнявшись с расщелиной в асфальте, заполненной грязью и дождевой водой до самых краев, парень раскрыл руку с ржавым ключом от комнаты. Скатившись с ладони, тот с тихим плеском пропал в мутной воде, навсегда затерявшись в щели асфальта. При всем желании тут его бы не нашел даже сам Лис. Путь назад был окончательно отрезан.       Выйдя на разбитую дорогу, парень отправился по ней в сторону города, однако далеко идти не пришлось. Пройдя метров двадцать, не сбавляя темп, Лис вдруг резко сменил траекторию пути, свернув с дороги в сторону деревьев. Раздвинув кусты, он ступил на неприметную невооружённым глазом тропинку. Пройдя по ней чуть дальше, он очутился на небольшой поляне. Посреди неё стояла машина, надёжно спрятанная от посторонних глаз. Вид её был далек от идеального: разбитое стекло в двери водителя заменяла пленка, на задних дверях виднелись вмятины, краска была во многих местах потёрта, номер оторван. Но, несмотря на это, она всё ещё была на ходу. Лис частенько сбегал на ней в город, когда хотел побыть один, вдали от всех, возвращаясь лишь поздно ночью. Он сделал все, чтобы никто, кроме него самого, даже не подозревал о её существовании. И вот в который раз угнанная пару лет назад и едва живая машина явилась настоящим спасителем.       Забравшись внутрь, Лис завел её. Он знал наизусть все выезды и выезды из этого гаража на открытом воздухе, но сейчас его интересовали только те дороги, что были ближе к городу. Развернув машину, парень направил её вглубь леса, по самому короткому пути из всех, что он знал.       Двигатель безжалостно стучал, демонстрируя свою изношенность, заставляя парня нервно сжимать руль, надеясь проехать хотя бы половину пути. Чтобы сбавить напряжение, Лис прибавил звук радио, что каким-то чудом до сих пор работало. В динамиках послышались хрипы и шум, сквозь которые едва различалась какая-то незнакомая мелодия, но все же это было лучше, чем слушать мысли и стук мотора.       Парень почти доехал до знака города, когда машина, дернувшись вперёд, вдруг резко остановилась, и Лис чудом избежал встречи челюсти с рулём. Попытка завести её вновь не принесла успеха. Со злости Лис ударил рукой по панели. До больницы, где сейчас находились Лёша и Женя, оставалось всего ничего, но дойти туда пешком было совершено нереальной задачей.       — Ну пожалуйста, блять, заводись! — заорал Лис, вновь и вновь поворачивая ключ в замке зажигания. Наконец, с тридцатой попытки, двигатель завелся, издавая долгожданный мерзкий стук, действующий на нервы. — Ну, блять, неужели!       Осторожно двинувшись на малой скорости, парень постепенно все сильней и сильней давил на газ, стараясь нагнать безвозвратно утерянное дорогое время, за которое могло успеть произойти что угодно. Однако, когда до больницы оставалось буквально метров тридцать, машина вновь заглохла посреди дороги. Не став даже пытаться её завести, Лис покинул салон и двинулся дальше пешком по проезжей части. В столь ранний час дорога была ещё пуста, что было на руку парню.       Попав на территорию больницы, Лис без труда отыскал взглядом машину Лёши. Обернувшись по сторонам, он осторожно двинулся к ней.       При осмотре вокруг в поисках чего-то, благодаря чему можно будет попасть внутрь, чуткий слух пареня уловил звук бьющегося стекла со стороны больницы и звук выстрела где-то недалеко от себя. Резко пригнувшись, Лис услышал звук падающего тела где-то недалеко и быстрые удаляющиеся шаги. Парень припал к земле, стараясь не дышать. Когда шаги совсем стихли, он осторожно выглянул. Недалеко от машины лицом вниз лежал человек, истекая кровью. Узнать его Лису не составило труда. С ужасом он узнал в распластанном по земле теле с простреленной головой того самого парня, что звонил ему несколько часов назад, предупредив об опасности. Тело парня лежало по направлению в сторону Лиса. Вероятней всего, убитый, почему-то проигнориров указание бежать отсюда, торопился к нему, до того, как раздался выстрел, оборвав его жизнь.       Лис совершенно не сомневался, что парень мертв. Его смущало лишь то, что он сам остался жив. Внезапная догадка заставила его присесть к колесам машины Лёши. На забрызганной лишь грязью городских дорог резине не было ни следа глины завода. Парень почувствовал, как по спине пробежал холодок.       — Жень, пожалуйста, держись, — услышал он неподалеку голос Лёши и следом заметил и его самого, торопливо бегущего к машине, прижимая к себе напуганного парня. — Слышишь меня? Все обязательно будет хорошо!       — Нихуя не будет, — мрачно отозвался Лис, поднимаясь и направляя пистолет в барабанщика.