В твоих венах пульсирует смерть

      — Нихуя не будет, — мрачно отозвался Лис, поднимаясь и направляя пистолет в барабанщика.       Лёша застыл, крепче прижимая к себе Женю, что уткнулся носом в его шею, на подсознательном уровне чувствуя, что этому человеку можно доверять. Да если б и было иначе, на сопротивление у него просто не было сил. Лёша же не сводил глаз с поблескивающего в лучах солнца дула, направленного в его голову, лихорадочно перебирая в голове все возможные варианты спасения.       — Поставь своего дружка на землю, только без резких движений, — приказал Лис, пистолетом указав на Женю. — И если не хочешь повторить судьбу того парня, что валяется за твоей машиной, советую быть послушным мальчиком.       Лёша осторожно перевел взгляд за машину, все также не сдвигаясь с места. С этого ракурса открывался вид лишь на тощие ноги в грубых ботинках, что были явно больше на размер или два, и достались незнакомцу, вероятней всего, от кого-то, может в подарок, а может и как трофей, но и этой картины было достаточно, чтобы поверить, что лежащее в неестественной позе тело определенно мертво. Музыкант обернулся на Лиса. В холодном взгляде зеленых глаз, прожигающем насквозь, не было и намека на блеф. Казалось, ничто не помешает ему хладнокровно спустить курок так, словно убийства для него — обыкновенное дело, как сварить кофе утром.       — Я так и знал, что это ты за всем стоишь, — решив тянуть время, в надежде, что кто-нибудь придёт на помощь, осторожно сказал барабанщик.       — Хочешь поиграть в плохого мальчика? Ты меня разочаровываешь, Лёшенька, — покачав головой, Лис цокнул языком с напускным огорчением и в доказательство своих слов выстрелил под ноги Лёши, заставив того испуганно отскочить в сторону. — Хочешь играть ещё? Или все же исполнишь то, что я сказал?       — Он слаб, он не сможет стоять на ногах, — буркнул Лёша, чувствуя, как сильней забилось сердце в груди, будто бы готовое в любой момент разбиться вдребезги о грудную клетку. Он чувствовал, как Женя в его руках дрожал, то ли от страха, то ли от холода, напряженно сжимая в руках его рубашку, и ему самому хотелось сжать что-то тяжелое и желательно огнестрельное, чтобы защитить его, даже ценой собственной жизни.       — Блять, ты заебал, — сдался Лис, мельком бросив взгляд на выходящую из-за деревьев и приближающуюся к ним фигуру в черном, прячущую руку за спиной. — Брось его на заднее сиденье и садись за руль. Я сяду с ним.       — Я никуда с тобой не... — начал было Лёша, но Лис опередил его, снова выстрелив в асфальт возле от его ног.       — БЫСТРО, БЛЯТЬ, У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ! — теряя терпение, закричал Лис, мысленно прикидывая, когда человек, назначенный следить за Лёшей, приблизится к ним настолько, что вероятность встретиться с Вороном значительно возрастет.       Лёша с трудом достал из кармана ключ от машины и, с помощью Лиса открыв дверцу салона, осторожно усадил Женю на сиденье. Отцепив от себя его слабые пальцы, которыми тот безуспешно цеплялся за одежду Лёши, испуганно озираясь вокруг, словно беспомощный котенок, которого принесли на осмотр к ветеринару, барабанщик хотел было пристегнуть его, но новый спутник не позволил, приставив пистолет к затылку Лёши в момент, когда тот схватился за ремень.       — Садись за руль и заводи, — произнес он в самое ухо Лёши. — Подумаешь медлить, и я прострелю Жене колено.       Сглотнув, барабанщик кивнул. Бросив одежду друга на соседнее с ним сиденье, он распрямился. Стараясь игнорировать жалобный взгляд Жени, что, вжав голову в плечи, нервно заламывал пальцы, Лёша поспешил к водительскому месту. Однако, не пройдя и двух шагов, он остановился как вкопанный перед мертвым телом в луже крови.       Мертвец вблизи выглядел еще более тощим и болезненным, если вообще можно было так сказать о трупе. Он был достаточно молод, на вид ему нельзя было дать больше двадцати лет, максимум восемнадцать. Его грязная и местами рваная брендовая одежда выдавала в нем бездомного, что оказался на улице по собственной воле. Вероятней всего, парень сбежал из дома по одним только ему известным причинам и слонялся где-то, пока не получил дозу свинца, что проделала в его голове немалых размеров дыру. Лёша сглотнул подступивший к горлу ком, с трудом сдерживая рвотные позывы. Он с ужасом разглядывал багровые лужи, в которых беспечно отражалось солнце, не в силах оторвать взгляд от этого жуткого зрелища. Однако простоял он так недолго. Из некого подобия транса его вывел внезапно раздавшийся звук выстрела где-то рядом с машиной. Лёша инстинктивно пригнулся, чувствуя, как с грохотом выстрела внутри будто бы что-то оторвалось. Подняв голову, он успел заметить, как за деревьями спряталась длинная фигура.       — САДИСЬ В БЛЯДСКУЮ МАШИНУ, НА ЧТО ТЫ ТАМ УСТАВИЛСЯ?! ТЫ ДУМАЕШЬ У МЕНЯ ТАК ДОХУЯ ПАТРОНОВ, ЧТОБЫ ВЕСТИ ПЕРЕСТРЕЛКУ КАК В БОЕВИКАХ?! — срывая голос, прокричал Лис, не сводя глаз и дула пистолета с деревьев. — СЕЙЧАС СЮДА НАГРЯНЕТ ПОЛИЦИЯ, — парень закашлялся, все же сорвав голос, — НО ЭТОТ ХМЫРЬ ПЕРЕСТРЕЛЯЕТ НАС РАНЬШЕ, ЕСЛИ МЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ УЕДЕМ, — захрипел он, ненадолго обернувшись, чтобы заглянуть в глаза барабанщика.       Тот кивнул, торопливо поднимаясь. Зажмурившись, Лёша перешагнул через тело, стараясь не думать об этом, и, бегом добравшись до водительского сидения, рывком открыл дверь, садясь внутрь. Лис последовал его примеру, напряженно высматривая то же дерево теперь в заднее стекло автомобиля.       — Гони давай, — прохрипел Лис, не оборачиваясь.       Лёша кивнул, трясущимися руками поворачивая ключ в замке зажигания. Глубоко вздохнув, он тронулся с места, высматривая выезд со стоянки. Мысленно он молился, чтобы не услышать хруст сломанных костей лежащего слишком близко к машине мертвого тела, потому что такой звук точно бы заставил все содержимое желудка разом выйти наружу, но ему повезло. Машина покинула стоянку, двигаясь всеми колесами по асфальту, ни разу не встретив на пути преград.       Между тем с дальней стоянки в сторону выхода вслед за машиной Лёши двинулся тонированный черный джип.       — Сейчас придется набрать скорость и пытаться оторваться, — предупредил Лис, наблюдая за маневрами джипа, что, пытаясь срезать, ехал через газон, объезжая невысокие клумбы. — Как только подъедем к дороге — гони. Вякнешь что-то про нарушение правил дорожного движения, и я сломаю Жене палец.       — Ты все время будешь угрожать мне причинением ему вреда? — поинтересоваться Лёша, разглядывая черный джип в зеркале заднего вида, что, преодолев газон, выехал на ближнюю парковку, в то место, где некоторое время назад стояла машина Лёши. Барабанщик поспешно опустил взгляд, как раз в тот момент, когда, взяв слишком большой радиус поворота, джип проехался по голове мертвеца, раздавив её своим весом. Теперь тело было совершенно невозможно опознать.       — Пидарасы, — прокомментировал Лис, что не отводил взгляд ни на минуту.       Лёша сглотнул, всеми силами пытаясь сконцентрироваться на дороге.       Выезд с территории больницы, что оказалась не такой уж и маленькой, стремительно приближался. Парень чуть сильнее нажал на педаль газа, набирая скорость. Джип позади сделал то же самое, с тем отличием, что его водитель нажал на педаль значительно сильнее, планируя протаранить синюю машину, идущую впереди.       — Ты газку-то добавь, а не то этот уебок сейчас тебе багажник подравняет, — заметил Лис. Предусмотрительно придвинувшись ближе к Жене, он обхватил его руками, прижимая к себе, благородно избавив Лёшу от лишних мук в виде оттирания его крови от спинки сидения, куда тот непременно бы влетел лицом. Женя, не сводящий взгляда с дороги в лобовом стекле, вздрогнул от неожиданности. Упершись локтем в грудь парня, он попытался высвободиться из объятий его холодных рук, в одной из которых был к тому же ледяной металл пистолета, но слабость во всем теле сыграла против него, и Лис не обратил ни малейшего внимания на его усилия.       Выехав из ворот больницы, Лёша, не сбавляя скорости, резко свернул налево. Машину занесло, едва не развернув полностью. Сердце Лёши ухнуло в пятки, но он не дал охватившей панике взять верх. Вместо этого он чуть нажал на газ, рулем, в который он вцепился мертвой хваткой, выпрямляя движение машины, не дав ей влететь в стену. Машина с ревом послушно вышла на одну полосу, унося их все дальше по пустой дороге.       — Да ты прирожденный гонщик, — полулежа на задних сиденьях и крепко прижимая к себе дрожащего Женю, выдохнул Лис. Выглянув в заднее стекло, он увидел, как остался позади, все сильнее отдалясь, тонированный джип, практически сложенный пополам, пуская к небу черный дым. — Сбавляй скорость, они разбились, — крикнул Лис, пытаясь перекричать рев мотора.       Лёша послушно отпустил педаль газа, переместив ногу на педаль тормоза, наблюдая, как стрелка на спидометре ползет вниз. 120... 110... 90... 80... 70... 60...       — Мы должны позвонить в полицию, — пересохшими губами сказал Лёша.       — Ещё скажи в скорую, — садясь и сдвигая с себя Женю, с усмешкой ответил Лис. — Они разбились рядом с больницей. Туда и так наверняка едет полиция по поводу человека, что убили на твоих глазах, судя по крови на твоей одежде. Нас там вообще не должно быть. Нам в целом ни в коем случае с полицией общаться нельзя, если ты хочешь остаться живым.       Лёша молча поджал губы. Мельком бросив взгляд в зеркало заднего вида, он поймал пустой печальный взгляд карих глаз Жени. Тот страшный маневр, заставляющий до сих пор подрагивать руки барабанщика, уже наверняка покинул его память, не оставив и следа. Оно и к лучшему. Жене и так слишком много досталось за эти дни.       Лёша перевел взгляд на дорогу, где уже стали встречаться редкие машины, но перед глазами все еще стоял Женя. Ему до слез хотелось, чтобы все эти опасные приключения оказались лишь страшным сном в пустой холодной квартире, где он снова ночует один, проводив Рому с вечера к его друзьям. Музыканту не хотелось верить в то, что родной и самый дорогой ему человек забыл его, забыл себя, забыл всё, что с ним было, продолжая терять ново возникшие воспоминания, быть может навсегда. Нет, они обязательно придумают, как исправить это. Иначе длинные пальцы Лёши сомкнутся на чьем-то горле. Не на своем, нет. Он не сможет бросить Женю в таком состоянии, как бы ни было тяжело самому. На чьем-то, кто ответственен за такое. Хотя и что-то подсказывало, что явных ответственных людей становится все меньше и меньше.       — Сейчас свернёшь на светофоре направо, там еще раз направо и в первый съезд во дворы, — распорядился Лис. — Там мы будем в безопасности какое-то время, но остаться надолго не сможем. И машину тебе придется там бросить. Потом вернешься за ней, ничего ей не будет.       — Угу, — сглотнув ком, ответил Лёша. Его голос дрогнул, что не укрылось от внимания Лиса, но тот тактично промолчал, понимая, что сделает только хуже.       Оставшийся путь они проделали в полной тишине. Лис глядел в окно, думая о чем-то своём, Лёша старался не отвлекаться от дороги, прогоняя все мысли прочь, а Женя... Женя не понимал ничего. Он не понимал кто эти люди, куда они едут, что будет дальше, что уже случилось. Едва зародившись, мысли стремительно стирались, словно смываемые морской волной неровные буквы, что выведены палочкой на песчаном берегу. Внутри была лишь необъяснимая тревога от всей этой неизвестности и пустота.       Въехав в небольшой двор, Лёша нашёл пустое место на парковке у девятиэтажного дома и остановил машину там. Лис покинул её первым, услужливо прихватив с собой одежду Жени. Лёша, оглядев салон в последний раз, переложил важные документы в бардачок и, захлопнув его, вышел на улицу. Лицо обдало промозглым осенним ветром, заставив парня, одетого в одну лишь рубашку, поежиться. Обойдя машину, он открыл дверь пассажирского сидения. Женя дремал, запрокинув голову на подголовник. Музыкант вздохнул. Не хотелось его будить, но другого выхода не было. Парень аккуратно сдвинул его ближе к краю, забирая из салона на руки. Женя захныкал, просыпаясь.       — Тссс, все хорошо, — прошептал Лёша, нежно поглаживая его плечо большим пальцем. — Я рядом, родной... Хоть ты и не помнишь, кто я такой.       — Ты идёшь или как? — недовольно скрестив руки на груди, спросил Лис. Его голос все еще хрипел, но уже не так страшно, как раньше.       — Иду, — отозвался Лёша. — Возьми ключ из моего кармана и запри машину. Пожалуйста.       Лис, укусив щеку изнутри, подошел ближе. Он сунул пистолет за резинку своих брюк, освобождая руку, и осторожно запустил её в карман джинс Лёши. Тепло, исходящее от кожи барабанщика, заставило парня сильней прикусить щеку, чувствуя, как его охватывает жар. Дурацкий ключ все никак не хотел нащупываться, а такая пытка была совершенно невыносима. Чужая кожа манила своим теплом, её так и хотелось незаметно огладить пальцем, но Лис не позволял себе этого. Наконец неуловимый ключ был найден. Выудив его на свет, Лис повернулся спиной к барабанщику, чтобы тот не увидел его смущения, и нажал на кнопку. Машина отозвалась моргнувшими огнями и звуковым сигналом. Лис кинул мимолетный взгляд на Лёшу, но тот, кажется, был вовсе не здесь. Музыкант смотрел в лицо вновь погрузившегося в сон Жени, о чем-то задумавшись. Лис вздохнул. Быстро сунув ключ обратно в чужой карман, он ткнул Лёшу в локоть и поспешил к одному из подъездов. Тот последовал за ним.       Парни поднялись на седьмой этаж, храня молчание. Не хотели нарушать сон Жени или просто не о чем было говорить — это было неважно. Каждый искал для себя свою причину, только бы не превращать неловкую паузу в еще более неловкий диалог. Лишь в квартире Лёша, наконец, нарушил молчание.       — Откуда нам знать, что это не ты за всем этим стоишь? Я видел труп у машины, а у тебя на одежде кровь! — усадив проснувшегося Женю на диван в гостиной, спросил он.       — Да блять, ты заебал со своими допросами, не убивал я его, — закатив глаза, ответил Лис, что, сунув руки в карманы, мялся в дверном проеме, глядя в спину Лёши.       — А откуда кровь? — прищурив глаза, спросил Лёша, обернувшись.       — А тебе прям все расскажи! Ты мне лучше скажи что с твоим дружком, почему он смотрит на меня как пришибленный? — ткнув пальцем в сторону Жени, спросил Лис, переводя тему.       — Он мне не дружок, — буркнул Лёша. — Стараниями твоих друзей он не помнит ничего.       — В каком смысле? — нахмурившись, переспросил Лис. — Блять, этот ебучий Айболит с ним что-то сделал? — Парень подошел ближе к Жене, внимательно вглядываясь в его глаза.       — Ему дали какие-то лекарства для памяти, убитую ядом, которым его твои друзья накачали. Ну, или ты сам.       — Бляяяяя, — протянул Лис. — Во-первых, единственный мой более-менее "друг" сейчас валяется мертвым на стоянке, потому что вообразил, что крысы живут долго, и эти люди заплатят ему чем-то кроме свинца в мозги, а во-вторых, то, чем, как ты выразился, "его накачали", еще даже по организму не успело толком распределиться, не то, что до мозга дойти. Этот ваш Шерлок Холмс с Алиэкспресс в докторском халате своими экспериментами убил его память, а не какой-то там яд. Я пять лет уже во всем этом дерьме варюсь, я знаю, о чем говорю. Кстати что с этим "гением"?       — Он мертв, — мрачно сообщил Лёша.       — Правда? — неверяще радостно переспросил Лис, обернувшись на Лёшу. — Надо же, я думал не доживу до этого момента! Как будет поспокойней, надо будет это отпраздновать! — Парень заметил непонимание в глазах Лёши. — Ты не представляешь, как он заебал даже меня, не говоря уж о моем так называемом начальстве, — поспешно пояснил он. — Весь завод, в том числе и здание, спали и видели во снах, как этот придурок съезжает в другую страну или умирает, оставив нас без своих игр в детектива, в которых против нашей воли нам приходилось принимать участие. Он переходил все границы, его все равно рано или поздно бы грохнули. Другой вопрос зачем это сделали при тебе, оставив тебя в живых при этом. Не надейся, что дело в том, что ты успел сбежать. Они осечек не допускают. Тебя намеренно оставили в живых. Вопрос только нахуя.       — А по-твоему, лучше б убили?       — Я такого не говорил. Не сочиняй за меня смыслы моих слов, по-братски, меня это бесит. Давай лучше переодевайся, и дружку своему помоги, нам тут долго оставаться нельзя. А я пока придумаю, что нам делать дальше.