Люциус сидел за одним из столов библиотеки, перелистывая страницы огромной книги. Время от времени маг поглядывал на диван, на котором лежала Гермиона. От волнения или сильного потрясения девушка потеряла сознание. Люциус перенёс её на диван, зная, что скоро та придёт в себя.
Спустя какое-то время девушка пошевелилась и попыталась принять сидячее положение. Люциус наблюдал за ней с интересом, отмечая про себя, насколько она эмоциональна. Конечно, все барышни эксцентричны, эмоциональны и скандальны, но не многим свойственно терять сознание при малейшем потрясении.
Гермиона потёрла виски руками, пытаясь хоть немного привести мысли в порядок и унять головную боль. Её волосы были в безобразно непослушном состоянии, от чего ещё больше распушились вокруг головы, делая её вид похожим на одуванчик. Люциус оценил представшую картину и подумал, что Грейнджер как никогда походит на героиню одного из женских романов, которые стоят на полках её комнаты.
Солнечный свет пробивался сквозь окна и падал на волосы девушки, создавая иллюзию свечения вокруг неё. Магглы сказали бы, что так светится аура, но Люциус знал, что это не более, чем игра света и восприятие наблюдателя. Этот облик напоминал Люциусу о его жене, о чём-то нежном и магическом, чистом и обыденном…
От мысли о чистоте маг горько усмехнулся. Скажи ему кто-то несколькими годами ранее, что он будет общаться с грязнокровной ведьмой, даже более того — скрывать её от своего некогда любимого повелителя, преследуя свои личные цели, он бы убил за такое гнусное и оскорбительное предположение. Сейчас же всё по-другому. Люциус, конечно, знал, как жизнь умеет давать под дых, но он явно недооценил силу и время действия наносимых ударов.
Несмотря на статус, Малфой с детства был приучен к тому, что в жизни будет полно камней преткновения, первым из которых был его отец. Это ещё тот учитель, который любил не только истолковать теорию, но и активно попрактиковать её, чтобы вся суть стараний доходила до обучаемого. Люциус был подопытным кроликом в золотой клетке. Помимо обязанностей, наложенных его статусом в магическом обществе, Малфой с детства подвергался различным испытаниям со стороны своего отца. Его личное обучение началось с четырёх лет и продолжалось до того момента, пока Абраксас Малфой не слёг с драконьей оспой. После смерти отца Люциусу казалось, что он обрёл счастье.
Эти иллюзии быстро развеялись с первым приходом Тёмного Лорда, за которым решил следовать Малфой. Словно ему снова нужен был учитель, каратель и тот, кто будет портить ему жизнь. Тогда Люциус чувствовал вдохновение и гордость за дела, проделанные во имя Тёмного Лорда. Поддержка идей тёмного мага настолько воодушевляла Малфоя, что он не осознавал, какой опасности тогда подвергал свою молодую жену и маленького сына. И когда тёмный волшебник пал, Люциус сожалел о его уходе, но никогда не искал возможности вернуть прошлое.
Второе пришествие Волдеморта встревожило Малфоя и пошатнуло его веру в тёмного волшебника — вот уже третий год Люциус терпит неудачи раз за разом, стараясь угодить прихотям своего повелителя, и каждый раз оборачивается провалом и глубоким разочарованием в идеях, которые раньше казались столь важными. Чего стоит смерть Нарциссы от рук Волдеморта! Прежде чем убить её, Тёмный Лорд предупредил Люциуса, что это плата за его проваленные операции, на которые тёмный маг якобы возлагал большие надежды. Но больше всего Люциуса поразила не речь Волдеморта, а то, что всё происходящее видел Драко. Дикий ужас, застывший в глазах его сына, до сих пор стоит чётким клеймом в памяти Люциуса.
Именно в тот вечер он впервые применил Обливейт к собственному сыну, удивившись самому себе — как же он всё-таки смог поднять волшебную палочку и нанести вред наследнику рода. Уже тогда Люциус начал подозревать, что летит с катушек с бешеной скоростью, словно у него отказали тормоза. При всём своём воспитании он не считал нужным вести себя надлежащим образом в кругу пожирателей и Тёмного Лорда. Он всё чаще и чаще напивался огневиски, исследуя пределы своего желудка и грани разума, который под градусом уверял Люциуса, что всё хорошо и лучше уже быть не может. На порядочность, этикет и эстетику своего внешнего вида ему было плевать. Точнее говоря, в один из пьяных вечеров Люциус пришёл к выводу, что не столь важен внешний вид человека, как его внутренний мир. А внутри он был плохим человеком, так что терять было нечего, — и он в очередной раз набрался огненными напитками, приводя эльфов в полнейший испуг и вызывая отвращение у собственного сына.
Несколькими неделями ранее Тёмный Лорд зло пошутил над Люциусом и отобрал у него волшебную палочку. А ведь Малфой думал, что хуже уже не может быть. В тот день Драко вместе с эльфами переместил Люциуса в спальню. Сын впервые заговорил с ним после смерти Нарциссы. Люциус ожидал, что парень ударит его за всё, что ему довелось пережить. Но этого не произошло.
Вместо иллюзорных ожиданий Люциусу открылась жестокая правда. Драко плакал, сквозь слёзы пытаясь разговаривать о матери, о своём состоянии и бессилии в исполнении заданий Тёмного Лорда. Лишь на мгновение сын напомнил Люциусу Нарциссу, заставляя сглотнуть ком образовавшейся горечи от потери жены. Но и это быстро прошло. Такого отвращения к собственному сыну Люциус не чувствовал никогда и не думал, что тот способен вызвать его. Впрочем, наверное, и Драко чувствовал нечто подобное к собственному отцу.
Они застряли в одной лодке — с одинаковыми мнениями друг о друге и в одинаковом положении. Застряли в собственном родовом поместье, под эгидой тёмного мага, который и чистокровным даже не был. И этот полукровка стремился завоевать мир и извести с него всех грязнокровок?!
В тот момент Люциус ощутил вкус сложившейся абсурдной ситуации в своём горле и незамедлительно освободил желудок, выплёвывая все свои грехи и ошибки вместе с тёмной душой.
С того несчастного дня Люциус начал презирать себя за слабость, которую проявил. Люди рождаются и умирают — как он мог допустить, чтобы смерть Нарциссы спровоцировала его на столь необдуманные действия? К тому же эту женщину он никогда не любил, она была матерью его сына и хорошим компаньоном, не более. Люциус Малфой вообще сомневался в том, что кто-либо из Малфоев когда-то по-настоящему любил женщину.
«Чистота превыше всего» — так твердил отец Люциуса.
Но вернуть самообладание оказалось не так просто, как хотелось бы. Привычка проводить время бесцельно, напиваясь по вечерам, давала о себе знать всякий раз, когда Люциус видел себя в зеркале. Хотя и из этой ситуации он вынес урок и стал больше обращать внимания на людей, которые его окружали. Главным образом Люциус заинтересовался Тёмным Лордом. Маниакальное желание найти Поттера становилось настолько сильным, что Волдеморт убивал подданных всё чаще, словно эти убийства помогали ему поддерживать жизнь.
Присутствуя на собраниях Пожирателей, Люциус стал принюхиваться к лёгкому неприятному запаху, который витал в воздухе. Ранее он думал, что это запах перегара, но, проведя неделю без выпивки, откинул такую мысль. Теперь маг точно чувствовал противный запах мёртвой плоти, который исходил со стороны Тёмного Лорда. И Люциус начал подозревать, что такие изменения напрямую связаны с Поттером. Без сомнений, за этим стоит настолько тёмная магия, что Малфой о ней и не слышал.
Так у него появилась цель — во что бы то ни стало узнать, каким образом Повелитель поддерживает в себе жизнь и что помогло ему вернуться к ней во второй раз. Не решаясь говорить с другими Пожирателями, Люциус дни и ночи напролёт проводил в библиотеке мэнора, разыскивая информацию о вечной жизни — пока в один из дней его не позвал эльф, сообщив о том, что егеря доставили в поместье пленных подростков, очень похожих на Золотое Трио.
В тот день Люциус обрадовался, что его окружают идиоты — начиная от его сына и заканчивая эльфами, — и мысленно воспел оду хладнокровности своего характера и острому уму, способному принимать решения в экстремальных условиях. Послав одного из своих эльфов сообщить Добби о том, что его друзей пленили, он рассчитывал на то, что предатель-эльф прибежит спасать Поттера и его друзей. И здесь Люциус сделал ставку, которая казалась ему более выгодной и оправданной всякого риска — он приказал схватить не Поттера, а Грейнджер. Самую умную ведьму своего поколения, если верить слухам, распространённым в магическом мире.
И теперь Люциус, сидя за столом в библиотеке мэнора, наблюдал за тем, как Гермиона Грейнджер пытается совладать со своими непослушными волосами, приглаживая их рукой. И кто бы мог подумать, что он пересмотрит свои прежние убеждения и принципы, чтобы снизойти до общения с грязнокровной ведьмой. Более сумасшедшего поступка Люциус ещё не совершал, если не брать во внимание вступление в ряды Пожирателей и раннюю женитьбу.
Увидев спокойно сидящего Люциуса за столом, Гермиона подпрыгнула с места и решительно направилась к нему.
— Что это такое?
— Как видите, это книга. — Малфой оторвал взгляд от страниц и взглянул на девушку. — Одна из многих, которые нам следует изучить.
— О! Я вижу, что это книга! Не держите меня за дуру!
Наверное, эта девчонка не осознаёт, насколько забавно смотрится. Растрёпанные волосы, ярко горящие глаза и румянец на щеках — чем не натура для портретиста!
— И в мыслях не было, мисс Грейнджер!
— Объясните мне, что вы имели ввиду, когда сказали о том, что кто-то вместо меня… там… — Она взмахнула рукой в воздухе, не зная, как лучше закончить предложение.
Малфой встал с места, не желая находиться ниже девушки.
— Вы прекрасно слышали, что я сказал. Повторяться я не намерен, как и давать какие-либо объяснения по этому поводу.
— Но я имею право знать!
— Ровно то, что вам полагается.
— Не вам это решать!
Ведьма чуть не топнула ногой в доказательство своей правоты.
— Вы забываетесь, мисс Грейнджер. Мне решать абсолютно всё, что касается вас.
— Это ненадолго. — Скрестив руки на груди, Гермиона сделала шаг по направлению к магу.
— Звучит как вызов, — демонстративно выгнул бровь Люциус.
Гермиона стушевалась и опустила руки вниз, делая вид, что поправляет платье. Такие фразы тревожили её сердце и пугали. А если учесть, кто именно с ней говорил, то поводов для волнения было достаточно.
Двусмысленность некоторых фраз заставляла затаить дыхание и мысленно влепить себе оплеуху за длинный язык. Хоть Гермиона и была уверена в том, что Малфой вряд ли имеет на неё хоть какие-то виды, ей всё равно следовало быть осторожной.
— Вы не задумывались над тем, что будет дальше?
Люциус сел обратно за стол, ожидая ответа. Когда его не последовало, он продолжил:
— Я так и думал. Порой мы можем разыграть в голове множество сценариев, по которым будет развиваться будущее. Самые смелые картинки может рождать наша фантазия, давая стимул желаниям, которые мы впоследствии воплотим в жизнь. Но ни один из вариантов не сможет достигнуть точности наших представлений, ведь кое-что зависит и от внешних факторов.
Гермиона стояла и молча смотрела на Люциуса Малфоя. Маг говорил спокойно и тихо, напоминая профессора Дамблдора. Его слова были наполнены смыслом, и ведьма поняла главное — ничего не будет так, как раньше, но повлиять на исход событий можно.
Остаток дня она провела в библиотеке с Малфоем, пролистывая страницы древних книг. Некоторые из фолиантов были очень большими и опасными. Поначалу Гермиона изъявила желание работать за другим столом, подальше от Люциуса, но тот лишь строго взглянул на неё и предупредил, что многие книги очень опасны. Так что девушке пришлось сидеть с магом за одним столом и искать информацию о создании и уничтожении крестражей.
Очень быстро предупреждение Малфоя оказалось пророческим. Как только Гермиона открыла книгу, та начала её бранить на чём свет стоит. Девушка вопросительно посмотрела на Люциуса.
— Кричащая книга тёмных заклинаний. Вам придётся досмотреть её до конца под этот милый аккомпанемент и доказать, что несмотря на шум, вы можете отыскать нужную информацию. Закрыть её не получится, — усмехнувшись, проговорил маг.
Гермиона скривилась, услышав объяснение Малфоя. Её совсем не тешило то, что книга всячески будет ей мешать. Но девушке было приятно, что Люциус не отошёл к другому столу и находился рядом с ней в этот момент.
***
Уже несколько дней подряд Люциус приходил к Гермионе рано утром и забирал её в библиотеку. За этот период они смогли найти информацию о том, как создать крестражи. Однажды Люциус надел перчатки из драконьей кожи и достал книгу из закрытой тумбы, которая стояла у одной из стен.
— Ядовитая книга, — проговорил маг и увидев, что Гермиона вопросительно смотрит на него, объяснил: — Эту книгу создал мастер по ядам Абрахам Нотт в далёком ХI веке. Позже книгу у него украли, но воспользоваться ею так и не смогли. Владельцы один за одним умирали от загадочной хвори, до тех пор, пока книга не досталась Септимусу Малфою. Мой прадед знал о пристрастии Ноттов к ядам. — Люциус усмехнулся, будто это была самая элементарная загадка из всех.
— Абрахам Нотт пропитал страницы ядом? Но как яд не потерял своих свойств за столько лет?
— Этого никто не знает, но факт таков — даже в XX веке эту книгу можно просмотреть только в перчатках из драконьей кожи, которые после нужно сжечь… или подбросить врагу.
Гермиона пропустила эти слова мимо ушей, не желая вступать в спор с Люциусом, и уж тем более доказывать ему, что такое мораль.
Именно в этой книге Люциус нашёл информацию о том, как создают крестражи. Точнее, в книге упоминался некий Гарпий Злостный, который впервые создал крестраж, расколов свою душу надвое. Но никакой больше информации не было, к великому сожалению Люциуса Малфоя.
Гермиона была рада и этому небольшому кусочку знаний. По крайней мере, они могли опираться на это имя и искать его на страницах тёмных книг.
***
Сегодня утром Люциус не пришёл, и Гермиона чувствовала лёгкое волнение по этому поводу. Не то чтобы они договаривались, или маг был обязан её предупреждать, но девушка чувствовала злость и беспокойство. Причём ведьма не могла понять, беспокоится она за себя или за Малфоя. Или же это взаимосвязано? Ведь если подумать, то без Люциуса она и из комнаты не сможет выйти. От этой мысли Гермионе было страшно, она настолько свыклась с тем, что полностью зависит от этого мужчины, что любые перемены стали её пугать.
Весь день она провела как на иголках и к вечеру поймала домовика за руку, потребовав ответа на свой вопрос.
— Хозяина нет дома. — Вмиг рука существа растворилась в ладони девушки, так что большего узнать не удалось.
Гермиона тешила себя мыслью, что хоть Тинки знает о её местонахождении.
Ночь прошла не лучше дня. Поначалу девушка взялась за чтение, подумав, что это лучший способ, чтобы отвлечь себя и нагнать сон. Но попытки были напрасными. Гермиона прочитала выбранную книгу, узнав о всевозможных любовных утехах, свойственных опытным обольстителям юных девичьих сердец. К её великому удивлению, она обнаружила себя возбуждённой и желающей подобного.
Мысленно отругав себя, девушка приняла прохладный душ и забралась в постель в надежде уснуть. Но сон был беспокойным и коротким. Гермиона просыпалась много раз. То ей снились фигуры в масках Пожирателей, то Гарри Поттер, который падал в пропасть и кричал её имя. Последний сон был про Люциуса Малфоя, который, защищая Гермиону, встал между ней и лучом смертельного заклятья. Она кричала и плакала так, как никогда прежде. Пришла в себя Гермиона лишь тогда, когда обнаружила себя сидящей на кровати. Её грудь высоко вздымалась от частого и глубокого дыхания, а слёзы всё ещё капали вниз по проложенной дорожке на щеках.
Встретив рассвет, девушка снова отправилась в ванную, подумав, что это хороший способ смыть остатки тяжёлой ночи со своего лица. Когда она вернулась из ванной, завтрак уже стоял на столе. Ей пришлось успокоить волнение и угомонить своё любопытство.
Гермиона застегнула верхнюю пуговицу на платье, когда услышала знакомый звук от появляющейся двери в стене. Девушка с волнением обернулась лицом к вошедшему магу. Люциус выглядел неважно: его волосы снова выглядели неухоженными, на лице просматривались красные полосы от недавно излеченных порезов, а в покрасневших глазах читалась усталость.
— Доброе утро, мисс Грейнждер.
— Доброе утро.
— Вы готовы?
Окинув девушку любопытным взглядом, маг предложил свою руку, чтобы провести Гермиону к выходу.
В библиотеке всё было так же, как и несколько дней назад. Оставленные книги дожидались их на столах, только скопившаяся пыль на них сообщала о том, что никто, кроме них, не приходил.
Гермиона почувствовала радость и благодарность за то, что Люциус снова пришёл за ней. И как бы ей ни хотелось узнать о том, где он пропадал, она попридержала своё любопытство, оставив его на потом.
Люциус закончил просматривать очередную книгу. Отложив тяжёлый том, он посмотрел на Гермиону. Девушка читала книгу, сидя на кресле, её спокойствие и умиротворение насыщало комнату, от чего и Люциусу захотелось обладать этими эмоциями.
Гермиона обратила свой взгляд на Малфоя.
— Мистер Малфой, я могу поставить эту книгу на место?
Люциус кивнул головой и проводил Гермиону взглядом к одному из стеллажей. Девушка поставила фолиант на место и обратила внимание на соседнюю книгу. Люциус мысленно усмехнулся, поражаясь такой человеческой зависимости.
— Ой! Ой!
Маг увидел, как издание растворяется в руках девушки, превращаясь в песок и опадая на пол у её ног. От шока ведьма пыталась схватить песчинки, неуклюже наклоняясь с расставленными ладонями, от чего верхние пуговицы на её платье расстегнулись.
Гермиона в шоке уставилась под ноги — книга превратилась в пепел, будто сгорела от воздействия невидимого огня.
Несколькими шагами Малфой преодолел расстояние между ним и Гермионой. Маг строго смотрел на девушку, скорее всего решая, как её наказать за такой проступок, или сдерживая себя от убийства этой ведьмы.
— Я… я… просто… Простите, мистер Малфой, я просто…
Люциус сделал шаг к Гермионе и буквально навис над девушкой, от чего та впечаталась в соседний стеллаж. Она невинно моргала широко раскрытыми глазами и с опаской смотрела на мужчину. Люциус подумал, что теперь она похожа на наивную дурочку, нарочно пытающуюся сделать невинный вид. Словно она сожалеет о содеянном, но на самом деле специально всё подстроила, чтобы привлечь внимание кавалера.
Гермиона глубоко дышала, с опаской ожидая реакции хозяина, чьё имущество она только что испортила. Мерлин, да за такое она сама себя готова была наказать!
Люциус поднял руку, чтобы заправить выбившуюся прядь за ухо девушки. Гермиона внимательно следила за его движениями, пока не уловила взгляд Малфоя, который с интересом смотрел в новообразованный вырез глубокого декольте. Гермиона склонила голову, чтобы перехватить взгляд мужчины и дать понять, что она всё видит. Но тот, кажется, и не скрывал своих действий.
Люциус улыбнулся и елейным голосом проговорил:
— Помните, я говорил, что вам нечего бояться в этом плане?
Грейнджер кивнула, не решаясь издать ни звука.
— Я соврал!
Лицо мага приобрело непроницаемый вид. Он встретился взглядом с перепуганной девушкой и, приподняв её лицо рукой, накрыл приоткрытые пересохшие губы своими.
